кровосмешение, интимная связь между близкими родственниками.], который у
нее был в юности. Этот часто повторяемый ею рассказ всегда вызывал у
слушателей благоговейный ужас, но в новой группе вместо ожидаемой реакции
она натолкнулась на равнодушие, которое привело ее в ярость. Она с
изумлением обнаружила, что членов этой группы гораздо больше заинтересовал
ее Трансакционный гнев, а не исторический инцест. Она в бешенстве выпалила
слова, которые, по-видимому, считала худшим оскорблением: обвинила их в
том, что они не фрейдисты. А Фрейд, между прочим, относился к психоанализу
очень серьезно и избегал превращать его в игру, заявляя что он - не
фрейдист.
Недавно был открыт новый вариант "Психиатрии", названный "Скажите-ка
мне вот что". Он несколько напоминает популярное развлечение "Двадцать
вопросов". Уайт рассказывает свой сон или какое-то происшествие,
случившееся с ним, а другие члены группы, часто и психотерапевт, пытаются
интерпретировать его, задавая соответствующие вопросы. Пока Уайт в
состоянии ответить на вопросы, присутствующие придумывают все новые и
новые, пока наконец кому-нибудь не удастся задать такой вопрос, на который
Уайт не сможет ответить. После чего Блэк откидывается на спинку кресла с
много значительным видом, как бы говоря: "Ага! Если бы вы смогли ответить
на этот вопрос, то это, безусловно, пошло бы вам на пользу. Я свое дело
сделал". (Этот вариант находится в дальнем родстве с игрой "Почему бы вам
не... - Да, но"). Некоторые психотерапевтические группы в течение многих
лет играют только в эту игру с минимальными изменениями и практически не
продвигаются вперед. Эта игра представляет большую свободу Уайту
(пациенту), так как он может подыгрывать остальным, чувствуя, что его
ответы неудовлетворительны, или же он может играть против всех, отвечая без
колебаний на каждый предложенный вопрос. В последнем случае скоро станут
очевидными возмущение и смятение других игроков, потому что он словно
говорит им. "Ну вот, я ответил на все ваши вопросы, однако вы мне ничем не
помогли, кто же вы после этого?"
В игру "Скажите-ка мне вот что" играют обычно в школе, когда ученики
знают, что должны ответить на вопрос учителя не на основе разумных
рассуждений и знания фактов, а должны постараться угадать, какой именно из
возможных ответов хочет услышать учитель. Педантичный вариант этой игры
встречается, например, при изучении древнегреческого языка: учитель всегда
может одержать верх над учеником и вполне обоснованно выставить его в
глупом виде, указав на какое-то темное место в тексте.
6. "Дурачок"
*Тезис*. В мягком варианте этой игры ее тезис можно сформулировать
так: "Я смеюсь вместе с вами над моей глупостью и неуклюжестью". Однако
люди с серьезными проблемами могут играть в угрюмый вариант этой игры с
тезисом: "Да, я глуп, но такой уж я есть, так что сделайте со мной что-
нибудь". И в том, и в другом случаях игра ведется с депрессивной позиции.
Следует различать игры "Дурачок" и "Растяпа". В последней игрок занимает
более агрессивную позицию, а в его неловкости есть цель - получить
прощение. Кроме того, нужно уметь отличать игру "Дурачок" от
времяпрепровождения "Клоун". Последнее укрепляет жизненную позицию: "Я
просто прелесть и никому не делаю зла". Критическая трансакция в игре
"Дурачок" состоим в том, чтобы Уайт вынудил Блэка назвать его дураком или
прореагировать таким образом, будто он считает его таковым. Поэтому Уайт
ведет себя как Растяпа, но не стремится получить прощение. Более того, если
он получит прощение, то почувствует себя "не в своей тарелке", так как оно
угрожает его жизненной позиции.
Уайт может вести себя как клоун, но при этом не пытается показать, что
он только дурачится. Он хочет, чтобы его поведение воспринимали всерьез как
доказательство его глупости. Таким образом он получает значительное внешнее
"вознаграждение", поскольку чем меньше он знает, тем эффективнее может
вести игру. Поэтому в школе ему не нужно заниматься, а на работе он не
должен стараться приобрести какие-то знания, которые бы способствовали его
продвижению по службе. Он с детства привык к тому, что люди будут вполне
удовлетворены им, пока он ведет себя как дурачок, даже если на словах они
утверждают обратное. Окружающие будут удивлены, если в критической
ситуации, при условии, что он решил справиться с ней, вдруг выяснится, что
он совсем неглупый человек, не более чем "глупый" младший брат в сказке.
*Антитезис*. Для мягкой формы игры весьма прост. Если Блэк откажется
играть в "Дурачка" и не будет смеяться над неловкостью Уайта или бранить
его за глупость, то он приобретет в его лице друга. Одна из особенностей
этой игры состоит в том, что в нее часто играют люди с маниакально-
депрессивным типом личности. В состоянии эйфории они ведут себя так, словно
и в самом деле приглашают окружающих принять участие в их насмешке над
собой. Часто от этого трудно удержаться, особенно потому, что создается
впечатление, будто в противном случае они обидятся. В каком-то смысле это
так и есть, поскольку человек, отказавшийся посмеяться над ними, угрожает
их жизненной позиции и портит им игру. Но в состоянии депрессии у них
возникает обида на тех, кто смеялся над ними, поэтому воздержавшийся от
насмешек человек поймет, что, наверное, поступал правильно. Возможно, лишь
с ним одним такие люди будут позже разговаривать, а все прежние "друзья",
которые охотно участвовали в игре, теперь превратятся в его врагов.
Говорить Уайту, что в действительности он вовсе не глуп, совершенно
бесполезно. Он и в самом деле может соображать довольно туго и даже
осознавать это. Может быть, поэтому он и пристрастился к этой игре. Но тем
не менее могут существовать такие сферы деятельности, в которых он
превосходит других людей. Тогда будет вполне уместно продемонстрировать ему
уважение, которого заслуживают его способности. Это сильно отличается от
неуклюжих попыток "внушить ему уверенность в себе". Последние попытки могут
доставить ему горькое удовлетворение от сознания, что другие люди еще
глупее, чем он, но это для него небольшое утешение. Такое "вселение
уверенности", на наш взгляд, представляет собой не самый умный метод
лечения. Как правило, это обычный ход в игре "Я всего лишь пытаюсь помочь
вам". Антитезисом "Дурачка" должна быть не другая игра, а полный отказ
играть в данную игру.
Антитезис к угрюмой форме игры представляет собой более сложную
проблему, потому что угрюмый игрок стремится вызвать не смех или издевку, а
вывести партнера из себя или вызвать у него чувство полной беспомощности -
так, чтобы у того, как говорится, просто "руки опустились". А с этим его
состоянием игрок легко умеет справляться благодаря своему девизу: "Сделайте
со мной что-нибудь". Таким образом, он выигрывает в любом случае. Блэк
(партнер) ничего не может делать, так как у него "опустились руки".
Если же он что-то предпримет, то только потому, что выведен из себя.
Такие люди также имеют склонность к игре "Почему бы вам не... - Да, но", от
чего получают такое же удовлетворение, но в более слабой степени. К этой
форме игры антитезис придумать нелегко. Мы полагаем, что он может быть
найден только при условии ясного представления психодинамики игры.
7. "Калека"
*Тезис*. Наиболее драматичной формой игры "Калека" является
"Оправдание по причине душевной болезни". В трансакционных терминах тезис
игры можно изложить следующим образом: "Что вы хотите от такого
эмоционально неуравновешенного человека, как я? Чтобы я никого не убивал?"
На что Присяжные должны, с точки зрения пациента, понять его и ответить:
"Что вы! Нам и в голову не придет требовать этого от вас". "Оправдание по
причине душевной болезни" в качестве юридической игры весьма распространено
в американском обществе. Подобные случаи не следует смешивать с ситуацией,
когда человек действительно страдает глубоким психозом и не способен нести
ответственность за свои поступки.
Тезис игры - "Что вы хотите от калеки?" Действительно, что можно ждать
от инвалида, который только и умеет управлять своим инвалидным креслом?
Однако известны факты, когда во время второй мировой войны некоторые
инвалиды с деревянной ногой могли исполнять в ампутационных центрах
армейских госпиталей джиттербаг [Быстрый танец с резкими движениями под
джазовую музыку.], причем делали это очень умело. Встречаются слепые люди,
успешно работающие в политической области (например, в моем родном городе
такой человек был избран на должность мэра). Я знаю глухих людей,
плодотворно работающих психиатрами и психотерапевтами, и людей, лишившихся
рук, но умеющих пользоваться пишущей машинкой.
Наблюдения свидетельствуют: пока человек, обладающий настоящим,
возможно, преувеличенным или даже воображаемым увечьем, не жалуется на свою
судьбу, в его жизнь вообще не следует вмешиваться. Но когда он обращается
за помощью к психотерапевту, возникает вопрос: наилучшим ли способом он
распорядился своей жизнью и сможет ли он подняться над своим недугом? В США
психотерапевту приходится сталкиваться с оппозицией широких слоев
образованной публики. Даже ближайшие родственники пациента, которые громче
всех обычно жалуются на неудобства, связанные с его увечьем, могут в конце
концов рассориться с психотерапевтом, если дела у пациента будут
улучшаться. И хотя психотерапевт, занимающийся анализом игр, прекрасно
понимает их мотивы, его задача от этого не становится легче. Всем, кто
играет в "Я всего лишь пытаюсь помочь вам", угрожает постоянная опасность,
что их игра будет сорвана, если пациент вдруг решит в дальнейшем полагаться
на собственные силы. Иногда такие игроки (например, родственники)
предпринимают просто невероятные усилия, чтобы прервать лечение.
Оба этих аспекта можно проиллюстрировать случаем с заикающимся
клиентом мисс Блэк. Этот человек играл в классический вариант игры
"Калека". Он не мог найти работу и вполне справедливо приписывал эту
неудачу тому, что он - заика. Между тем, по его словам, его интересовала
только работа коммивояжера. Будучи свободным гражданином, он, конечно, имел
право искать работу в любой интересующей его области, но, поскольку он был
заикой, его выбор заставлял усомниться в искренности его мотивов. И когда
мисс Блэк вознамерилась испортить его игру, реакция агентства социального
обеспечения была для нее весьма неблагоприятной.
Игра "Калека" особенно пагубна в клинической практике, потому что
пациент может найти врача, который играет в ту же игру и с тем же девизом.
Тогда никакого результата ждать невозможно. Иногда оправдание базируется на
идеологических доводах, например: "Что вы хотите от человека, если он живет
в таком обществе, как наше?" Один пациент соединил этот вариант со ссылкой
на "психосоматические причины": "Что вы хотите от человека с
психосоматическими симптомами?" Он переходил от одного психотерапевта к
другому, и каждый из них принимал только одно оправдание, но отвергал
другое. В результате ни один из них не дал ему почувствовать себя уверенно
в своей жизненной позиции. Однако также не удалось и сдвинуть его с этой
позиции, отвергнув оба довода. А пациент как будто бы доказал, что
психотерапия никому не может помочь.
Чтобы оправдать симптоматическое поведение, пациенты очень часто
прибегают к самым разным доводам. Это может быть простуда, травма головы,
