- Под землей отыщете и мужское достояние в мясорубку засунете, ваша
светлость, - серьезно ответил лакей.
- Именно... - графиня подняла тонкий указательный палец, украшенный
огромным брильянтом. - Не беспокойтесь, барон, люди у меня надежные. Прошу
в дом.
Она пошла впереди, как и полагалось радушной хозяйке. Первые
разведданные, добытые Сварогом в Ронеро, заключались в открытии того
факта, что ножки у графини были великолепные. Что до мини-платьев, виной
всему была Яна, появившаяся как-то на экране телевизора в крайне короткой
юбке. Женская половина земной аристократии, чуткая к малейшим веяниям
моды, мгновенно сделала выводы и подхватила почин, благо не имелось на сей
счет никаких запретов ни религиозного плана, ни бытового. Уже через месяц
дело приняло официальный оборот - высочайшими указами земных королей длина
платьев и юбок была должным образом регламентирована: крестьянки повинны
носить платья до пола, женщины семи Высоких Сословий - до колен. Для
дам-дворянок установили лишь верхнюю границу приличий, а в остальном они
были вольны. Впервые услышав об этой истории, Сварог развеселился было, но
вскоре пришел к выводу, что новый обычай ничуть не умнее и не глупее всех
прочих традиций, сопровождавших дворянство в его путаной и бурной истории.
По крайней мере, он приятнее, чем, например, золотые блохоловки
французских придворных дам...
Графиня провела их в золотисто-сиреневую гостиную, усадила за стол.
Лакей принес поднос с пузатой черной бутылкой "Кабаньей крови" и радужными
бокалами тончайшего гаарского стекла знаменитой марки "Золотой мыльный
пузырь". Пить из них было даже жутковато - казалось, бокал вот-вот
разлетится в пыль под тяжестью налитого вина. Сварог покосился в угол, на
огромный выключенный телевизор, посмеявшись про себя.
В последние годы канцлер, по словам Гаудина, разработал некую
программу, имевшую целью немного сблизить дворянство земное и небесное.
Благородные обитатели Талара совершенно бесплатно получили телевизоры. У
королей они работали восемь часов в сутки, у герцогов - семь. И так далее.
Экраны появились в сословных и гильдейских Собраниях и на площадях столиц.
Канцлеру это ровным счетом ничего не стоило, а дворянство ухватилось за
невиданную привилегию когтями и зубами, интригуя и борясь за право
смотреть телевизор лишние полчаса с тем же пылом и жаром, с каким
сражалось за королевскую милость, поместья и чины. Высочайше пожалованной
привилегией можно объявить, строго говоря, что угодно. Главное -
провозгласить, что это привилегия, да оформить все должным образом.
Программы, правда, были убогими, но и наверху, в летающих замках, они не
умнее и не содержательнее, столь же пустые, нескончаемые сентиментальные
сериалы, боевики да песенки. Сплошь и рядом на землю идет то же самое, что
и для хозяев летающих маноров. А наверху, в свою очередь, зачитываются
земными пустенькими романчиками, вовсю их экранизируя.
Графиня изящно закинула ногу на ногу, вынула из золотой шкатулки
длинную сигарету, каких здесь не делали, - демонстрировала самый что ни на
есть великосветский стиль. Сварог галантно поднес ей огонь на кончике
пальца.
- Ого... - она прикурила, не особенно и удивившись. - Значит, вы не
просто пограничный барон... Что ж, следовало ожидать. Постойте-ка... -
вдруг уставилась она на Сварога с восторженным ужасом. - Но ведь это
означает... Серый Рыцарь?!
- Иногда я подозреваю, что так все и обстоит, - сказал Сварог
дипломатично. - Если только Таверо не был шутником.
- Ну что вы... - Она кивнула в сторону Мары. - Быть может, мы
отправим детку посмотреть драгоценности или платья, а сами займемся
делами?
Детка глянула на нее искоса, потом уставилась на украшавшие стены
шпаги и стилеты определенно не без намека.
- Видите ли... это, в общем, никакая не детка, - сказал Сварог. - Это
моя полноправная помощница.
- Ах, вот оно что, - графиня с интересом обозрела Мару. - Понятно, а
я-то ломала голову, зачем она с вами... Милорд Гаудин мне немного
рассказывал, но я, признаться, не думала, что они такие обыкновенные и
милые... Опять?! - она гневно оглянулась на дверь.
Вошел богато одетый и крайне унылый субъект лет сорока, затоптался у
входа:
- Душа моя, осмелюсь напомнить, сегодня двадцать первое...
Маргилена...
Графиня смерила его ледяным взглядом:
- Если вы, золотко, еще раз осмелитесь ввалиться, когда я принимаю
гостей, ваше скромное украшение окончательно зарастет паутиной... Брысь!
Унылый субъект покорно вывалился спиной вперед, распахнув задом
створку двери.
- Это, если так можно выразиться, супруг, - безмятежно пояснила
графиня. - Понятно, я не чудовище, когда-то следует, отринув любовников,
исполнить супружеский долг, дело святое... Эта беспросветно скучная и
наводящая тоску процедура свершается два раза в месяц, двадцать первого и
сорок шестого, и в означенные дни, с раннего утра, сей обуянный похотью
сластолюбец не дает мне прохода, стеная и оглаживая. Великие небеса, в
доме не протолкнуться от смазливых служанок - нет, подавай ему меня.
Извращенец. Вообразите, он иногда усаживается в саду, под окнами моей
спальни, и хнычет, словно фамильное привидение Верготов. Многих это только
развлекает, но попадаются тонкие натуры, их эти всхлипы нервируют... Вам
такой концерт понравился бы?
- Нет, конечно, - сказал Сварог, прилагая титанические усилия, чтобы
собрать мускулы лица в неподвижную маску.
- Вы смейтесь, если хотите. Милорд Гаудин вечно надо мной смеется.
Однажды он так хохотал, что пролил мне на живот чашку горячего шоколада.
Вам, конечно, весело, а каково было мне, с моей необычайно нежной кожей?
Целый месяц после этого меня любили в самых невероятных позициях, чтобы не
задеть обожженного живота...
- Умоляю вас... - сказал Сварог жалобно, чувствуя, что вот-вот
смахнет со стола взрывом хохота драгоценные невесомые бокалы.
- Но это все чистая правда, - заверила графиня. - Я, разумеется, не
дура, иначе ни за что не попала бы в конфиденты. Просто я, как выражается
милорд Гаудин, яркая индивидуальность, с чем полностью согласна, да и вы,
наверное, тоже... И еще. Всеми этими прибаутками я, уж простите, пыталась
оттянуть весьма тягостный разговор о наших делах...
- Почему - тягостный?
- Потому что ее нет, она исчезла...
- Кто?
- Делия, - сказала графиня.
- Полчаса назад я ее видел в автомобиле короля.
- Это не она.
- А кто?
- Не знаю, - сказала графиня, и в ее глазах Сварог увидел страх. -
Двойник, нежить, морок, наваждение... У меня есть человек, прекрасно
умеющий распознавать такие создания, под какими масками они ни прятались
бы. Наследственность, знаете ли. Говорят, его прабабка была колдуньей.
- А верить ему можно?
Графиня бледно улыбнулась:
- Можно. Это барон Гинкер, протектор [начальник полиции (города или
провинции)] Равены. Работает на милорда Гаудина лет десять. Кстати, я его
жду с минуты на минуту.
- Что случилось? - спросил Сварог, ежась от неприятного холодка.
- Не знаю. Никто не знает. Несколько дней назад в королевском дворце
что-то произошло ночью. А утром на месте Делии оказалась... эта тварь.
Король, насколько можно судить, ничего не замечает, как и все остальные, а
судя по вашей реакции, и люди милорда Гаудина пребывали в неведении.
Барон, это не двойник-человек. Она как две капли воды похожа на Делию, она
вполне материальна, я сама касалась ее руки... Но это не человек, Гинкер
клянется. С того утра она и близко не подходит к лошадям и собакам.
Лошадей и собак не обмануть никакой магией, они почуют мгновенно... Она
перестала носить серебряные браслеты Делии, фамильные.
- А что дворцовые маги? Их, насколько я знаю, двое при короле.
- Один исчез бесследно. Второй держится так, словно ничего не
произошло.
- А любовник Делии, гланский лейтенант?
- Исчез. Пропали еще человек десять - ликторы Делии и люди из
дворцового караула.
- А что говорят при дворе?
- Ничего. Большинство и не подозревает о случившемся. А туманные
слухи, бродившие среди меньшинства, очень быстро прекратились. Должно
быть, оттого, что для них совершенно не было пищи. Глухо упоминалось о
ночной драке - и на этом все кончилось. За годы правления нашего короля
случались вещи и загадочнее - но всегда была конкретная информация. Сейчас
же никто ничего не понимает...
- Ваш барон Гинкер не пробовал деликатно намекнуть королю?
Графиня молча взглянула на него.
- Понятно, - сказал Сварог. - Жить барону еще не надоело... К кому
король способен прислушаться?
- Пожалуй, к официальному легату императрицы. Но это же нереально,
как я поняла?
- Совершенно, - сказал Сварог. - Кстати, я тоже нереален. Меня здесь
нет. Я вам мерещусь.
- Вот видите... Дела скверные, барон. Даже если все поголовно
догадаются, что это не Делия, а неведомая нечисть в ее облике,
подавляющему большинству будет все равно. Кроме разве что искренних друзей
- но их у Делии очень и очень мало, как и случается обычно с принцессами.
Не столь уж важно, от кого получать милости и кому служить, принцессе или
оборотню. Понимаете? Лишь бы только была уверенность, что оборотень не
исчезнет через неделю, а продержится долго. Или вы лучшего мнения о
человечестве?
- Ну что вы... - сказал Сварог угрюмо. - Кто за всем этим стоит? У
вас нет предположений?
- Ни малейших, - призналась графиня. - Случай настолько небывалый,
что я поостереглась строить гипотезы... Ждала вас. Быть может, следует
срочно связаться с милордом Гаудином?
- Не получится, - сказал Сварог. - Нет у меня такой возможности. Едва
я пересек ронерскую границу, все оборвалось. Я действую в одиночку. Увы,
не могу объяснить причин...
- Помилуйте, догадаться нетрудно, - сказала графиня. - Вы ничем от
нас не отличаетесь, уж простите. Интриги, козни, тайна... Все то же самое,
господа, все то же самое... Эти слова обожает грустно изрекать мой
наводящий тоску супруг, обнаружив у дверей моей спальни очередные сапоги.
Все то же самое. Миссия ваша насквозь неофициальна, и ее следует держать в
тайне от любого - ну что тут непонятного?
Сварог задумчиво наклонил бутылку над своим бокалом, глядя на густое,
багровое вино. Не получилось лихой прогулки. Неужели Гаудин не знал? А что
он мог сделать, даже если бы знал?
- Единственная надежда - король. Не так ли? - спросил он.
- Да. Уж он-то любит Делию без памяти...
- А нам осталась самая малость - раздобыть веские доказательства...
- Самая малость, - с бледной улыбкой подтвердила графиня.
Золотой колокольчик у входа звякнул. Графиня живо подбежала и
распахнула дверь:
- Барон, вы опоздали на три минуты! Если бы я назначила свидание в
своей постели, вы и тогда опоздали бы?
- Признаюсь с прискорбием - да, - поклонился вошедший. - Даже манящий
образ вашей постели, милейшая Маргилена, не в силах победить безжалостную
старость, прочно овладевшую вашим покорным слугой...
Пожалуй, он кокетничал и прибеднялся. Это был пухлый лысый коротышка
лет шестидесяти, слабый и неопасный на первый взгляд, но на щекастой
физиономии Тентира [Тентир - персонаж старинной комедии масок - добрый
дядюшка, глуповатый и безобидный чудак] холодно голубели колючие и
внимательные глаза, а обманчиво вялые движения скрывали, похоже,
недюжинную силу и проворство, вполне пригодные и для ублажения дам, и для
схватки на мечах.
- Барон Гинкер, - представился толстяк. - Имею несчастье заведовать
