- Но не настолько же, чтобы нажраться цианистого калия!
- Да, конечно... Но для нас главное - узнать, что замышляют в "малой
Корсике"... если там вообще что-нибудь замышляют.
- Хотите, я схожу поухаживаю за бабульками? - небрежно предложил
Барнабе Пелиссан. - Держу пари, что они все влюбятся в меня и расскажут
все свои секреты. А завтра вечером я расскажу вам.
Комиссар Сервион переворачивался с боку на бок.
- Что ты вертишься? - не выдержала Анжелина.
- Я не могу уснуть.
- Выпей таблетку.
- Чтобы завтра проснуться с больной головой? Спасибо! И все из-за
этих старых идиоток!
- Ты напрасно обвиняешь их! Почему ты думаешь, что они не сказали
тебе правду?
- Потому что все они лгуньи!
3
То, что другим казалось каторгой, Барнабе считал развлечением. Он
отнесся к заданию как к своего рода тренировке. Его смешила мысль
испробовать на старухах тактику, которая всегда обеспечивала ему успех
среди молодых женщин. Смогут ли эти бабульки устоять перед его
красноречием, сила которого уже давно доказана? Он был убежден, что
возраст здесь не имеет никакого значения. Нужно только сменить тему. Он
будет говорить не столько о будущем, сколько о прошлом, будет говорить
комплименты не сегодняшним старухам, а юным девушкам, которыми они были
когда-то.
Друзья всегда завидовали ему, и Пелиссан решил показать им, на что он
способен. Он принесет им на блюдечке ответ на вопрос, который так сильно
беспокоит их.
Барнабе даже не вспомнил о Мариусе Бандежене, своем товарище, умершем
такой странной смертью. Он считал Мариуса славным, но глуповатым парнем и
полагал, что между ними нет ничего общего. Ему и в голову не приходило,
что он рискует не меньше него. Он любовался собой, поправляя перед
зеркалом узел галстука. Солнце, льющееся в окно, окрашивало в праздничные
тона незамысловатую обстановку квартиры. Барнабе насвистывал модную
песенку. Он чувствовал себя молодым, сильным, красивым. Весь мир
принадлежал ему.
Стоя на пороге своего дома, выходящего на улицу Ласкари, Барнабе
глубоко вдохнул свежий воздух и подмигнул хорошенькой девушке, проходившей
мимо. Девушка пожала плечами. Он улыбнулся. Вначале все они держат себя
неприступно, а потом так привязываются, что никак от них не отделаешься.
Барнабе машинально поправил куртку, вынул из кармана сигарету,
закурил и спокойно направился в сторону старого города.
Держа Марию и Розу за руки и не спуская глаз с Жозефа, Базилия вела
внуков из детского сада. В этом уголке Ниццы почти все знали о ее страшном
горе. Базилия с достоинством отвечала на почтительные поклоны. Все считали
ее мужественной женщиной и жалели ее. Торговцы совали детям сладости и
тяжело вздыхали:
- Боже, боже, что будет с этими несчастными?
Вдруг Базилия побледнела и инстинктивно прижала к себе детей. Она
увидела одного из тех, кто убил всю ее семью и превратил ее жизнь в
пустыню.
Барнабе Пелиссан болтал с какой-то размалеванной девицей. Базилия
знала наизусть их имена, адреса и пороки, которые можно было использовать
в своих целях. Этот подонок славился тем, что не пропускал ни одной юбки.
Когда Пелиссан посмотрел в ее сторону, она приложила все усилия,
чтобы он не заметил ее волнения. Она прошептала страстную молитву, прося
Пресвятую Деву помочь ей затащить в сети Барнабе, как и Бандежена. Она ни
секунды не сомневалась в том, что бог одобряет ее намерения, и не
испытывала ни угрызений совести, ни жалости. Ведь она жила только ради
мести, ради того, чтобы покарать убийц ее близких.
Базилия быстренько отвела детей домой и оставила их на попечении
молодой швеи, которая работала неподалеку, на улице Шато. Мишель Гаро была
очень дружна с Анной Пьетрапьяна и теперь частенько забегала к старухе.
Она шила и приглядывала за детьми.
Мишель, красивая и очень благоразумная девушка 25 лет, была бедна и
не стремилась разделить с кем-нибудь свою нищету: ей некогда было мечтать.
Базилия всегда была главой семьи. Посторонние видели в ней покорную
супругу, строго соблюдающую древние корсиканские обычаи. Но близкие знали,
что хотя Базилия никогда открыто не противилась воле мужа, она умела
настоять на своем, дождаться удобного момента, ухитряясь при этом сделать
так, что Доминик считал себя победителем. Все уважали эту женщину и
немного побаивались ее.
Базилия наблюдала в окно за Пелиссаном. Судя по всему, бандит пока не
очень хорошо представляет себе, куда ему направиться. Но, видимо, какой-то
корсиканский святой подтолкнул его к двери колбасника Пастореккиа.
Несмотря на свои 75 лет, Коломба сохранила следы замечательной
красоты. Когда-то, лет 50 назад, она была самой красивой девушкой Аяччо.
Из всех своих поклонников она выбрала Паскаля и ни разу не пожалела об
этом, несмотря на материальные трудности, выпавшие на их долю. Главным для
Коломбы всегда была любовь, и хотя теперь ей было уже далеко за 70, ее до
сих пор до слез волновали всякие любовные истории.
Увидев, что бандит входит в лавку Пастореккиа, Базилия торжествующе
усмехнулась. Этот Дон Жуан воровского мира не мог выбрать лучшей
слушательницы, чем коломба с ее вечной восторженностью. Базилия быстренько
нацарапала записку и позвала Мишель.
- Голубушка, отнеси эту записку Коломбе и скажи, пусть напишет ответ.
Тебя это не затруднит?
- Нет, конечно, мадам Базилия.
Увидев Коломбу, Пелиссан поразился ее глазам. Они казались
удивительно молодыми на морщинистом, поблекшем лице. Он еще с порога
воскликнул:
- Боже, какие у вас прекрасные глаза, мадам!
Коломба недоверчиво глянула на него, потом улыбнулась любезному
красивому парню и кокетливо проговорила:
- Может, они и были прекрасными когда-то...
- Как бы я хотел видеть вас, когда вам было 20 лет!
- Не говорите так, - смущенно улыбнулась Коломба.
- Почему?
- Потому что сейчас вы были бы таким же старым, как и я!
- Поверьте, женщина с такими глазами не может состариться!
Он говорил почти искренне.
- Какая жалось, что бог рассудил иначе!
Приход Мишель прервал эту галантную беседу. Барнабе окинул ее
взглядом знатока и решил, что эта красивая застенчивая девушка может
украсить его коллекцию. Коломба глянула на Мишель и поняла, что что-то
случилось.
- Что ты хотела, Мишель?
- Я принесла вам записку.
- Записку?
- Да, и я должна отнести ответ.
Мишель протянула листок удивленной Коломбе. Та взяла письмо и
извинилась перед Пелиссаном:
- Я схожу за очками.
Он как раз этого и хотел - остаться наедине с Мишель.
- Не беспокойтесь, я не тороплюсь, - сказал он.
Коломба вышла. "Редко встретишь такого любезного молодого человека" -
подумала она.
Оставшись наедине с девушкой, Барнабе кинулся в атаку.
- Знаете, мадемуазель, войдя сюда, я поразился, какие красивые глаза
у этой дамы.
Пелиссан совсем не понравился девушке, но она из вежливости ответила:
- Коломба Пастореккиа когда-то славилась своей красотой.
- Мне кажется, что вам тоже грех жаловаться!
Девушка промолчала. Она не выносила подобных разговоров. А Барнабе
продолжал:
- Я говорю то, что думаю. Таких красивых девушек не часто встретишь
на улице.
- Я не бегаю по улицам.
- А вам надо бы почаще показываться на люди. Кстати, меня зовут
Барнабе Пелиссан, а вас?
- Мишель.
- Мишель... а фамилия?
- Какое вам дело?
- Мишель и Барнабе... Барнабе и Мишель... Неплохо звучит, а?
- Нет.
Он хихикнул. Ему даже понравилось, что малышка сопротивляется.
А в это время Коломба читала записку Базилии.
"Коломба, этот парень, который находится сейчас у тебя, - один из
убийц. Будь с ним похитрее. Он будет пытаться разнюхать, была ли я в
хижине во время убийства. Скажи ему, что меня там не было, что я осталась
в городе из-за болезни детей. Постарайся разузнать, где он живет. Пусть он
подольше останется наедине с Мишель. Я тебе потом все объясню. Целую тебя.
Базилия".
Супруга Паскаля Пастореккиа умом не блистала, она не поняла ничего из
этого письма, но она так привыкла во всем слушаться Базилию, что решила
сделать все, о чем та ее просит.
Презрительное безразличие Мишель уже начало задевать Пелиссана. Он
уже думал о том часе, когда эта недотрога "будет есть из его рук" и
закатывать глаза от наслаждения.
- Вы свободны вечером?
- Зачем вам?
- Чтобы пойти со мной куда-нибудь.
- Я никуда не хожу с незнакомыми мужчинами.
- А я как раз и хочу познакомиться.
- А я - нет.
- Я вам не нравлюсь?
- Не очень, честно говоря.
- Почему?
- Вы слишком самоуверенны.
- У меня есть для этого все основания, - ухмыльнулся он.
- Может быть.
- Вы живете с родителями?
- Я считаю, что мой образ жизни вас совершенно не касается.
- С тех пор, как вы вошли, я думаю только о вас.
- Подождите, я сейчас выйду.
Барнабе начал нервничать. Ведь ему всегда было достаточно только
появиться, чтобы одержать победу, а тут такая осечка!
- Мне не очень нравится ваш тон, милочки.
- Во-первых, я вам не милочка, а во вторых, если вам не нравится мой
тон, вам достаточно замолчать, и я тоже не скажу ни слова.
Когда Мишель станет его любовницей, она дорого заплатит за это
оскорбление, - решил Пелиссан.
Коломба писала ответ.
"Дорогая Базилия, можешь рассчитывать на меня. Я слышу, как этот
человек разговаривает с Мишель. Судя по всему, она ему понравилась. Я не
знаю, что ты там придумала, но уверена, что все будет хорошо. Твоя
Коломба".
- Я вижу, - сказал Барнабе, - что вы еще не встретили своего хозяина.
Я имею в виду человека, которому вы с радостью будете во всем подчиняться.
- Нет, не встретила. И, скажу вам по секрету, вряд ли встречу такого.
- Как знать, милочка, как знать! Может, все-таки скажете, где вы
живете?
- Нет.
- Я все равно узнаю!
- Ну и что?
- Что? Это сюрприз!
- Для кого?
В этот момент вошла Коломба, которая уже несколько минут подслушивала
их за дверью.
- Извините меня, месье, за то, что заставила вас ждать. Но мне нужно
было ответить на записку, а я не очень-то сильна в письме... Вот ответ,
голубушка. Передай мадам Пьетрапьяна, что я скоро зайду к ней.
- Хорошо, передам.
Мишель ушла, даже не взглянув на уязвленного Пелиссана. Что она о
себе воображает, эта фифа?!
- Итак, месье, чем могу быть вам полезна?
- Видите ли, я хотел кое-что узнать о женщине, имя которой вы только
что назвали.
- Базилия Пьетрапьяна?
- Да.
Коломба с восхищением подумала о предусмотрительности своей старой
подруги и лицемерно вздохнула.
- Это самая несчастная женщина на свете!
- Почему?
- У нее в один день убили мужа, сына и невестку.
- Какой ужас!
- Эти бандиты были злы на ее сына...
- И эта кровавая бойня произошла на глазах несчастной женщины?
Коломба едва сдержала улыбку. Этот мерзавец считает ее, видимо,
совсем дурой!
- К счастью, нет, - невинным голосом произнесла она. - Бедняжку тоже
убили бы. Но господь милосердный не допустил этого... Внуки заболели...
краснухой, по-моему... И она осталась с детьми дома. Только поэтому она
осталась жива...
- А... она не знает, кто это сделал?
- Да как теперь узнаешь? Ведь она не была в курсе дел своего сына.
Барнабе с трудом удалось скрыть радость. Сегодня вечером он успокоит
всю компанию. Старуха Пьетрапьяна ничего не знает об убийцах. И теперь,
