происшествия красно-белой лентой.
- Тяжелораненые есть? - вопрошал доктор.
Народ поплелся к врачу показывать ушибы. Я, тихо радуясь, что в общей
суматохе непонятно, кто вызвал переполох, попыталась удрать, но не тут-то
было. В плечо вцепились крепкие пальцы, перед носом оказался микрофон.
- Несколько слов для телевидения, - потребовал корреспондент.
- Не надо, - пискнула я, но парень уже подволок меня к камере и
затарахтел.
- Мы находимся на Тверской, где только что произошел террористический
акт. Около меня свидетельница случившегося.., э...
- Даша, - обреченно сказала я, - Дарья Васильева.
- Расскажите нам подробности.
- Ну... Шла и упала, больше ничего.
- Вы слышали взрыв?
- Нет.
- Вас оглушило ударной волной?
- Ну.., э.., не совсем, я просто упала, понимаете...
Я хотела было сказать, что никакого взрыва не было, но журналист
прервал меня.
- Ведь это ужасно, что простой человек, коренной москвич, должен
теперь пробираться по родному городу в бронежилете и каске, не так ли?
- Ну.., в общем, вы правы, - осторожно согласилась я, - в бронежилете
и каске очень неудобно, да и жарко небось.
Корреспондент потерял ко мне всякий интерес. Он повернулся лицом к
объективу и затараторил:
- Мы ведем прямой репортаж с Тверской, где только что произошел
террористический акт. Вокруг меня кровь и раненые люди. Кто виноват в том,
что Москва стала небезопасной...
- Это клубника. - Я попыталась внести ясность.
Но парень с микрофоном не обратил на меня никакого внимания, он
разливался соловьем, страшно довольный собой.
- Отчего простому человеку стало не выйти на улицу.
Почему Лужков...
- Это клубника валяется, - я снова решила остановить его, -
раздавленная, издали и правда на кровь похоже.
Чья-то рука выпихнула меня из кадра.
- Ступайте к доктору, - велела девчонка в джинсах и в майке с надписью
"Телевидение".
- Но на тротуаре не кровь, а ягоды.
- Идите, идите, вам нальют успокоительное.
Поняв, что ситуация теперь развивается без моего участия, я бочком
прошмыгнула в подземный переход, перешла на другую сторону Тверской и
оказалась в центре нервно гудящей толпы, живо обсуждающей происшествие.
- Чеченцы, сволочи!
- Ща еще как бабахнет!
- Не, это ФСБ подстроило, чтобы всех кавказцев из Москвы выселить.
- Фу, ерунда, Лужков придумал, очки перед выборами собирает.
- Чего чушь несете! Обещал же Басаев всем тут смерть и своих
предупредил: бегите из Москвы, пока живы!
Я молча оглядела пейзаж: окончательный паралич Тверской, поток машин
стоит, как в сторону Кремля, так и в направлении Ленинградского проспекта,
разбитый павильончик троллейбусной остановки, покореженный "Лексус" и
смятый "Мерседес", перемазанные маслом и клубникой люди, кстати издали они
и впрямь смахивали на окровавленных жертв взрыва, суетящиеся милиционеры,
бодро снующие журналисты... Вот прибыл еще один микроавтобус, набитый
камерами, промчался по тротуару и замер у входа в химчистку, куда в
недобрый час забрела Дашутка, устроившая весь переполох. Интересно, что
скажет милиция, когда, наконец, поймет, в чем дело? Может, пойти, отыскать
главного и постараться объяснить ему суть произошедшего?
В ту же секунду я испугалась и изгнала глупую мысль из головы: меня
небось арестуют. Хотя я ей-богу ни в чем не виновата, просто шлепнулась,
остальное произошло само собой! Да уж, сходила, полюбовалась на шмотки! И
что самое интересное, лично на меня не упало ни одной капли масла и ни
одной клубнички.
Глава 8
Встряхнувшись так, как это делает Хучик, когда вылезает из ванной, я
пошла по Лесной улице. Нет уж, больше не стану развлекать себя походами по
бутикам, сегодня не мой день, лучше найду маленькое уютное кафе, желательно
с деревянной посудой, чтобы чашка с чаем, которую я уроню на пол, не
разбилась, посижу там...
И вдруг глаза натолкнулись на вывеску "Юридическая консультация". Я
пришла в полный восторг, на ловца и зверь бежит!
Дверь в помещение, где роились адвокаты, оказалась каменно-тяжелой. Я
изо всех сил тянула ее на себя, потом покрепче уперлась ногами, дернула
ручку, раз, другой, третий, вспотела, но не добилась результата. Устав, я
уставилась на створку. Может, она заперта? Маловероятно, слева висит
табличка "Мы работаем круглосуточно, чтобы вытащить вас из беды", ниже -
наклейка со словом "Толкай".
Кто такой Толкай? Хозяин консультации? Ведущий адвокат?
Я снова потянула дверь и в ту же секунду сообразила!
Толкай! Ее следовало открывать не на себя, а совсем даже наоборот.
Обозлившись на собственную непонятливость, я изо всей силы пнула
преграду ногой. Дверь легко, словно она сделана из картона, распахнулась, я
влетела в темную прихожую. Удерживаемая сильной пружиной створка понеслась
назад, чуть зазеваешься на пороге, и она даст тебе в лоб. Я шарахнулась к
стене и незамедлительно сшибла деревянную вешалку, сиротливо стоявшую в
углу.
Та стала падать прямо на стеклянный журнальный столик, где кучей
громоздились газеты. Очевидно, это помещение предназначалось для клиентов,
которые должны ожидать своей очереди к адвокату. Но сейчас в холле никого
не было. Я ухитрилась поймать вешалку и без особых потерь поставить ее на
место. Потом, глянув в большое зеркало, попыталась привести в порядок
торчащие дыбом волосы. Ей-богу, сегодня звезды встали не в ту позицию.
Может, бросить машину на стоянке и пойти домой пешком?
Слегка успокоившись, я вошла в зал и увидела двух мужчин, сидевших в
противоположных его концах. Один, пожилой, седой, похожий на старый
трухлявый гриб мухомор, спокойно читал газету; другой, молодой, по виду
чуть старше Мани, пялился в компьютер.
- Здравствуйте, - кашлянула я.
Парочка обратила взоры на меня.
- Я нуждаюсь в адвокате, кто из вас свободен?
- Я, - хором ответили юристы.
Повисло молчание, потом "мухомор" просипел:
- Выбирайте, кто вам больше по вкусу, чему вы доверяете: опыту,
уверенности или молодой глупой бесшабашности?
Я замерла, изучая "ассортимент". Честно говоря, мне не нравился ни
один из предлагаемых вариантов. "Гриб" слишком старый, дышит с трудом, и с
голосом у него беда, похоже, совсем связки от старости истерлись. А молодой
небось ничего не умеет. Да, не зря они тут сидят, вдвоем, остальные их
коллеги, приличные адвокаты, занимаются сейчас делом.
- Так я вас слушаю, - прокашлял старик, - идите сюда!
Парнишка сердито сверкнул глазами и опять впился взглядом в монитор.
- Что у вас? - настаивал божий одуванчик. - Спор о наследстве? Развод?
Все могу, без проблем, лучше меня нет!
Ага, именно эту фразу "мы лучшие" слышу каждый день из радиоприемника,
таким образом "Русское радио" нахваливает себя. Но я очень хорошо помню,
как один раз поехала по делам в местечко под Коломной и с огромным
удивлением обнаружила, что на расстоянии пятидесяти километров от Москвы
"Русское радио" исчезло из моей автомагнитолы. Вот вам и лучше! Нельзя
доверять тому, кто бахвалится!
Решительным шагом я приблизилась к парнишке, села около его стола на
стул и спросила:
- Тебя как зовут?
- Дима, - растерянно ответил тот и тут же поправился:
- Дмитрий Павлович.
- Диплом имеешь?
- Могу показать, - оскорбился "зеленый" адвокат.
- Не надо, - улыбнулась я, - что заканчивал?
- Юрфак МГУ.
- Хорошо, - кивнула я, - нанимаю тебя защитником, речь идет об
убийстве.
- Ошибку делаете, милейшая, - проскрипел "гриб", - опыт - это главное!
Но я пропустила мимо ушей брюзжание старичка. Лично мне комфортней
иметь дело с молодым парнем, чем с шатающимся от слабости дедулькой.
Целый час мы с Димой обсуждали дело, потом он выписал мне квитанцию и
сказал:
- Вам скидка, как моему первому клиенту.
Я улыбнулась:
- Говорят, я приношу удачу, вот увидишь, после меня клиенты к тебе
толпой пойдут!
Дима хихикнул, я встала, запуталась ногой в свисающем с его стола
шнуре, пошатнулась и упала в проходе.
.Мне на спину шлепнулся телефонный аппарат.
- Не разбился?! - воскликнул Дима.
- Вроде нет, - ответила я, кряхтя и пытаясь встать на ноги, - отлично
себя чувствую.
- Я про телефон, - радовался паренек, - целехонек!
"Гриб" зашелся в кашле.
- Ну-ну, - прохрипел он, т - ну-ну, спаси господь вашего клиента.
- Вы бы, Альберт Валентинович, лучше вспомнили, как утопили
Каранышева, которого судили за мошенничество в особо крупных, - дрожащим
голосом отбивался Дмитрий Павлович, - прокурор потребовал шесть лет, а
после вашей замечательной речи мужику десятку вломили, такое вы впечатление
на судью произвели!
"Мухомор" побагровел и стал издавать такие жуткие звуки, то ли крик,
то ли кашель, что я вылетела в ужасе в коридор. Не хватало только стать
свидетельницей его кончины на рабочем месте!
Решив больше сегодня не испытывать судьбу, я пошла к Прокофьеву и
принялась звонить в дверь.
- Кто там? - пропищали изнутри.
- Сергей дома?
- Какой?
Вопрос меня слегка удивил.
- Прокофьев! А что, их тут несколько?
- Нет, - гремя замками, ответил кто-то, - для порядка интересуюсь!
Дверь распахнулась, перед глазами открылся длинный коридор, увешанный
тазами. На пороге стояла крохотная бабулька, обутая, несмотря на теплый
июнь, в валеночки.
- Чего тебе, деточка? - тоненьким голосочком осведомилась она.
И тут до меня дошло, квартира-то коммунальная!
- Мне нужен Сергей Прокофьев.
Бабуся поморгала выцветшими глазками:
- А ну пошли ко мне.
Мы протиснулись в довольно просторную комнату, обставленную допотопной
мебелью.
- Садись-ка, - велела старушка, - рассказывай про себя все, без
утайки, муж есть? Пьяница?
- Нет, - обалдело ответила я.
- А дети?
- Двое.
- Эхма, - вздохнула старушонка, - надеюсь, собак не держишь?
- Пять их у меня, еще две кошки, хомяки, жаба... Да в чем дело? Какая
вам разница, кто у меня живет?
- Ишь ты, - обозлилась бабуся, - когда сюда въедешь и в соседках
окажешься, поздно будет локти кусать. Хватит с меня и так всю жизнь с
алкоголиками прожила, имею право хоть на старости лет спокойно деньки
скоротать, а тут ты с зоопарком!
- Так вы решили, что я здесь комнату купить хочу!
- Ну да, Серега свои хоромы продает, у него две залы, и у меня тут
одна. Деньгами где-то разжился и решил отдельно жить. Прямо удивительно,
откуда только средства взял!
- Ну жена умерла, наверное, ее бизнес продал!
Старушонка визгливо рассмеялась:
- Кто бизнес продал?
- Сергей!
- Чей?
- Так Светы, жены своей покойной.
- Хи-хи-хи, - развеселилась бабуська, - бизнес!
У Светки! Ну уморила, пьяница она была, алкоголичка запойная, бутылки
у вокзала собирала, вот и весь ее доход.
Да сколько раз она ко мне приходила и ныла: "Зинаида Власьевна, дайте
десяточку. Серега получку принесет, тогда и верну!" Я-то сначала кошелек
расстегивала, а потом перестала, никогда она долги не возвращала!
- А мне говорили, что Светлана зашилась!
- Нет, так и умерла. Выпила на улице и в сугробе заснула, а ведь и не
такая старая была.
- Вот бедняга!
- Так ей и надо, - отмахнулась Зинаида Власьевна, - какой толк от
пьяницы! Хорошо, детей не настрогала, а то вот у нас, в семьдесят второй,
Ныкины проживают, глушат водку, а ребятки оборванные да голодные шляются.
