Мальчики кинулись втайне от всех
По пожарной по лестнице вверх...
Два мальчика влезли в окно:
Там пыльно, там нет ни души и темно
Только шагах в четырех от угла
Там белеют два снятых крыла...
Да, мальчики, да!
Ангелы - не навсегда.
Но, красть - это грех,
Крыльев не хватит на всех...
Им хочется в небо взлететь,
А нужно всего-то, что крылья одеть,
Но не посмели, учили не зря
Их что есть в мире слово “нельзя”.
Эта песня была не для детей. Нет, они слушали, в меру внимательно, хотя,
наверное, им сейчас можно было спеть положенный на гитару учебник
математики - все бы проскочило. Вечер, костер, гитара, любимый вожатый -
в такой ситуации все понравится.
Но я понимала, что Игорь поет для меня. Пусть и смотрит лишь в огонь,
пусть песня не о любви, пусть мы едва обменялись парой слов. Словно он
почувствовал мои ожидания - и решил их опровергнуть. Может быть, так оно
и было - многие люди обладают сильной интуицией, хотя и не принадлежат к
Иным.
- Два мальчика выросли и
Путями различными в жизни пошли.
Один стал бандитом, другой стал ментом,
И каждый жалеет о том...
Да, мальчики, да!
Ангелы - не навсегда.
Но, красть - это грех,
Крыльев не хватит на всех...
Он посмотрел на меня и улыбнулся. Его пальцы вновь пробежали по струнам,
и он тихо повторил:
- Крыльев не хватит на всех...
Дети загалдели.
Песня им вроде бы даже понравилось, хотя что они могли в ней понять - ума
не приложу. Может быть их развеселила фраза про слово “нельзя”, а может
быть они своим маленьким умишком представили настоящее приключение -
забраться на чердак, куда ангел прилетел... А я думала про то, что эта
песня подходит Иным. Причем и Темным, и Светлым.
Хорошая песня. Только чуть-чуть неправильная. Тот из мальчиков, что
придет к нам, надел бы крылья. Или, хотя бы, примерил.
Потому что для нас не существует слова “нельзя”.
- Хорошая песня. Только очень серьезная, - сказала Галина. - Игорек, а
можно что-нибудь наше?
- Можно! - легко согласился Игорь.
И ударил по струнам, с ходу задав бодрый ритм и запев незатейливые слова
про “самый-самый лучший в мире лагерь песен и друзей”.
Во, это то, что им надо! Уже со второго куплета все стали подтягивать,
потому что угадать следующее слово труда не составляло. Припев про море,
куда надо бегать купаться непременно с вожатым, потому что он тоже “любит
брызги и песок” вопили с особым воодушевлением. Все были довольны, даже
Галина и ее девочки-подростки. В какой-то момент Игорь пропел про
найденный на берегу “камень с дырочкой внутри”... как будто можно
представить камень с дырочкой снаружи. Я заметила, что многие потянулись
к болтающимся на шее камешкам.
Это же надо! Верноподданные куриного бога! Может быть в “Артеке” есть
специальная должность - производитель камешков с дырочками? Сидит
небритый пьяный мужик в мастерской, с утра до ночи сверлит в камнях
дырочки, а вечером разбрасывает их по пляжу - на радость детворе?
Если нет, то это явная недоработка.
Игорь казался столь же веселым, как детвора. И песню пел с энтузиазмом,
вот только... Весь этот энтузиазм был для детей. Игорь их развлекал.
Веселил. А ему самому от песни было ни жарко, ни холодно.
Я расслабилась.
По меньшей мере, я ему симпатична.
И он мне - тоже...
Игорь спел еще пару песен. Потом гитарой овладела Галина. Насильно
овладела - инструмент сопротивлялся, как мог, напрочь отказывался
издавать приличные звуки, но вожатая все-таки спела “Возьмемся за руки,
друзья” и очередную пионерскую песенку. Даже мальчик из четвертого
отряда, которому едва хватало силенок зажимать тугие металлические
струны, и тот играл приличнее.
Потом Игорь хлопнул в ладоши.
- Так! Костер тушим, и на ужин!
Откуда-то притащили два ведра с водой, и он принялся заливать догорающие
угли.
Я постояла, наблюдая за его скупыми, отточенными движениями. Игорь словно
всю жизнь тем занимался, что тушил костры. Наверное, он все делает так -
и играет на гитаре, и тушит костры, и работает на компьютере, и ласкает
женщин. Четко, аккуратно. Надежно. С полной гарантией.
От углей валил горячий белый пар. Дети разбежались в стороны. И вдруг, не
прекращая заливать огонь, Игорь спросил:
- А ты любишь купаться ночью, Алиса?
Я вздрогнула.
- Да.
- Я тоже. К часу дети угомонятся, а я пойду купаться на пляж, туда, где
утром были. Если хочешь - приходи.
На миг я растерялась. Какое забытое ощущение! Не я снимаю мужчину, а он -
меня!
Игорь выплеснул остатки воды на кострище, посмотрел на меня. Улыбнулся:
- Я буду очень рад, если ты придешь. Только... не пойми меня неправильно.
- Мне кажется, я тебя правильно понимаю, - ответила я.
- Придешь?
Очень хотелось ответить “нет”. Просто, чтобы его раззадорить. Но это
глупо, в конце концов, отказывать себе в удовольствии, ради мимолетной
насмешки.
- Скорее всего, - ответила я.
- Я буду ждать, - спокойно ответил Игорь. - Пойдем? Стакан ряженки -
очень полезно на ночь для усталых вожатых. Гарантирует крепкий и здоровый
сон.
Улыбка у него была замечательная.
Отбой в “Артеке” наступает в половину одиннадцатого вечера. Торжественно
пропели в репродукторах горны, мягкий женский голос пожелал всем
спокойной ночи. Я стояла перед зеркалом, глядела в собственное отражение,
и пыталась понять, что же со мной происходит?
Влюбилась?
Да нет, не может быть! Я люблю Завулона. Я люблю самого великого темного
мага Москвы! Одного из тех немногих, кто реально правит судьбами мира. И
что по сравнению с ним обычный человек? Пусть даже симпатичный, пусть
даже с красивой фигурой, пусть даже с этой дурацкой надежностью, что так
и прет из него при каждом движении? Обычный самец человеческой породы. С
обычными мыслишками самцов. Очень даже неплохо для курортного
приключения, но не более того!
Ну не могу же я действительно в него влюбиться?
В сумочке звякнул телефон, и я вздрогнула. Мама? Вряд ли, она до ужаса
бережлива, и никогда не звонит мне на мобильный.
Я достала трубку, и приняла вызов.
- Здравствуй, Алиса.
Голос Завулона был усталый. Ласковый и усталый, словно он едва нашел силы
на звонок, но все-таки никак не мог не позвонить...
- Здравствуй, - прошептала я.
- Ты тревожишься, я чувствую. Что случилось с тобой, девочка моя?
От него ничего не скроешь. Завулон знает все... во всяком случае - все,
что хочет знать.
- Я собираюсь завести себе дружка на месяц... - выдохнула я в трубку.
- И что же? - Завулон казался озадаченным. - Алиса... я не ревную тебя к
твоей собаке. И к человечку, который станет тебя развлекать, тоже
ревновать не собираюсь.
- У меня нет собаки, - угрюмо ответила я.
Завулон засмеялся, и все дурацкие мысли у меня куда-то вылетели.
- Ну и хорошо! Меня не волнует, есть ли у тебя собака. Меня не волнует,
есть ли у тебя любовник из числа людей. Успокойся, малышка. Отдыхай.
Набирайся сил. Развлекайся, как тебе угодно. Хоть весь “Артек” соврати,
вместе с пионерами и дедками-сантехниками. Глупая...
- Я веду себя как человек, да? - меня охватил стыд.
- Ничего страшного. Это ненадолго, Алиса. Набирайся сил... только...
- Завулон на миг замолчал. - Ладно. Пустое.
- Нет, ты скажи! - я снова напряглась.
- Я верю в твое благоразумие, - Завулон заколебался. - Алиса, только не
увлекайся, ладно? Твой отдых осуществляется в рамках старого соглашения
Дозоров. Ты не имеешь право брать много Силы. Только крохи. Не превратись
в банального энергетического вампира, ты на отдыхе, а не на охоте. Если
ты преступишь рамки, мы навсегда потеряем этот курорт.
- Понимаю, - сказала я.
Долго же мне еще будет аукаться та промашка, с Призмой Силы...
Я не стала рассыпаться в обещаниях, клясться Тьмой и собственной Силой.
Обещания пусты, Тьма не снисходит до мелочей, а Силы у меня сейчас нет. Я
просто пообещала себе, что ни за что не перейду отведенных границ, не
подведу Завулона и весь Дневной Дозор.
- Тогда отдыхай, девочка моя, - в голосе Завулона мне почудилась легкая
печаль. - Отдыхай.
- Ты не мог бы приехать? Хотя бы ненадолго? - безнадежно спросила я.
- Нет. Я очень занят, Алиса. Боюсь, что ближайшие три-четыре дня мы
вообще не сможем связаться. Но ты не переживай. Старый, нудный,
озабоченный мировыми проблемами злодей - разве это партнер для отдыха
юной ведьмы?
Он засмеялся.
В общем-то, такие вещи мы по телефону стараемся не говорить, особенно по
сотовому, которые все как один прослушиваются и пишутся. Вроде бы все в
рамках шутливого разговора, но... Вдруг да и начнет кто-нибудь из людишек
разматывать ниточку? Придется потом тратить на него силы и время.
- Люблю тебя, - прошептала я. - Спасибо тебе.
- Удачи тебе, маленькая, - ласково сказал Завулон. - Целую тебя.
Я отключила телефон. Улыбнулась сама себе.
Ну вот, все в порядке. И откуда набежала эта дурацкая тревога? И откуда
взялась безумная идея, что я влюбилась в Игоря? Любовь - это другое,
любовь - это сплошное удовольствие, фонтан эмоций, чувственные радости и
приятное совместное времяпровождение. А то, что я испытываю, моя странная
робость и тревога - это лишь последствия болезни. Непривычно как-то
общаться с мужчиной, не представляя, как его контролировать... не
пригрозишь ведь пистолетом, словно недоумкам-бандитам...
- Алиса? - в двери появилась любопытная мордочка Олечки. - А вы к нам не
зайдете на минутку?
Девочка была босиком, в одних трусиках и маечке. Уже легла, но не
утерпела.
- Сейчас приду, - сказала я. - Рассказать вам сказку?
Олечка просияла:
- Ага!
- Веселую или страшную?
Девочка наморщила лобик. Конечно же, любопытство победило.
- Страшную!
Все дети любят страшные истории.
- Беги в кровать, - сказала я. - Сейчас приду.
Через десять минут я сидела в спальне, на кровати Олечки, и вполголоса
рассказывала:
- А утром девочка проснулась, подошла к зеркалу, посмотрела - а у нее все
зубы красные! Она их и зубной пастой почистила, и мылом вымыла, но они
все равно красными оставались. Пришлось ей ни словечка родителям не
говорить, чтобы они ничего не заметили. Хорошо еще, что у девочки младший
братик заболел, и родители на нее совсем внимания не обращали. Так всегда
бывает, что на маленьких все внимание, а на тебя не смотрят, пусть даже у
тебя все зубы красные...
Замечательная вещь - детские страшилки! Особенно, если рассказывать их
ночью, в таинственном полусвете из окна, стайке маленьких глупых девочек.
- Я уже догадалась... - скучным голосом сказала Наташа. Очень серьезная
девочка, не проймешь ее страшными историями. На Наташу возмущенно
зашикали, и она замолчала. Я продолжала, чувствуя, как бьется сердечко у
прижавшейся ко мне Олечки. Вот где будет урожай...
- А на третью ночь девочка себя привязала веревкой к кровати, за правую
косичку, - таинственным шепотом продолжала я. - И в двенадцать часов
проснулась, потому что веревка натянулась, и волосам стало больно. И
девочка увидела, что она стоит над кроваткой братика, и зубы у нее
щелкают! Щелкают!
Лариса тихонько взвизгнула. Не испуганно, а скорее для порядка. Кто-то из
девочек, конечно же, начал радостно щелкать зубами.
- Тогда девочка пошла на кухню, взяла из буфета молоток и клещи, которые
там папа хранил, и к утру все зубы себя потихонечку вырвала. Ей было
очень больно, но она справилась, потому что была смелая девочка и руки у
нее были сильные. И на следующее утро ее братик поправился. А зубы у
девочки выросли заново, еще лучше прежних, потому что прежние были
молочные!
Я понизила голос до шепота и торжественно сказала:
- Только они все равно были розовые!
Кто-то из девчонок, уже настроившись было на счастливый конец, испуганно
ойкнул. А я торжественно закончила:
- И братика родители все равно сильнее любили, чем девочку. Потому что он
тогда очень сильно болел, и они за него сильно волновались.
Вот теперь - все. Интересно, у скольких девочек есть младшие братья?
