советниками. Остальные же останутся здесь в качестве заложников.
Капитан ничего не ответил. Вал Найра застонал.
- Вы не понимаете! Ссоритесь из-за пустяков! Когда мои родичи
прибудут сюда, не станет ни войн, ни угнетения. Они излечат вас от этих
страшных недугов. Они будут дружить равно со всеми, никому не оказывая
предпочтения. Прошу вас...
- Довольно, - сказал Искилип усталым голосом. - Пора спать. Если,
конечно, кто-нибудь сможет уснуть после всех этих странных разговоров.
Взор Ровика скользнул не задерживаясь по плюмажу императора и уперся
в лицо Гюзана.
- Прежде чем мы примем какое-либо решение... - он с такой силой сжал
эфес шпаги, что побелели суставы пальцев. Какая-то мысль зародилась в его
голове. Но голос оставался ровным. - Сначала я хочу посмотреть тот
корабль. Можем мы отправиться туда завтра?
Хотя Святейшим почитался Искилип, он безучастно стоял в своем
парадном одеянии из перьев. Гюзан же наклонил голову в знак согласия.
Мы пожелали доброй ночи и отправились к себе. Тамбур приближался к
полнолунию и заливал двор холодными лучами, но хижина стояла в тени храма
и казалась совсем черной. Только небольшой прямоугольник дверного проема
светился изнутри. На фоне его виднелась хрупкая фигура Вал Найра,
прибывшего со звезд. Он провожал нас глазами, пока мы не скрылись из виду.
Спускаясь по тропе, Гюзан и Ровик кратко договорились о дальнейшем.
Корабль находился на склоне горы Улас, в двух днях пути отсюда. Для
осмотра его будет снаряжена совместная экспедиция, но в ней сможет
участвовать не более двенадцати монталирцев. Последующие действия будут
обсуждаться по мере надобности.
На корме нашей каравеллы светились желтым светом фонари. Отказавшись
от гостеприимства Искилипа, мы с Ровиком вернулись на ночь к себе. Матрос
с пикой, охранявший трап, спросил что нового.
- Завтра расскажу, - ответил я слабым голосом. - Сейчас у меня голова
идет кругом.
- Зайди ко мне в каюту, мальчик, - сказал капитан, - хлебнем
чего-нибудь перед сном.
Видит бог, я очень хотел выпить. Мы вошли в тесное помещение с низким
потолком. Его загромождали навигационные инструменты, книги и печатные
карты, которые стали казаться мне смешными с тех пор, как я сам повидал те
места, где на карте картограф изобразил русалок и розу ветров. Ровик сел
за стол, жестом предложив мне сесть напротив, и наполнил из графина два
кубка куэйнского хрусталя. Тут я понял, что голова его занята мыслями куда
более важными, чем спасение наших жизней.
Некоторое время мы молча потягивали вино. Я слышал, как мягко бьются
небольшие волны о корпус нашего судна, слышал шаги вахтенных, далекий шум
прибоя. И ничего больше. Наконец Ровик откинулся назад, глядя на рубиновые
блики в вине. Выражение его лица оставалось для меня непонятным.
- Ну, мальчик, - сказал он, - что ты обо всем этом думаешь?
- Не знаю, что и думать, капитан.
- Ты и Фрод больше других подготовлены к мысли, что звезды - те же
солнца. Вы образованные. Что до меня, то за свой век я перевидал столько
чудес, что и это кажется мне возможным. Однако остальные наши люди...
- Причуды судьбы! Варвары, вроде Гюзана, давно постигли эту истину,
ибо старик с неба вот уже сорок лет втайне проповедует ее представителям
их сословия... А он действительно пророк, капитан?
- Он говорит, что нет. Играет в пророка, потому что приходится, но
вся знать империи прекрасно знает, что это не так. Искилип совсем выжил из
ума и почти убежден теперь в истинности всей этой выдуманной игры. Он
что-то бормотал насчет пророчеств, сделанных Вал Найра много лет назад,
подлинных пророчеств. Ерунда! Просто ему изменяет память или хочется, чтоб
было так. Вал Найра такой же человек, как я, с теми же слабостями. Мы,
монталирцы, из той же плоти, что эти хисагази, хотя научились выплавлять
металл раньше, чем они. Родичи Вал Найра, в свою очередь, знают больше
нас. Но, клянусь небом, они все же смертны. Я должен помнить, что это так.
- Гюзан помнит.
- Браво, мальчик! - Ровик скривил рот в усмешке. - Он умен и смел.
Увидел теперь возможность вырваться наверх, стать чем-то большим, чем
правитель отдаленного острова. И не упустит эту возможность без борьбы.
Как многие, кто и до него вел двойную игру, он использует старый прием -
обвиняет нас в намерении совершить то, о чем мечтает сам.
- Но чего он хочет?
- Должно быть, рассчитывает захватить корабль. Вал Найра сказал, что
управлять им в воздухе легко. Однако совершать межзвездные перелеты под
силу лишь самому Вал Найра, и ни одному здравомыслящему человеку не придет
в голову пиратствовать на Млечном Пути. Но... если корабль оставить здесь,
в нашем мире, и не подниматься выше, чем на милю от земли, военачальник, в
чьих руках он окажется, сможет завоевать больше стран, чем сам Хромой
Дарвет.
Меня охватил ужас.
- И вы полагаете, что Гюзан даже не попытается искать рай?
Ровик так мрачно разглядывал свой кубок, что я понял: сейчас он хочет
остаться в одиночестве. Я отправился на корму в свою койку.
Капитан встал еще до рассвета и занялся приготовлениями к экспедиции.
Было ясно - он принял какое-то решение, скорее всего рискованное. Но, взяв
определенный курс, он редко от него отказывался. Ровик долго совещался с
Этиеном, и когда тот вышел из каюты, вид у него был испуганный. Словно для
того, чтобы вернуть себе уверенность, он особенно придирался к матросам.
В число двенадцати монталирцев, допущенных к участию в экспедиции,
входили Ровик, Фрод, Этиен, я и восемь рядовых матросов. Всем выдали
шлемы, нагрудники, мушкеты и холодное оружие, Гюзан сообщил нам, что к
кораблю ведет тропа, а потому мы захватим с собой ручную тележку.
Погрузкой руководил Этиен. К моему удивлению, на тележку навалили бочонки
с порохом, да столько, что оси затрещали.
- Но мы ведь не берем с собой пушек, - запротестовал я.
- Приказ шкипера, - отрезал Этиен.
С этими словами он повернулся ко мне спиной. Подступить же с
вопросами к Ровику никто бы не осмелился - такое у него было сегодня лицо.
Я вспомнил, что путь наш лежит в гору. Если с горы столкнуть на вражеское
войско целую тележку с порохом, предварительно запалив фитиль, можно
выиграть бой. Но неужели Ровик ожидает столкновения так скоро?
Распоряжения, которые он отдал офицерам и матросам, остававшимся на
борту "Золотого скакуна", тоже наводили на эту мысль. Они должны были
держать корабль в полной готовности как к бою, так и к отплытию.
Чуть взошло солнце, мы сотворили утреннюю молитву дочери божьей и
двинулись по пристани. Доски настила скрипели под нашими башмаками. Над
бухтой плавали клочья тумана; в небе виднелся полумесяц Тамбура. В городе
Никум, когда мы его проходили, царила тишина.
Гюзан встретил нас у храма. Главой экспедиции считался один из
сыновей Искилипа, но Гюзан обращал на этого юношу так же мало внимания,
как и мы. Им придали сто человек охраны - воинов в кожаных чешуйчатых
панцирях, с бритыми головами и татуировкой, изображающей драконов. Лучи
утреннего солнца сверкали на обсидиановых наконечниках копий. Воины молча
следили за нашим приближением, но когда мы подошли к их нестройным рядам,
вперед выступил Гюзан. На нем тоже был кожаный панцирь, у пояса - шпага,
подаренная ему Ровиком на Ярзике. На накидке из перьев блестела роса.
- Что у вас в тележке? - спросил он.
- Припасы, - ответил Ровик.
- На четыре дня?
- Отпусти всех своих людей, кроме десяти, - спокойно сказал Ровик, -
и я отправлю тележку обратно.
Их взоры скрестились, потом Гюзан повернулся к своим и отдал
негромкое распоряжение. Мы, то есть несколько монталирцев, окруженных
языческими воинами, двинулись в путь. Впереди до середины склона Уласа
поднимались темно-зеленые джунгли. Выше гора казалась совершенно черной
вплоть до полосы снегов, опоясавших дымящийся кратер.
Вал Найра шел между Ровиком и Гюзаном.
"Как странно, - подумал я, - что орудие божьей воли всего только
хилый старик. Ему бы быть высоким и гордо выступать со звездой на лбу".
Весь первый день, вечером, когда мы разбили лагерь, и на следующий
день тоже Ровик и Фрод с интересом расспрашивали его о родине. Разумеется,
беседа их то и дело прерывалась. Да и слышал я далеко не все, поскольку в
очередь с другими должен был толкать тележку вверх по этой проклятой узкой
тропе. У хисагази нет вьючных животных, поэтому они почти не знают колес и
не заботятся о дорогах. Но то, что мне удалось услышать, долго мешало
заснуть.
Я услышал о чудесах, более удивительных, чем те, что приписывают
стране эльфов поэты. Целые города вмещаются в башню высотой каждая в
полмили. Небо залито искусственным светом так, что и после захода солнца
не бывает темно. Пищу родит не земля, а колбы в лабораториях алхимиков.
Последний крестьянин владеет десятками машин, более послушных и работающих
лучше, чем тысяча рабов; у каждого есть воздушная повозка, способная за
день облететь вокруг света, а в долгие часы досуга хрустальное окно
показывает ему театральные представления. Суда, груженные сокровищами
тысяч планет, ходят от солнца к солнцу. Они не вооружены, никто их не
охраняет, потому что нет больше пиратов, а между державой Вал Найра и
державами других миров царит согласие, и о войнах все давно позабыли.
(Державы других миров, видно, еще чудеснее, чем страна Вал Найра, - они
населены не людьми, а не похожими на людей существами, разумными и
обладающими даром речи.) В этой счастливой стране почти не бывает
преступлений. Но если оно все же совершится, преступник попадает в руки
корпуса охраны порядка; однако его не вешают и даже не ссылают за море.
Просто ум его освобождают от стремления преступать закон. К нему потом
относятся даже с большим уважением, чем ко всем другим, ибо окружающие
знают, что после излечения ему можно полностью доверять. Что касается
формы правления, то тут я не все расслышал. Как будто это республика,
которой управляют избранные люди, преданные народу и заботящиеся о
всеобщем благе.
"Да, - подумал я, - это, конечно, рай!"
Наши матросы развесили уши и разинули рты. Ровик слушал сдержанно, но
все время покручивал ус. Гюзан, для которого все это было не внове, почти
не скрывал раздражения. Ему явно не нравилось наше общение с Вал Найра и
та очевидная легкость, с какой Ровик понимал мысли пришельца.
Но ведь мы были представителями народа, который уже давно преуспевал
в естественных науках и постижении законов механики. За свою короткую
жизнь я был свидетелем того, как на смену водяным мельницам пришли другие,
движимые ветром, особенно в местностях, бедных ручьями и реками. Часы с
маятником были изобретены всего за год до моего рождения. Я читал в книгах
о попытках создать летательные аппараты, многие мечтали об этом. Наш
головокружительный прогресс позволял нам, монталирцам, без затруднений
осваивать новые знания, расширяя свой кругозор.
Именно об этом я заговорил, сидя вечером у костра с Фродом и Этиеном.
- О! - тихо произнес Фрод. - Сегодня я узрел Истину без покрова. Ты
слышал слова человека со звезды? Три закона движения планет вокруг солнца
и один великий закон притяжения, объясняющий их! Святые угодники, этот
закон можно выразить одной короткой формулой, но, чтобы вывести ее,
математикам понадобится три столетия.
Взгляд его уставился в никуда. Он не видел нашего костра и других
костров, подле которых спали язычники, не видел погруженных во мрак
джунглей, не видел сверкающего небосклона, по которому блуждали отсветы
