Старший тоже к рюмашке прикладываться стал. Вчера иду из магазина, а он мне
навстречу, бредет, спотыкается, это в тринадцать-то лет!
- Что же Сергей жену не лечил?
- Сам хорош, - отмахнулась старушка, - тоже употребляет, но, правда,
не до такой степени, как Светка, он все-таки из приличной семьи. Работает
нормально, чего-то изучает, объяснял мне, а я забыла!
Тут из коридора послышался грохот.
- О, - оживилась Зинаида Власьевна, - Сергей пришел, он всегда таз
роняет! Эй, Сережа, иди сюда, покупательница заявилась!
В комнату заглянул худой дядечка с болезненно-бледным лицом.
- Вы по поводу жилья?
Я кивнула.
- Тогда пошли ко мне, - оживился Сергей.
Мы оказались в коридоре, а потом в просторном помещении с огромными
окнами.
- У меня тут две комнаты, - словоохотливо принялся объяснять дядька, -
все просторные, по двадцать метров, окна во двор, шума никакого. Соседка
одна, да она на ладан дышит, помрет - вся квартирка вашей будет.
- Что же вы съезжаете? - медленно спросила я.
- Центр надоел, - быстро ответил Сергей, - он для богатых людей, тут
цены чудовищные. Я в Марьино собрался или в Братеево.
- И вы с женой вдвоем жили в этих комнатах? - удивилась я.
- Так раньше здесь куча народа была, - охотно пояснил Сергей, - отец,
мать, два моих брата, бабушка с дедом, тетка с дядькой. На головах друг у
друга сидели, а потом умирать начали, один я и остался, словно перст,
никого вокруг.
И он уныло уставился в грязное окно. Я внимательно разглядывала
мужика. Грязные редкие волосы прилипли к яйцеобразному черепу, длинный нос
свисает почти до подбородка, маленькие, близко посаженные глазки мечутся
под неожиданно широкими бровями, узкие губы кривит ухмылка, плечи покрыты
перхотью, костюм заношенный, грязный, и пахнет от Ромео немытым телом.
Перед глазами встал Андрюшка: красивый, статный, великолепно одетый,
благоухающий дорогим одеколоном, веселый, с белозубой улыбкой, богатый.
И Вика решила бросить такого мужа, чтобы соединить свою судьбу с этим
обмылком? Ну, простите, в это я не поверю никогда!
- А жена ваша где? - Я решила начать издалека.
- Умерла, царствие ей небесное, - широко перекрестился Сергей, - пила
очень, вот до пятидесяти и не дожила.
- Значит, она не была удачливой бизнес-леди? - Кто? - вскинул вверх
брови Сергей.
- Ну ваша супруга, Светлана.
Прокофьев хмыкнул:
- Бизнес-леди! Алкоголичка горькая, побирушка. Похоронить не на что
было и не в чем, спасибо Зинаида Власьевна чистое платье дала, а то бы
пришлось в грязной куртке в гроб класть!
Что же ты, милый человек, не заработал несчастной на саван, чуть было
не спросила я. Сергей, словно услышав мой невысказанный вопрос, слегка
порозовел и стал оправдываться:
- Я-то в НИИ сижу, зарплаты еле-еле хватает на макароны, да еще Светка
все пропивала.
- Надо же, - покачала я головой, - а мне вот рассказывали, будто она
жутко богатая, вас содержала.
- Чего только люди не придумают, - вздохнул Прокофьев, - кто ж наврал
такое?
- А Нина Супровкина.
Сергей быстро глянул на меня:
- Я такую не знаю.
- Ну как же, - заулыбалась я, - она хозяйка дачи, где вы много лет
весело проводили время с Викой Столяровой, да и живете вы в одном подъезде.
Прокофьев попятился.
- А, точно, забыл, что она Супровкина. А вы кто?
- Частный детектив.
- Кто? - обомлел дядька и забегал по мне противными крысиными
глазками.
- Частный детектив, - повторила я, - такой человек, который, не жалея
себя и не считаясь со временем, копается в навозе, дабы отрыть жемчужины
истины.
Сергей сел и устало сказал:
- Простите, не понимаю.
Преодолевая брезгливость, я осторожно устроилась на краешке стула с
засаленным сиденьем и резко спросила:
- Вы знаете, что Вика в тюрьме?
- Да.
- Вас вызывали на допрос?
- Да.
- И что вы рассказали?
- Правду.
- Какую?
Неожиданно Сергей прижал к груди кулаки и зачастил:
- А что делать было? Да, встречались, но потом разошлись, я с женой
решил остаться.
- С алкоголичкой? С пьяницей?
- Любил я ее, поймите, любил!
- И ходил к Вике на свидания?
Над верхней губой Сергея выступила цепочка мелких капель.
- Я же мужчина, - сообщил он.
- И что?
- Мне нужна женщина, - заявил обмылок, - а Светлана, увы, совсем ни на
что не была годна. Вот так и жили, Вика для тела, жена для души. Тянулось
все это, тянулось, а потом и разорвалось, я остался со Светкой, а Вика
назло мне замуж выскочила, за богатого. Ну а после жена померла, я Вике-то
и позвонил. Она, конечно, с радостью снова встречаться стала. Только я в
убийстве ее мужа не участвовал, это она сама придумала.
Мне стало противно, но до истины докопаться надо.
- И вы платили Нине Супровкиной по тысяче долларов в месяц за дачу?
Откуда деньги-то взяли?
- Я? Что вы! Мне такую сумму и за год не заработать!
- Но на дачу вы ездили?
- Да, довольно часто, раз в неделю точно! Так себе домик, на один
бочок скособоченный, да и от электрички далеко, только надо же было где-то
устроиться. Вика сказала, что ее подруга бесплатно пускает.
Я принялась рыться в сумке, отыскивая сигареты. От этого мужика так
воняет, что единственный способ избавиться от тошноты - воспользоваться
"Голуазом".
- Значит, дачу Нина предоставила вам бесплатно?
- Ага, - кивнул Сергей, - кто бы мог подумать, что так получится,
страсть господняя. Ну зачем Вика пошла на преступление! Теперь ведь
посадят!
- С вашей легкой руки, - рявкнула я.
- И чего, - прищурился Прокофьев, - мне, по-вашему, следовало соврать?
Сказать, что знать не знаю Вику?
Когда я выскочила из пропахшей потом берлоги на улицу, воздух
Тверской, наполненный бензиновым смогом, показался мне упоительным. Нет,
что-то здесь не так!
Я все-таки достаточно хорошо знаю Вику, она не могла иметь никаких дел
с этой потной жабой! Да от него на расстоянии ста метров противно сидеть,
не то что.., ну, сами понимаете, о чем я толкую!
И потом, Нинка говорила одно, Сергей другое, кому верить? Ладно,
сейчас нужно катить домой, а завтра с утра я вновь отправлюсь к Нинке,
поговорю с ней по-другому, похоже, она наврала мне с три короба!
В Ложкино я прилетела голодная, злая и обнаружила, что моя ванная
превращена в парикмахерский салон Повсюду были расставлены бутылочки с
шампунями и валялись пустые тюбики из-под краски. Маруська, укутанная в
полотенце, сидела на моей кровати, поджав ноги, голова ее была похожа на
шлем инопланетянина, волосы прослоены фольгой, и из них торчало нечто,
похожее на спицы.
- И чего вы у меня устроились? - устало спросила я, стягивая льняные
брючки.
- А где? - пожала плечами Маня.
- Внизу, в гостиной.
- Ну, не знаю, - протянула девочка, - Зайка тут решила, сейчас Ирка
все уберет.
Не успела Маня закрыть рот, как в спальню ворвалась домработница. Я
ойкнула, голова ее была выкрашена в цвет взбесившегося баклажана, пряди
стояли под углом в девяносто градусов и были какие-то ребристые, странные,
словно изломанные. Ирка из вполне симпатичной особы превратилась в персонаж
фильма "Звездные войны".
- Ну как? - радостно воскликнула она. - Впечатляет?
- Просто слов нет, - промямлила я, но, оказалось, что основное
испытание ждет меня впереди.
В комнату, словно торнадо, влетела Зайка. Я онемела.
Ее белокурые прядки, еще сегодня утром красиво подстриженные,
прикрывающие маленькие ушки и точеную шею, сейчас приобрели цвет, вернее,
оттенок, нет, цвет...
Простите, никак не могу подобрать слова. Видели ли вы когда-нибудь
перья павлина? Если да, то можете представить, что творилось у Ольги на
башке. Во-первых, она постриглась самым идиотским образом: на макушке
"ежик", по бокам более длинные прядки, на лоб падает асимметричная челка,
прикрывающая левый глаз. Но даже эта стрижка была бы вполне приемлема, если
бы не колер.
Каждая волосинка у корня была нежно-розовой, потом делалась красной,
бордовой, лиловой и темно-синей.
Я в ужасе повернулась к Мане.
- Ты тоже такой станешь?
- Нет, - бодро воскликнула она, - у меня основной тон зеленый!
- Классно вышло, - удовлетворенно заявила Зайка, щупая свою макушку, -
завтра съемочную бригаду столбняк хватит. Пошли ужинать.
В столовой уже сидел Кеша, слава богу, его волосы выглядели привычно.
- Слышь, Зая, - сказал наш адвокат, - ты на ночь свет-то не выключай.
- Почему? - спросила женушка, кладя себе на тарелку половинку отварной
морковки и три зеленые горошинки.
- Кровать у окна стоит, - меланхолично пояснил Аркадий, - луна сейчас
ярко светит, проснусь ненароком, увижу тебя и испугаюсь.
- Дурак, - прошипела Зайка.
- Да и не один я за сердце схвачусь, - как ни в чем не бывало вещал
Кеша, - любой забьется в припадке!
- А вот и нет! - рявкнула Ольга.
Тут в столовую с двумя бутылками пива в руках вдвинулся Александр
Михайлович. Он на секунду замер на пороге, потом уронил "Гинее" и
взвизгнул:
- Елки-палки! Это что такое!
- Говорил же, - ухмыльнулся Кеша.
Дегтярев перекрестился.
- Оля! Бог мой! Ну и прическа!
- Молчи, - процедила Зайка, - ничего не понимаешь!
Но полковник все никак не мог успокоиться.
- Ира! А у тебя! Мама родная! Ты лохмы в вафельницу засовывала?
Домработница скорчила гримаску:
- Ну, Александр Михайлович! Вы же совсем в моде не разбираетесь.
Теперь мне осколки собирать! Ну отчего бутылки-то уронили?
- От восторга, - захихикал Кеша.
Зайка треснула мужа по затылку и ушла. Маня, прихватив пару пирожков,
кинулась за ней. Ирка, ворча, подбирала то, что осталось от пивных бутылок.
Одна Маргоша преспокойно сидела над полной тарелкой. Я посмотрела на ее
ужин и ахнула: четыре котлеты, гора макарон с куском сливочного масла,
граммов сто, не меньше, полбатона и тазик с салатом оливье, щедро
сдобренным майонезом.
Я схватила всю эту красоту, переставила на буфет и спросила:
- Ты похудеть решила?
- Да, - грустно ответила Маргоша, - только очень уж кушать хочется!
- Терпи, это потом пройдет!
- Не могу, умираю прямо.
- Тебе до голодной смерти с таким весом далеко.
- Ой, тяжело, - заныла она, - силы воли у меня нету, может,
закодироваться? Говорят, помогает!
Я встала.
- Ты куда? - спросила Марго.
- За телефонной книжкой, - вздохнула я, - позвоню Соне Балуевой, она
от ожирения кодировалась, двадцать кило потеряла. Узнаю адрес, и завтра
поедем.
Глава 9
Утром я строго-настрого велела Марго:
- Не смей ничего есть до трех часов дня.
- Почему? - вскинулась та.
- Кодироваться поедем, в академию космоэнергетики, к профессору Попову
Федору Евгеньевичу, Соня Балуева телефон дала, я тебя записала. Прием ровно
в пятнадцать ноль-ноль, но приходить надо на голодный желудок.
- Ничего нельзя? - заскулила Марго.
- Нет!
- Даже йогурт? Правда, я их не ем.
- Зачем тогда спрашиваешь?
- Ну.., интересно.
- Ничего, - отрезала я, наблюдая, как два чудовища, одно с
розово-красно-синей, а другое с зелено-оранжево-коричневой головой шагают к
гаражу, - ни овощи, ни фрукты, ни кефир, только воду можно пить, без газа,
минеральную.
- Фу, - скривилась Маргоша.
- Красота требует жертв, - отчеканила я, - будь готова к двум, заеду
