Гарольда, а затем упала в пруд с говорящими рыбками -- либо она сама стала
каким-то образом говорящей рыбой? -- а на дне пруда было что-то написано.
Она смутно припоминала, что надпись на дне относилась к истории, и к тому,
зачем она, Гарольд, Иво и Афра прибыли в это место. В то место. Сейчас же
она была одна, вне истории, и никто не давал объяснений, и она не знала, как
сформулировать свой вопрос.
Эх, был бы здесь Гарольд, он бы обо всем позаботился! Он был так
практичен в подобных вещах.
-- Большое вам спасибо,-- ничего лучше она не могла придумать.
-- Споем песню в честь Беатрикс! -- прокричал Хьюм. И полилась песня
-- воплощение бьющей через край молодой радости этих людей. Голоса девушек
напоминали флейты -- они были изумительно чисты и высоки.
Затем все уселись вокруг костра -- теперь он был уже сияющим кольцом
багровых углей. По кругу начали передавать ломтики аппетитной, сочной
рыбы, завернутой в плотные зеленые листья. Все пили какой-то напиток,
похожий на кокосовое молоко, но более густой и сытный. Беатрикс было
забеспокоилась, что это может быть алкоголь, но быстро обнаружила, что это
не так.
Фонарей или светильников здесь, похоже, не было -- когда костер погас,
все сидели в темноте. Мужчины рассказывали истории о том, какую рыбу им
удалось сегодня загарпунить, или почти удалось; о том, что за места они
сегодня разведали -- если верить их рассказам, то это были удивительные места,
и тут водилась просто сказочная рыба. Девушки хвалились тем, какие
прекрасные цветы они видели в лесу, либо какие замечательные камушки
нашли на берегу. Никто не спрашивал Беатрикс, откуда она, что, впрочем
радовала ее, так как сама она ничего не могла понять.
Все было чудесно, и даже вечерний бриз с моря не был холодным, но
Беатрикс испытывала некоторое беспокойство. Она плотно поужинала и
естественные позывы организма были все более настойчивыми. Но в какой же
палатке...
Слева сидел Хьюм, справа Дурвин. У них спрашивать было неловко.
Наконец все стали расходиться, и веселые голоса затихали где-то в
ночи. Пришло время сна.
Она неуверенно встала. Беатрикс не знала еще твердо, где ее палатка, и
что ей следует делать, когда она до нее доберется. А что касается...
Кто-то мягко взял ее под руку.
-- Может, прогуляемся? -- раздался нежный голос Персис.
Она с благодарностью согласилась. Они вышли из деревни и
углубились в полосу прибрежной растительности -- было совсем темно, и об
этом можно было судить лишь по удаляющемуся шуму волн и силуэтам ветвей,
иногда закрывавших звезды. Нога то и дело наступала на гальку или прутик,
но было совсем не больно.
-- Здесь.
-- Здесь?
Они все еще находились в лесу, Беатрикс была в этом уверена. Во тьме
слышался писк и возня насекомых. Где же здание?
Персис присела. Для Беатрикс это было настоящим шоком. Здесь же нет
элементарных удобств -- с отчаянием подумала она. Ничего, кроме кустов. А
они даже не замечают этого.
Гарольд бы соорудил, по крайней мере, дощатую уборную...
На полу ее жилища лежал мягкий пушистый матрац. Вход плотно
закрывался, и ночной ветер не задувал в палатку. Персис указала ей, куда
можно повесить купальный костюм и удалилась. Преимуществом вигвама было
то, что в темноте все находилось под рукой. В общем, было достаточно удобно.
Удобно-то удобно, да душа вот не находит себе места. Как спать без
ночной рубашки... опять же, отсутствие удобств. Она понимала, что это все
мелочи, но все эти маленькие кирпичики, из которых складывалась
примитивная бытовая идиллия, как оказалось, значили для нее много.
Затем она принялась размышлять о том, как же расположились на
ночлег ее новые друзья. В деревне, по-видимому, не более двадцати палаток. На
каждого по палатке не получается. Значит, некоторые из этих молодых людей
были супругами? Но каких-либо свидетельств этому она не заметила: на
пальцах не было колец, отсутствовали любые признаки брачных уз.
Наверное, Дурвин и Хьюм спали в одной палатке, а Лида и Персис -- в
другой. Ведь молодые люди, как правило, не любят одиночества.
Гарольд бы сказал небось: "Другие народы, другие обычаи". Если бы
он только был здесь!
Утром мужчины собрали сучья для костра, но не зажигали его. Девушки
принесли из лесу фрукты, и подтащили еще кокосов. Оказалось, что вчера
вечером они пили таки кокосовое молоко. Мужчины пробивали острыми
тяжелыми камнями дыры в скорлупе и ловко переливали молоко в бутыли из
тыкв. Девушки добавляли в напиток сок из раздавленных ягод.
Завтрак был похож на ужин -- общее собрание вокруг все еще не
зажженного костра -- по кругу передавались нежные дольки фруктов и чаши с
напитком. На сей раз, вместо рассказов о дневных приключениях, обсуждались
планы на день: в каком месте рыбалка будет самой удачной, не пора ли
перенести лагерь на новое место, не пойдет ли сегодня дождь.
-- Я,-- заявил Хьюм,-- разведаю места к югу. Может, удастся подыскать
там хорошее место для лагеря.
-- А кто пойдет с тобой? -- подмигнула ему Персис.-- Неужели ты
думаешь, что столь важное задание можно доверить мужчине?
-- Трикс пойдет со мной,-- весело ответил он.-- Разве не я первый ее
нашел?
-- А ты уверен, что нашел именно ее, а не прекрасные белые волосы? --
Персис делала вид, что задумчиво рассматривает прядь своих черных, как
смоль, волос.
-- Но я ничего не понимаю в местах для лагеря! -- возразила Беатрикс.
Эта фраза казалась ей глупой, но она была польщена упоминанием
волос. Когда-то они были по-настоящему красивы, но все же кое-что еще
осталось. И даже только то, что осталось будет, безусловно, активно
обсуждаться в компании черноволосых людей, хотя, на самом деле, ничего
особенного в ее волосах нет.
-- Ты думаешь, он что-то понимает? -- сказала Персис.
Беатрикс не сразу сообразила, что Персис имела в виду выбор места для
лагеря. Что ж, похоже, все решено.
Беатрикс и Хьюм не спеша побрели вдоль берега. Беатрикс было
забеспокоилась о том, чтобы не сгореть на солнце, но небо вскоре начало
затягиваться тучами, и волноваться нужно было уже о дожде.
-- Здесь всегда так? -- спросила она, пытаясь в очередной раз
сформулировать волновавший ее вопрос.
Раньше она не могла понять, почему Иво просто не проснулся тогда,
когда ему приснилась Древняя Финикия. Только теперь она могла оценить
ситуацию, в которой он очутился. Этот мир включал в себя и сон!
Когда просыпаешься -- ты просыпаешься, и все тут, а не возвращаешься
назад.
Здесь не было за что ухватиться, не было способа... ей не удавалось
выразить то, что она чувствовала.
-- Все время лето,-- сказал он.
В руках Хьюм держал рыбацкую острогу, которую использовал как
посох.
Так вот, что это такое! Летние каникулы!
-- Где же ваши семьи?
-- О, они далеко от моря. Слишком опасно им быть на берегу.
-- Опасно?
Это уже мало походило на каникулы.
-- Черные,-- сказал он, словно отрезал.
-- Что за черные?
Он несколько замешкался с ответом. Тема явно была не из приятных.
-- Они выходят из моря. Я думал, ты обо всем знаешь. Мы не должны
позволять им осквернять нашу землю. Но каждый год кто-то да выползает.
Если они нас одолеют и начнут размножаться...
Он взглянул вперед.
-- Вон, смотри. Хочу тебе это показать.
Она проследила за его взглядом и заметила в море выступающий
камень -- ровный утес, вздымающийся над водой, футов двадцать высотой.
Форма утеса была необычна, так как его отвесная грань была обращена к
берегу, а не к океану. Гарольд непременно сказал бы что-нибудь о воздействии
приливных волн, но Беатрикс в этом ничего не понимала. Но скала все равно
была очень красивой. Солнце пряталось за тучами, но тут, словно по команде
режиссера, тучи раздвинулись и из-за них выглянул яркий луч. Он упал на
скалу, и она ослепительно засверкала.
-- Что это? -- спросила она, заинтригованная.
-- Солнечный камень,-- ответил он и побежал.
Ничего не понимая, Трикс последовала за ним.
Тучи вновь закрыли солнце, и когда они подошли поближе, Беатрикс
поняла почему скала так ослепительно вспыхнула. У нее была зеркальная
поверхность! Сторона, обращенная к берегу, была гладким сколом, и то ли
природа, то ли человек, отполировали ее до зеркального блеска. Скала
отражала берег, деревья и казалась окном в другой мир.
Может, ей шагнуть туда? Перенесет ли ее это назад?..
Беатрикс увидела свое отражение и замерла. Она сбросила лет
двадцать. Волна красивых белокурых волос -- точно такими они были давно,
еще до замужества. Тонкое лицо с острым подбородком -- как у местных
девушек, и убийственно стройное тело.
-- А ты говорила, что некрасивая! -- сказал Хьюм, угадав ее мысли.--
Говорила, что тебе под сорок.
-- Но так ведь оно и есть,-- смущенно пробормотала она.-- Я не могу
ничего понять.
-- А не надо и пытаться. Как известно, знание порождает скорбь.
Он двинулся в сторону берега, зеркальная скала была ему больше
неинтересна.
Она задержалась, рассматривая другие грани камня -- они были такие
же гладкие -- все это вместе выглядело, как чудо. Беатрикс еще раз осмотрела
себя в скале-зеркале. Недавно еще казавшийся слишком вызывающим
купальный костюм теперь уже представлялся чрезмерно пуританским. Она
вновь была молода и... красива. Наверное, она почувствовала это раньше, но
не поверила.
-- Трикс!
Она вздрогнула, удивленная его нетерпеливостью и устыдилась -- со
стороны она, верно, походила на школьницу, которая вертится у зеркала.
Беатрикс побежала к нему, сомнений больше не оставалось -- она вновь обрела
молодое и здоровое тело семнадцатилетней девушки.
Но Хьюм вовсе не торопил ее. Он что-то нашел.
От воды к деревьям тянулась цепочка следов. Но это не были
человеческие следы -- вмятины широкие и неглубокие, даже в тех местах, где на
мокром песке отпечатки были четкими.
-- Прошел не более час назад,-- коротко бросил Хьюм.
У Беатрикс по спине пробежали мурашки, мускулы на шее напряглись.
-- Черный?
Он кивнул.
-- Теперь его не поймать. В кустах его не выследить, разве только если
всем вместе не обложить его.
-- Что же нам делать?
От напряжения у ее начала кружиться голова, так же, как, по рассказам
Иво, это случалось с ним.
-- Я посторожу здесь. А ты беги в деревню и предупреди остальных. И
будь осторожна -- они обычно ходят парами и выбираются на берег в разных
местах. Но если словим одного... Поторапливайся!
Страх придал ей резвости. Она побежала по песку, прижимаясь к
кромке воды, в мокром песке ноги не так вязли, хотя океан теперь пугал ее.
Чудовища из морской пучины!
Она пронеслась мимо зеркальной скалы и вскоре начала задыхаться.
Как далеко ушли они от лагеря? Как минимум на милю -- это сейчас кажется
так далеко! А что, если черные вернутся до того, как она подоспеет с подмогой?
Ведь у Хьюма только его острога. Эти жуткие отпечатки...
Бег пришлось замедлить. Она была молода, но все равно не
выдерживала столь бешеный темп. Бока пронзала острая боль.
Пришлось перейти на шаг. Она чувствовала себя виноватой, ведь от нее
ждут помощи, но на большее она не способна.
Беатрикс оглянулась назад, боясь преследования. Зеркальная скала уже
скрылась за поворотом. Она еще больше занервничала.
Боковое зрение выхватило на поверхности воды какой-то предмет, и
она, вздрогнув, повернулась к океану, хотя и уверяла себя, что это просто кусок
дерева качается на волнах. Она побежала опять, но боли в боку быстро
умерили ее пыл.
Вновь глаз мимо воли зафиксировал в воде какое-то движение. Она
внимательно присмотрелась, пытаясь убедительно доказать себе, что там
ничего нет. Случайное возмущение, вызванное встречей двух течений --
наверняка так успокоил бы ее Гарольд.
Из белой пены показалась черная голова со страшными большущими
глазами, увенчанная двумя колеблющимися антеннами.
Беатрикс завизжала.
А вот этого делать не следовало. Голова мгновенно повернулась к ней.
