- Я и сам пока в толк не возьму, сынок
Все согласились с планом Алексея. Но прежде всего мореходы хотели
выполнить старинный обычай: поставить крест на берегу. Недаром они
позаботились прежде всего о кресте. Поморские кресты отнюдь не всегда
обозначали могилу. Чаще всего они служили своеобразными маяками. Кресты
ставили на самой высокой точке мыса или берега, где они резко выделялись
среди скал и снегов и были издалека видны с проходящих судов.
Сколотив высокий крест из плавника и укрепив его камнями, мореходы
возвратились к избе...
В старых поморских лоциях кресты различались по числу и величине; еще
не так давно они возвышались на многих приметных местах архипелага.
Только в XIX веке эти памятники старой русской морской культуры были
безжалостно уничтожены появившимися на Груманте норвежскими
промышленниками.
Сколотив высокий крест из плавника и укрепив его камнями, мореходы
возвратились к избе, до мелочей пересмотрели все, что нужно исправить.
- Вот тут, - говорил Федор, искусный плотник, - бревна больше
погнили, заменить надо. А в остальных местах только перебрать. - И тут
же отметил, какие бревна нужно сменить. Для конопатки решили
использовать мох, которого на острове было сколько угодно.
- Потолочные доски, Федор, тоже бы надо пригнать плотнее, - указывал
Алексей, пробуя раздавшиеся тесины.
- Хороший потолок тепло сохраняет, а плохой - зиму в избу загоняет, -
поддакнул Степан.
Кроме того, решено было заменить дверные косяки, притолоки, пороги и
сколотить новые двери попрочнее да с крепкими засовами. Ставни к окнам
тоже не были забыты, старые пришли в полную негодность.
Исправить развалившуюся печь взялся Алексей. Ему не раз приходилось
класть такие печи и дома и на зимовках.
- За камнем дело не станет. Камнем весь остров завален, а вот с
глиной как, братцы, быть? - задумался Химков. - Хорошую печь без глины
не сложишь. А она здесь есть, раз печь на глине стоит и пол глиняный.
Ведь не возят же ее на Грумант!
Мореходы, отбросив мрачные мысли, с жаром обсуждали неотложные дела.
Нужно было подумать и о пропитании.
- Ну-к что ж, кабыть и обедать пора, - посмотрел на солнышко Степан.
- Не будешь сыт - не поработаешь. Так ведь, ребята?
- И то правда, - согласился Федор. - Олешка бы нам сейчас спроворить.
Как бы ладно было.
- Пока порох есть, тужить нечего. Двенадцать зарядов - это двенадцать
оленей. Как, Степан? - обратился Алексей к Шарапову.
Степан Шарапов ухмыльнулся в усы. Он слыл среди зверобоев
"Ростислава" лучшим стрелком и недаром числился в артели носошником.
Бить без промаха из кремневого самодельного ружья - искусство нелегкое.
Но среди поморов было много метких стрелков.
- Ну вот что, Степан, бери четыре заряда. Оленей выбирай покрупнее и
пожирнее. А Ваня в помощь тебе будет.
- Поспешайте, ребятушки. За оленем далеко ходить нечего, везде их
много, - поторапливал проголодавшийся Федор.
Действительно, впоследствии выяснилось, что на острове водились не
только олени. Здесь был богато представлен весь морской и наземный
полярный животный мир.
На отлогих берегах, у самого моря, находились моржовые лежбища. Ближе
к горам и по разлогам вдоль речушек, где рос серый лишайник, ягель,
паслись стада дикого оленя. Часто встречались по моховым долинам
тундровые куропатки. В изобилии водился песец. В озерках с чистой водой
плескалось много крупной птицы, прилетавшей на лето с юга. В разных
местах острова иногда попадались огромные белые медведи, подстерегавшие
добычу.
Когда в избу был принесен первый убитый Шараповым олень, его
осмотрели с особым интересом. Оказалось, что здешний олень поменьше, чем
на Новой Земле или на материке. Добытый охотником олень был крупный
самец, весил он пудов пять. Цвет имел не бурый, а белесый с темными
полосами вдоль спины - переходный от летнего к зимнему, рога полностью
отросли и очистились от мохнатой шкурки. Освежевав оленя, мореходы
удивились обилию нежного жира.
Разделывая тушу, Степан тщательно вынимал хребтовые и ножные
сухожилия: они пойдут для изготовления прочных ниток. Одежда и обувь,
сшитая такими нитками, не промокает на месте швов. В шкуре оленя не
нашли ни одного свища. Это было удивительно: шкуры оленей с материка
почти всегда испорчены личинкой мухи. Муха, или, вернее, овод, кладет
свои яички на шерсть оленя. Личинки - а их бывает до двухсот, -
развиваясь, пробуравливают кожу и живут в ней. Весной личинки выползают
наружу и сваливаются на землю. К лету они превращаются в мух.
- Потому шкура грумантского оленя и ценой дороже, что в ней вовсе дыр
нет, - заметил Федор.
Особенно был хорош камос - кожа с ног оленя, употребляемая специально
для обуви и рукавиц. Камос поморы снимали возможно аккуратнее.
Шарапов и Ваня отлично справились с заданием. Скоро четыре жирные
оленьи туши висели невдалеке от избы.
Запасшись провизией, грумаланы с новыми силами взялись за работу.
Прежде всего нужно было снабдить Федора лесом для избы. Лес выбирали из
плавника и сносили его ближе к жилью.
В плавнике встречалось немало ценного. Тут были доски судовой обшивки
погибших в море кораблей, разломанный шпангоут, брусья, толстые круглые
обломки мачт. Ваня нашел почти целый деревянный руль от большой лодьи, а
Федор набрел на остаток лодейного ворота, засыпанный песком. К великой
радости зимовщиков иногда попадались обломки такелажа с болтами и
скобами, гвозди и другое железо. Это были особенно нужные находки, - все
железо тщательно собирали.
Лес для избы заготовили в течение двух дней. Федор безустали стучал
топором, пригоняя бревна.
Роясь в плавнике, поморы обратили внимание на одно интересное
обстоятельство. Плавник в обилии валялся не только у самой воды, но и
вдалеке, почти около избы, у крутых горных склонов, то-есть верстах в
двух от берега. Как ни старались промышленники понять эту загадку, так
до истины и не добрались.
Однажды, собирая плавник, Степан окликнул Химкова:
- Смотри-ка, сколь глины нанесло. - И он указал на устье мутного
ручья с мягким илистым дном. - А ну пойдем вверх - предложил Алексей, -
посмотрим, откуда ручей глину несет.
К большой своей радости, они скоро обнаружили глину в ущелье, верст
за пять от моря. Сделав из досок носилки, за день натаскали ее, сколько
нужно, и тотчас приступили к ремонту печи. Затем привели в порядок и
глиняный пол.
Работы по подготовке к зиме успешно продвигались вперед. В
повседневных хлопотах незаметно уходило полярное дето.
Лес для избы заготовили в течение двух дней.
Химков тщательно следил за временем. С самого начала он поставил в
горнице доску и на ней зарубками обозначал каждый прожитый день.
Праздники он отмечал крестами.
Однажды в солнечный день Алексей позвал сына:
- Ну-ка, Ванюша, давай часы мастерить. Пока солнышко по небу ходит,
пусть оно нам время показывает.
На ровной открытой площадке Алексей вбил прямую тонкую жердь. Длинная
тень упала на землю.
- Прежде всего, Ваня, мы стороны земные узнаем. Тогда и ветры
сподручнее будет примечать. Вот солнышко к полдню движется - тень от
жерди все короче будет. - С этими словами Химков снял поясной ремень и
привязал его к нижней части шеста. К другому концу ремня, на расстоянии,
как раз равном длине тени, он прикрепил небольшую палочку и, как
циркулем, вычертил на земле небольшую дугу. На конце тени он вбил острый
колышек. - Теперь, Ванюха, смотри не зевай. Тень сначала совсем
окоротеет, а потом, как солнышко за полдень пойдет, снова вытягиваться
станет. Только она до моей черты доберется, ты в то место другой колышек
вбей. Тогда и мне скажешь.
Кое-что о солнце мальчик уже знал: знал он, что в полдень оно бывает
как раз на юге. Если в полдень встать к солнышку лицом, то на правой
руке будет запад, на левой - восток, а позади - север. Все это было ему
знакомо; теперь его разбирало любопытство узнать, как отец будет делать
часы. Едва тень коснулась черты, Ваня вбил второй колышек и тотчас
позвал отца.
- Молодец! Сейчас полуденную линию найдем. Алексей разделил дугу
между колышками пополам и провел от шеста к середине дуги длинную линию.
- Вот эта стрелка как раз север показывает, а другой ее конец, где я
перышки нарисовал, на полдень смотрит. Алексей провел новую линию
поперек первой.
- Смотри, черта вправо - восток указывает, а влево - запад.
- Знаю, отец. А часы как замечать? - не выдержал Ваня.
- Сейчас, - Химков провел накрест еще две линии. Получилась
восьмилучевая звезда. - Вот тебе и часы, Ванюха. Между лучами как раз по
три часа времени протечет. Примечай тень и часы отсчитывай. Понял,
сынок?
Ваня кивнул головой.
- А теперь прапор' на крыше сладим.
Алексей взял жердь, прикрепил сверху крестовину и в самый конец
воткнул гвоздь. На гвоздь насадил крыло от большой чайки - бургомистра.
Все это сооружение он пристроил к крыше избы, придав лучам крестовины
истинное направление на страны света.
Ваня долго еще вертелся у солнечных часов, наблюдая, как медленно
движется за солнышком тень, делаясь все длиннее и длиннее...
Устраиваясь пока в старой избе, Алексей не оставлял намерения
перенести зимовье на южный берег и разведать остров поподробнее. Попутно
он хотел выяснить, где находятся лучшие места для промысла моржей, где
расположены удобные становища, на случай, если в будущем придется снова
вести лодью на Малый Берун.
В том, что они попали на Малый Берун, и именно на его западный берег,
Химков не сомневался. В ясные дни он отчетливо видел на западе снежные,
остроконечные вершины соседнего Большого Беруна.
Химков знал, что между этими островами тянулся пролив, достигавший в
южной части ста верст ширины. "Ростислав" погиб именно в этом проливе,
почти всегда заполненном дрейфующими льдами.
Грумаланы долго не теряли надежды на возвращение судна. О
"Ростиславе" больше не говорили, но ежедневно всматривались в море.
Там ничего не было видно.
Глава пятая
СТРАШНАЯ НАХОДКА
Прошло несколько дней с тех пор, как в избе заменили последнее
негодное бревно, старательно проконопатили стены, плотно, доска к доске,
уложили крышу и потолок. Давно просохла заново сложенная каменная печь.
Завершение первоочередных предзимних работ позволяло Химкову привести
в исполнение его замысел обследовать весь остров. Но стала хмуриться
погода. Однажды ночью крупными липкими хлопьями пошел мокрый снег, с
моря навалил густой туман.
Непогожее время не пропало для Алексея даром. Ему удалось смастерить
новый интересный прибор.
Готовясь к исследованию острова, он долго ломал голову, как обойтись
без компаса и в то же время точно определить направление береговой
линии.
- Что замолк, Алексей, о чем думу думаешь? - участливо спрашивал
Федор.
- Хотел чертеж наших берегов сделать, да матки нет... И примыслить
ничего не могу.
Веригин стал что-то вспоминать.
А матка-ветромет разве к делу негодна? Отец-то мой без ветромета и в
море не ходил. Штука простая, смастерить недолго.
Алексей просиял и обнял товарища.
___________________________________
'Флюгер.
- Спасибо, надоумил. Теперь я с чертежом за милую душу управлюсь...
Ванюха!- крикнул он сыну. - Найди-ко мне тесину поровнее, да мигом, не
копайся.
Когда подходящая доска была разыскана, Химков, не откладывая,
приступил к делу.
- Округ-то кабыть в аршин надобен, а, Федор? Такой ведь ветромет у
отца был? - показал он размер руками.
- Такой, такой, хорошо помню, - загудел Веригин.
- А я вполовину меньше сделаю, - способнее будет в пути. Ветра да
