бесплатные уроки традиционной манеры их исполнения.
Когда отзвучал последний фальшивый аккорд, Саймон тихо спросил
Да-Уда:
- Кстати... (прекрасно спето, экселенц) ...вам известно, что Гильдия
убила вашу сводную сестру?
Да-Уд уронил дешевую копию настоящей местной арфы, которая издала
звук, похожий на звук лопнувшей пружины в заводной игрушке.
- Джиллиту? Но она была всего лишь проституткой! Почему, во имя
Гроу...
Тут Да-Уд спохватился и уставился на Саймона с запоздалым
подозрением. Саймон смотрел на него и ждал.
- Кто тебе сказал? Черт возьми... ты Палач? Я не... я ничего не
сделал, чтобы заслужить...
- Я не Палач, и мне никто не говорил, - ответил Саймон. - Она умерла
в моей постели в качестве предупреждения мне.
Он достал из-под плаща свою пряжку и щелкнул ей. Маленький аппарат на
мгновение расцвел ослепительной фиолетовой вспышкой и вновь закрылся. Пока
Да-Уд еще прикрывал руками слезящиеся глаза, Саймон мягко произнес:
- Я Верховный Предатель с Великой Земли.
Теперь Да-Уд был поражен не вспышкой значка. Он опустил руки. Все его
худое тело содрогалось от ненависти и рвения.
- Что - что вы хотите от меня, экселенц? Мне нечего продать, кроме
Руд-Принца... но это жалкая личность. Вы, конечно, не продадите мне
Великую Землю; я сам жалкая личность.
- Я продал бы тебе Великую Землю за двадцать риалов.
- Вы смеетесь надо мной!
- Нет, Да-Уд. Я прибыл сюда, чтобы иметь дело с Гильдией, но они
убили Джиллиту - и это, на мой взгляд, лишает их права именоваться
цивилизованными профессионалами, и вообще, людьми. Она была приятна и
умна, я обожал ее - а кроме того, хотя я не задумываясь иду на убийство
при определенных условиях, я не переношу, когда бросаются невинными
жизнями ради дешевого драматического эффекта.
- Я полностью согласен, - сказал Да-Уд. Его негодование, по крайней
мере наполовину, казалось искренним. - Но что ты намереваешься делать? Что
ты _м_о_ж_е_ш_ь_ сделать?
- Я должен выполнить свою миссию, любой ценой, кроме смерти - если я
погибну, никто не доведет ее до конца. Но в процессе ее выполнения я с
величайшим удовольствием буду обманывать, позорить и ввергать в страх
Гильдию, если, конечно, мне это удастся. Мне нужна твоя помощь. Если мы
уцелеем, я прослежу, чтобы ты тоже не остался внакладе; деньги здесь не
первая моя цель, а теперь даже и не вторая.
- Я берусь, - не задумываясь, сказал Да-Уд, хотя он явно перепугался,
что, впрочем, было вполне естественно. - Что конкретно ты предлагаешь?
- Прежде всего, я снабжу тебя бумагами, подтверждающими, что я продал
тебе часть - не все - самой важной вещи, имеющейся у меня на продажу, что
дает любому, кто ими владеет, влияние в Совете Министров Великой Земли.
Они показывают, что Великая Земля замышляет заговор против нескольких
крупных держав, все они человеческие, с целью сравняться в могуществе с
Зеленым Экзархом. В бумагах не сказано, о каких именно мирах идет речь, но
там достаточно информации, чтобы Экзархия хорошо за них заплатила - а
Великая Земля, еще больше, лишь бы заполучить их обратно. Ты дашь понять,
что недостающая информация также продается, но у тебя не хватило денег.
- А вдруг, Гильдия не поверит?
- Они никогда не поверят - извини за откровенность - что ты смог
позволить себе купить все; они поймут, что я продал тебе _э_т_у_ долю
только потому, что у меня к ним недоброе чувство, можешь так им и сказать
- хотя, на твоем месте, я не стал бы говорить, чем это чувство вызвано.
Если бы они тебя не знали, они могли бы заподозрить, что ты это я в ином
обличье, но к счастью, они тебя знают и... а, ладно... пожалуй, склонны
тебя недооценивать.
- Мягко сказано, - усмехнулся Да-Уд. - Но это не помешает им
заподозрить, что я знаю твое местонахождение или имею способ с тобой
связаться. Они подвергнут меня допросу, и конечно же, я скажу им. Я их
тоже знаю; промолчать не удастся, а я предпочитаю избавить себя от
ненужных мук.
- Конечно - ни в коем случае не следует идти на риск допроса, скажи
им, что хочешь продать и меня вместе с секретом. Это покажется им
логичным, и я думаю, у них должны быть законы, запрещающие допрашивать
члена Гильдии, который делает предложение продать; в большинстве Гильдий
Предателей такое правило есть.
- Это так, но они будут соблюдать закон только пока верят мне; это
тоже обычное правило.
Саймон пожал плечами. - Тогда старайся быть убедительным, - сказал
он. - Я уже говорил, что предприятие будет опасным; я полагаю, ты стал
предателем не для того, чтобы наслаждаться безопасностью.
- Нет, но и не для самоубийства. Но я не сверну с курса. Где
документы?
- Проведи меня к топоскопу-скрайберу твоего Принца, и я их изготовлю.
Но сначала - двадцать риалов, пожалуйста.
- Минус два риала за пользование собственностью Принца. Сам
понимаешь, взятки.
- Твоя сестра ошибалась. У тебя есть стиль, хотя и несколько
близорукий. Хорошо, восемнадцать риалов - и давай приступим к делу. Мое
время мне не принадлежит - ни один век.
- Но как мне потом с тобой связаться?
- Эта информация, - ласково произнес Саймон, - обойдется тебе в те
два риала, и это еще дешево.
5
Лаборатория мозговой диктовки Руд-Принца далеко не соответствовала
стандартам Гильдии, не говоря уже о стандартах Великой Земли, но Саймон
был удовлетворен, считая, что созданные им документы выдержат любое
испытание. Они были абсолютно подлинными, а у каждого опытного предателя
есть чутье на это качество, независимо от таких технических дефектов, как
нечеткое изображение или неуместные эмоциональные обертоны.
Покончив с этим, он честно приступил к делу, за которое взялся, а
именно, составлению каталога библиотеки Руд-Принца. Уклонись он от этого,
он скомпрометировал бы Да-Уда и привлек к себе ненужное внимание. К
счастью, работа оказалась достаточно приятной. Помимо обычной порнографии,
Принц владел рядом книг, которые Саймон давно мечтал увидеть, в том числе
полный текст "Яблок Айдена" Вилара и все двести кантов поэмы Мордехая
Дровера "Тамбурмажор и Маска", с изумительными гравюрами Брока,
раскрашенными вручную. Там находились статуи работы Лабьюерра и
Халворсена; а среди музыки, последняя соната Эндрю Карра... и все это, как
водится, среди огромного количества хлама; впрочем, это характерно для
любой библиотеки, большой или малой. Был ли у Руд-Принца вкус или нет, но
деньги у него явно водились, и часть из них, при ком-то из прошлых
библиотекарей, была потрачена с толком.
Занимаясь всем этим, Саймон одновременно обдумывал, как встретиться с
Да-Удом, когда игра войдет в соответствующую стадию. Договоренность с
Да-Удом, естественно, была обманом, более того, двойным обманом; но сами
несовершенства этого плана придавали ему достоверность - то есть, он
выглядел так, будто может сработать, и он действительно должен работать до
определенного момента, иначе ничего не выйдет. А затем придется устранить
намеренно заложенные в этом плане ошибки. Итак...
Однако, Саймон начал замечать, что ему трудно думать. Преобразующая
сыворотка постепенно оказывала свое действие, и в его черепе крутились
предательства, не имеющие никакого отношения к Да-Уду, Руд-Принцу,
Друидсфоллу, Бодейсии, Зеленому Экзарху и Великой Земле. Хуже того: они не
имели никакого отношения и к Саймону де Кюлю, речь шла о дурацких мелких
провинциальных интригах, абсолютно его не интересовавших - но вызывавших
раздражение, злость и даже болезненное состояние, будто муки ревности к
какому-то предшественнику, с которыми разум не может справиться. Зная их
причину, Саймон упорно боролся с ними, но он знал, что они будут
усиливаться, несмотря на всю его решительность; они проистекали из генов и
крови, а не из его некогда остро отточенного, а теперь туманящегося
сознания.
В этой ситуации он не мог надеяться, что сможет просчитать очень
много чрезвычайно запутанных вариантов, так что лучше отбросить все, кроме
самого необходимого. В итоге он решил, что лучше встретиться с Да-Удом в
Принципате, как и было договорено, и приберечь обман на более крайний
случай.
С другой стороны, было бы глупо слоняться по Принципату в ожидании,
рискуя стать жертвой непредвиденного случая - например, предательства в
результате возможного допроса Да-Уда - в то время как у него были дела,
которые можно выполнить в любом другом месте. Кроме того, неизменно
туманная теплая погода и обрывочная показная религиозность Принципата
раздражали его и вызывали порывы противоречивых восторгов и преданности у
нескольких личностей, которые явно были неуравновешены, будучи цельными, а
теперь их кусочки составляли фиктивное "я" Саймона. Особенно ему не
нравился девиз выбитый над входом во дворец Руд-Принца: СПРАВЕДЛИВОСТЬ
ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Этот взгляд, явно заимствованный у какой-нибудь колониальной
исламской секты, был прекрасной доктриной для культуры, погрязшей в
изменах, поскольку оправдывал почти любое предательство на том основании,
что оно ставило своей целью справедливость (выступавшую в образе той
любви, что гласит: "Я делаю это для твоего же блага; мне это причиняет
большую боль, чем тебе"). Но Саймон, смутно припоминаемые родители
которого часто предавали его именно из этих соображений, находил такую
точку зрения слишком уж удобной. Кроме того, он с подозрением относился ко
всем абстракциям, выраженным в виде "А есть Б". По его мнению, ни
справедливость, ни милосердие не имели очень тесной связи с любовью, и уж
тем более не были ей тождественны - иначе зачем бы иметь три слова вместо
одного? Метафора это не тавтология.
Помимо этих мелочей, Саймону казалось, что есть смысл вернуться на
некоторое время в Друидсфолл и покрутиться неподалеку от Управления
Гильдии. В худшем случае, его местопребывание будет неизвестно Да-Уду,
анонимность в большом городе обеспечить проще, меньше вероятность, что
Гильдия распознает его, даже если заподозрит - а этого наверняка следует
ожидать - в подобной смелости. В лучшем случае, он сможет раздобыть
какую-нибудь полезную информацию, особенно если миссия Да-Уда вызовет
какое-то необычное шевеление.
Ну, хорошо. Вручив Руд-Принцу объемистую стопку перфокарт и пообещав
вернуться, Саймон добрался флаером до Друидсфолла, где старался держаться
подальше от "Скополамандры".
Некоторое время он не замечал ничего необычного, что само по себе
вселяло некоторую надежду. Либо Гильдию не насторожили неуклюжие
предложения Да-Уда, либо она скрывала свою тревогу. Несколько дней подряд
Саймон наблюдал, как Верховный Предатель Бодейсии приходит и уходит,
иногда со свитой, а чаще лишь с одним рабом. Все казалось нормальным, хотя
Саймона ощущал слабую непонятную дрожь, тем более раздражающую, что он не
знал, с какой из его _п_е_р_с_о_н_ эта дрожь связана. Явно не с его
основным "я", поскольку, хотя Валкол и был врагом, с которым ему
предстояло встретиться, он не казался более страшным, чем другие, которых
Саймон победил (правда, находясь в своем полном и истинном сознании).
Затем Саймон узнал "раба"; и тут он бросился бежать. Это был вомбис,
тот самый, что путешествовал под видом дипломата на борту "Караса".
Создание даже не потрудилось изменить свое лицо для новой роли.
На этот раз Саймон мог бы убить его легко со своего наблюдательного
поста, и скорее всего, ускользнул бы беспрепятственно, но опять имелись
