от него исходит постоянно дурной запах. Он ко всему не умеет вести себя за
столом. Это она, видно, заметила. Там, где он находится, это неумение
всегда вызывает неприязнь.
- А посмотрите на мои очки. Они толстые, выпуклые... Я иногда скрываю
свой взгляд, растерянный, недоуменный... Я знаю, что меня нельзя любить. И
меня не любят.
- Полноте, Теодор! Милый толстячок Морельчик! Каждая женщина выбирает
себе мужчину таким, каким ей хочется. Не вы, мужчины, выбираете нас. Мы
выбираем. Если я пошла сегодня с вами в постель, не вы повели меня. Это
сделала я. Потому и будем считать, что я вас и дальше поведу. Я не
обижусь, Теодор, если узнаю, что вы женитесь. На здоровье. Я не эгоистка.
Ведь я тоже имею мужа. Нас что-то же связывало. И пусть я буду с ним
по-прежнему несчастна и знаю, что он не может мне дать здорового ребенка,
но я буду с ним жить, так как выбрала его. Выберут и тебя, мой дорогой
толстячок.
Аллен Даллес был страшно доволен своими агентами. Он знал уже о
Мореле все или приблизительно все. Как ни странно, после приобретения
фирмы, живя последние дни в Цюрихе, Морель прекратил пить, он был
задумчив, и даже Даллес не мог объяснить, что же случилось. Разве мог он
догадаться, что этот жирный безобразный человек, которому сам Гитлер
прощал все его недостатки потому, что Морель был способен вылечить,
попросту влюбился. Он даже вынашивал в эти последние дни своего
затянувшегося отпуска план - забрать ее от мужа, увезти с собой. У них
будет толстенькое существо - девочка или мальчик. Он станет их любить.
Война кончится когда-то. Настанут мирные дни. Если его хозяин одумается,
то все можно поправить. Для этой женщины можно свернуть горы, взорвать
все, что на пути. Разве не может он и сам теперь разбогатеть, как этот
парень, предусмотрительно ушедший из дому, чтобы сделать ему приятное?
Почему он разбогател? Да потому что спокойно смотрит на все, что
происходит. Не сетует при проигрыше. Не радуется сильно при удаче. Он тих.
Скромен. Любезен. Разве Теодор не может стать таким? Можно же, когда тебя
станет ждать подобная женщина, не пить столько, сколько ты пьешь обычно?
Можно. Можно ли купить себе отменный костюм, белую рубашку? Можно. Можно
ли как эта утка плавать ежеминутно в таком бассейне? "Теодор, через год мы
будем иметь такой капитал, что выстроим для вас где-нибудь тут, у моря,
виллу. Сперва небольшую, на семь - десять комнат. А потом докупим,
достроим..." Можно заиметь прислугу, которая станет тебе помогать
купаться. Можно заиметь личного парикмахера. Который и побреет, и смоет
жир с волос... Подправит усики. Толстое лицо не будет казаться таким
безобразным, если прикрепить под своим носом усики тонкой ленточкой...
Он мечтательно вздыхал. И тогда его хозяин даже взглянет на него
по-другому. Его хозяин считается очень разборчивым в людях. Он их видит
насквозь. И Теодора он увидит в новом качестве. Теодор, который ни у кого
не вызывал симпатий, станет своим человеком, с ним станут здороваться за
руку. И если такая красивая женщина придет на прием, где будет цвет
партии, и придет вместе с ней Морель, никто не удивится, как это он попал
сюда, на этот большой партийный праздник?
Даллес потом раскусил, почему Морель замкнулся. Он все-таки признался
этой красивой женщине, которая и во второй раз пришла к нему, и он
чувствовал, что он хорош, силен и она не притворна... Он сказал ей о своей
идее. Это - Германия. Нет, она не проиграет. Фюрер не проиграет. На
стороне его такие силы... Нет, она станет украшением Германии. Разве
личный врач фюрера - мало?
- Да, Теодор. Это не только врач. Фирма твоя, он, твой компаньон,
прав, станет давать немалый доход. С богатыми везде считаются. Но давай
повременим. Я тут буду соблюдать твои интересы. Я Юнита. Какова она была
поклонницей твоего хозяина, такова и я буду тут твоей не только
поклонницей, а и хранительницей. Я уже не дам никому проиграть. Я корю
себя сейчас за то, что прогорел муж. Судьба, однако, отнеслась ко мне
благосклонно. Я благодаря несчастью приобрела тебя. И я тебя уже
постараюсь не потерять. И для себя, и для тебя я постараюсь все делать
так, чтобы у нас было светлое будущее.
Она говорила чуточку высокопарно. Но она любила его в эти минуты
больше, чем всегда. И он растерянно принимал ее ласки, которые давно
отучился принимать.
ИЗ ДОНЕСЕНИЙ АЛЛЕНА ДАЛЛЕСА
Мне кажется, что я на пути громадной перспективной разработки в
области медицинской практики. Как я Вам уже сообщал, мои агенты в
настоящее время уцепились за ценный металл - личного врача Адольфа
Гитлера. У нас сегодня на руках данные, подтверждающие откровения этого
врача. Два с лишним года тому назад он действительно производил полное
медицинское обследование-исследование Адольфа Гитлера. По имеющимся у нас
на руках документах он пришел к заключению, что его пациент страдал из-за
гастритных проблем и из-за неправильной диеты. В документах его рукой
записано: припухлость в нижней части живота, написано также, что левая
половина печени увеличена, что правая почка причиняет значительную боль...
Врач в обследовании отметил экзему на левой ноге. Он не написал
категорически, что это - результат расстройства пищеварения, но из
врачебного листка это свидетельствует.
Мой пациент незамедлительно прописал так называемый "мутафлор". Он
рекомендовал одну-две капли. Растянул прием на месяц. Мои агенты
свидетельствуют: пищеварительная система Гитлера после этого начала
функционировать более нормально, а экзема исчезла через шесть месяцев.
Адольф Гитлер, по свидетельствам его приближенных, стал на глазах
поправляться, выглядеть часто просто неузнаваемо прекрасно.
Я уже сообщил Вам, что мой пациент дурно воспитан, много пьет, среди
приближенных немецкого вождя не пользуется авторитетом, напротив, они
вечно над ним подтрунивают, часто - очень зло, не щадя его самолюбия и
человеческого достоинства. Но Адольф Гитлер не раз публично высказывался
очень положительно о высоких лекарских способностях своего доктора. Он
благодарил его прилюдно за облегчение, за лекарства. По высокой оценке
Адольфа Гитлера, этот мой пациент - величайшее медицинское светило в
третьем рейхе. Куда бы ни ехал Адольф Гитлер, с ним следует мой пациент.
Докладываю, что мы "привязали" моего пациента. Фирма подписана теперь
его именем. Через некоторое время мы выведем второго его компаньона, он
выйдет из фирмы, и это, наверное, станет для моего пациента сильным
возбуждающим средством. Дело еще в том, что кажется мой пациент, ничего не
заподозрив, клюнул на приманку, которую мы подбросили, доверяет этой
приманке, надеясь иметь с ней в будущем какие-то стабильные связи, а,
может, и большее. Тогда следует продумать ход дальнейшей операции...
Буду сообщать обо всем новом, сэр.
Жму Вашу мужественную честную руку.
А.Даллес. Конец декабря, 1939-й".
В последующей переписке Даллеса зазвучали вдруг имена Юниты Митфорд,
ее лечащего врача. Подставные ли они лица? Но это была уже парафия
английской разведки. Англии было не до частностей. 1 сентября 1939 года
гитлеровская Германия напала на Польшу. Английское правительство,
предоставившее Польше гарантию ее независимости, потребовало от Германии
сразу же прекращения войны. Примеру Англии последовала и Франция.
Английский посол, вручая ноту, правда, обратил внимание МИД Германии на
то, что этот документ носит "предупредительный" характер, а не является
ультиматумом. Выступая с этими требованиями, английское и французское
правительства не теряли надежды уладить это дело мирным путем. Они
обратились с просьбой о посредничестве к Муссолини, который однажды уже
сыграл эту роль при расчленении Чехословакии. Но Германия не была
заинтересована в новых соглашениях. Делить мир с кем-то хозяин Мореля не
хотел. Третьего сентября и была объявлена война Германии. Юнита Митфорд в
этот день и отправилась в Мюнхенский парк - Английский сад - и выстрелила
себе в голову. Попытка самоубийства, как мы уже знаем, оказалась
неудачной, однако ранение привело к параличу нервной системы. И это тоже
мы знаем.
Странная завязь очень странной истории. До сих пор специалисты
копаются в ней. И до сих пор детали, детальки, эпизоды, эпизодики
полностью не раскрыты. Почему английская аристократка была такой неистовой
поклонницей Адольфа Гитлера? Предположим, что была. И история это вроде
доказала. У Гитлера было много друзей. Но не следовало бы намекнуть и на
иную сторону медали? Намекнуть на то, что эта Юнита попросту была
шпионкой. И тут у историков немало фактов: Гитлер был на виду. Все может
быть. Тогда надо отдать должное фюреру. Несколько месяцев британская
поклонница мракобесных идей вождя немецкого народа была под его опекой. Он
действительно прикрепил к ней лучших врачей третьего рейха. Действительно
прикрепил своего врача Мореля, которому, видимо, полностью доверял. Кроме
того, Адольф Гитлер по всем каналам бомбил, пока Юнита Митфорд находилась
в лучшей лечебнице, чтобы договориться об отправке ее домой, в Англию,
через нейтральную Швейцарию. Видимо, он был более чем человечный, посылая
личного своего лекаря для сопровождения такой поклонницы. Он, конечно же,
знал, что к тому немедленно прилипнет разведка, каждый шаг этого человека
станет лихорадочно исследоваться.
Гитлер пошел на это. От благородства? От особого уважения к женщине,
которая недвижно лежала в немецкой белоснежной больничной постели?
Пожалуй, и такое необъяснимо по сию пору.
Естественно, Даллес и его коллеги бомбили английскую разведку
письмами, пытаясь докопаться до подлинной истории Юниты Митфорд. Шли
вежливые ответы, уклончивые, изысканные, из коих трудно было понять
доподлинную суть Юниты в судьбе набирающего вес не по дням, а по часам
Гитлера в мировом переустройстве. Да и от немецких агентов из Англии шли
неутешительные в этом отношении шифровки: Митфорд так и не оправилась.
5
Как ни странно, после приезда Мореля его хозяин стал к нему больше
благоволить. Неужели никто не доложил фюреру о маленькой слабости его
личного врача - приобретении и открытии маленькой фармацевтической фирмы?
Неужели разведка немцев, кичащаяся всегда тем, что она знает все и еще
сверх того по высокой норме, проглядела Мореля, занимавшегося пьянкой,
любовью, коммерческими делами? Именно вечная тяга к водке и не оставила
след в таинственных сделках Мореля. "Он беспробудно пил", - доложили
агенты по своим каналам, проморгав и "красивую даму", и "красавчика с
Мюнхена". Агенты поставили вечный диагноз окружению Мореля - собутыльники.
Под его прикрытием истосковавшаяся по большой любви красивая женщина,
часто оставляемая коммивояжером-мужем, отдавалась любви и с Морелем.
Делали это они всегда тайно.
Некогда было болеть вождю немецкого народа. Но случались казусы - эти
"скопления газов в желудке", которые готовы были вырваться на простор при
нередко громадном скоплении человеческих орущих толп. Тогда фюрер шел к
своему эскулапу и просил помощи. Гитлер никогда не разрешал его в эти
минуты (иногда целые часы) беспокоить. Почему-то тогда он завязывал с
доктором непринужденный и острый разговор. То ли ему казалось, что веселие
его доктора распространено и на психологические изыскания того (что
