плакать, так плакать, как рыдают маленькие дети. Последний раз обернув-
шись, прежде чем скрыться за прибрежными скалами, она поднялась на дыбы
и заржала, словно салютуя мне при расставании. Вот и все... Прощай мое
белоснежное чудо. С Королем я не простился. Боялся, приехав во дворец,
застать там Принцессу. Шут был прав - если бы я увидел ее - никогда не
оставил бы Паэн. Оттого мы никогда и не встретились.
Hа прощание я крепко сжал руку Шута.
- Тебя будут помнить, - сказал он. - Всегда. В памяти людей ты оста-
нешься чудом, волшебной сказкой. О тебе матери будут петь песни детям.
Каждая травинка, по которой ты когда-то прошел, сохранит память о твоем
прикосновении. Каждый лучик солнца будет нести в себе свет твоих глаз. И
ты будешь помнить нас. Всегда.
Он снял с головы колпак, и я первый раз увидел его волосы. Рыжие, как
я и думал.
- Возьми, - протянул он мне один из украшающих колпак колокольчиков.
- Пусть он всегда будет с тобой. В его звоне ты услышишь голос всего Па-
эна. А теперь тебе пора. Прощай, Грэсси, великий герой Паэна!
* * * * * *
Темнота и мрак. Двенадцать лет я не был в моем мире. Давно за плечами
осталась школа, много раз сменились друзья. Кто я сейчас? еудачник, не
стесняющийся своих неудач. еловкий и неприспособленный к ритму жизни
больших городов обломок вселенной. С каждым днем мне все труднее пони-
мать окружающих меня людей. Я так и не научился жить согласно ГОСТу и
рисовать радугу в разрезе. И рядом со мной нет Принцессы, хотя теперь я
ни за что, ни на миг не оставил бы ее. Профессия Герой, похоже не нужна
ни на одной бирже труда в этом мире, а другими ремеслами я не владею. И
все чаще мне кажется, что я - один из несуществующих обитателей Призрач-
ного Города, перекочевавшего с моим уходом из Паэна в наш мир.
о знаете - там далеко, есть волшебное королевство с золотыми небеса-
ми, где дикие олени бродят по лесам с поющими деревьями, где козлоногие
фавны поют гимны в честь невиданных светящихся грибов, где в черных под-
земельях ждут своего часа зачарованные мечи, где свежескошенная трава
превращается в легкокрылых птиц и улетает к солнцу, чтобы сгорать в его
огне, где на полянах каждую ночь лесные человечки водят хороводы, празд-
нуя восход луны, где на троне сидит добрый старый Король, а рядом с ним
примостился верный Шут, мои лучшие друзья.
А над моей постелью у изголовья уже много лет висит колокольчик из
неземного металла. И я верю - однажды его звон разбудит меня среди ночи.
И тогда юный Грэсси вновь вернется в мир Паэна, мир, которому он
по-прежнему дорог и хочется надеяться, нужен. Вот и все. Прощайте.
Grassy inc.
M-city. 3.06.1996 0:14-7:12
Grassy (R) (tm) 2:5020/268.99 31 Jan 98 01:07:00
Сказка про Робинзона, Пятниц, Далекие Чужие Земли,
Последнюю Шавку и Льняное Семячко
...всегда рядом...
Жил Робинзон. Он жил на дереве и все время смотрел за море. Ему
страшно хотелось увидеть Далекие Чужие Земли и закат. А мама Пятница си-
дела под деревом и говорила "Ах!..."
Жизнь на острове Робинзона была совершенно одинакова. икто ничего не
делал чтобы что нибудь сделать. Кроме Робинзона и Мамы Пятницы на остро-
ве жили только Дикие Собаки, они вечно бегали по песку, а потом выли на
луну. Робинзон не знал, нравится ли он Собакам. Робинзон не знал, нра-
вятся ли Собаки ему. Ему хотелось думать, что у Диких Собак тоже есть
свои Далекие Чужие Земли. А когда он спрашивал об этом Маму-Пятницу, Ма-
ма - Пятница говорила "Ах!..."
И тогда Робинзон закрывал глаза и видел Дерево.
Он открывал глаза и видел Дерево.
о на острове не было овой Тропинки к нему. И на острове не было Де-
рева. И тогда Робинзон закрывал глаза. Ах!...
о однажды все изменилось на острове. Из-за моря пришла Пятница, дру-
гая, не мама. Она пришла и сказала: "а острове Пасхи разбился корабль.
Все матросы уплыли, но осталось там семячко. там лежит драгоценный
клад-твое зернышко. Если ты не спасешь его , оно тоже уйдет." Робинзону
очень понравилась другая Пятница. У нее были белые с ветром волосы, у
нее была белая с огнем одежда, у нее были белые с надеждой глаза. У нее
была Хорошая Гитара и она сидела на оле-оле. Робинзон смотрел и смотрел
на нее и вдруг разлюбил Далекие Чужие Земли. о Другая Пятница дала ему
Карту и сказала: "Иди, Путь далек."
Робинзон смотрел на карту и не знал куда идти. "Мама-Пятница!" , -
спросил он, - "Где на этой карте остров Пасхи." "Как?!" , - воскликнул
он чуть позже, - "о ведь это так близко от нас! Я хорошо вижу его когда
вою на луну вместе с Дикими Собаками, стоя на берегу нашего острова.
Разве так он далеко как я хотел? Стоит ли спасать то, что совсем близ-
ко?"
о Другая Пятница, е Мама смотрела ему в глаза и он знал, что пой-
дет.
о Другая Пятница, е Мама смотрела ему в сердце и он знал, что пой-
дет. "Мы отправимся с тобой." - сказали ему Дикие Собаки. - "Разве ты не
запретишь нам это?" Все таки они были по настоящему дикие.
"Разве кому-то можно что-то запретить?" - удивился Робинзон. И еще он
спросил: "Мама-Пятница! Что за острова лежат на востоке? Их нет на кар-
те, но я знаю, что с берега острова Пасхи их обязательно можно увидеть?"
И Мама-Пятница сказала: "Это острова Множь. Там живут наши Родствен-
ники. а обратном пути зайди к ним и возьми маргарина." И после этих
слов Робинзон понял, что ему нужен путь.
Он подошел к морю и лизнул волну. Морская Волна подошла к нему и лиз-
нула ему ноги. а берегу стояли Обе Пятницы и в глазах одной был долг, а
в глазах другой был путь. И путь этот был Путем.
Робинзон закрыл глаза и вошел в Волну. Когда закрываешь глаза, то не
видишь цель и не знаешь, как далеко до нее. А остров Пасхи был так бли-
зок. А Робинзон так мечтал о долгом пути. И потому он закрыл глаза и во-
шел в Волну.
Он плыл долго-долго.
Он плыл целый миг.
"Ах!..."
Остров Пасхи был долог. Остров Пасхи был плоск. а нем сидели Кошки и
Робинзон не смел выйти на берег. А Кошки смотрели на него и не знали-кто
он им. Одна кошка вошла в воду и плавала вокруг него, чтобы лучше уз-
нать.
Дикие Собаки приплыли на остров и стали выходить на берег. Кошки не
давли им идти-они хватали их, пеленали в сети и не давали идти. Они ки-
дали их в море, пока не осталась в живых одна только Последняя Шавка.
"Что же ты?" , - сказали Робинзону Мертвые Дикие Собаки, - "Теперь ты
не поможешь ей, как не помог нам и себе?" И еще они сказали ему: - "Раз-
ве ты забыл, что сказала тебе на прощание Другая Пятница, е Мама?"
"Разве она что-то сказала?" , - удивился Робинзон, "Ведь она просто сто-
яла и молчала." "Об этом мы и говорим." - сказали Мертвые Дикие Собаки и
Другая Пятница, е Мама, кивнула им в ответ. Робинзон вновь зажмурился и
непредставил Кошек. А когда Робинзон открыл глаза, то увидел, что остров
чист и только Последняя Шавка радостно несется, сжав в зубах горшочек с
семячком. "Значит на острове никогда и не было Кошек," - подумал Робин-
зон, - "Я боялся того, чего нет." "Если это так," - спросила его Плаваю-
щая Рядом Кошка, - "скажи, откуда я здесь?" И Робинзон не знал, что ей
ответить.
Робинзон вернулся на свой остров. а нем все было по-прежнему. Ма-
ма-Пятница получила свой маргарин и теперь плела его и ткала. А Другая
Пятница, е Мама, исчезла. Она ушла к другим деревьям, где живут другие
Робинзоны. Ведь их так много, а Карта одна.
И единственным овым на острове Робинзона была овая Тропинка. Ее
протоптал Робинзон к Дереву, которое выросло из маленького Льняного Се-
мячка, того самого, что принесла и посадила Последняя Шавка.
С его ветвей, Робинзон скоро узнает об этом, видны Те, Другие Страны
и Главные, Иные Острова.
Однажды...
Кто знает...
Ах!...
Grassy inc,
M-City 1996.
---------------------------------------------------------------------------
Было это давно и было это сон, но ведь когда то оно все таки было...
Мне эта сказка почему то очень дорога, так дорога, что пощу ее повсюду при
каждом удобном случае. Есть еще одна, любимая, но она уже не моя, она
подаренная, а подаренными сказами делиться нельзя, это то, что только для тебя,
тебя, той, что всегда рядом...
Grassy (R) (Tm) 2:5020/960.8 16 Apr 98 23:42:00
ORANGES.TXT
Когда приходит весна и начинаются оттепели, когда за окнами дуют
хмельные теплые Эолы, люди начинают просыпаться от зимней спячки и на
улицах становится быстро, ветренно и шумно. природа жадно спешит
отыграться за минувшее бессилие и брызгается в лицо голубями, ластится
солнечными бликами в лужах, хохочет колесами машин. Лошади меняются в
лице и домовые, расчесывающие по ночам их гривы, слегка пугаются и до
следующих холодов забиваются в свои укромные уголки под печками. Все
радуются весне. Hу, или, почти все.
...У него был странный талант. Он умел поджигать апельсиновые
корки. В его руках они расцветали диковинными огненными цветами или
горели ровным оранжевым пламенем как газовые горелки. Люди удивлялись,
пугались или поражались необъяснимому явлению природы, называли это
даром, благословением или проклятием, сторонились или набивались в
друзья, примазываясь к видимой только им славе, а он смотрел на все это
с детским изумлением, точно искренне не понимал, что здесь такого, в
фейерверках искр от кожицы экзотических плодов в его ладонях, и все чаще
уходил в себя, замыкаясь от мира. Ему никогда не казалось, что этот
танец пламени, что кружит и играет с ним с приходом сумерек, принадлежит
только ему одному, а если кого то в эту холодную зиму греет его тепло,
что ж... Он никогда не жалел тепла для других.
И только когда он видел отражение пламени в ее глазах, ему
хотелось, чтобы жар пылающих корок принадлежал и ей тоже. А она смотрела
на пламя и молчала, погружаясь в саму себя. Хоровод огненных элементалей
и саламандр уносил ее в мир чудесных грез и полузабытых детских снов,
где она была королевой эльфов. А наяву, для него, она была его
королевой, его Гвиневерой и его Элизабетой. Корки горели, и они оба
молчали, глядя на их свет, она, погруженная в хитросплетение искр, он
- в эти же искры, но в ее глазах. И только в такие минуты он радовался
тому, что у него есть этот дар.
Шло время и в город, где они жили, пришла весна. Закапали сосульки
и вернулись перелетные птицы. Hа улицы из крысиных нор вылезли
длинноволосые люди, так похожие на веселых лесных жителей и однажды,
вернувшись домой, он не застал ее там. Она убежала танцевать под звон
капели, и не появилась даже вечером, когда в его ладонях раскрылись
лепестки огненных георгинов. В тот вечер он впервые за долгие месяцы
остался один. Пламя в его руках было холодным и принадлежало только ему
одному. Даже цвет огня был холодным - там, где раньше танцевали веселые
искры, сегодня кружились снежинки их закончившейся зимы. Их зимы.
Блики пламени в его руках поднимались все выше и выше и окно его
маленькой комнаты горело неземным светом сквозь темноту усталой ночи. Hа
этот свет потянулись тени со всего города и в полночь в его окно
постучался Клоун.
Клоун долго смотрел на холодное пламя. Под его ногами было три
этажа пустоты и весенней слякоти. Мальчик удивленно обернулся на
нежданного гостя. Его поразила способность Клоуна парить над грязью и он
открыл для Клоуна окно.
Клоун предложил ему большие деньги, если Мальчик будет выступать в
