Вод. Лунд боялась оставаться одна и попросила Рейе, чтобы он побыл в
хижине с ней ночь. Юноша лежал на топчане, где спал отец Лунд, и тихо
говорил с девушкой, сидевшей у огня.
У изголовья Рейе лежала тяжелая палица.
- Хочешь, Рейе, я примерю наши покупки? - спросила Ясноглазая.
- Примерь, - отозвался охотник.
Лунд наложила налобник. Золоченая птица заблестела, запереливалась при
свете очага. Девушка встала, надела на плечи бархатную накидку.
- Скажи, красиво? - спросила Лунд.
- Красиво...
В богатой накидке, с налобником девушка была похожа на знатную иноземку.
Лунд прошлась взад и вперед перед очагом, чтобы Рейе мог лучше видеть ее
наряд.
Вдруг за дверью послышался шорох. Лунд остановилась. Рейе тихо сел на край
топчана.
В дверь постучали. Юноша и девушка не откликались. Опять постучали,
сильнее, настойчивее. Рейе бесшумно встал, взял в руку палицу. Лунд
сбросила накидку, метнулась к задней стене хижины, на которой висел
отцовский острый охотничий нож.
В дверь стали ломиться.
- Кто там? - не утерпев, крикнула Лунд.
За дверью стало тихо. Никто не отзывался. Немного погодя дверь снова
заходила ходуном от сильных ударов снаружи. Рейе дал знак Лунд молчать, а
сам встал возле двери с палицей.
Запор не выдержал. Дверь распахнулась, и в хижину ворвались два рослых
норманна с кинжалами в руках. Они тотчас бросились к Лунд, не заметив
Рейе. Охотник взмахнул палицей, и один норманн грохнулся на земляной пол.
Другой обернулся и увидел Рейе. Кинжал норманна со свистом рассек воздух,
но Рейе вовремя пригнулся. Норманн с легкостью рыси бросился к двери. Рейе
- вдогонку. Но он споткнулся о порог, и удар палицей пришелся не по голове
викинга, а по спине. Норманн охнул и кинулся в лес. Рейе побежал было за
ним, но, вспомнив о Лунд, вернулся в хижину. Другой норманн мог очнуться.
Лунд стояла у стены, широко раскрыв от ужаса глаза, сжимая в руке нож.
Рейе запер дверь, приставил к ней тяжелую скамью и склонился над
норманном. Он повернул викинга лицом кверху и в растерянности отшатнулся.
На полу лежал Асмунд, тот самый викинг, который продал Рейе налобник и
подарил браслет-змейку. Норманн был мертв. Затылок его разбит. На полу -
лужа крови.
- Вот беда! - проговорил, наконец, Рейе - Я убил человека, которому днем,
как другу, пожал руку...
Лунд бросилась к норманну, стала брызгать ему в лицо водой из ковша,
тормошить, но все было бесполезно. Удар был верен и тяжел...
- Они хотели выкрасть тебя! - сказал Рейе. - Я понял. Ты понравилась
Собаке, и он послал этих людей, чтобы утащить тебя на корабль! Так ему и
надо, грязному чужеземцу! Пусть не хватает голыми руками огонь!
- А мне жалко этого парня, - печально сказала Лунд. - У него ведь дома
осталась невеста.
- Сам виноват! - Рейе убрал скамью от двери, вышел на улицу, прислушался.
Потом вернулся, выволок тело Асмунда на улицу и спрятал в кустах.
- Идем к Лайне. А то они могут вернуться целой стаей, и тогда нам
несдобровать! - сказал он Лунд.
Они заперли дверь и ушли в хижину Лайне, где бодрствовали вооруженные
воины.
В полночь к драккару Туре Хунда бесшумно подплыла легкая кожаная лодка, в
которой находился только один человек. Дозорный с корабля окликнул:
- Эй, кто тут?
- Я к Туре Хунду! - отозвался незнакомец по-норвежски.
- Погоди!
Дозорный полез в носовой шатер и разбудил хозяина. Хунд велел спустить за
борт трап. Незнакомец поднялся на дракар. Это был виночерпий купца Рутана
Сантери.
- Я принес тебе то, что обещал вчера вечером на торге, - тихо сказал
Сантери.
Хунд повел его в шатер, зажег свечу в фонаре и показал Сантери на
раскинутую медвежью шкуру. Виночерпий сел. Руки его заметно вздрагивали от
волнения, а глаза беспокойно бегали...
Туре Хунд смотрел испытующе на рыхлое лицо гостя.
- Ну, что принес? - спросил ярл.
Сантери подал ему свернутый в трубку кусок мягкой бересты с молодого
дерева. Туре Хунд развернул бересту и стал всматриваться в линии и знаки,
вырезанные на ней. Сантери стал объяснять:
- К Иомале ведут две тропы. Одна из Ой-Ял, торная. По ней ходят часто. Вам
по этой тропе идти нельзя. Биармы могут заметить. Смотри сюда, на рисунок,
- продолжал он, водя пальцем по бересте. - В двух милях отсюда на берегу
есть большой, в рост человека камень. Стань у камня лицом к лесу - увидишь
впереди сухую осину. Иди к ней. Там начинается другая тропа. Она заросла
кустарником. По правой стороне стоят молодые сосны. Иди по той тропе и
считай сосны. Когда насчитаешь тридцать сосен, увидишь поляну и на ней то,
что тебе надо. Запомни: сосны только по правой стороне. По левой их нет.
Понял?
- Понял.
- Возьми бересту. Тут все обозначено. Туре Хунд некоторое время
рассматривал рисунок, расспрашивал Сантери о непонятных для него знаках.
Виночерпий терпеливо объяснял. А потом Хунд свернул бересту и спрятал ее.
Сантери молча ждал, что еще скажет ему ярл. Туре достал заранее
приготовленный кошелек. Он бросил его Сантери, и тот на лету подхватил
деньги.
- Тут сто эртогов серебром, - сказал Хунд.
Сантери развязал кошелек и убедился в том, что в нем серебро.
- Викинг останется доволен, - сказал виночерпий. - В храме Иомалы он может
взять не один мешок серебра и золота. Иомала богаче вашего конунга! Не зря
Свейн Коротконогий меня сюда отправил из Усеберга. Все. Я ухожу!
- Иди, - сказал Туре.
Спустя некоторое время после ухода виночерпия на корабль вернулся Орвар.
Он еле-еле взобрался по трапу на борт и, шатаясь, побрел к шатру хозяина.
Увидев его. Туре Хунд встревожился. Орвар обессилено растянулся на
медвежьей шкуре и застонал.
- Что с тобой? - склонился над ним ярл.
- Выкрасть девчонку не удалось. Попали в засаду... Асмунд убит наповал...
- Проклятие! - воскликнул Туре Хунд. Он позвал кормчего Саксона, который
знал толк в лекарском деле. С помощью Хунда Саксон раздел Орвара, осмотрел
его, определил перелом ребер и наскоро перевязал.
Перед восходом солнца на драккар вернулись лазутчики. Они сказали:
- В лесу у костров мы видели много вооруженных людей. Судя по разговору, -
русские. Они сильно возбуждены. В хижинах биармов прячутся оружные воины.
По-видимому, биармы и русские собираются напасть на нас...
Туре Хунд велел спустить лодку и отправился на корабль Карле. Вернувшись,
он приказал разбудить гребцов и поднять парус.
Когда брызнули из-за леса первые лучи солнца, драккары пошли в низовья
Вины, к морю.
Прибывшие на торг биармы увидели пустые прилавки и погасший костер на
поляне.
Купец Рутан считал серебро и золото, вырученное от продажи мехов. И хотя
денег он получил немало, жадность его не была удовлетворена до конца.
Рутан был уверен, что продешевил на черных соболях и бобровых шкурках.
Легкие оленьи упряжки увозили в родные места дальних лесных и побережных
жителей.
Рейе с помощью соседей унес мертвого Асмунда на берег и бросил его в
быстрые воды Вины, а потом долго стоял с непокрытой головой...
Хмурые новгородские ватажники молча собирались к себе домой, но пока еще
не снимались с места, ожидая Владимирка. Он пошел в Ой-Ял посмотреть да
послушать, что говорят биармы. Владимирку не верилось, что норманны так
просто, без лишнего шума снялись с якорей и уплыли в Норвегию. На душе у
ватажного старосты было мутно, неловко. Его мучила совесть, он никак не
мог простить себе нерешительности. Ватажники были готовы к бою и уж
наверняка бы проучили норманнов, взяв с них сполна плату кровью за смерть
земляков. А он, Владимирко, послушался биармов и отпраздновал труса...
В Ой-Ял было спокойно. Оружные биармы из хижины Лайне разбрелись по своим
жилищам. Вот уже и рыбаки пошли к берегу с сетями на плечах, постукивая
веслами. Владимирко вышел на поляну, где проходил торг, и тут, на самом
обрыве, увидел Хальмара. Старейшина, затенив ладонью глаза от солнца,
смотрел на реку. Река была пустынна. Только лодка рыбака тихо проплыла под
берегом и за кормой на воде цепочкой протянулись берестяные поплавки сети.
Хальмар сказал Владимирку:
- Вода показывает путь в два конца: к морю Ган-Вик и от моря Ган-Вик.
Ветер сегодня подует с двух сторон. С утра он несется над рекой к
полуночному краю. Вечером повернет оттуда на полдень. Пути норманнов так
же изменчивы, как ветер. Надо нам послать следом свои глаза, да поскорее.
Кого отправишь, Владимирко? Я посылаю охотника Рейе.
Владимирко отправил с Рейе скорого на ногу и выносливого Булата.
...Драккары с наполненными ветром парусами быстро скользили к устью реки
по левой протоке меж островами. Следом за ними по берегу, продираясь
сквозь кусты, задыхаясь от быстрой ходьбы, спешили два человека - Булат и
Рейе. Они то отставали, теряя из виду полосатый парус Хунда, то вновь по
ровному месту догоняли его. К вечеру Булат и Рейе дошли до зыбкого болота.
Здесь путь их оборвался. Дальше пробираться не стало сил, да и нельзя
было. Выбрав сухую проплешину, они залегли на ней и стали выжидать, не
вернутся ли корабли норманнов обратно.
Полежали, отдышались, посмотрели друг на друга и улыбнулись. Рейе вытер
рукавом рубахи потное лицо. Булат припал к воде и стал жадно пить. Рейе
тоже напился. Потом биарм достал из-за пазухи кусок вяленой оленины, вынул
нож и, разрезав кусок на две части, протянул одну Булату. Булат
поблагодарил его и в свою очередь достал из заплечного мешка вяленую рыбу,
горсть сухарей и поделился с Рейе. Стали есть, поглядывая на пустынную
реку. Опять напились воды, улеглись на мягкой траве и задремали. И только
задремали. Булат вскочил, будто ужаленный:
- Надо смотреть на реку! Прозеваем нурманнов!
Рейе согласно закивал и знаками показал, что пусть он, Булат, спит, а Рейе
будет смотреть. А после, как Булат выспится, черед отдыхать будет для
Рейе. Булат согласился, лег и тотчас уснул. Рейе зорко смотрел вперед,
туда, где в широком устье Вина несла свое могучее течение к морю.
Ни одного паруса не было видно. Но биарм не вздремнул ни разу, пока не
проснулся Булат.
Глава семнадцатая
СОКРОВИЩА ИОМАЛЫ
Отдохнувшие за время торга гребцы налегли на весла, и к полудню драккары
вырвались из устья Вины в море. Корабль Хунда повернул на запад и стал на
якорь вблизи пустынного болотистого берега. Карле был немало удивлен этой
остановкой и думал, что у Туре на корабле что-то случилось. Но Хунд тотчас
спустил лодку и послал своего человека за братьями, приглашая их на
морской совет.
Раненый Орвар метался в тяжелом бреду. Саксон не мог ничем помочь ему,
хотя и старался сделать это.
Братья прибыли на корабль Хунда в сопровождении кормчего и боцмана. Туре
позвал своего боцмана и кормчего и, когда все собрались, сказал:
- Я сделал остановку потому, что хочу с вами посоветоваться. Не желаете ли
вы выйти на берег и добыть себе еще сокровищ? Думаю, никому не помешают ни
серебро, ни золото.
- Какие сокровища? - спросили они.
- Где?
- Сокровища находятся у идола туземцев Иомалы, - ответил Туре Хунд. -
Когда у биармов умирает богатый человек, часть принадлежащего ему серебра
и золота туземцы несут в храм и кладут в курган. В том кургане, наверное,
спрятано немало денег.
Булат лежал на животе, подперев подбородок руками, на охапке осоки,
которую срезал ножом на краю болота. Вдали, над пустынным лесистым
островом, занималась вечерняя заря. Между островом и берегом реки летали
чайки-поморники. Они то взмывали в небо, то внезапно опускались к самой
воде, чиркая концами крыльев по волнам: вылавливали рыбу.
Рядом крепко спал Рейе, положив под голову мешок Булата. Иногда он тихо
бормотал во сне.
"Ушли нурманны. Зря мы тут караулим, - думал Булат. - Не такие уж они
глупцы, чтобы вернуться. Чуют, что мы их поджидаем. Нет, не вернутся они.
Поторговали хорошо, немало мягкой рухлядишки увезли с собой".
И только он подумал об этом, как из-за мыса, что находился по ту сторону
болота, показался полосатый парус, а за ним другой, с черным морским
орлом. Булат замер. Руки его задрожали. Он тихонько тронул плечо Рейе.
