когда все так хорошо закончилось, можно и поразвлечься.
- Кстати, кто эта девушка, что заходила к вам?
- Мишель?
- Да, Мишель. Вы ее хорошо знаете?
- Она выросла на моих глазах.
- Очень серьезная девушка.
- О, да!
- Скажу вам откровенно, она мне очень понравилась.
- Я вас понимаю.
- Я хотел бы встретиться с ней.
- А вы с ней говорили об этом?
- Да, но она ко мне относится с недоверием.
- Ну, еще бы! Поставьте себя на ее место: сирота, защиты ждать не от
кого...
- Боюсь, у нее сложилось неверное мнение обо мне...
- То, что она остерегается вас - это совершенно нормально... Мишель
не станет встречаться с парнем, если у него нет серьезных намерений...
- И она права! Послушайте, вы не могли бы оказать мне услугу?
- Смотря какую?
- Я хочу написать записку Мишель и объяснить ей, что она неправильно
поняла меня. Если бы вы помогли мне... У меня тут 100 франков...
- Вы хотите получить ответ?
- Конечно. И если вы принесете ответ мне домой, то получите еще 500
франков.
- А куда принести ответ?
- Ко мне... улица Ласкари, 227, четвертый этаж.
Коломба на минутку задумалась.
- Это можно. Но вы должны поклясться, что у вас благородные
намерения.
- Клянусь вам!
Пелиссан принялся писать в надежде соблазнить свою очередную жертву.
Мадам Пастореккиа вздохнула и сказала:
- Я вам верю. Вы мне кажетесь порядочным человеком.
Пелиссан, очень довольный собой, направился из старого города на
Американскую набережную. Он за несколько минут решил проблему, которая не
давала покоя патрону и всей банде. Теперь Консегуд наконец поймет, как он
был неправ, назначив вместо Фреда Эспри, а не его, Барнабе...
При этой мысли сердце Пелиссана таяло, он чувствовал, что рожден для
великих дел и ни в чем не уступает патрону... Глянув на проходившую
девушку, Пелиссан вспомнил о Мишель. Он почувствовал даже некоторую
жалость к ней. Ну как она может устоять перед ним, бедняжка! Она
совершенно не знает Пелиссана: но она скоро узнает! И когда он скрутит ее
так, что она будет повиноваться ему душой и телом, он поставит ее на
работу. Эта Мишель должна принести ему неплохой доход.
Пока Барнабе размышлял о судьбе Мишель, пять старух решали его
собственную судьбу.
Прочитав письмо Пелиссана к Мишель, Базилия довольно потерла руки.
- Коломба, он попался! А малышка послужит приманкой!
Вечно восторженная мадам Пастореккиа запротестовала:
- А вдруг он по-настоящему любит Мишель?
Базилия сокрушенно пожала плечами.
- Коломба, ты знаешь, чем занимается этот подонок?
- Нет.
- Он альфонс.
- А что это такое?
- Сутенер. Он соблазняет девушек, а потом заставляет их идти на
панель и забирает у них все деньги.
- Какой подлец!
- Теперь ты понимаешь, что ожидало бы Мишель с этим типом?
- Замолчи, Базилия! Мне даже думать об этом стыдно!
- Ничего, мы с тобой очистим землю от этой мрази!
Барнабе был очень доволен собой и решил устроить себе маленький
праздник. Ему хотелось поскорее добраться до кафе на площади Гаррибальди и
насладиться победой. Но он решил отложить это.
День был солнечный, и он отправился к Юберу.
Увидев Пелиссана, Юбер не выказал особой радости.
- Какого черта ты приперся сюда?
- Юбер, ты как-то странно встречаешь своих друзей!
- Я не называю друзьями тех, кто подставляет мне такие пакости. Вы
ведь не предупреждали меня, что собираетесь устроить такую бойню. Если бы
я знал, я не стал бы связываться с вами!
- Ну, что поделаешь? Фред всегда забывает о деталях.
- Так это правда?
- Что?
- Что теперь вместо Фреда Эспри?
- Да, пока.
- Но тебе не следовало приходить сюда в любом случае. Шпики следят за
мной...
- Ну и пусть развлекаются. Они никогда не смогут ничего доказать. У
них нет свидетелей.
- Говорят, что старуха...
- Выдумки! У меня сведения из первых рук. Старуха в тот день осталась
в городе с больными детьми. У них была то ли краснуха, то ли желтуха...
- Ты это точно знаешь?
- Абсолютно точно.
Юбер немного успокоился.
- Уф! Такой груз с плеч! Пошли выпьем по стаканчику.
- Долго же ты собирался!
Если бы речь шла не об убийстве, то картина могла бы показаться
трогательной: седые головы Базилии и Коломбы, склонившиеся над листом
бумаги. Пытаясь оживить воспоминания далекой юности, они сочиняли любовное
письмо, ловушку, в которую должен был попасться Пелиссан. Но рациональная
Базилия и романтичная Коломба никак не могли найти слова, которые
устраивали бы обеих. Базилия предлагала написать почти деловое письмо, а
Коломба хотела написать в стиле любовных романов, бывших в моде до первой
мировой войны.
Базилия начала нервничать.
- Ты с ума сошла, Коломба! Где ты видела, чтобы девушка называла
парня "Мой горный орел"?
- Я так называла Паскаля, когда он был моим женихом!
- Не может быть! А он?
- А он называл меня дикой голубкой.
- Замолчи и не смеши меня! Видит бог, мне совсем не до смеха! Я
напишу просто "Месье".
- Тебе не кажется, что это несколько официально?
- Ну тогда "Месье Барнабе", раз уж он назвал свое имя.
- Ну ладно.
Целых два часа старухи спорили, пытаясь оживить в своей ослабевшей
памяти слова, звучавшие пол-века назад, ведь они когда-то тоже были
любимыми. А кроме того, нельзя было писать слов, которые давно уже всеми
забыты, и которые никак не могла бы написать Мишель.
"Месье Барнабе!
Вы будете удивлены, получив это письмо, помня, как я вела себя утром.
Но у меня никого нет, и я должна остерегаться всех, а особенно мужчин. Но,
спокойно все обдумав, я решила, что вы были искренни, а я вела себя очень
глупо. Вы мне сразу понравились, и я считаю что нам нужно поближе
познакомиться. Если вы хотите встретиться со мной, я буду сегодня в шесть
часов вечера в Замковом саду. Передайте ответ с дамой, которая принесет
вам письмо. Письмо, пожалуйста, верните.
Мишель."
- Не забудь забрать у него письмо, Коломба. Нельзя оставлять никаких
следов, иначе этот молодой Сервион сцапает нас.
- Да, он очень умен.
- Он из Корта! - сказала Базилия, гордо вскинув голову.
Старое соперничество между городами все еще горело в дряхлых телах.
Коломба вспыхнула.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что в Аяччо все дураки?
- Нет, конечно, но разве можно сравнивать?
- Конечно нет! Мы - горожане, а вы - деревенщина!
- А маки? Где маки?
- А император? Где родился император? Разве не у нас?
- Случайность!
- А в Корте даже случайно не рождаются императоры!
- Просто в этом нет необходимости!
Эти перебранки были их любимым развлечением.
По одному виду Пелиссана Консегуд и все остальные сразу поняли, что
он успешно справился с заданием. А он, чувствуя напряженное внимание всей
компании, не спеша уселся, выпил, закурил сигарету и внимательно оглядел
всех собравшихся. Он чувствовал, что они с нетерпением ждут, а он является
хозяином положения. Наконец, патрон не выдержал.
- Барнабе, ты скажешь что-нибудь?
- Что?
- Ты узнал что-нибудь в старом городе?
- Да.
- Ну?
- Ну... - он окинул всех снисходительным взглядом и, наконец, сказал:
- Можете спать спокойно. Старухи не было на перевале Вильфранш.
Атмосфера моментально разрядилась. Все начали наперебой кричать,
смеяться. Затем Консегуд потребовал тишины и спросил:
- Ты это точно знаешь?
Пелиссан самодовольно ухмыльнулся и рассказал о своем разговоре с
Коломбой Пастореккиа. Вся компания весело хохотала, слушая, как он
соблазнял старушку.
- Бедная бабулька почти влюбилась в меня! Ей даже в голову не пришло
подумать, почему я ее расспрашиваю. В тот день старуха Пьетрапьяна
осталась в городе с больными детьми. Так что на этот счет мы можем быть
совершенно спокойны. Свидетелей нашего подвига нет!
Все окружили Барнабе, дружески хлопали его по плечу, поздравляли,
благодарили. Патрон сказал:
- Чистая работа, Пелиссан... Ты нас здорово выручил, и мы этого не
забудем.
В этот момент Барнабе чувствовал себя на вершине счастья. Желая
продлить свой триумф, он добавил:
- Есть еще один человек, которому эта новость пришлась по душе.
- Кто это?
- Юбер... Я зашел к нему на минутку. Парень сильно нервничал. Видно,
сыщики не дают ему покоя...
- Думаешь, он расколется? - спросил Фред.
- Честно говоря, не знаю. Но, думаю, в следующий раз доверять ему не
стоит...
Консегуд прервал его:
- Следующего раза не будет! Хватит разыгрывать из себя американских
гангстеров! Ницца - это вам не Чикаго. Скажите спасибо, что из этой
истории выпутались. После того, что сказал Барнабе, Сервион и вся его
свора могут нам только соли на хвост насыпать.
И тут Полен Кастанье нарушил всеобщее веселье.
- А Мариус Бандежен?
Все как будто застыли.
- Что Бандежен? - спросил Консегуд.
- То, что рассказал Пелиссан, не объясняет смерти Мариуса.
Он снова растревожил их, и они разозлились на него.
- Какие могут быть объяснения? Несчастный случай, вот и все!
- Патрон, вы верите, что это был несчастный случай?
- Господи! Я ничего не знаю! Не знаю!
Барнабе накинулся на Кастанье, злясь на него за то, что он испортил
его триумф.
- Что ты там выдумываешь?
- Я хочу понять.
- Тут нечего понимать. Я все выяснил.
- Все, кроме смерти Мариуса.
- Знаешь, что я тебе скажу, Полен? Ты мне осточертел! Мариус умер
потому что жрал и пил, что попало! Он был пьян и, наверное, перепутал
бутылки!
- Ты думаешь, что он держал у себя цианистый калий?
- А почему бы нет?
- Видишь ли, Пелиссан, дело в том, что цианистый калий действует
мгновенно, а Мариус умер далеко от своего дома.
- Ну и что?
- Можно, правда, допустить, что он носил этот яд при себе...
- Черт побери!
- Если тебя это успокоит...
Консегуд решил вмешаться, чтобы не дошло до драки. А кроме того, в
словах Кастанье был какой-то смысл.
- Ну-ка выкладывай все, что знаешь!
- Зачем, патрон? Это никому не понравится.
- Раньше надо было молчать, а теперь уже поздно. Говори.
- Как хотите... Я очень любил Мариуса... Я знаю, он был пьяницей, но
он был славным парнем... Он не раз помогал мне в трудную минуту... И он
был не дурак... совсем не дурак! О чем он мечтал? Накопить деньжат и
купить себе домик и виноградник где-нибудь в Гатьер или в Сен-Жане. Он
любил жизнь и не собирался умирать...
- Допустим, Мариус был таким, как ты говоришь. И что из этого
следует? - проворчал Фред.
- Из этого следует очень простой вывод - Мариус был убит!
- Причина? - спросил Эспри.
Полен пожал плечами.
- У Мариуса не было врагов.
- Видимо, все-таки, были, - буркнул Пелиссан.
- Я имею в виду личных врагов. Я думаю, что его смерть связана с
делом на перевале Вильфранш. Другого объяснения нет.
Фред, которого задевало каждое упоминание об этом случае, закричал:
- Какого черта? Ведь Барнабе вам сказал, что свидетелей нет!
- А почему вы решили, что ему сказали правду?
Барнабе рассмеялся.
- Я не очень хорошо понимаю, что ты хочешь сказать, малыш. Ты можешь
выдумывать все, что угодно, но запомни: не родилась еще та бабулька,
которой удастся надуть меня!
- Возможно. Но на твоем месте я был бы поосторожнее.
- А кого мне бояться?
