Майлз неловко похлопал по руке, ненароком очутившейся у него на
плече.
Бел вздохнул, выпрямляясь:
- Вы не виноваты.
Майлз тоже вздохнул. Возможно, ему следовало облечь сбой отказ в
более решительную форму: они с Белом говорят на эту тему уже в седьмой
раз. Это превратилось почти в ритуал, почти - но все же не совсем - в
шутку. Он знал, что если сейчас обернется, то прочтет в глазах капитана
Торна глубокое одиночество, никогда не находившее словесного выражения.
Майлз не стал оборачиваться.
Кто ты такой, чтобы осуждать других, с горечью подумал он, ведь
собственное тело приносит тебе так мало радости! И с чего это Бела -
высокого, стройного, здорового - так привлек коротышка-полуинвалид, и к
тому же чокнутый. Да уж, тут есть над чем подумать. "Если не можешь иметь
двухметровый рост, имей двухметровую смекалку". Но разум пока не помог ему
найти решение проблемы с Торном.
- Вам никогда не хотелось вернуться на Бету и найти себе кого-нибудь
из своих? - серьезно спросил он.
Торн пожал плечами:
- Слишком скучно. От этого мне и хотелось убежать. Все так безопасно,
так предсказуемо...
- Но зато до чего хорошо растить там детей!
Торн ухмыльнулся:
- Это точно. А знаете, вы почти идеальный бетанец. Почти.
Произношение у вас верное, знаете местные шутки...
- А что же мне не удается?
Торн прикоснулся к его щеке, и Майлза передернуло.
- Рефлексы, - объяснил Торн.
- А!
- Я вас не выдам.
- Знаю.
Бел снова подался к нему:
- Можно было бы сгладить эту последнюю шероховатость...
- Некогда, - ответил Майлз, чуть покраснев, - у нас много дел.
- Ну еще бы, инвентаризация вооружения, - презрительно откликнулся
Торн.
- Нет, это не дело, - объяснил Майлз, - это прикрытие.
- Ага! - Торн выпрямился. - Наконец-то!
- Э-э... Что вы имеете в виду?
- Тут не нужно быть семи пядей во лбу. Мы летим покупать вооружение,
но вместо того, чтобы взять корабль максимальной грузоподъемности, вы
выбираете "Ариэль" - самый быстрый. Нет занятия более нудного, чем приемка
груза, но вместо того, чтобы послать сюда опытного интенданта, вы
отправляетесь сами.
- Я действительно хочу познакомиться с новым бароном, - мягко сказал
Майлз. - Дом Фелл - один из крупнейших поставщиков вооружения по эту
сторону от Беты. Если мне понравится качество первой партии, они могли бы
стать нашими постоянными партнерами.
- Четверть фелловского оружия изготовлена на Бете, только клеймо
заменено, - вставил Торн.
- ...и пока мы здесь находимся, - продолжал Майлз, - к нам обратится
некий биолог, пожелавший завербоваться во флот дендарийских наемников в
качестве фельдшера. В этот момент все увольнения прекратятся, мы быстро
закончим погрузку и улетим.
Торн удовлетворенно ухмыльнулся.
- Берем на борт пассажира. Полагаю, нам неплохо заплатят?
- Очень неплохо. Если доставим его в пункт назначения живым. Этот
человек - главный генетик лабораторий дома Бхарапутра. Ему предложило
убежище некое правительство, способное защитить его от длинных рук барона
Луиджи. Но барон, конечно, будет крайне раздосадован, узнав, что его
лучший специалист скрылся, не попрощавшись. Нам платят за то, чтобы мы
доставили генетика новым хозяевам живым и э-э... в здравом уме и твердой
памяти.
Поскольку дом Бхарапутра может, не моргнув глазом, купить и
перекупить весь Свободный флот дендарийских наемников, даже не обращаясь в
банк, я бы тоже предпочел не иметь дела с подручными барона Луиджи. Так
что прикинемся наивными дурачками. Мы всего только наняли чертова медтеха,
сэр! И сами будем взбешены, когда он дезертирует, едва мы вернемся к месту
сбора флота у Эскобара.
- Звучит неплохо, - согласился Торн. - Просто и эффективно.
- Надеюсь, - вздохнул Майлз. - Ну почему бы для разнообразия хотя бы
этой операции не пройти по плану?
Офисы и демонстрационные залы располагались неподалеку от порта, и
большинство мелких покупателей никогда не забиралось в глубь станции Фелл.
Но вскоре после того, как Майлз и Торн сделали свой заказ (прошло примерно
столько времени, сколько нужно, чтобы проверить кредитную карточку), перед
ними предстал сверхвежливый лакей в зеленом форменном шелке и вложил в
руку адмирала Нейсмита кубический жетон - приглашение на прием в личных
апартаментах барона.
Через четыре часа, стоя перед шлюзом, ведущим в жилую часть станции,
Майлз отдал свой кубик-пропуск мажордому барона Фелла и в последний раз
проверил, как они с Торном выглядят. Парадная форма дендарийцев -
бархатная, серая с белым - вдруг показалась ему излишне вычурной. Ну, не
он ее придумал - форма досталась Майлзу по наследству. Будем терпеть.
Майлз с интересом разглядывал шлюз, пока мажордом проверял, нет ли
при них оружия. Похоже было, что все системы жизнеобеспечения жилого
отсека автономны и никак не связаны с остальной станцией. Эту часть
станции не только можно было заблокировать, она могла отделиться.
Практически получался не отсек, а корабль: Майлз готов был поспорить, что
где-то тут есть и двигатели, и вооружение, хотя идти искать их без
сопровождения было бы самоубийством. Мажордом впустил гостей, проговорив в
свой радиобраслет:
- Адмирал Майлз Нейсмит, командующий Свободным флотом дендарийских
наемников, капитан Бел Торн, командир скоростного крейсера "Ариэль"
Свободного флота дендарийских наемников.
Интересно, кто принимает его сообщения?
Большой зал приемов был обставлен с изысканным вкусом. Переливающиеся
всеми цветами радуги плавающие лестницы и платформы создавали укромные
уголки, не нарушая иллюзии открытого пространства. У каждого выхода (Майлз
насчитал их шесть) стояли рослые охранники в зеленом одеянии, изображая
прислугу - впрочем, с очень малым успехом. Почти всю стену занимал
огромный иллюминатор, выходивший на оживленный порт станции Фелл и яркий
край планеты, пересекавший усеянную звездами черноту космоса. Множество
элегантных красавиц в зеленых шелковых сари скользили между гостями,
предлагая закуски и напитки.
"Серый бархат, - решил Майлз, посмотрев на остальных гостей, - это
скромнейший наряд". Они с Белом просто неотличимы от стен. Немногие
покупатели, осчастливленные приглашением к барону, поражали взгляд
немыслимым разнообразием одежд. Гости держались тесными группами, отнюдь
не стремясь перезнакомиться между собой. Оказалось, что партизаны не
желают якшаться с наемниками, а контрабандисты - с революционерами. А
Гностические Святые, естественно, беседуют только с Единым Истинным
Божеством - и, может быть, еще с бароном Феллом.
- Вот это прием, - заметил Бел. - Помню одну выставку комнатных
животных: так вот, там была такая же атмосфера. А гвоздем программы стал
инцидент, когда чья-то бородатая ящерица с Тау Кита сорвалась с поводка и
слопала чемпиона из разряда собак.
- Ша! - Майлз не сдержал ухмылки. - Помни о деле.
Женщина в зеленом сари безмолвно поклонилась им, предлагая
экзотические яства. Торн вопросительно поднял бровь: "Можно ли?.."
- Почему бы и нет? - пробормотал Майлз. - В конце концов, это все за
наши денежки. Сомневаюсь, чтобы барон травил своих покупателей - это может
повредить бизнесу. А бизнес здесь - прежде всего.
Он выбрал розовый кусочек в форме цветка лотоса и таинственный
беловатый напиток. Торн последовал его примеру. Увы, розовый лотос
оказался какой-то сырой рыбой. Она противно скрипела на зубах, но выхода
не было, и откушенный кусок пришлось проглотить. Напиток оказался
крепчайшим спиртным, и, сделав один глоток, чтобы избавиться от рыбного
вкуса, Майлз с сожалением оставил свой бокал на первой же ровной
поверхности. Его карликовое тело не справлялось с алкоголем, а встречаться
с бароном Феллом в полубессознательном состоянии или беспомощно хихикая
было бы неблагоразумно. Неустрашимый гермафродит оставил бокал при себе.
Откуда-то донеслась удивительная музыка: стремительный бег сложных
аккордов. Майлз безуспешно старался угадать, что это за инструмент - да
нет, конечно, там не один, а несколько инструментов. Обменявшись
взглядами, они с Торном двинулись в направлении звуков. Но когда, завернув
за спиральную лестницу, они увидели музыканта, Майлз широко раскрыл глаза.
Да уж, на этот раз хирурги дома Риоваль зашли слишком далеко...
Декоративные разноцветные искорки очерчивали шарообразное поле
антигравитационного пузыря. Внутри находилась женщина. Она играла, и белые
руки мелькали на фоне ее зеленых шелковых одежд. Все четыре белые руки...
На ней был свободный жакет-кимоно, перехваченный поясом, и такого же цвета
шорты, из которых вместо ног тянулись еще две руки. Волосы у музыкантки
были короткие, мягкие, иссиня-черные. Глаза женщины были закрыты, а на
лице застыло неземное спокойствие - глубокое, прекрасное, пугающее.
Инструмент представлял собой плоский отполированный деревянный
корпус, по верху и низу которого были натянуты бесчисленные ряды
сверкающих металлических струн. Женщина ударяла по струнам четырьмя
обтянутыми войлоком молоточками. И верхние, и нижние руки двигались с
умопомрачительной скоростью в сложном контрапункте. Мелодия рассыпалась
каскадами нот.
- Бог ты мой, - произнес Торн, - эта же квадди.
- Что-что?
- Квадди. Далеко она залетела.
- Она... не местного производства?
- Ничуть.
- Слава тебе, Господи! Но тогда откуда она взялась?
- Лет двести тому назад, примерно в то же время, когда создавали
гермафродитов, - по лицу Торна скользнула странная гримаса, - генетики
разных планет наперебой стремились улучшить человеческую породу. Кому-то
из них пришло в голову создать расу обитателей невесомости. Потом создали
генераторы искусственной гравитации, так что это оказалось ни к чему.
Квадди бежали - их потомки расселились на окраинах обитаемого космоса,
где-то далеко по другую сторону Земли в пространственно-временной сети. По
эту сторону их почти никогда не встретишь. Ш-ш...
Приоткрыв губы. Торн внимал волшебной музыке.
"В конце концов, это не более удивительно, чем найти бетанского
гермафродита среди свободных наемников", - решил про себя Майлз. Но музыка
заслуживала безраздельного внимания, хотя в этой толпе параноиков ее почти
никто даже не заметил. Майлз не был меломаном, но даже он ощутил
напряженную страстность исполнения, далеко превосходящую обычный талант и
граничившую с гениальностью. На одно краткое мгновение гению удается
сплести звуки со временем и задержать их... Но, подобно времени, они
всегда просачиваются между пальцами, оставаясь лишь в памяти.
Переливы музыки стихли до манящего эха и замерли. Четырехрукая
исполнительница открыла голубые глаза и ее лицо из небесно-прекрасного
стало просто человеческим, напряженным и печальным.
- О-ох, - вздохнул Торн. Он сунул опустевший бокал под мышку, поднял
руки, собираясь зааплодировать, - и замер, заметив равнодушие собравшихся.
Майлзу не хотелось выделяться.
- Может, вам с ней поговорить? - предложил он капитану. - В качестве
альтернативы рукоплесканиям.
- Правда? - Торн сразу же оживился, поставил бокал на ближайший стол
и, приложив ладони к искрящемуся пузырю, растерянно улыбнулся:
- Э-э... - Было видно, как поднимается и опадает его грудь.
"Боже правый. Торн не находит слов? Кто бы мог ожидать такого?"
- Спросите, как называется ее инструмент, - подсказал Майлз.
Четырехрукая женщина заинтересованно наклонила голову, грациозно
