преферансом, глядь, Психа нету, как ушел - не видели. Ладно. Только начали
снова играть, глядь, Псих на месте. Спит. Разбудили его, где был? А он
глазами хлопает, ничего понять не может. Тогда его спрашивают, снилось
что? "Снилось, - гундосит, - что еще не родился...", представляете? Тогда
ему рассказали, как он исчезал, и у него всю печаль, как рукой сняло: "Я,
- говорит, - много лет работаю над реализацией сновидений, изучаю
африканский оккультизм, заклинания многие знаю. И вот, так неожиданно,
кажется, что-то вышло!" Мужики теперь дежурить будут, спать ему не давать.
А то ведь мало ли что ему приснится - потоп или землетрясение. Или, что
он-то как раз родился, а вот все остальные - нет.
- Если даже и приключится такая нелепость, - вмешался Сан-Саныч, -
опыт показал, что в момент пробуждения все вернется на свои места.
- Ага, а если ему приснится, что мы не только не родились, но уже
никогда и не родимся? - возразил Жора. - Или родимся, но не мы?
Призадумались. Сан-Саныч нарушил молчание глубокомысленным
высказыванием:
- Надо бы его поставить на службу народному хозяйству. Пусть видит во
сне необходимые вещи.
- Точно, - подхватил Жора, - приставить его блюсти сбалансированность
советской экономики. Пропал с прилавков стиральный порошок, пусть видит
тонны порошка, исчез сахар, за него пусть берется. Короче, на дефицит
Психа.
- Пусть уж ему сразу приснится, взамен нашего, благополучное
общество. А заместо нас - счастливые и благородные люди.
- Не пора? - кивнул я на стенку.
- Давно пора, - согласился Сан-Саныч, подошел к стене и слегка
толкнул в центр нарисованной им рамки. Неожиданно кусок стены не просто
поддался, а плавно, как по маслу прошел внутрь и с грохотом рухнул по ту
сторону. Матюгнувшись, Жора первым ринулся в образовавшийся проем.
Я успел лишь схватить автомат из пирамиды, Жора уже снял свой с
предохранителя и передернул затвор, а Сан-Саныч только-только протиснулся
в оружейку, когда властно и отчетливо прозвучал в наших ушах голос Зонова:
- Оружие бросить. Руки за голову.
Ствол его пистолета злобно обнюхивал нас.
Мы с Жорой подчинились.
- Я знал, что вы и здесь не угомонитесь, - процедил Зонов. Он стоял
отгороженный от нас запертой дверью-решеткой.
- До какого, в конце концов, дьявола! - пискляво, но все-таки грозно
вскричал Сан-Саныч, отряхивая кожаный пиджак от цементной пыли и будто бы
не замечая направленного на него оружия. - Что вам от нас нужно?! Долго вы
еще будете истязать нас?!
- Руки, руки, - напомнил Зонов, - я не шучу.
Сан-Саныч нехотя поднял руки, но продолжал обличать:
- Если бы вы не скрывали, кому и зачем все это нужно, мы бы,
возможно, еще терпели. Но так люди долго не могут. Они бунтовать начинают.
Вы должны это понимать, вы ведь не очень глупый человек.
- Ни в ваших комплиментах, ни в ваших советах я не нуждаюсь, - Зонов
вынул свободной рукой из кармана связку ключей и, продолжая держать нас
под мушкой, попытался открыть висячий замок. Было ясно, что он находится в
затруднительном положении: он мог приказать нам вернуться через пролом в
комнату, но тогда мы, во-первых, выпали бы из его поля зрения, во-вторых,
доступ к оружию остался бы. Скорее всего, он открывает дверь для того,
чтобы сработала сигнализация и прибежали охранники.
Замок звякнул о прутья решетки, Зонов приоткрыл дверь, и, как я и
ожидал, где-то далеко, синхронно с замигавшей над дверью тревожной красной
лампочкой, забился колеблющийся визг сирены. И в тот же миг за спиной
Зонова я уловил какое-то движение. Он обернулся и увидел то, что за
секунду до него успели разглядеть мы: толпу "дураков" во главе с майором
Юрой. В руках Юра сжимал конец шланга, выходящего из громоздкого
сооружения, которое держали за ручки четверо. Вокруг наконечника-раструба
клубился дымок.
- Что это? - спросил Зонов, глядя на раструб дикими глазами.
- Дистанционный рефрижератор, - проинформировал Юра. - Для здоровья
не опасно, в крайнем случае - легкая простуда. - Он деловито водил
наконечником, словно поливая из него руки Зонова невидимой жидкостью. Тот
резко перевел ствол с нас на новоприбывших, но пистолет неожиданно
выскользнул из его рук и глухо ударился об пол. Зонов поднес к глазам
скрюченные пальцы и оторопело уставился на них.
- Поверхностное обморожение конечностей, - констатировал диагноз Юра.
Наверное, это было смешно, но нам было не до комизма ситуации. Я и
Жора схватили брошенные автоматы, и это спасло всех нас, так как еще через
пару секунд в корпус вломились пятеро охранников. Увидев шефа безоружным,
они растерянно остановились.
- Бросили пушки, живо, - скомандовал Сан-Саныч, - а не то мы этого
парня пристрелим к чертовой матери.
- Все, ребята, я проиграл, - нервно сказал Зонов охранникам, -
делайте, что они говорят.
- У нас другие инструкции на этот случай, отозвался сержантик -
пацан-пацаном.
- Какие, к матери, инструкции, - начал злиться Зонов, и его трудно
было не понять. - Если вы немедленно не сдадите оружие...
Но тут он примолк, наблюдая неожиданную сцену: Юра, бормоча про себя
"такие гарные хлопчики, а такие непонятливые", "поливал" охранников из
своего шланга. Мы увидели, как бляхи на их ремнях покрылись инеем.
Моментально побелели и автоматы. Майор Юра проворчал при этом: "Кто
сказал, что автомат - не холодное оружие?" Воины стали испуганно
отдергивать руки от обжигающего морозного металла. Сан-Саныч крикнул в
этот момент: "Бросьте, ребята, уходите по-хорошему, без вас разберемся!"
"Делайте, что они говорят", - повторил Зонов.
- А! Пошли вы! - вдруг обиженно воскликнул сержантик. - В гробу я
видел такую службу! - Все пятеро развернулись и, продолжая костерить на
чем свет стоит армию, внутренние войска, институты, ученых, страну и жизнь
вообще, побрели к лесенке.
На пресс-конференции (или допросе?) с Зоновым присутствовали все.
Проходило это дело в столовой. Мы с Жорой держали его на прицелах, хотя он
и сказал укоризненно: "Ну, хватит, мы же интеллигентные люди..." "Мы тут
уже месяц бачим, какой вы интеллигент", - ответил майор Юра, неожиданно
оказавшийся лидером засекреченного-пересекреченного подполья. Мы уже
узнали: это чистейшей воды счастливое совпадение, что захват Зонова и
побег подполье готовило именно в эту ночь.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ (поправляя очки): Итак, Зонов, по вашему собственному
признанию, вы проиграли. Будьте же так любезны, проясните нам суть этой
странной игры.
ЗОНОВ. Я не намерен ничего объяснять до тех пор, пока не перестану
служить мишенью для ваших "голодающих".
ЖОРА. Дядька, не капризничай, убьем ведь.
МАЙОР ЮРА. Кто вами руководит?
ЗОНОВ. Все что здесь происходит - моя личная инициатива.
Содействовать же мне дали согласия все учреждения, в которых вы работаете.
После того, как я представил документы из Академии наук и заручился
поддержкой Министерства обороны и КГБ.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Ближе к делу. Зачем мы здесь?
ЗОНОВ. (массируя обмороженные пальцы): Очень жалко расставаться с
идеей, сулившей большие результаты. Второй раз мне уже не пробить всех
инстанций.
САН-САНЫЧ (как всегда ехидно и пискляво): Григорий Ефимович, мы
понимаем вас. Но помочь, увы, ничем не можем.
ЗОНОВ. Коротко. Идея моя состоит в том, что в наших научных
учреждениях скопился огромный творческий потенциал, не имеющий практически
никаких перспектив на реализацию. Я говорю о так называемых "неудачниках",
чудаках, дурачках. Исторически сложилось так, что легко воплотить свои
идеи в жизнь может у нас лишь горстка ученых, так или иначе добившихся
определенных высот...
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. И это логично. Ведь на высотах люди оказываются
благодаря таланту, работоспособности.
Вокруг зашумели, заспорили, кто-то отреагировал горьким смешком.
ЗОНОВ (качает головой и говорит дальше). Самый подлый вид рабства -
рабство, принимаемое с благодарностью. Как видите, ваши коллеги не
согласны с вами. Опыт показывает, что в продвижении к "высотам" не менее,
нежели талант, важны способности к плетению интриг, отсутствие принципов,
связи, случай, внешность и многое другое. Я лично не вижу, как с этим
бороться.
ЖОРА. Выходит, все наши директора и профессора - подлецы и дураки?
Так что ли?
ЗОНОВ. Нет, среди них встречаются порядочные и неглупые люди. Но это,
скорее, исключение, чем правило. И на каждого такого приходится добрая
сотня не менее талантливых мэнээсов, которые мэнээсами и останутся,
мэнээсами и умрут. И уверен, любой из вас знает хотя бы одного спившегося
гения. Но еще больше даже не тех, кто спивается, а тех, кто смиряется. Кто
превращается в ноль. Дай им средства, возможности, людей, они все равно
ничего уже не сделают.
Они привыкли сознавать себя нолями в той системе, которая их к этому
привела. Их таланты заблокированы сознанием собственного ничтожества. Это
- вы.
НОСАТЫЙ ПСИХ (стучит себя по лбу, нехарактерно для него оживляется).
Елки! И вы решили изъять нас из привычной среды, собрать вместе, дать все
для работы и поддерживать в состоянии неопределенности, странности,
непривычности. Дерзко!
ЗОНОВ. Но я не предполагал, что вы так скоро сумеете организовать
"освободительное движение". Я с радостью наблюдал, что многие из вас
принялись за работу, но по моим наблюдениям никто, кроме Юрия Николаевича
не довел ее до конца. Да и это-то я узнал только что. Испытал на себе. (Он
продолжал массировать пальцы). А значит меня ждут неприятности.
ЖОРА. (с пролетарской иронией в голосе): А чего, мужики, может
останемся здесь, а? Пожалеем дядю Зонова? (И, повернувшись к Зонову.)
Идешь ты пляшешь вдоль забора и болт ворованный жуешь!..
ЗОНОВ (подчеркнуто сдержанно): Если бы вы и остались, теперь, без
того психологического настроя, который я вам задавал, без ощущения
экстремальности ситуации вы бы работали здесь точно так же, как в своих
НИИ - безрезультатно.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Кто вам отстроил этот концлагерь?
ЗОНОВ. Это склады одного закрытого предприятия. Их недавно перевели в
новое помещение, а здесь все пока осталось - забор, КПП, вышки... Все это
теперь, конечно, отберут. У нас ведь только победителей не судят.
САН-САНЫЧ. Выходит, вы и сами - неудачник. Добро пожаловать в родную
компанию.
ЗОНОВ. Да, это был мой единственный шанс. Авантюрный, но шанс. И я
упустил его.
САН-САНЫЧ. Я не хотел бы хоть чем-нибудь помочь вам оправдать это
ваше хулиганство, но не могу не заметить: рассчитали вы все правильно.
Видели дыру в стене? А ведь мы ее не проламывали. Мы вытравили ее
специальным веществом за какие-то две-три минуты. Мое изобретение,
сделанное здесь, стоит дорого.
МАЙОР ЮРА. А чего вы так пренебрежительно отзываетесь о моем
рефрижераторе? Я на него пол жизни угробил. Да за такой патент за рубежом
глотки друг другу будут грызть.
МОЛОЖАВЫЙ БРЮНЕТ-СОЦИОЛОГ. Я был уверен, что ваш эксперимент носит
чисто социологический характер и решил вести наблюдения параллельно. И вот
у меня готова стройная теория поведения замкнутой группы интеллигентов. Не
бог весть что, конечно, но эта теория поможет разобраться кое в каких
исторических неясностях.
Я (не без гордости, которую пытаюсь спрятать за безразличие тона):
Прибавьте мой преобразователь электрической энергии в физиологическую. Вы
думали, мы голодаем, а мы электричеством питались.
Народ недоверчиво загудел, а Юра хмыкнул, поглаживая усы, дескать,
