Третий ангел воззвал:
- Господи, моя чаша для источников вод...
И четвертый:
- Господи, позволь мне вылить мою.
И вылил он чашу свою на солнце, и жег землю зной великий. Вернулся
ангел, но ничто не нарушало тишины. Ни одна птица не пролетала под сводом
небес, ни одно живое существо не проползало по лику земли, и не было на ее
поверхности ни дерева, ни травинки.
Тогда молвил голос:
- Ладно, оставьте... Этот день предначертанный. Сойдем же на землю.
И снова, как некогда в старину, сошел господь бог на землю. Был он
подобен движущемуся столбу дыма, а за ним, переговариваясь, следовали семь
ангелов, облеченных в белое. Они были одни под свинцово-желтым небом.
- Мертвые избегли гнева моего, - произнес господь бог Иегова. - Но
суда моего им не избежать.
Выжженная пустыня была некогда садом Эдемским, где первые люди
вкусили от древа познания добра и зла. Восточнее располагался проход,
через который были изгнаны они из сада, немного дальше виднелась
остроконечная вершина Арарата, куда причалил ковчег после очищающего
потопа...
И вскричал господь:
- Да откроется книга жизни, и восстанут мертвые из могил своих и из
глубин моря!
Эхом разнеслись слова его под мрачным небом, снова вздыбились сухие
скалы и рухнули; но мертвые не восстали. Лишь клубилась пыль, как будто и
следа не осталось от бесчисленного множества людей, живших и умерших на
земле...
Первый ангел держал в руках огромную раскрытую книгу. Когда тишина
стала невыносимой, он закрыл книгу, и ужас обуял его; и исчезла книга из
рук его. Зашептались ангелы, и сказал один:
- Господи, ужасно это молчание, когда слух наш должен был наполниться
стенаниями.
На что бог отвечал:
- Этот день предначертанный. Но один день на небесах может равняться
тысяче лет на земле. Скажи мне, Гавриил, сколько дней прошло с Судного дня
по летосчислению людей?
Первый ангел раскрыл книгу, снова появившуюся у него в руках, и
сказал:
- Один день минул, господи.
Ропот прошел среди ангелов.
- Один день, - отвернувшись, задумчиво повторил господь. - Один
миг... а мертвые не восстали.
Пятый ангел облизнул пересохшие губы и прошептал:
- Господи, но разве ты не бог? Разве может что-то быть сокрыто от
твоего взора?
- Молчите! - взорвался Иегова, и небо озарилось вспышками молний. -
Придет время, и камни заговорят. Я заставляю их рассказать все. А сейчас
идем дальше.
...Они шли по выжженным горам и высохшим впадинам морей.
И снова спросил господь:
- Михаил, я послал тебя наблюдать за людьми. Чем были заняты их
последние дни?
Они остановились неподалеку от треснувшего конуса Везувия.
- Господи, когда я видел людей в последний раз, - ответствовал второй
ангел, - они вели подготовку к большой войне.
- Нечестивость их переполнила чашу моего терпения, - произнес Иегова.
- А что за страны собирались воевать меж собой?
- Разные, господи. Одна из них - Англия, другие...
- Тогда для начала - в Англию.
Сухая аллея, бывшая некогда Ла-Маншем, вела к острову - безлюдному
плато из крошащегося камня.
В гневе приказал бог:
- Пусть камни заговорят.
Рассыпались серые скалы в пыль, открыв потаенные пещеры и тоннели,
подобные переходам муравейника. В пыли здесь и там поблескивали капли
расплавленного металла.
Вопль ужаса исторгли из груди своей ангелы, господь же вскричал
сильнее прежнего:
- Я сказал: пусть камни говорят!
Тогда обнажилась пещера, находившаяся глубже других. В молчании стали
господь бог с ангелами у краев ее и, нагнувшись, попытались рассмотреть
блестевшие внизу гигантские буквы. Их кто-то высек в стенах пещеры еще до
того, как находившиеся в ней машины расплавились и металл залил углубление
в камне. Сейчас они ослепительно сверкали серебром во тьме.
И прочел господь бог слова:
"МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ. ГДЕ ЖЕ БЫЛ ТЫ?"
Майкл РЕЗНИК
КИРИНЬЯГА
Пер. Андрей Новиков
В начале всех начал Нгаи пребывал в одиночестве на вершине горы под
названием Кириньяга. Когда настало время, он сотворил трех сыновей,
ставших отцами масаев, камба и кикуйю; каждому из них он предложил копье,
лук и палку-копалку. Масаи выбрали копье, и им было велено пасти стада в
бескрайней саванне. Камба выбрали лук, и теперь охотятся в густых лесах.
Но Гикуйю, первый из кикуйю, знал, что Нгаи любит землю и смену времен
года, и потому выбрал копалку. В награду за это Нгаи не только научил его
секретам земледелия, но и подарил ему Кириньягу с ее святой смоковницей и
богатыми землями.
Сыновья и дочери Гикуйю оставались на Кириньяге до тех пор, пока не
пришли белые люди и не отняли у них землю, а когда белых людей изгнали,
они не вернулись к Кириньяге, а остались в городах, решив носить одежду
белых людей, ездить на их машинах и жить их жизнью. Даже я, мундумугу - то
есть шаман, - родился в городе. Я никогда не видел льва, слона или
носорога, потому что они вымерли задолго до моего рождения, не видел я и
Кириньягу такой, какой ее завещал нам Нгаи, потому что ныне ее склоны
покрывает бурлящий перенаселенный город с тремя миллионами жителей, год за
годом все ближе подбирающийся к трону Нгаи на вершине. Даже кикуйю
позабыли ее истинное имя, и теперь называют ее гора Кения.
Ужасно быть изгнанным из рая, как то случилось с христианскими Адамом
и Евой, но бесконечно хуже жить рядом с раем, будучи оскверненным. Я часто
думаю о потомках Гикуйю, позабывших свое происхождение и традиции и
ставших просто кенийцами, и гадаю, почему так мало их присоединилось к
нам, когда мы создали на планете Утопия мир Кириньяги.
Это правда, что жизнь здесь сурова, потому что Нгаи не обещал нам
легкой жизни, но она приносит удовлетворение. Мы живем в гармонии со всем,
что нас окружает, мы приносим жертвы, и тогда сочувственные слезы Нгаи
проливаются на наши поля, не давая погибнуть растениям, а когда собран
урожай, благодарим Нгаи и режем для него козла.
Удовольствия наши просты: тыква с помбе, чтобы утолить жажду, очаг в
бома, согревающий после заката, крик новорожденного сына или дочери,
состязания бегунов и метателей копий, пение и танцы по вечерам.
Люди из Обслуживания наблюдают за Кириньягой, но в наши дела не
вмешиваются, лишь время от времени слегка корректируют орбиту, чтобы
тропический климат оставался неизменным. Иногда они предлагают нам
воспользоваться их медицинскими познаниями или отправить наших детей
учиться в их школы, но всякий раз мы вежливо отказываемся, и они не
настаивают. Они никогда не вмешивались в наши дела.
Так было до тех пор, пока я не задушил младенца.
Не прошло и часа, как меня отыскал верховный вождь Коиннаге.
- Ты совершил глупость, Кориба, - мрачно заявил он.
- У меня не было выбора. И ты это знаешь.
- Разумеется, у тебя был выбор, - вскипел он. - Ты мог сохранить
ребенку жизнь. - Он смолк, пытаясь обуздать свои эмоции и страх. - До сих
пор никто из Обслуживания не ступал ногой на землю Кириньяги, но теперь
они это сделают.
- Пусть приходят, - пожал я плечами. - Мы не нарушили закон.
- Мы убили ребенка. И они отменят нашу хартию.
Я покачал головой.
- Никто не отменит нашу хартию.
- Не будь таким самоуверенным, Кориба, - предупредил он. - Когда ты
закапываешь живьем козла, они лишь презрительно покачивают головами. Когда
мы уводим старых и дряхлых из поселка чтобы их съели гиены, они смотрят на
нас с отвращением. Но убийство новорожденного младенца - совсем другое.
Этого они не простят. И придут сюда.
- Если они придут, я объясню, почему убил его.
- Они не поймут.
У них не останется выбора, кроме как принять мой ответ. Здесь
Кириньяга, и им не дозволено вмешиваться.
- Они найдут способ, - уверенно пообещал он. - Поэтому нам следует
извиниться и пообещать, что такое больше никогда не произойдет.
- Мы не станем извиняться, - твердо заявил я. - И обещать тоже ничего
не будем.
- Тогда я, верховный вождь, сам принесу им извинения.
Я пристально смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.
- Поступай так, как считаешь нужным.
В его глазах появился страх.
- Что ты со мной сделаешь? - спросил он
- Ничего. Разве ты не мой вождь? - Когда он расслабился, я добавил. -
Но на твоем месте я стал бы избегать насекомых.
- Насекомых? Почему?
- Потому что любое насекомое, которое тебя укусит будь то паук,
москит или муха, убьет тебя, - ответил я. - Кровь в твоем теле закипит, а
кости расплавятся. - Я помолчал и серьезно добавил. - Нет, такой смерти я
не пожелал бы и врагу.
- Разве мы не друзья, Кориба? - спросил он, и его лицо цвета черного
дерева стало пепельно-серым.
- Я тоже так думал. Но мои друзья уважают традиции. И не извиняются
за них перед белыми людьми.
- Я не стану извиняться! - горячо пообещал он и плюнул себе на обе
ладони, подтверждая искренность своих слов.
Я развязал один из висящих на поясе мешочков и достал гладкий
камешек, который подобрал неподалеку на берегу речки.
- Повесь камешек себе на шею, - сказал я, протягивая его Коиннаге, -
и он защитит тебя от укусов насекомых.
- Спасибо, Кориба! - искренне поблагодарил он.
Мы поговорили несколько минут о делах в деревне, потом он наконец
ушел. Я послал за Вамбу, матерью младенца, и совершил над ней ритуал
очищения, чтобы она смогла зачать снова. Я дал ей мазь - ослабить боль в
разбухших от молока грудях. Потом уселся возле костра рядом со своей бома
и принялся решать споры о курах и козлах, раздавать амулеты против демонов
и обучать людей обычаям предков.
До ужина никто так и не вспомнил о мертвом ребенке. Я поел в
одиночестве в своей бома, потому что мундумугу всегда ест и живет отдельно
от остальных. Потом укутал плечи накидкой, чтобы не мерзнуть от ночной
прохлады, и зашагал по тропинке в ту сторону, где стояли бома жителей
деревни. Скот, козлы и куры уже были заперты на ночь, а мои соплеменники,
зажарившие на ужин корову, теперь пели, танцевали и пили помбе. Они
расступились, когда я подошел к котлу и выпил немного помбе, потом, по
просьбе Канджары, перерезал горло козлу, посмотрел на его внутренности и
увидел, что самая молодая жена Канджары вскоре забеременеет. Эту новость
тут же отпраздновали. Затем дети уговорили рассказать им сказку.
- Но только не про Землю, - попросил один из мальчиков постарше. -
Пусть сказка будет про Кириньягу.
- Хорошо, - согласился я. Дети сели поближе. - Это будет история про
льва и зайца. - Я помолчал, убеждаясь, что все слушают внимательно,
особенно взрослые. - Однажды лев повадился нападать на деревню, и люди
решили принести ему в жертву зайца. Заяц, конечно, мог и убежать, но он
знал, что рано или поздно лев его все равно поймает, поэтому отыскал льва,
подошел к нему и, когда лев уже разинул пасть, чтобы его проглотить,
сказал:
- Извини, великий лев.
- За что? - с любопытством спросил лев.
- Ведь я такой маленький, мною не насытишься. Поэтому я принес еще и
мед.
- Но я не вижу никакого меда.
- Поэтому я и извинился. Мед украл другой лев. Он очень сильный и
сказал, что не боится тебя.
Лев сразу вскочил.
- Где тот, другой лев?
Заяц показал на глубокую яму.
- Он там, но только он не отдаст тебе мед.
- Это мы еще посмотрим! - взревел лев, громко зарычал и прыгнул в
яму. Больше его никогда не видели, потому что заяц выбрал очень глубокую
