ми.
Он решил посмотреть издалека на окна. В них было темно. Потом во
двор. Вроде тихо, спокойно. Сознавая, что он делает что-то абсолютно бе-
зумное, Сидоров направился к подъезду. И вдруг...
- Сидоров! Сидоров!
Он застыл на месте. И тут же отлегло. Говорил его сосед по плошадке
из окна дома:
- У тебя квартиру только-что обчистили. Пиши срочно заявление в мен-
товку. Вот поганцы! - сказал он в седцах, неизвестно к кому обращаясь, -
совсем оборзели!
5.
В квартире все было затоптано грязной обувью, стало несколько меньше
вещей ( ушел телевизор, вся электрника и кассеты ), по полу валялись
окурки и слабо пахло перегаром. Сидоров заглянул в туалет. Так и есть -
нагадили. Это Сидорова расстроило больше всего. Замок на дверях был ак-
куратно сломан, поэтому Сидоров закрыл дверь на цепочку и стал наводить
порядок. Примерно в середине этого занятия он достал свой старенький
рюкзачок, пересыпал туда деньги из чемодана, кинул рюкзак на вешалку.
"Чем проще, тем сложнее", - подумалось ему.
Выяснилось, что ушли так же и документы, кроме пропуска на работу,
который был у Сидорова с собой. И его серебрянная медаль за школу, и
значок об окончании университета. Это расстроило Сидорова еще больше,
чем загаженный унитаз, который Сидоров уже вычистил. Настроение совсем
испортилось и Сидоров решил выпить водки.
Из холодильника водку тоже увели, что Сидорова теперь почти не
расстроило. Он бросил через плечо рюкзачок с миллиардом ( не оставлять
же его в открытой квартире ) и пошел в ларек за водкой. На лестничной
клетке он встретил Петрова и Таню.
- О! - только и смог сказать он.
- О! - только и смог ему ответить Петров.
А Таня вообще только улыбнулась.
Сидоров все же сгонял за водкой и теперь вполуха слушал разгла-
гольствования Петрова о путешествиях и пустынях, Азии и философии. Разг-
ром в квартире он объяснил, лишь махнув рукой:
- А-а-а-а...
Петров говорил, а Сидоров смотрел на Таню. Красотой ( красотой тела )
она, безусловно, уступала Аллочке, тут никто спорить бы не стал. Но ведь
Сидоров по морозу за цветами бегал для Тани, а не для Аллочки, которая
тоже была на том Новом Году. Как-то не мог себе Сидоров представить Таню
на месте Аллочки, живущей с "папенькиным сыночком", и постоянно болтаю-
щей по телефону с Сидоровым. Правда, она "папенькиному сыночку" не изме-
няла - такие у Аллочки были принципы. Не мог так же Сидоров представить
Таню рассуждающей о финансовых проблемах в семье, о бюджете, о покупке
сегодня того, завтра этого, а после завтра - еще чего-нибудь. О креди-
тах, о процентах и зарплатах, и далее в том же духе. Как-то с Таней это
не вязалось. Не вязалась с ней и роль первой дамы на празднествах. Сидо-
ров вспомнил, что в бытность свою Аллочкиным неофициальным мужем имел
тогда место случиться некоторый скандал по поводу "мне нечего надеть на
день рождения". "Ты и так будешь самая красивая", - сказал ей тогда Си-
доров без капли лести, но Аллочку такой ответ не устроил. Она заняла де-
нег и Сидорову потом пришлось долго отдавать, неполноценно питаясь.
Вот под такие сравнительные мысли Сидоров и отрубился. Утром, в по-
лусне, он попрощался с уезжающими Петровым и Таней, и благополучно прос-
пал до обеда.
А ближе к вечеру позвонила Аллочка. Она говорила, что Андрей сволочь,
что он ее не любит, что денег на нее жалеет, не заботится о ней, что ей
все приходится делать самой, что он только живет у нее, что каждую ко-
пейку у него надо выбивать...
Все это Сидоров слышал уже не раз. Но тон сегодня был Сидорову вно-
винку. Аллочка говорила, что устала, что ей одиноко, и Сидоров пригласил
ее в гости.
Она приехала, как всегда, красивая, накрашенная, ухоженная. Узнав,
что Сидорова обокрали, тревожно спросила: "А деньги?", и, узнав дополни-
тельно, что деньги тут, махнула рукой:
- А-а-а-а...
Сидоров направился за рюкзаком, чтобы сделать красивый жест: высыпать
пачки денег к ногам Аллочки. Каково же было его удивление, когда из рюк-
зака выпали: мыло с зубной щеткой, банка тушенки, банка кильки, второй
том Карлоса Кастанеды, и пара упаковок презервативов. Потом, как бы не-
хотя, вывалилось грязное заношенное женское белье.
Сидоров так и сел. А с Аллочкой, естественно, тут же произошла исте-
рика. Ей стало дурно, и она пока пошла домой, отдохнуть. Сидоров, прово-
див ее, вяло размышлял, что же делать. Самое ужасное было то, что марш-
рут и конечный путь назначения путешественников, прихвативших с собой в
старом рюкзачке один миллиард рублей, не были вполне ясны даже им самим.
Оставалось только ждать.
А через полторы недели Сидоров получил большую телеграмму из Якутска,
длинную и со всеми предлогами, которая гласила:
"Сидоров, так забавно вышло, что мы перепутали рюкзаки. Где ты достал
столько бабок? Мы будем на востоке еще долго, посему деньги тебе высыла-
ем почтой. Немного потратили на палатку и резиновую лодку. Приеду, от-
дам. Петров."
И телеграфный перевод на один миллиард рублей. За вычетом десяти про-
центов за пересылку. Сидоров умножил в уме - получилось сто миллионов.
- Он что? Шизанутый? - поинтересовалась по телефону Аллочка.
Сидоров не нашел, что ответить. К тому же денег на почте не было.
6.
- Какой-то странный перевод пришел сегодня в сто второе отделение, -
сказал однофамилец Сидорова лейтенант милиции Сидоров капитану милиции
Долгопрудному. - Смешно даже. На миллиард.
- На сколько?! - удивленно переспросил, прищурившись, капитан Долгоп-
рудный.
- На один миллиард рублей. - уточнил лейтенант. - Вот копия квитан-
ции.
- Однако... - почесал затылок капитан, - И от кого?
- От некоего Петрова, - ответил лейтенант, - его уже взяли в Якутске.
- Он что, сумашедший?
- Да есть немного, наверное... Наркоман. С ним там девчонка была, у
нее нашли какую-то химию.... Э-э-э... Забыл название.
- И кому?
Лейтенант улыбнулся.
- Сидорову.
- Сидорову? Тебе, что ли? - капитан тоже чуть заметно улыбнулся.
- Как же, мне... Парню одному, из того банка, в котором недавно два
миллиарда увели. Надо брать, товарищ капитан.
- Надо, - согласился капитан Долгопрудный.
Он откусил бутерброд с колбасой, запил чаем, разжевал. Задумался.
- Идиотизм какой-то, - весомо добавил он.
29 июля 1996
МЕНТ И МУЗЫКАНТ
Жили были на одной лестничной площадке два соседа. Два парня - мент и
музыкант. Квартиры были у них напротив, интересы - вдоль, а дорога -
между. Между их квартирами была лестница на крышу, и в теплые лунные ве-
чера друзья ( а они, несомненно, таковыми являлись ) поднимались в свое
чистилище и делали музыку, аккомпанируя друг другу гитарой ( мент ) и
саксом ( музыкант ). А в свободное от очищения время они пачкались о
жизнь. Каждый по своему: мент служил в дозорах против хулиганов и про-
чих, а музыкант играл в каком-то средней руки кабачке. Больше дел у них
не бывало, и часто их можно было наблюдать из окна дома напротив, на фо-
не заходящего солнца; плотного парня с короткой стрижкой, склонивнегося
к гитаре, и высокого тонкого длинноволосого, наоборот, задиравшего голо-
ву с саксом к начинающему затемняться небу. Винные бутылки, их постоян-
ные спутницы, будучи использоваными, навечно ложились спать в картонную
коробку, стоявшую там же, близко к небу. И долго еще можно было слышать
при уже звездном небе их странную музыку - то веселую и задорную, то
мягкую, поющюю, а то грустную и тоскливую. Только слов нельзя было дож-
даться от этой пары - слов они на крыше не произносили.
И вот однажды их стало трое. На крыше стала появляться прекрасная де-
вушка, участвовавшая в их концертах. И вскоре вышла она замуж за мента,
хотя любил ее музыкант. Год прошел для жителей квартала в тишине - не
стало лунной музыки.
Прошел еще год. Жена разрушила семью - уехала из города, оставив за-
писку с одним словом: "прощай". Нелегко быть женой мента.
И снова заиграла музыка на крыше, но стала она как-будто немного пе-
чальнее.
И вот однажды их опять стало трое. На крышу стала восходить восхити-
тельная девушка, ставшая верной зрительницой ночному ансаблю. И вскоре
после этого она перехала в квартиру музыканта, хотя ухаживал за ней
мент. Снова на год затихла музыка, и жители квартала подумали было, что
уж наверное, навсегда.
И еще год прошел. Музыкант остался один. Подруга ушла к другому - не-
легко быть подругой музыканта.
И вот встретились как-то на лестничной площадке мент и музыкант. Пос-
мотрели друг на друга, улыбнулись. "Ну что теперь?" - тихо спросил ни у
кого мент. "А-а-а..." - махнул рукой музыкант. И разъехались друзья по
разным городам.
Прошло много лет. Многое произошло за это время. Были свадьбы, похо-
роны. Была работа, были праздники. У мента родились две дочки, а у музы-
канта дочь и сын. И вот дороги друзей снова случайно, проездом пересек-
лись в родном городе. Посмотрели они друг на друга и рассмеялись. Стал
мент музыкантом, а музыкант - ментом.
22 августа 1996
