- Телефонов, конечно, а вы что рекламировали? Он заткнулся, потом
сдавленным голосом пробормотал:
- Ну, прикол! Там не телефоны! Настал мой черед удивляться.
- Да? А что?
- Девки.
- Какие? - на автопилоте спросил я.
- Ну всякие!
Внезапно для меня дошло. Паренек - сутенер, в альбоме представлены
фото проституток, и вовсе не мобильный стоит девяносто долларов в час, а
блондиночка с порочной мордочкой больного зайчика.
- Господи, отчего же они все с телефонами? - вырвалось у меня.
- Так для красоты, - ответил продавец. - Вы зашли, молчите, сопите,
вот я и подумал - девку надо.
Глава 15
Я попытался успокоиться.
- Нет, мне всего лишь телефон, желательно недорогой и СИМ-карту.
Юноша почесал в затылке.
- Вот "Сименс" за триста баксов.
- Дороговато. Может, "Алкатель"?
Продавец скривился.
- Скажу вам честно, это говно. Не берите. Глючит его по-черному, и
кнопки сразу заедают. Вот "Нокиа" классная, только что пришла.
- Но она стоит пятьсот долларов!
- Четыреста девяносто.
- Нет, мне нужно не дороже ста пятидесяти.
- Ну, - протянул юноша, - прямо и не знаю, что сказать... Хотя,
погодите, вот!
И он выложил на прилавок вполне приемлемый с виду аппарат черного
цвета.
- Лучше не найдете, тоже "Нокиа", всего за сто семьдесят гринов.
Я повертел в руках телефон.
- Ничего, только почему у вас в витрине такой же лежит, но за
полтысячи баксов?
Парнишка улыбнулся:
- Хочу вам подарок сделать, такое редко случается. Аппарат новый,
навороченный, с гарантией.
- Отчего же такая цена? - настаивал я.
- Понимаете, - нехотя признался юноша, - у него звонок того... один.
- Не понял.
- Ну во всех телефонах есть варианты мелодий, вы можете любую
поставить, а тут только одна, поменять нельзя, брак.
- И только? - Да.
- В остальном телефон хороший?
- Супер, - оживился парень, - говорю вам как специалист. Такой везде
пятьсот пятьдесят стоит.
- Возьму его, - решил я.
- И правильно, - одобрил продавец, - наплевать на звонок! Классный
аппаратик, и номерок подберу, вот гляньте, как вам такой: 722 70 77.
- Действительно, хороший, - одобрил я. Продавец вытащил кипу бумаг.
Через полчаса я стал обладателем нового телефона. Для оформления покупки
требовался паспорт, но мальчик, вписав в соответствующие графы мое имя и
фамилию, подмигнул:
- Да ладно, от балды номер и серию укажу, прописку только скажите!
Я вышел на улицу и глянул на часы: полночь. Пожалуй, не стоит сейчас
беспокоить Нору, завтра все расскажу и сообщу номер. Кстати, какой он?
722-77-70 или 722-70-77?
Еле живой от усталости, я добрался до особняка Кузьминского и понял:
покоя не будет. Во дворе стояла "Скорая помощь" - кому-то стало плохо.
В холле рыдающая Лариса бормотала:
- Нет, нет, нет...
- Что случилось? - встревоженно спросил я.
Но экономка, ничего не ответив, скрылась в коридоре, возле вешалки
остался только едкий запах валокордина.
Я пошел по лестнице наверх и наткнулся на Сергея Петровича, нервно
ходившего перед дверью в кабинет.
- Что случилось? - спросил я.
Хозяин махнул рукой, но не успел ничего сказать. Дверь распахнулась,
показались два санитара, несущие носилки, на них лежало тело, прикрытое
одеялом до подбородка. Рядом, высоко подняв капельницу, шел врач.
- Я с вами, - рванулся к медикам Сергей Петрович.
- И я, - зарыдала невесть откуда взявшаяся Беллочка.
Доктор глянул на девочку и отрезал:
- Только муж.
В это мгновение я понял, что на носилках лежит Маргарита. Целый час
понадобился на то, чтобы привести в чувство женскую часть семьи. Белла
плакала не переставая. Ей, очевидно, было очень плохо, настолько, что она
вцепилась в Клару и, обняв ту, повторяла:
- Мамочка, мамочка, мамочка...
Клара, бледная, почти синяя, прижимала к себе двоюродную сестру,
гладила ее по волосам и говорила:
- Ну, ну, обойдется, она же жива.
Анна металась по дому, роняя статуэтки. Она тоже впала в истерику, но
в отличие от Беллочки не кричала и не плакала, а нервно кусала губы.
Лариса Викторовна рыдала на кухне, опустошая пузырьки с валерьянкой.
Под конец она совсем опьянела и свалилась в кресло, где незамедлительно
заснула. Я решил, что в создавшейся ситуации это наилучший выход, и велел
Кларе:
- Уложи Беллу.
Около двух все утихомирились. Я заглянул в мансарду. Беллочка, тяжело
дыша, разметалась по большой кровати, Клара, словно верная собака,
свернувшись клубочком, лежала у нее в ногах. Услыхав мои шаги, она
приподняла голову.
- Тише, не шуми, она только успокоилась! Клара выглядела вполне
вменяемой. Поэтому я поманил ее пальцем, а когда дочь Анны вышла на
лестницу, спросил:
- Что случилось?
- Жуть! - передернулась Клара. - Маргариту нашли в кабинете Сергея
Петровича на полу с ножницами в шее. Странно, что она не скончалась на
месте. Там крови!
Я постарался сохранить трезвость рассудка.
- Как? Кто ее ударил?
- Понятия не имею, - вздохнула Клара, - я сидела у себя, книгу читала,
сессия двадцать пятого июня заканчивается. Вдруг услышала - Белла кричит...
Клара побежала наверх, толкнула дверь кабинета и тоже заорала.
Зрелище, представшее перед глазами, ужасало. Маргарита в луже крови на
полу, Белла на коленях, рыдающая над матерью. Потом прибежали Анна и Лариса
Викторовна, вызвали Сергея Петровича.
- В милицию сообщили?
- Ничего не знаю, - ежилась Клара, - я Беллу утешала.
Я оставил ее в мансарде, а сам пошел в кабинет Сергея Петровича. Надо
тщательно запереть дверь, чтобы приехавшие специалисты нашли все на своих
местах.
Но не успел я повернуть ручку, как из комнаты донесся вопль,
совершенно чудовищный, на одной ноте. Так кричит смертельно раненное
животное, прощаясь с жизнью.
Похолодев, я вошел в кабинет. Глаза моментально наткнулись на бурое
пятно, разлитое по ковру. Чуть поодаль от страшной лужи стояла Лариса
Викторовна с самым безумным видом. Волосы экономки, всегда аккуратно
уложенные, топорщились дыбом, глаза вывалились из орбит, губы дрожали. Она
тыкала пальцем в сторону, не переставая выть.
Я посмотрел туда и впервые испугался.
Не надо осуждать меня за такую реакцию и презрительно цедить сквозь
зубы: "Ну и мужчина, хорош, однако, едва не завалился набок".
Интересно, как бы вы среагировали, увидев то же, что и я?
На портрете Глафиры, на шее, у самого основания, ярко краснело пятно.
Сами понимаете, что ночь превратилась в кошмар. Сначала я выволок в
коридор визжащую Ларису и тщательно запер кабинет. Потом потащил экономку
на кухню. Там я попытался влить в нее очередную порцию валерьянки, но она
никак не хотела ее глотать, мотала головой и стонала.
Тогда я решился на крайнюю меру: взял кружку, наполнил ее холодной
водой и вылил на Ларису. Она захлебнулась и замолчала. В ее глазах
появились проблески разума.
- Зачем вы пошли в кабинет? - спросил я.
- Хотела окно закрыть, - прошептала экономка.
- Идите спать.
Лариса кивнула. Я помог ей добраться до спальни и перевел дух. Черт-те
что творится в доме у Кузьминского! Кто же этот негодяй? Ни на секунду не
поверю в существование проклятия Глафиры и в привидения. Так чья рука
малюет пятно? Надо срочно звонить Максиму, плевать, что уже ночь. Я было
двинулся к телефону, но потом решил сначала успокоиться и выпить чаю.
После чаепития на меня начал наваливаться сон, все-таки вторые сутки
на ногах. Наверное, сейчас следует лечь спать, Максу позвоню утром. Да и
что может случиться: кабинет заперт, ключ у меня в кармане, место
происшествия будет нетронуто.
Я добрел до кровати и рухнул на подушку, не раздеваясь. Первый раз в
жизни у меня не хватило сил на то, чтобы стащить с себя брюки...
- Спасите, - донеслось из коридора, - кто-нибудь! Скорей, помогите!
О-о! Прогоните! Ма-маааа!
Я рывком вскочил. Вся кровь кинулась в голову.
Крик нарастал.
Босой, я выскочил из спальни, плохо понимая, кто орет. В окно бил
солнечный свет, наступило утро. Сообразив, что крики доносятся из спальни
Клары, я ринулся туда. За мной бежали Анна и Белла.
Мы влетели в спальню, и я с огромным облегчением увидел вполне целую и
на вид совершенно здоровую Клару, которая сидела на кровати.
- Что случилось? - рявкнул я, ощущая тупую, давящую боль в виске.
- Там Глафира, - дрожащим голосом сообщила девушка.
Вся моя жизнь проходит исключительно в женском обществе. Так
случилось, что близкий друг у меня один, Макс, и встречаться нам доводится
редко. Воронов, как вы знаете, следователь, свободного времени у него кот
наплакал. На вопрос: "Как вы проводите досуг?" - Макс, ухмыляясь, отвечает:
"На досуге я сплю".
Вращаясь среди баб постоянно, я приобрел стойкий иммунитет к истерикам
и капризам. Очень хорошо знаю: если начать утешать рыдающую женщину, она
проплачет на два часа больше. В тот момент, когда ваша спутница заходится в
плаче, нужно ее спокойно остановить. Если начнете кричать, ей-богу,
достигнете противоположного эффекта. Иногда помогает попытка воззвать к
разуму рыдающей особи. В особенности это показано при немотивированных
страхах. Поэтому сейчас, подавив острое желание отшлепать Клару, я спокойно
произнес:
- Детка, давай разберемся без нервов, кого ты видела и где?
- Глафиру, - прозаикалась дурочка, - там, в саду...
- Хорошо, - кивнул я, - вернее, плохо, ну-ка глянь в окно.
- Боюсь.
- Ну, нас тут много, подними голову. Клара послушалась.
- И что? - осведомился я. - Есть Глафира?
- Нет.
- Вот видишь! На улице утро, светит солнышко.
- Но она была, - настаивала Клара, - стояла там, в сером платье, с
кружевами, оборочками и воланами. Лицо, правда, тряпкой закрыто, вроде
тюля, в руке ножницы...
- А-а-а, - взвизгнула появившаяся Лариса, - она нас всех поубивает!
Сначала Катю, потом Маргариту Михайловну...
- Так, - категорично заявил я, - привидений не существует!
- Весь мир знает, что они живут в астрале, - дрожащим голосом
возразила Белла.
Вымолвив эту замечательную фразу, она подошла к кровати Клары и
залезла к сестре под одеяло. Девочки обнялись и затряслись, словно зайцы,
вымокшие в ледяной воде.
Я обрадовался. Даже в плохом есть что-то хорошее. Кажется, злейшие
враги помирились. Вот и славно, худой мир лучше доброй ссоры, а с истерикой
сейчас покончим.
С психопатками следует соглашаться.
- Будь по-вашему, привидения есть, но давайте рассуждать логически.
Девицы уставились на меня бараньими глазами. То, что женщины молчат,
это уже успех, и он окрыляет.
- Ну-ка вспомните, когда обычно появляются призраки?
- В полночь, - ответил нестройный хор голосов.
- А когда исчезают?
- С криком петуха, - сказала Белла.
- В тот момент, когда первый луч солнца коснется крыши, - подхватила
Клара.
- Вот-вот, - кивнул я, - а ты уверяешь, что видела Глафиру! Да утро
давным-давно настало, привидения мирно почивают, они не шляются при свете,
таковы законы астрального мира!
Анна прислонилась к стене.
- Фу! Кларка! Так нас напугать!
- Но я видела силуэт, - пробормотала дочь.
- Ты спросонья взглянула в окно, - объяснил я, - а там стоит голубая
ель. Издали, да еще после тяжелого, нервного испытания твой мозг не сумел
