Все было смутным и нереальным. Большинство вражеских кораблей
заслоняло огромное здание имперского суда. Другие, те, что он мог
рассмотреть, выглядели покинутыми и безжизненными. Было трудно уловить,
какое яростное сражение кипело сейчас возле них. Около девяти часов
прибыло тревожное послание от Сиятельной Лидии Линн:
Дорогой сын!
Какие новости? Кто напал на нас?
Это ограниченное вторжение или нападение в масштабах всей Империи?
Имеешь ли ты связь с Клейном?
Л.
Первого пленного доставили, когда Тьюз уже был раздражен до крайнего
предела. Вспомогательные войска еще не прибыли, и ситуация продолжала
оставаться неясной. Пленный, бородатый гигант, надменно сообщил, что он
происходит с Европы, спутника Юпитера, и не боится ни человека, ни
дьявола, ни бога. Мощное сложение этого варвара и его очевидная храбрость
поразили Тьюза. Однако его наивные взгляды на жизнь вселяли некоторые
надежды. Следующие пленные были такими же и по внешнему виду, и по
умственному развитию. Итак, незадолго до полудня Тьюз имел довольно ясную
картину событий.
Это было вторжение варваров с Европы - очевидно, с целью грабежа. Но,
если он не будет действовать быстро, Линн в несколько дней может лишиться
своих сокровищ, накапливаемых столетиями. Кровожадные приказы срывались с
губ Тьюза. Всех пленных - обезглавить. Захватить корабли грабителей, их
оружие и снаряжение. Уничтожить все следы их присутствия, оскверняющего
Вечный город.
Пролетело утро. Тьюз решил выехать в город в сопровождении эскорта
дворцовой кавалерии и произвести инспекцию событий на месте. Однако он
оставил это намерение, так как понял, что затруднит деятельность
командиров своих войск, которые не смогут посылать ему своевременно
рапорты, пока он будет находиться в движении. По этой же причине он не мог
перенести свою штаб-квартиру в какое-нибудь менее заметное здание. Только
после полудня поступило долгожданное сообщение, что два прибывших из
лагеря легиона атаковали противника в районе главных городских ворот.
Эта новость привела его наконец в состояние равновесия. Он получил
возможность более глубоко обдумать полученную информацию о происходящих
событиях. С невольным раскаянием он вспомнил, что его департаменты,
возможно, имели бы эту информацию на несколько месяцев раньше, если б он
последовал совету Клейна. Он поспешно вызвал нескольких экспертов и
потребовал от них сведений о положении в системах планет-гигантов.
Оказалось, что значительная часть данных уже получена. На Европе,
одном из крупнейших спутников Юпитера, с давних времен обитали свирепые,
воинственные племена. Ее мощная атмосфера, как утверждали, была сотворена
искусственно с помощью Атомных Богов учеными Золотого Века. Подобно всем
искусственным планетным атмосферам, она содержала стабилизирующую добавку
- газ тенеол, который пропускал солнечный свет, но не позволял
улетучиваться в космическое пространство слишком большому количеству
тепловой энергии.
Около пяти лет назад путешественники начали доставлять сведения о
вожде по имени Цинзар, который безжалостными мерами начал объединять
враждующие племена планеты в единую нацию. С этого времени Европа стала
практически закрытой планетой; торговцам разрешалось приземляться только в
нескольких специальных портах. По возвращении они сообщали, что
деятельность Цинзара по объединению Европы успеха не имела. Тем не менее
контакты с планетой становились все более затруднительными. Внимательно
слушавшему экспертов Тьюзу стало ясно, что Цинзар на самом деле добился
своей цели, а поступавшие с Европы сведения противоположного характера
являлись ловкой дезинформацией.
Цинзар. Это имя как будто бы несло зловещий металлический ритм,
олицетворяя насилие, грабеж и убийство. Если такой человек и его шайка
сумеют ускользнуть сейчас хотя бы с частью богатств Линна, то эхо
случившегося разнесется по всей Солнечной системе. Тогда можно не
сомневаться, что подражатели найдутся и что правительство Великого
Советника Тьюза падет подобно карточному домику - вместе с его надеждами
единолично возглавить Империю.
Тьюз был раздражен. Ему в голову пришла мысль, что операцию по
очистке окрестностей города от варваров целесообразнее провести ночью. Но
это означало, что атакующим будут предоставлены для грабежа еще несколько
драгоценных часов. Он решил не ждать. Последнему, третьему, легиону было
послано распоряжение срочно прибыть в центральный дворец по подземному
туннелю, соединявшему его с лагерем.
Для предосторожности и отчасти с целью отвлечь вражеского вождя, он
послал Цинзару письмо с одним из пленных варваров. В письме он указал на
неосмотрительность нападения на Линн и предупредил, что его ответный удар
зальет кровью Европу; вождю варваров предлагалось, пока не поздно,
заключить почетный мир и убираться на свою планету. Лишь одно
обстоятельство ломало все эти планы. По-видимому, Цинзар собрал большие
силы не только с целью грабежа, но и захвата части владений Империи;
необычную активность варваров трудно было бы объяснить другим
предположением. С трудом сдерживая ярость, Великий Советник сидел в своем
дворце, строя планы жестокой мести варварам. Он слишком поздно понял, что,
послав к Цинзару пленного с письмом, он открыл врагу собственное
местонахождение.
Последовавшая вскоре атака центрального дворца была сокрушительной и
явилась полной неожиданностью для легионеров, уже выходивших из подземного
хода. Люди Цинзара залили наклонный туннель нефтью, взятой из дворцовых
хранилищ, и подожгли ее. Третий легион встретил свою смерть в огне.
Ночью еще сотня кораблей варваров приземлилась в тылу у солдат,
оборонявших ворота Линна. А утром, когда скопившиеся внутри города варвары
пошли в атаку, два подошедших накануне легиона были изрублены в куски.
Об этих событиях Великий Советник Тьюз уже не знал ничего. Его череп,
оправленный в золото разграбленного Линна лучшим ювелиром Цинзара,
превратился в кубок, символизирующий и прославляющий величайшую победу
столетия.
У Сиятельного Клейна Линна, занятого проверкой месячных счетов по его
загородному поместью, известие о падении столицы вызвало шок. За небольшим
исключением, все его атомные материалы и приборы были в Линне. Клейн
отпустил посланца, имевшего глупость во всеуслышание сообщить печальную
новость едва переступив порог комнаты. Затем он уселся в глубокое кресло
около своего рабочего стола, прикрыл ладонью глаза и замер, расслабившись.
Мысли медленно приходили в порядок. Он подумал, что необходимо прервать
работу и отослать всех помощников, рабов-счетоводов и писцов, замерших,
подобно статуям, в углу просторной комнаты.
Короткий приказ - и рабы потянулись к выходу под внимательным
взглядом хозяина; Клейн заметил, что одному из них, Аорагу, отсрочка
доставила явное облегчение. Без промедления он велел этому человеку
остаться. Клейн имел четкую систему взаимоотношений с рабами, систему,
унаследованную им от давно умершего наставника, мудреца Джоквина.
Основой этой системы являлось воздаяние за честность, трудолюбие и
верность раба. Хороший раб получал лучшие условия жизни, укороченный
рабочий день, большую свободу, право жениться после тридцати лет и,
наконец, полное освобождение - после сорока. Отрицательные качества и
поступки, особенно леность и обман, наказывались. Более значительных
перемен в положении рабов Клейн осуществить не мог - до тех пор, пока в
обществе не произойдет крутого изменения во взглядах на рабское состояние
как таковое. И теперь, как бы вопреки терзавшей его тревоге, Клейн решил
не отступать от правил. Он хорошо помнил наставления Джоквина, которые
следовало применять в неясной ситуации, когда прямые доказательства вины
раба отсутствовали. Пристально глядя в лицо вызвавшего его подозрения
человека, Клейн сказал:
- Если ты в чем-либо виновен, Аораг, и признаешься в этом, то
получишь только малое наказание. Если ты не признаешься, но твоя вина
будет впоследствии доказана, наказание будет втрое большим. Выбирай.
Раб, смуглый молодой мужчина, уроженец Венеры, пожал плечами и сказал
с усмешкой:
- Когда Цинзар покончит с родом Линнов и с их городом, ты сам будешь
работать на меня.
- На плантации, - сказал Клейн коротко, - на три месяца.
Не время для милосердия. Империя под ударом; сейчас недопустимы
действия, которые могут быть истолкованы как слабость.
Когда стражи выводили раба, он бросил через плечо еще одно
оскорбление:
- Ты, несчастный урод, - сказал он, - ты будешь там, где положено,
когда сюда доберется Цинзар.
Клейн не ответил. Он полагал сомнительным, что новый завоеватель
выберет роль благородного мстителя за все грехи и зло Линна. Это
потребовало бы слишком большого времени. Он выбросил из головы эту мысль,
встал и направился к двери, которая вела в соседнее конторское помещение.
Встав на пороге, он внимательно оглядел дюжину доверенных рабов, сидевших
за своими столами.
- Не поступайте опрометчиво, - сказал он медленно, спокойным, ясным
голосом. - Это относится к каждому из вас. Если вы затаили злобные мысли,
подобные высказанным Аорагом, - сдержите их. Падение одного города в
результате внезапной атаки не следует расценивать как катастрофу. - Клейн
почувствовал раздражение. Он пытался взывать к их инстинкту осторожности и
самосохранения, но довод, к которому он был вынужден прибегнуть, ясно
показывал - катастрофа началась.
- Я сознаю, - продолжал Клейн, - что быть рабом никому не доставляет
удовольствия, хотя у вас и имеются некоторые преимущества - гарантия
определенного жизненного уровня, бесплатное профессиональное обучение.
Однако дикие слова Аорага доказывают, что, если освободить молодых рабов,
они станут источником дисгармонии в обществе - если не прямо революционным
фактором. Люди разных рас должны постепенно учиться жить вместе; это,
конечно, горькая правда, но это так.
Он пошел прочь, удовлетворенный тем, что сделал все возможное при
данных обстоятельствах. Во всяком случае, он не сомневался в виновности
Аорага, но понимал, что в произошедшем инциденте, как в капле воды,
отразилась проблема рабства в Империи. Если Цинзару удастся захватить
любую важную область Земли, восстание рабов последует автоматически. В
Линнианской Империи было много рабов, слишком много, чтобы можно было
чувствовать себя в безопасности.
Снаружи он увидел первых беженцев. Они в изнеможении расположились на
земле около здания зернохранилища. Несколько минут Клейн наблюдал за ними,
пытаясь представить себе картину их бегства из Линна. Он был удивлен их
поздним появлением. Люди, должно быть, просто отказывались верить, что
городу угрожает серьезная опасность; хотя, конечно, первые потоки беглецов
могли двинуться по другим направлениям. В этом случае их отсутствие вчера
в районе поместья Клейна было бы понятным.
Клейн прервал свои размышления. Он подозвал раба и послал его с
группой своих личных охранников к зернохранилищу. Клейн велел передать
беженцам, что те из них, которые имеют какие-либо транспортные средства,
должны немедленно двигаться дальше. Здесь, всего за восемьдесят миль от
Линна, он собирался предоставлять временный отдых и помощь только
беженцам, передвигающимся пешком.
Затем Клейн быстро направился в свой кабинет и вызвал начальника
стражи.
- Мне нужны добровольцы из беженцев, - объяснил он офицеру, -
