неожиданной, выгодной для себя, стороны узнала Якова, тут стала брать у
него задания и получать заработанное.
Сейчас, вместе с отцом, его второй женой - миловидной и очень
тактичной брюнеткой Варварой Сергеевной - и парой трехгодовалых
братьев-близняшек, она жила в роскошной хате, совсем в другом конце города
- на Васильевском. Но четыре года назад, когда она как снег свалилась отцу
на голову, он, в ожидании квартиры, ютился в комнатке институтского
общежития, окна которой выходили на Охтинское кладбище; и забегаловка эта
была ближайшим к ее жилищу "очагом культуры".
Полтора года, пока учеба в ее новой школе шла в первую смену, именно
тут вечерами после занятий Маша и оставляла все присланные мамой копейки
(и как же ей их не хватало!). Но когда со второго полугодия девятого
класса их перевели во вторую смену, она начала застревать в "Охте", до
школы не доходя; на том ее учеба и закончилась. И денег стало не хватать
еще сильнее.
- Хелло, Мери! - прервал ее воспоминания Яков, подсаживаясь и
закуривая.
- Привет.
- Ну и чем же ты порадуешь меня сегодня? Надеюсь, как всегда -
исчерпывающей информацией? - он положил свою ладонь на ее руку, но она
демонстративно сбросила ее, и ответила подчеркнуто бесстрастно:
- Значит, так. Снова ты меня подставил. Снова муж, жена и кто-то
третий. Сколько раз я просила тебя: давай нормальные дела - шантаж,
кровная месть, что угодно! Только избавь меня от семейных драм. Ревнивые
мужья и неверные жены! Меня колотит от слова "семья". Или ты мне не
доверяешь? Я себе работу найду, будь спокоен...
- Ну что ты, Мери, что ты?.. Не заводись. Откуда я знал, что это дело
раскрутится именно так? Клиент сообщил только о двух покушениях на него. О
причинах он даже не догадывался, кто же мог предполагать?..
Яков прав. Собственно, она и без его разъяснений понимала, что
банальность этого задания - не его вина. И вовсе не собиралась скандалить.
Но его холеная мордочка и его фамильярность сходу вывели ее из себя.
- Ладно, - махнула она рукой, - записывай.
Она продиктовала имя, фамилию и адрес человека, организующего
покушения на ее клиента - Деева С.И. Она сообщила также, что человек этот
- любовник Лизы, жены клиента. Она указала названия и адреса двух кафе,
где обычно встречались любовники, сообщила день и час их ближайшей будущей
встречи, пояснила, что встретившись, они будут обсуждать план третьего и
теперь уже обязательно УСПЕШНОГО покушения.
- Ай да Мери! - восторженно хлопнул себя по коленке Яков, - ай да
Маша - Пинкертон! Держи! - Он протянул ей вынутый из дипломата пухлый
конверт. Она, не пересчитывая деньги, сунула его в сумочку, а Яков
продолжал: - Когда же, наконец, ты расколешься? Ты же в курсе: я
профессионал, я сыскное дело, как азбуку знаю; невозможно обычными
методами выполнять самые сложные задания так быстро и качественно.
Работаешь же ты за деньги. А за секрет я тебе сто штук сразу отвалю. Без
волокиты. Хочешь - даже авансом, я же верю тебе.
- А я тебе - нет. Потому что знаю тебя "от и до". Сейчас у тебя таких
бабок нет даже близко. Мотор свой ты продавать не станешь, скорее мать
продашь. Значит, займешь. А после - просто меня грохнешь, заберешь деньги
и долг вернешь.
- За кого ты меня держишь?
- За того, кто ты и есть. Не отдашь ты сто штук, сдохнешь скорее. А
сейчас я тебе нужна, и ты меня не тронешь. Даже беречь будешь. - Они
помолчали. - Да и не в этом даже дело, - продолжала она, смягчившись, - я
же тебе тысячу раз повторяла: мой метод - единственная информация, которую
я не продаю. "Ноу хау". Лучше вот что. Передай Дееву, что за повторную
оплату я готова узнать с точностью до единого слова, о чем будут говорить
его жена с дружком. А если даст десять штук, будет ему охрана с полной
гарантией безопасности.
- А не круто берешь?
- Не круто. Я его знаю. Для него это - мелочь, не деньги. Кстати,
тридцать процентов - твои.
- Заметано. - Яков резко поднялся и, нарочито дружелюбно подмигнув
ей, двинулся к выходу.
Ситуация, конечно, идиотская: ей приходится передавать клиенту
условия через посредника, в то время как сама она уже почти неделю живет у
этого самого клиента дома, следит за каждым его и его жены шагом, знает о
нем такое, чего не знают даже самые близкие ему люди...
Правда, сам он, Деев Сергей Ильич, директор роскошного ресторана
"Универсаль" на Невском, об этом даже и не подозревает. Ведь для него, его
жены и даже для любовника его жены она - невидима.
Как пришла она к этому странному бизнесу?
Три года назад Яков был студентом ее отца (заочником) и частенько
захаживал к ним - то зачет пересдать, то получить консультацию. Визиты его
особенно участились с появлением Маши. Как это ни прискорбно, Яков
попросту положил на нее глаз. Но дальше совместного просиживания вечеров в
"Охте" дело у них не зашло, ведь к тому времени она уже основательно
осознала собственную исключительность, и через это напрочь избавилась от
естественного для подростка обилия комплексов, и голыми руками (к чему
привык Яков) ее было не взять.
В одной из бесед в кафе, желая поразить ее воображение, он открыл,
что официально числясь секретарем малого адвокатского предприятия, он
параллельно (и в большей степени) занимается частным сыском; имеет
небольшую, но надежную сеть агентов. А за поставку клиентов выплачивает
вознаграждения юристам конторы (они часто сталкиваются с желанием своих
собеседников кого-либо выследить или что-либо нелегально выяснить).
Поразмыслив пару дней, Маша пришла к выводу, что это - место, где
она, наконец-то, сможет применить свои способности. Ведь вопрос о том, как
воспользоваться своим даром, уже давно мучил ее.
Она уже научилась становиться невидимой без того адского напряжения
внутренних сил, которое требовалось ей прежде. Стоило ей лишь пожелать и
внимательно посмотреть в глаза человеку, как тот начинал растерянно
озираться по сторонам, в поисках только что стоявшей перед ним девочки.
Сама она, правда, чувствовала при этом сильное головокружение (после того,
как что-то ударяло ей в участок лба над глазами). И хотя через час-полтора
неприятные ощущения проходили, она все же понимала, что пытаться
воздействовать на двух человек подряд было бы опасно для здоровья, а то и
жизни.
Сперва Маша думала, что ее дар дает ей неограниченную свободу, но
вскоре убедилась, что это не так. Возможности ее жестко ограничивал целый
ряд обстоятельств: во-первых, она так и не научилась снимать "чары" со
своей жертвы, во-вторых, вещи, которые она потом брала в руки, хоть и не
долго, но оставались видимыми, и, в третьих, сам момент исчезновения был
довольно заметным, ведь она не могла, например, зайти в комнату сразу
невидимой, прежде она должна быть хорошенько рассмотрена...
И еще. Злоупотребляя своим даром, она рисковала наплодить слишком
много невидящих ее людей. А ведь она намерена хоть изредка менять свои
туалеты, носить что-то в руках. И то тут, то там, кто-то будет видеть то
идущие по улице штаны, то плывущую сетку с колбасой... Ей вовсе не
импонировала роль человека, вечно находящегося в центре нездорового
внимания, роль вечной причины уличных обмороков и истерик. Более того, она
рисковала стать даже более заметной, чем любой обыкновенный человек; что
может быть проще: выследить в толпе колышущуюся пустую шубку и всадить в
нее нож, если невидимка вам чем-то уж очень насолил?
Стоит ли рисковать? После долгих раздумий Маша пришла к выводу, что
рисковать следует; но только для того, чтобы добыть МНОГО денег. Но как?
Маша, без излишних терзаний совести, принялась изобретать способы
обогащения.
Первое, что приходит в голову - подойти к кассиру магазина и, став
невидимой, забрать деньги. Но это - гроши. К тому же в магазин этот путь
ей будет отныне заказан. А главное, деньги-то, которые она будет брать,
кассир будет видеть, и черт его знает, какова будет его реакция.
Банк? Стать невидимой для ВСЕХ служащих и остаться на ночь?
Понадобится много дней, ведь в один день более одного исчезновения она
безболезненно делать не может. Но, допустим, она сумеет добиться этого,
что дальше?.. Опять те же проблемы.
Короче говоря, продумав все варианты, Маша пришла к выводу, что
пригоден для нее только откровенный грабеж: взять предмет (сумочку,
например) на глазах у владельца, а затем, вместе с этим предметом,
исчезнуть. Но чем она будет отличаться от обыкновенного уличного срывателя
шапок? Подкарауливать в укромных закоулках одиноких женщин? Даже крайне
эластичная (по причине юности) совесть Маши до такого ублюдочного варианта
не растягивалась.
И вот, когда Маша уже пришла-было к обидному выводу, что с надеждой
сделать бизнес следует расстаться, что дар ее может пригодиться ей лишь в
экстремальной ситуации, в качестве оборонительного приема, она и
наткнулась на Якова. Что-что, а подсматривать и подслушивать она сейчас
может, как никто другой, искусно. А платил Яков прилично. Он же, кстати, и
окрестил ее на штатовский манер, и сейчас большинство знакомых звали ее
Мери и никак по-другому.
Вскоре она дошла до такого мастерства, что по нескольку дней к ряду
могла, ничем себя не обнаруживая, жить в квартире своего клиента. Сколько
было таких квартир...
2
"Сегодня!" - вот мысль, а точнее - ощущение, возникшее в душе Сергея
Ильича в миг пробуждения. А еще через мгновение ощущение это оформилось в
четкое суждение: "Сегодня меня снова попытаются убить".
Он согласился на все условия Якова; сумма, которую тот назвал, была
много меньше того, во что сам Деев оценивал свою жизнь.
Вначале он был просто сражен сообщением о том, что инициатором
покушений на него был не кто-нибудь из коллег-завистников или из прижатых
им сутенеров, вынужденных ныне платить ему дань, а наоборот - единственный
человек, которому поверял он все свои секреты - Лиза-Лизавета, жена
родная, богоданная. Но в истинность этого сообщения он поверил сразу, так
как моментально припомнились ему ее участившиеся вечерние прогулки к
подружкам, ее уклончивые ответы на вопросы о тратах, ее странные холодные
косые взгляды, случайно пойманные им на себе, ее безразличие в постели,
которое он принимал чуть ли не с благодарностью, полагая, что оно - плод
ее понимания, как в последнее время он выматывается на работе...
Он знал, что, несмотря на свое ангельское личико, Лиза, когда она еще
работала официанткой, славилась среди своих подруг-коллег особым талантом
облапошивания посетителей, особым цинизмом, но считал это естественным
профессиональным качеством, и оно не мешало ему любить ее. Да, любить.
Иначе разве было бы ему так больно узнать о ее подлости?
Как-то он вернулся из командировки на несколько дней раньше, чем
обещал. Лизы дома не было, он сварил себе кофе, съел пару бутербродов с
паюсной икоркой и уже пошел-было ополоснуться в ванную, когда в прихожей
раздался звонок. Он открыл. На пороге стоял большой красивый брюнет в
джинсовом костюме и с огромным букетом тюльпанов в руках. Лицо его
показалось Дееву знакомым, но тогда он еще не вспомнил - откуда. Брюнет,
увидев его, явно растерялся. После тягостной паузы он спросил, здесь ли
живут Скворцовы, получил отрицательный ответ, извинился и ушел. А минут
через десять в квартиру влетела запыхавшаяся Лиза. Мужу она, естественно,
обрадовалась, порасспрашивала его о Москве, между делом поинтересовалась,
