слабо освещен, Шефер и, вслед за ним, Раше направились к
лестнице, крепко сжав пистолеты. Поднимаясь, они слышали вопли
и громкие удары.
-- Звуки такие, будто кино про ниндзя показывают, -- тихо
проговорил Раше. -- Что за черт там наверху, как ты думаешь,
Шефер? Уж не Лемб ли тут упражняется?
Шефер утвердительно хмыкнул.
-- Центр бандитских разборок, -- согласился он, -- Лемб
использует его для своих богомерзких сборищ.
Пристально вглядевшись в темноту, он продолжал подниматься
по лестнице, держа оружие наготове.
Центральные этажи были темными и безмолвными. Раше бегло
осматривал каждый вестибюль, целясь в пустоту, но ничего кроме
мусора и запустения не видел. Шефер не отвлекался даже на
осмотр, он пытался сообразить, где должно происходить действие.
На пятом этаже тусклый свет лился в вестибюль из открытой
двери. Выстрелы стихли, но кто-то непрерывно кричал таким
душераздирающим криком, какого Раше никогда раньше не слышал. В
воздухе висела оружейная гарь. Здесь все провоняло.
-- Боже, ты слышишь это? -- спросил Раше, остановившись на
верхней ступеньке.
-- Да, -- отозвался Шефер из вестибюля. Эти ребята не на
шутку начинают меня доставать!
Крик превратился в сдавленное бульканье.
-- Прикрой меня, -- попросил Шефер, стоя около двери и
прижавшись спиной к стене. -- Я войду.
Раше не удосужился ответить, да Шефер и не дал на это
времени. Он шагнул в дверной проем и бросился в комнату, целясь
в невидимого противника.
Раше осторожно двигался по коридору, прижавшись к стене,
стараясь не обращать внимание на дюжину отверстий от пуль в
ней, хотя его спина скользила как раз по ним, и молил Бога,
чтобы у гангстеров кончились патроны. Он слышал шаги Шефера --
тот вошел и остановился где-то посередине комнаты. А потом он
не услышал ничего, кроме хриплого хлюпающего звука, как будто
из тюбика выдавливали соус.
-- О Господи, -- очень тихо пробормотал Раше.
Ему показалось, что он смог почувствовать сейчас что-то
странное вроде того, о чем говорил Шефер у кафе. Что-то было не
так. Невероятная перестрелка, разрушенная стена, теперь эта
тяжелая тишина и неуловимое, необъяснимое ощущение -- все было
не так.
Как раз то, о чем говорил его напарник.
-- Шефер? -- тихо позвал Раше.
Напарник не отвечал. Хотя Раше слышал его шаги, Шефер не
сказал ничего.
Раше прошел дальше, держа пистолет наготове, и шагнул в
дверной проем. Остановился и замер, пристально вглядываясь в
полутьму.
Странно, какие мысли иногда приходят человеку в голову.
Раше, взглянув на то, что было за дверью, сразу же подумал о
своей матери.
Он вспомнил, как она, тихо успокаивая, держала его на
руках, когда ему было четыре или пять лет. Он вспомнил мягкое
прикосновение ее рук, вспомнил, какие длинные и тонкие у нее
были пальцы, и как ее локон щекотал ему лоб, когда она покрепче
прижимала его к себе.
Придя в себя через несколько секунд, полицейский подумал,
что, может, это и не так уж странно. Ведь мать обнимала и
утешала его, когда он просыпался и кричал в темноте, дрожа от
невыразимого кошмара, который потом не мог припомнить, что-то о
ночных чудовищах, о том, как он захлебывался собственной
кровью, о том, как ужасные твари хотели причинить ему боль.
Мать тихонько качала его на руках, и нежно шептала:
-- Эти злыдни существуют лишь во сне, они ненастоящие. Они
не причинят тебе вреда. Ночных чудовищ нет, они ненастоящие.
Когда Раше смотрел на большую комнату на пятом этаже, где
одна стена практически отсутствовала, пол был усыпан осколками
стекла и осыпавшейся штукатуркой и залит кровью, комнату, где,
онемев, застыл его напарник Шефер, Раше понял, что его мать
лгала.
Потому что чудовища были на самом деле. Ничто больше не
смогло бы сотворить такое.
Наконец Шефер заговорил.
-- Бандитская война, чтоб ее... -- сказал он.
Глава 3
Ночной ветерок, врывающийся через дыру в стене, раскачивал
висящие тела, и кровь, капающая с их алых ободранных пальцев,
рисовала на полу странные узоры.
Тел было восемь. Неведомая сила разрушила большую часть
потолка и привязала мертвецов к балкам. Даже освещенные тусклым
светом ночного города, льющимся снаружи, они выглядели
ослепительно алыми.
-- С них содрали кожу, -- пробормотал Раше.
Шефер кивнул.
-- Некоторые из них из компании Лемба, а другие -- Карра.
Потери равные.
Раше уставился на напарника -- зрелище много приятнее, чем
покачивающиеся трупы.
-- Господи, Шефер, -- проговорил он, как ты это определил?
У них же нет лиц!
-- У них нет кожи, а лица остались, -- возразил Шефер. --
Это Эдди и Хатчек -- парни Карра. Этот -- из людей Лемба,
Фиорелло, а здесь -- собственной персоной скандалист Лемб. Ты
посмотри на их глаза, они-то остались!
Раше взглянул, не успев толком подумать, действительно ли
он этого хочет, и напрасно. Его охватил внезапный приступ
тошноты. Пот катился по его лицу, холодный, несмотря на жару, и
полицейский не мог поднять руку, чтобы вытереть его. Он не мог
отвести взгляда от кровавых тел, не мог пошевелиться: один шаг
вперед, и он окажется в крови, а об отступлении назад, в густую
темноту, не могло быть и речи. Казалось, там скрывается
чудовище из ночного кошмара, готовое схватить его.
-- Боже мой, Шефер, -- начал было опять Раше. -- Кто же
это мог сотворить... Даже на войне...
Он не закончил: его прервал звук, который Раше в такой
ситуации не мог объяснить ничем, кроме шагов подкрадывающейся
бестии. Он пригнулся и повернулся, держа оружие наготове.
Обрушившийся кусок потолка -- здоровый кусок дранки и
штукатурки, вырванный и отброшенный в сторону, так что
обнажились балки, к которым были привязаны тела -- пришел в
движение. Из-под развалин медленно поднялась окровавленная
фигура. Раше с трудом удержался, чтобы не открыть огонь. Его
палец надавил было на спусковой крючок, но полицейский
остановил его; это было не легче, чем остановить поезд.
Задержать выстрел, когда между бойком и патроном осталась доля
дюйма, задача почти невыполнимая, но Раше был хорошим
полицейским, а хороший полицейский никогда не пристрелит
последнего свидетеля убийства, единственного, знающего, кто
совершил преступление и как -- если это, конечно, единственный
последний свидетель.
Воздвигшаяся фигура была в самом деле человеческой -- но
настолько покрытой кровью и грязью, что Раше не мог разобрать
лица. Видна была лишь толстая рыжая коса, падающая на спину.
Человек встал на колени, ошеломленно оглядываясь, и его
дикий взгляд на мгновение прояснился, остановившись на Шефере.
Девятимиллиметровый пистолет Шефера висел в кобуре у него
на боку, и Раше подумал, что ему, пожалуй, тоже стоит
успокоиться, но не смог заставить себя это сделать.
На кровавом месиве, покрывающем лицо человека, сверкнули
белые зубы, он закашлялся и сказал хриплым голосом:
-- Чудеса! Кажется, это мой старый приятель, детектив
Шефер! Он нащупывал что-то в развалинах. -- Но ты упустил одну
вещь, старина. Одну ужасную штуку.
-- Карр? -- изумился Раше.
Карр разглядывал подвешенные тела и обломки, продолжая
одной рукой шарить среди обломков рухнувшей штукатурки.
-- Знаешь, Шефер, -- разглагольствовал он, -- немало я
повидал ваших полицейских штучек, но чтобы такое... Парень, я
поражен!
-- Ты сумасшедший, Карр, ты совершенно чокнутый, --
воскликнул Раше, у которого просто гора с плеч свалилась, когда
он увидел, что их противник -- обычный человек, к тому же
решивший поболтать. -- Полицейские не делали этого, мы даже
подумать о таком не могли!..
-- Ты не видел их? -- ровный голос Шефера прервал
раскричавшегося Раше. -- Ты не видел того, кто прикончил твоих
дружков?
-- Все, что я видел -- чучело в маскарадном костюме,
которое влезало в окно. Потом рухнул потолок, -- ответил Карр.
-- Может, это были именно полицейские, и ты морочишь мне
голову... может, и нет, не знаю, -- а только руку даю на
отсечение, ты, Шефер, как раз знаешь. Но, впрочем, не важно.
Конечно, я могу быть и сумасшедшим, и совершенно чокнутым, но
так как я именно такой, вы сейчас превратитесь в покойников!
И его рука вынырнула из-под обломков, сжимая то, что он
там разыскивал. Карр мгновенно вскочил на ноги, поднял пистолет
и расстрелял всю обойму в один прием.
Раше был на взводе с первого шага в здании, ему не нужно
было дожидаться, пока потолок упадет ему на голову.
Сгруппировавшись, он откатился под прикрытие кусков рухнувшего
потолка за мгновение до того, как палец Карра нажал на курок.
Грохот стрельбы, казалось, заполнил здание от основания до
чердака, и в ушах Раше поднялся звон, когда второй выстрел
прошил то место, где Шефер стоял долю секунды назад. Он не
услышал шагов Карра, когда главарь гангстеров бросился бежать,
не услышал, сказал ли он еще что-нибудь, не услышал, когда он,
щелкнув, выбросил пустую обойму и, выругавшись, прекратил
безумную стрельбу. Раше услышал рев Шефера:
-- Заткнись, чертов!...
Девятимиллиметровый пистолет Шефера успел выстрелить
трижды, когда Раше наконец сумел совладать с собой, подняться и
вернуться к своим обязанностям, но какого черта Карр топает по
коридору, и как вынес Шефер эту умопомрачительную стрельбу?
Шефер же вовсе не был таким спокойным и холодным, как
выглядел. Он трижды промахнулся, что было совершенно
неожиданно, особенно на таком расстоянии. Не иначе как дьявол
позаботился об этом.
Карр вскрикнул, выпрыгивая из окна в дальнем конце
коридора, но это был не крик боли -- просто всплеск адреналина,
пронзительный вопль в ответ на выстрел. Шефер опять промахнулся
и сразу же бросился вслед за бандитом. Раше в который раз
удивился его силе и быстроте -- и откуда только берется такая
выносливость и ловкость, когда целые дни проводишь за
письменным столом или в машине, а не в гимнастическом зале?
Раше вскочил на ноги и тяжело затрусил в дальний конец
коридора. Шефер поджидал его, стоя в полуразрушенной оконной
раме. Опершись о подоконник, он внимательно всматривался в
происходящее внизу.
Раше устроился рядом с ним и увидел, как Карр, ловко
избежав четырех полицейских, стоявших в оцеплении, скрылся за
углом. Полицейские поколебались, посовещались и не решились
оставить свой пост, пустившись в погоню.
-- Подонок! -- закончил Шефер начатую при входе в коридор
фразу.
-- Проклятье! Мы упустили его! Ну все, исчез, -- подытожил
Раше, когда Карр скрылся за углом.
-- Ну, не исчез, положим, -- отозвался Шефер. -- Просто
сбежал. Вряд ли он найдет место, где мы его не сможем найти. --
Опершись о развалины подоконника, он прокричал вслед Карру: --
Эй, панк, продолжение следует!
Еще немного постояв в оконном проеме, он повернулся, чтобы
отправиться назад... и застыл на месте.
-- Что такое? -- спросил Раше, выглянув из окна, видимо,
надеясь увидеть возвращающегося Карра.
-- Замолчи, -- приказал Шефер. -- Послушай.
Раше замолчал и прислушался.
-- Я ничего не слышу, -- признался он. Это, конечно, было
не совсем точно, потому что он слышал шорох ветра, шум
отдаленного движения на улицах, голоса полицейских, окруживших
здание и все остальные звуки ночного Нью-Йорка, но он не слышал
ничего такого, что могло объяснить беспокойство Шефера.
-- Чего-то не хватает, -- произнес Шефер.
-- Например? -- спросил Раше.
-- Да не знаю я, -- отозвался Шефер.
