превосходил длину, они походили на огромных пауков, копошащихся в своих
тенетах. Все приметы выдавали в них мрызлов, но только мрызлов
укороченных, которым после изъятия средней трети тела две оставшиеся сшили
между собой. Сделано это было из чисто практических побуждений - мрызлу
обычного размера пришлось бы передвигаться в катакомбах подземной тюрьмы
только на четвереньках.
Очистив пол камеры от давнего мусора и свежих нечистот, они аккуратно
посыпали его свежим песочком. Поданная чуть позже пища была совсем другого
качества, чем прежде, а в кувшине вместо воды плескался кисло-сладкий
бодрящий напиток. Из происшедшего можно было сделать вывод, что Надежда
уже пользуется в этом змеином гнезде определенным авторитетом.
- А как это выглядит... - неуверенно начал Артем. - Когда человека
переделывают?
- Сам скоро все узнаешь. Тебе тоже придется пройти через это. Мясник
так не потрошит предназначенную на жаркое тушу, как это делают с живыми
людьми максары.
- И что же именно из меня сотворят?
- Это уж как решит Стардах. Ты человек весьма редкой, ранее не
известной нам породы. Нет смысла делать из тебя что-нибудь заурядное,
вроде мрызла. Хорошим материалом нельзя пренебрегать. К примеру, существо,
которое ты знаешь под именем Калеки, некогда выглядело совсем иначе. Он
был великим вождем великого народа. Когда его войско потерпело
окончательное поражение, всех уцелевших превратили в рудокопов - слепых
монстров, похожих на огромных кротов. Не зная покоя, они грызут землю,
которая в их организмах разделяется на чистые металлы и пустую породу. А
из их главаря Стардах сотворил своего самого верного прислужника. Если бы
только Калека мог вспомнить свое прошлое...
- Но ведь вы переделываете не только пленников, но и самих себя.
Зачем это нужно?
- Максар должен быть неуязвим, силен и вынослив, как никто другой.
Природа обделила нас этими качествами. В обычном теле немало всего
лишнего, а вот кое-чего нужного как раз и не хватает. Взять, к примеру,
зрение. Стоит мне захотеть, и я заставлю свои глаза видеть вдаль на
огромное расстояние. Но моему взору открыт и другой мир, недоступный
обыкновенным людям. При желании я могу созерцать сотни крошечных существ,
населяющих все вокруг. Даже не упомню, сколько раз я менял свой облик. У
каждого максара собственные вкусы и пристрастия. Стардах одно время был
занят тем, что создавал из себя некий образец абсолютной красоты. Другие
предпочитают жить в образе животных. Конечно, даром все это не проходит.
Если десять раз резать по одному и тому же месту, какой-то шрам
обязательно останется. Да только это нас не беспокоит. Сила максаров
всегда состояла в их врожденных способностях, огромном опыте и
чудодейственных снадобьях. Кроме того, мы развили свой природный дар,
позволяющий влиять на мысли и чувства других людей. Как клинок,
проникающий в тело, губит плоть, так и наша воля, проникающая в чужое
сознание, губит душу. Такого человека легко превратить в раба, в послушное
орудие. Мы заставляем его забыть о действительности и внушаем ложную
реальность. Ты сам уже мог в этом убедиться. Если хочешь, сейчас ты
почувствуешь себя на вершине блаженства. Эта мрачная яма покажется тебе
роскошным дворцом, а прокисшие помои - пищей богов. Хочешь?
- Нет, не хочу. Пусть будет все так, как есть. Скажи, а твоя внучка
тоже умеет делать все эти штуки?
- Она наделена удивительными способностями. Но до настоящего
мастерства ей еще далеко. Я прекрасно понимаю, что ты имел в виду, задавая
свой вопрос. Успокойся. То, что было между вами, не наваждение. Все ее
слова и поступки были искренними. Но скоро ее душа и тело пройдут через
жестокое горнило, в котором рано или поздно оказывается каждый из нас.
Подлинный максар не знает ни любви, ни жалости, ни снисхождения. Мы с
тобой долго вели здесь беседы о добре и зле, о справедливости и
беззаконии. Всей этой словесной чепухи я нахватался в чужих краях, у чужих
мудрецов... Возможно, - он усмехнулся, - это меня и погубило... А попробуй
заговори о добре и зле с моим сыном. Это то же самое, что убеждать волка в
пользе вегетарианства. Для него любой человек это или кусок мяса, который
надо немедленно растерзать, или ком глины, из которой можно слепить
очередную игрушку. Поэтому будет лучше, если ты забудешь девчонку, вместе
с которой шел через Страну Черепах. Как бы тебе не пришлось содрогнуться
от ужаса, увидев ее в следующий раз.
- Ты сможешь почувствовать, когда с ней начнут делать это?..
- Смогу.
- А помочь, поддержать, проникнуть в ее сознание?
- Только до определенного предела. Превратившись в максара, она
станет равной мне. А еще ни один максар не мог проникнуть в сознание
другого.
Прошло еще какое-то время, и о них как будто забыли. Пища вовсе
перестала поступать в камеру, а воду лишь изредка небрежно выплескивали в
лаз. Первый раз Артем прозевал эту жалкую подачку, но затем научился более
или менее ловко ловить падающую струю в кувшин с отбитым верхом.
- Не унывай, - сказал ему Адракс. - Пока я здесь, ты не будешь
ощущать голода и жажды. Позволь мне об этом позаботиться. Дело идет к
концу. Тебя заберут отсюда раньше, чем меня. Вряд ли нам еще удастся
когда-нибудь встретиться.
- Разве ты не веришь в загробный мир? Говорят, там обитают души всех
усопших, - попытался пошутить Артем.
- Наш придурок-бог не обещает никакой иной жизни, кроме той, которой
мы владеем. Поэтому максары так цепляются за нее. В переселение души я
тоже не верю. Слишком много известно мне об этой эфемерной субстанции, под
которой разные народы подразумевают совершенно разные вещи. Впереди меня
ожидают только муки и распад. Я мог бы передать тебе часть моих знаний, но
ты человек совсем другой породы и не сможешь как следует воспринять их.
Это то же самое, что пытаться рисовать на воде. Я немало блуждал в
потемках твоего сознания, и оно всегда охотно отвечало мне на любой
вопрос. Но всякий раз ответы эти звучали для меня абсолютной бессмыслицей.
Мир, в котором ты родился, устроен совсем по другим законам, а твой
жизненный опыт совершенно отличается от моего. Однако я понял, что ты
ищешь некую истину, а на эту стезю тебя натолкнули могучие и загадочные
силы. Я не собираюсь ни о чем выспрашивать тебя. Время утолять любопытство
для меня уже минуло. Но если тебе самому требуется совет - спрашивай. Буду
рад помочь тебе хотя бы этим.
- Даже и не знаю, с чего начать, - Артем задумался. - Однажды мы уже
говорили на эту тему. Но ты тогда отделался шуткой. Что тебе известно об
устройстве этого мира?
- Мне легче будет отвечать, если я сначала узнаю, что известно об
этом тебе?
- Я все рассказал тебе тогда. Разве ты забыл?
- Нет. Но ты говорил одно, а представлял себе нечто совсем другое. Ты
как будто смотрел в черную бездну, сквозь которую летели косматые огненные
шары, а вокруг них вращались другие шары, куда более меньшего размера.
Кстати, я ясно понял тогда, что сам ты этой картины никогда раньше не
наблюдал, но тем не менее веришь в ее реальность. Затем один из маленьких
шаров, словно раздувшись, заполнил все поле твоего зрения и превратился в
зеленую страну, над которой в голубом небе сиял желтый диск. От этого
нового видения ты даже вздрогнул, так оно тебя взволновало. Смысл всего
этого остался для меня не совсем ясным.
"Оказывается, все то время, что мы были вместе, он как рентгеном
просвечивал меня, - подумал Артем. - Ничего себе положеньице! А я-то,
дурак, еще хотел обвести его вокруг пальца".
- То был мой родной мир, - сказал он. - Желтый диск, это тот же самый
косматый огненный шар, только видел ты его на этот раз из глубины
воздушного пространства, окружающего твердь. Небесный огонь дает нам свет
и тепло. Одно из главных отличий наших миров как раз в том и состоит, что
звезды и светила никогда не появляются на вашем небосводе.
Подбирая понятные для Адракса слова, Артем, как мог, рассказал ему о
строении известной человеку части Вселенной, о загадочном моменте Большого
Взрыва, когда из ничего родились пространство, время и материя, о
неподдающейся измерению, но тем не менее конечной космической пустоте, по
которой в недоступном для человеческого понятия порядке разбросана
серебряная звездная пыль, о бело-зелено-голубой планете Земля, такой
крошечной в сравнении с непоколебимым и вечным мирозданием и такой
беспредельно-огромной для человека, о ледяных шапках полюсов, об океане,
грозном, тяжело ворочающемся на своем жестком каменном ложе, о теплых и
холодных течениях, о пассатах и муссонах, об извечном пути Солнца по
небесной сфере, об утренних и вечерних зорях, о затмениях и приливах, о
смене времен года, о календарях и хронометрах. Еще он рассказал о
бесчисленных параллельных мирах, некогда родившихся близнецами, но
впоследствии утративших всякое сходство между собой, о непроницаемых, хотя
и невидимых стенах, разделяющих их, и о существующих в этих стенах щелях,
на поиски которых не жалко потратить всю человеческую жизнь. И, наконец,
он поведал Адраксу о Тропе, странном мире, развернутом поперек всех
остальных и вырывающем по частичке из каждого.
- Эти обособившиеся частички разных миров можно сравнить с бусинками,
нанизанными на общую нить. - Рассказ Артема подошел к концу. - Но по воле
случая бусинки здесь подобрались самые разные. Рядом с жемчужиной
оказалась деревяшка, а рядом с золотым слитком - кусочек угля. Представь
себе ожерелье, в котором без всякого порядка перемежаются медь и стекло,
железо и магний, пропитанный кислотой, губка и семечко неизвестного
растения. Несомненно, что каждый такой осколок мира влияет на соседние.
Страна Лета регулярно испепеляет Страну Забвения, но Страна Черепах всякий
раз снова возрождает там жизнь. Ночь не может наступить в Стране Максаров,
если в соседних странах царит день. Оттого-то во всех мирах Тропы такая
путаница со сменой света и тьмы. Синяя ночь, Черная ночь, Желтая ночь...
- Я понял тебя, - прервал его Адракс. - Рассказ твой весьма занятен,
хотя мне доводилось слушать и куда более замысловатые истории. Проведя
большую часть жизни в скитаниях, я и сам нередко поражался разнообразию
стран, которые мне случилось посетить или удалось обойти стороной. В
некоторых из них человек от первого же глотка воздуха синеет и теряет
сознание. В других на тебя наваливается какая-то незримая тяжесть, не
позволяющая сделать даже шага. Третьи населены мерцающими существами,
такими же бесплотными, как этот луч света. Поэтому, исходя из собственного
опыта, я могу принять твою версию мира-Тропы. Но опять же, из собственного
опыта заключаю, что она слишком проста и красива, чтобы быть верной.
Неужели ты считаешь, что нам дано понять высший замысел Творца, кем бы он
ни был на самом деле - сверхъестественным существом, мировым разумом или
слепой природой? Истина похожа на мираж, который порождает раскаленная
пустыня. За ней можно идти вечно и при этом никогда не настичь. Я могу
представить себе ожерелье из осколков разных миров, а ты представь себе
лягушку, сидящую на болотной кочке - лягушку, наделенную разумом.
Несомненно, она составит себе некое представление об этой кочке и, в
меньшей степени, о всем болоте. Но вот ветер развеял туман и взгляду
лягушки предстали далекие горы, леса и пустыни. Лягушке не добраться до
тех мест, и она строит свои предположения на уровне доступных понятий.
