Жан, сорвав со своей фетровой шляпы кокарду расцветки национального
трансваальского знамени, бросил ее на простыню и дрожащим от волнения
голосом произнес:
- Прощайте, благородные и дорогие нашему сердцу жертвы бесчеловечной
войны! Прощайте! Покойтесь с миром...
Все Молокососы последовали примеру своего командира и, сорвав кокарды,
побросали их на саван, который засверкал ярким созвездием красного, белого и
зеленого цветов - символов измученной, окровавленной, но все еще живой
родины буров.
Потом они снова вооружились лопатами и, бледные, задыхаясь от
подступавших к горлу рыданий, молча засыпали могилу.
Сорви-голова хотел уже дать приказ об отходе, но Поль Поттер, срезав с
акации длинную ветку, остановил его.
- Погоди! - крикнул он командиру, а сам побежал на сеновал, схватил там
охапку сена, накрутил его на палку, устроив что-то вроде факела, и бросился
в дом, все поджигая на своем пути: занавески, постели, одежду в шкафах, -
словом, все, способное быстро воспламеняться Потом он понесся в конюшню, где
запалил сено под стойлами, потом в сарай и, наконец, вернувшись к сеновалу,
с размаху швырнул туда пылающий факел.
- Теперь можно уходить! - сказал он, покончив с этим разрушительным
делом.
Вскоре все вокруг запылало; послышался треск горя-щего дерева, полетели
искры. Из-под крыши, из дверей и окон строений вырвались густые клубы
темного дыма В несколько минут пожар охватил всю огромную ферму
Не обращая внимания на подступавшее к ним со всех сторон пламя,
Молокососы выстроились перед свежей могилой Раздалась команда их капитана:
- На-караул!..
Это последняя почесть, которую юные бойцы воздали мужественным
патриоткам, павшим смертью храбрых за свободу своей Отчизны.
Отдав последний долг. Молокососы церемониальным шагом двинулись через
пролом к своим встревоженным пожаром лошадям, которые уже начали нервно рыть
копытами землю.
Миновав пролом, Поль обернулся и, побледнев сильнее прежнего, произнес
своим хрипловатым голосом, задрожавшим от гнева и боли:
- Пусть эти развалины будут их гробницей. Да не осквернит нога
завоевателя землю, в которой они покоятся!
В это мгновенье раздался пронзительный возглас Фанфана:
- Тревога!.. Неприятель!..
Среди высоких трав мелкой рысцой трусил отряд в десяток улан.
- По коням! - скомандовал Сорви-голова. - Отступать!
Он торопился донести генералу Бота об исполнении возложенной на него
задачи. Только это обстоятельство и вынудило его повторить свой приказ
вскочившим в седла Молокососам.
- Отступать! - крикнул он.
Но чего это ему стоило! Ускакать, не дав боя этим жестоким грабителям,
которых он так давно и так люто ненавидел.
- Неужели каждый из нас не уничтожит хотя бы по одному из них? -
пробормотал Сорви-голова.
- А почему бы и не попробовать? - вкрадчиво произнес доктор Тромп,
расслышавший его слова
- Но генерал ждет..
- Ба! Четвертью часа раньше или позже - что за важность! Зато маленькая
стычка даст превосходную разрядку нашим нервам.
- Да меня и самого дьявольски это соблазняет. Я и спорю-то больше для
проформы.
Пока длился этот короткий диалог, Молокососы удалились уже метров на
триста.
Уланам, принявшим их отступление за трусливое бегство, взбрела мысль
напасть на них самим.
Между тем Молокососы, продолжая свой путь, очутились перед двумя
широкими, словно от взрыва мины, ямами, вокруг которых были навалены кучи
камней и земли, а на дне виднелись куски изодранного мяса и обломки костей.
- Динамит, - вполголоса заметил доктор.
- Да, он самый. По-видимому, здесь были уничтожены динамитными патронами,
прикрепленными к их рогам, две ошалевшие коровы, - подтвердил Сорви-голова.
- Превосходная засада для стрелков, - заметил Папаша
- Идея! - вскричал Сорви-голова.
Одним прыжком он соскочил с пони и скомандовал:
- Спешиться! Уложить коней!
Молокососы с изумительной быстротой выполнили приказ своего командира.
Прекрасно выдрессированные бурские лошади, услышав знакомый свист,
повалились в траву, прижались друг к другу, как зайцы в норе, и замерли.
Неподвижная масса их тел напоминала чудовищные кротовые насыпи.
Зная, что они теперь не шелохнутся, что бы ни случилось, и потому не
заботясь о них больше, Молокососы прыгнули в ямы и стали спокойно поджидать
приближения улан.
Уланы, скакавшие галопом в атаку, были поражены этим мгновенным
исчезновением противника. Они заподозрили военную хитрость и несколько
сбавили аллюр. В довершение всего, уланы, как нередко бывает в подобных
случаях, сбились с курса и утратили чувство расстояния
Именно на это и рассчитывал Сорви-голова, превратившийся за время войны в
превосходного командира партизан.
Он отлично знал, что по ровной степи почти невозможно скакать, не
сбившись с прямой линии, когда не имеешь перед глазами ориентира, что
невидимая цель всегда кажется дальше, чем она есть в действительности.
Англичане скоро испытали это на своей шкуре.
Сами того не замечая, они отклонились вправо и объехали ямы, в которых
засели буры.
Приподняв головы. Молокососы навели ружья прямо им в спины и по команде
"огонь" дружно выстрелили.
- Беглый огонь! - крикнул Сорви-голова, выскочив из ямы, как чертенок из
шкатулки с секретом.
Раздался новый залп, а за ним третий и четвертый...
Уланский отряд таял на глазах.
Люди падали, лошади опрокидывались, раненые вопили от ужаса и боли. Они
цеплялись за изувеченных животных и снова валились, скошенные не знавшими
пощады стрелками.
В две минуты взвод был полностью уничтожен.
- Больше нет? Жаль! - воскликнул Сорви-голова, жажда мести которого все
еще не была утолена.
- Другие попадутся, - ответил Поль, перезаряжая свой маузер.
Он не думал, вероятно, что его слова так скоро подтвердятся.
Справа, на расстоянии метров восьмисот, вынырнул откуда-то второй отряд
улан.
- Вот здорово! - радостно воскликнул Фанфан.
- Ты думаешь? - заметил чем-то внезапно озабоченный Сорви-голова.
- А почему бы и нет? Переколотим и этих! Они для того и созданы, чтобы их
колотить.
Но лицо юного командира все больше мрачнело: он заметил показавшийся
слева третий отряд, еще более многочисленный, чем оба первых. Этот отряд
насчитывал не менее тридцати человек. Было бы чистейшим безумием атаковать
улан. Сорви-голова с явным сожалением отдал приказ отступать.
Свободным теперь оставался только путь на север.
- На север! - вполголоса скомандовал Сорви-голова. - Генерал Бота стоит,
вероятно, под Винбургом. Мы встретим его где-нибудь на железнодорожной
линии.
Но не успели Молокососы повернуться, как навстречу им показался четвертый
отряд.
Опять уланы! Везде и всюду эти уланы!
- Гром и молния! Мы окружены! - воскликнул Сорви-голова.
- По-видимому, так, - своим обычным, спокойным тоном подтвердил Папаша.
С первого же взгляда было ясно, что обстановка создалась если не
безнадежная, то, во всяком случае, опасная.
Англичан было почти в десять раз больше. Пытаться прорвать это кольцо
ощетинившихся пик - значило бы безрассудно жертвовать собой. Несмотря на всю
отчаянную храбрость Молокососов, их продырявили бы, как куропаток.
Пустой затеей оказалась бы и стрельба на таком расстоянии по мчавшимся во
весь опор уланам. К тому же запасы патронов близились к концу.
А бушевавший на ферме пожар отрезал Молокососам даже возможность
отступления.
Между тем отряды улан, несясь галопом, все теснее смыкали кольцо вокруг
того места, где неподвижно лежали Молокососы, молча и с тревогой
посматривавшие на своего командира.
Буры уже различали поблескивание пик, к ним отчетливо доносились
воинственные возгласы кавалеристов, рассчитывавших на легкую победу.
И действительно, гибель молодых людей казалась неизбежной.
Еще несколько минут - и все будет кончено: Сорвиголова и Молокососы будут
взяты в плен и перебиты. Колвилл восторжествует, а дело независимости
потеряет своих самых бесстрашных защитников.
ГЛАВА 5
Возвращение на пылающую ферму. - Среди пламени.-Опять динамит - Новый
пролом. - Карьером! - Прощальный залп - Спасены! - Бурскии картофель. -
Замысел напитана Сорви-голова. - Трогательное прощанье. - Переодевание.
Оставался единственный выход. Единственный, страшный, отчаянный Но
Сорви-голова, со свойственной ему решительностью, не колебался. Он сорвал с
себя уланский доломан, накинул его на голову своего пони, плотно закрыв им
глаза и ноздри животного, а рукава обвязал вокруг шеи лошади.
- Сделайте то же! - приказал Жан своим удивленным товарищам.
Те ничего не понимали, но, не колеблясь, повиновались.
- За мной! - послышался короткий приказ командира.
И, пришпорив лошадку, Сорви-голова бешеным галопом понесся к пролому
фермы.
Отважные Молокососы мчались за ним. Они помчались бы за ним даже в ад.
Но и усадьба фермы, куда они влетели во весь опор, исчезнув в вихре дыма
и пламени, была не лучше ада. На каждом шагу им угрожал дождь пылающих
головешек. Их лизали языки огня, едкий и удушливый дым стеснял дыхание.
Испуганные кони фыркали, пятились и бились. Этот путь через брешь, рядом
с которой полыхали набитые маисовой соломой сараи, был поистине ужасен.
Молокососы все же пробились в центр усадьбы. Здесь также стоял
нестерпимый жар. Однако, тесно прижавшись друг к другу, можно было, по
крайней мере, не так опасаться летящих со всех сторон головешек.
Не подумайте, что эта отчаянная обстановка хоть сколько-нибудь смутила
наших сорванцов.
Да, стойкие они были ребята!
Фанфан даже и тут не упустил случая пошутить.
- Эй, Папаша! - крикнул он. - Гляди-ка, твоя борода так и пылает, а ваша,
доктор, мирно поджаривается.
С минуты на минуту положение Молокососов все ухудшалось, хотя и трудно
было представить себе что-нибудь более страшное. Воздух до того раскалился,
что буквально нечем было дышать.
- Черт побери! - ворчал Фанфан. - Мы прямо-таки раскаленные угли глотаем.
А ну-ка, сударь Коко, прекрати свои штучки! Ты ведь не на свадьбе, да и
хозяин твой тоже! - прикрикнул Фанфан на свою лошадку.
Задыхавшиеся пони поднимались на дыбы и брыкались.
С поля до Молокососов доносились иронические крики "ура" и оскорбительные
выпады англичан. Уланы стояли в пятидесяти шагах от пролома. Они разделились
на две группы: одна стерегла у бреши, другая - у ворот. То были единственные
пути спасения для Молокососов. Уланы это знали и спокойно выжидали появления
здесь своих противников либо их гибели в пожарище.
Жестокость каждого из этих решений, видимо, очень забавляла солдат.
Но куда же девался Сорви-голова?
Он только что покинул Молокососов. Не сказав никому ни слова, он погнал
своего пони сквозь густую пелену черного дыма, в которой то и дело
вспыхивали длинные языки пламени.
Усадьба занимала около гектара земли. Она была огорожена высокой и
крепкой стеной, которая превращала эту часть фермы в настоящую крепость.
Достигнув стены, Сорви-голова порылся в кобуре и вынул из нее последний
динамитный патрон. До сих пор Жан бережно хранил его на крайний случай. С
риском погибнуть от взрыва он со вчерашнего дня таскал с собой этот патрон,
снабженный к тому же бикфордовым шнуром и фитилем для запалки.
Командир Молокососов спешился, спокойно уложил патрон у самого основания
стены и с опаленными ресницами и едва дыша вскочил на пони и вернулся к
своим товарищам.
- Внимание! - произнес он хриплым голосом. Искры и горящие головешки то и
дело летели на них отовсюду. Пони, обжигаемые этим огненным вихрем, начинали
беситься. Молокососы едва с ними справлялись.
