еще раз подойти к микрофону. Пока он шел, кто-то пошутил, мол, воевать
хорошо умеет, а говорить не очень.
После церемонии снова вышли в холл. "Может, сфотографироваться?" -
предложил Козлов. "Нежелательно", - тихо, нетребовательно сказал сопро-
вождавший их заместитель Председателя комитета Лежепеков.
И все-таки в такой день решили ослушаться начальство: сделали нес-
колько кадров. Фотографий, которых Лежепеков советовал не делать, так и
не получили, а вот снимков, где Василий Васильевич руку жал, дождались.
Правда, через несколько лет.
Секретарь Президиума Верховного Совета Георгадзе восхищался: "Эх, ка-
кие ребята, настоящие богатыри, с вами бы по бокалу шампанского выпить.
Такие награды! Но, извините, - смущенно разводил он руками, - в Президи-
уме денег нет. Все на послов да на приемы, обеды званые расходится".
"Ничего, - успокоил Сергей Голов секретаря Президиума Георгадзе, - мы
догадывались, поэтому с собой принесли". Хотелось только добавить: "При-
несли, зная вас, му...ков".
Когда Георгадзе ушел и остались только свои, зампреды Лежепеков и
Кирпиченко дали добро на заслуженную рюмку водки. Но предупредили: дома
никому ни слова. "Плетите все, что угодно про свои награды, кроме прав-
ды. Это государственная тайна".
Заслуженную рюмку пить дома под одеялом не хотелось. Заказали столик
в ресторане "Прага". Приехали в пять и попали как раз в перерыв. Не пус-
кают. Что ж, пока перекурили. Люди все прибывают. Молодые ребята на вхо-
де шумят, свадьба подкатила на черных "Волгах". Время к открытию. Прошли
к гардеробу, скинули плащи. У одного Золотая звезда на лацкане, у друго-
го, у третьего орден Ленина. Молодежь притихла, разинула рты от удивле-
ния. Деды-гардеробщики привстали: "Ребята, да где ж вы столько набрали?
Откуда, сынки?"
Окружили, охают, восхищаются, глаза горят, подбежала девушканевеста,
орден потрогать просит. Оказывается, народ встречает своих героев не
так, как кремлевские филины. И тепла у людей хватает, и добросердечия, и
искренности.
Поднялись наверх. А по дороге, чтоб не было лишних вопросов, награды
сняли. Встретил официант Коля. Попросили его сделать праздник, но без
шума, посторонних и рекламы. Мол, мы ребята тихие, скромные, один из Ан-
голы вернулся, другой... Словом, запудрили Коле мозги.
Тот накрыл стол и вышел. Ну а традиция есть традиция. Налили бокалы,
ордена и звезды опустили в шампанское. Встали. В это время Коля вошел,
закуску принес. Вошел и остолбенел. Рядом, по соседству, двадцать чело-
век медаль "За трудовую доблесть" обмывают, а тут впятером две геройские
звезды и три ордена Ленина. Страна чудес!
Пригласили Колю: выпей с нами, считай, с того света вернулись. Офици-
ант молча опрокинул рюмку, ученый, вопросов не задавал. На этом семей-
ный, в узком кругу, ужин и закончился. Коля притащил друга. Извинился,
мол, простите, ребята, с другом пятнадцать лет вместе работаем, а такого
в жизни не видывали. Ну что ж, друг так друг, заходи, наливай. А тут на
цыпочках вошел метрдотель, бывший чекист, с тремя официантами. Им тоже,
оказывается, по секрету рассказали о героях.
Появился руководитель оркестра. Хотел сыграть для настоящих героев.
- Вы - очень симпатичные ребята, - улыбался музыкант, - что прикажете
исполнить в вашу честь?
- Какой приказ, маэстро. Действуй на свое усмотрение, - попросил Ро-
манов. И оркестр заиграл популярную тогда мелодию: "Я в весеннем саду
пил березовый сок..."
А ребята сидели в своем ресторанном кабинете, слушали песню. Обидно,
досадно стало: что мы от своих людей с наградами прячемся?
Вышли в зал. Кто сидел там, из-за столов встали, поздравляют. Руки
жмут, к себе присесть приглашают. Оттаяли душой ребята.
А оркестр все играл и играл. Для них, для героев. Незабываемый был
вечер. Уже в конце подсел к ним мужичок. Захмелевший. Веселый.
- За вас, ребята, за вас! - шумел он. - Чувствую, вы настоящее дело
сделали.
Он залпом осушил бокал и с досадой бросил:
- Тут пашешь, пашешь - и ни хрена...
Козлов усмехнулся и спросил:
- Где пашешь?
Тот грудью подался на стол и, озираясь, прохрипел по секрету:
- В КГБ...
Геройский стол вздрогнул от хохота.
Герои афганской войны не обделены у нас ни почетом, ни вниманием.
Страна знает их и любит. Они избраны на высокие государственные и прави-
тельственные посты, возглавляют общественные организации.
К ним внимательна пресса, созданы кинофильмы и телепередачи, в книгах
самых авторитетных авторов герои-афганцы занимают достойное место. Дос-
таточно назвать лишь некоторые имена и станет ясно, что и сегодня, спус-
тя много лет, они у всех на устах: Александр Руцкой, Павел Грачев, Борис
Громов, Руслан Аушев, Валерий Очиров.
Из более чем 200 тысяч награжденных из состава ограниченного контин-
гента советских войск в Афганистане 67 человек стали Героями Советского
Союза, 24 из них - посмертно. В органах МВД этого звания удостоен пол-
ковник Михаил Исаков. Есть сведения, что Комитет госбезопасности предс-
тавил к званию Героя 13 человек. Но все ли они были удостоены высокого
звания - неизвестно. Даже о тех, кто стал Героем, долгое время молчали.
В личных делах против их фамилий стоял гриф: "Без опубликования в печа-
ти".
И все-таки, несмотря на запреты, имя первого Героя просочилось на
страницы газет. Правда, в каком-то диком обличье появился перед нами Ге-
рой Советского Союза полковник Бояринов. Писали, что идя на штурм дворца
Амина, он страшно орал и крыл матом офицеров. Создалось впечатление,
словно полковник больше ничего и неумел, как поливать нецензурщиной сво-
их подчиненных.
Прочитав эти строки, можно улыбнуться и великодушно простить недобро-
совестность ли, злой ли умысел человеку, запустившему в полет грязную
"утку". Оставалась уверенность, что уже следующий литератор обязательно
задастся вопросом: как же люди, сплошь матерщинники, крикуны и болтуны
сумели выполнить уникальную, беспрецедентную по сложности задачу столь
молниеносно, четко и с минимальными потерями? Но, к сожалению, надо ска-
зать: первый Герой не часто упоминался в нашей документалистике, ну а
если о нем и говорили, то ссылались на мнение того самого неизвестного
автора, якобы видевшего Бояринова в бою и собственными ушами слышавшего
мат и крики.
Неужто нам не дорога собственная история и мы готовы запросто согла-
ситься с тем, с чем согласиться никак нельзя - так и оставить оклеветан-
ным честного человека, настоящего Героя?
В одной из книг об афганской войне попались немало удивившие строки:
"Если не считать тех, кто получил Золотую звезду за штурм аминовского
дворца (были и такие), то следующим Героем (из живых) стал офицер-де-
сантник Сергей Козлов".
Нелепые слова: почему, собственно, не считать тех, кто получил звезду
за штурм аминовского дворца? Да, верно, были такие. Может быть, в них
резиновыми пулями стреляли? Или кровь и жизни бойцов "Зенита" и "Грома"
ничего не стоят? Нетрудно заметить также то общее, что руководило как
офицерами КГБ, так и офицерами воздушно-десантных войск. Кстати, при
штурме дворца Дар-уль-аман в бой они шли вместе, плечом к плечу, в одних
БМП и БТРах, и никто за спину друг друга не прятался.
Так почему же мы должны считать одних и сбрасывать со счетов других?
Может, поэтому мы до сих пор не знаем, каким был на самом деле полковник
Григорий Бояринов? А надо бы знать. Пора вернуть его имя в нашу военную
историю. И пусть он займет в ней подобающее место.
...Григорий Бояринов был сыном своего времени. Он родился в 1922 году
и добровольцем, в 17 лет, ушел в армию. Окончил Свердловское пехотное
училище, в сорок первом получил звание младшего лейтенанта и первую свою
фронтовую должность - командир минометного взвода. Судьба забросила его
на Северо-Западный фронт. Здесь он получил и первое боевое крещение и
первую награду - медаль "За отвагу". Во все времена, со дня ее введения,
медаль "За отвагу" ценилась особо. Что говорить - всем медалям медаль.
Трудно сказать, почему эта награда приобрела такой авторитет - может,
оттого, что лежал на ней отблеск Георгиевского креста, солдатской награ-
ды, вручаемой в русской армии за личную храбрость и отвагу.
С приходом к власти большевиков Георгиевский крест был упразднен, од-
нако со временем догадались ввести медаль, которая стала популярна и лю-
бима в Красной Армии.
Удостоился ее младший лейтенант Григорий Бояринов за то, что со своим
взводом уничтожил пехотную роту фашистов.
Вдвойне приятно было узнать о награде отцу Григория - Ивану, Георги-
евскому кавалеру.
В декабре 1941 года Григория переводят в истребительный полк Севе-
ро-Западного фронта, а уже 1 февраля 1942 года он откомандирован в сос-
тав пограничного полка НКВД. Как оказался лейтенант в пограничной части,
теперь уже вряд ли удастся выяснить. Солдат, офицер, особенно во фронто-
вую пору, не волен был собой распоряжаться. Где сказали - там и служил,
бил фашистов.
Сегодня при упоминании войск НКВД на ум приходят спецотряды, которые
даже во время войны исполняли обязанности палачей: пытали и расстрелива-
ли так называемых "врагов" советской власти, выселяли репрессированных.
Но были и иные подразделения, тоже в составе войск НКВД, их бойцы ра-
ботали в разведывательно-диверсионных группах в глубоком тылу противни-
ка, они стали костяком партизанских отрядов в сети партизанских формиро-
ваний, выполняли за линией фронта специальные задания.
Этим и занимался Григорий Бояринов более двух с половиной лет в пог-
раничном полку на Северо-Западном, Ленинградском и 2-м Прибалтийском
фронтах. Он командовал школой снайперов, готовил диверсионные подразде-
ления, сам их неоднократно возглавлял, уходя за линию фронта.
В одной из таких операций отряд специального назначения под его ко-
мандованием уничтожил штаб итальянской дивизии. Бояринова наградили ор-
деном Боевого Красного Знамени. Фронтовики помнят, что значил такой ор-
ден в 1942 году. Войну Григорий Иванович закончил начальником штаба пог-
раничной комендатуры, а последующие годы служил в 106-м погранотряде Се-
веро-Западного пограничного округа. Здесь и произошел тот случай, что
навсегда вошел в историю округа. На маленьком самолете Бояринов пресле-
довал трех нарушителей границы... В этом не было бы ничего необычайного,
но самолет был одноместный и в кабине мог находиться только пилот. Оста-
валось одно, что и сделал пограничник: взобрался на крыло и приказал
взлетать.
Самолет совершил посадку на льду Финского залива и офицер еще нес-
колько километров гнался за нарушителями. Они добежали до берега, спря-
тались в камнях и открыли огонь. Бояринов, стреляя из винтовки, не давал
шпионам выбраться из своего укрытия и уйти через границу. Вскоре подос-
пело подкрепление, нарушители сдались.
В 1948 году капитана Григория Бояринова направляют на учебу в Военный
институт МГБ СССР. Он заканчивает его с отличием и остается на кафедре.
Через несколько лет молодой преподаватель становится адъюнктом Военной
академии им. М. В. Фрунзе, успешно защищает диссертацию.
Что же изучает Бояринов? То, что он узнал на практике и проверил в
боевых условиях - тактику партизанских действий.
Академическая газета "Фрунзевец" 14 ноября 1959 года так писала о
кандидатской диссертации адъюнкта Бояринова: "Особый интерес и ценность
работы заключается в том, что она - первая в области научного анализа
методов ведения воспитательной работы в партизанских формированиях,
принципов их организации, решаемых задач, методов их выполнения,
средств, использовавшихся при ведении разведывательных и боевых дейс-
твий, организации взаимодействия с регулярными войсками.
Глубокой разработке темы немало способствовало то, что сам диссертант
участвовал в деятельности партизанских формирований в годы Великой Оте-
