- Может быть, я подчеркиваю- может быть, мне и удасться
что-нибудь для вас сделать, но только в случае успешного за-
вершения э... моей миссии.
- Но ведь вы сказали, что завтра...
- Ну так то завтра. А вы пришли сегодня.
- Я слышала, мой 1 рара 0 в вашем списке. Если нужно, я бы
могла...
Вот и дождались. Дочь дает показания, уличая отца в дея-
тельности, направленной на подрыв империи. Который раз одно и
то же. Противно.
- Нет у меня никакого списка, Надя. Но если вы хотите
мне помочь...
- Конечно, хочу.
- Тогда... Вы здорово управляетесь с парокатом. А экипаж
сможете вести?
- Смогу, разумеется.
- Тогда покатайте меня.
- Сейчас?
- Именно сейчас. Дело того требует.
Она удержалась от вопросов - куда, зачем, почему. Ум-
ненькая девочка.
Обслуга парка вопросов не задавала. Наружные костюмы
принесла сама Надежда, экипаж подогнала она же.
- Отцовский. Он всегда заправлен, наготове.
Коробочка на поясе дразнила - любит, не любит, фосген,
не фосген. Для некоторых снаряды в порядке исключения попада-
ют в одно место и дважды, и трижды. Для хорошего человека.
Он устроился внутри, Надя заняла место вожатого.
Ворота шлюза раскрылись.
- Мы сможем двигаться в такой темноте?
- Не быстро. Я сейчас зажгу фонари.
Зашипел газ, и ацетиленовый свет отвоевал у тьмы малень-
кий кусочек Марса. Сейчас мошка налетит.
- Поехали в сторону Свотры, - заказал он единственным
маршрут, который знал.
Ехать было приятно. Кресло удобное, просторное и мягкое.
И обзор прекрасный. Он читал, что у Марса две луны, но не на-
шел ни одной. Ладно, не в лунах счастье.
- Версту мы проехали?
- Полторы, - сейчас Надя чувствовала себя поувереннее.
Дело делала.
- Тогда хватит. Развернитесь назад, к городу, и погасите
фонарь.
Она опять выдержала характер, не спросила - зачем. Шаров
не стал ее томить.
- Знаете, Надя, я буду спать. Устал что-то.
- Вы боитесь оставаться в городе?
- Боюсь немножко. Даже больше, чем немножко.
- Здесь вам бояться нечего. У меня винтовка. Я в шакала
за версту попадаю.
- Они что, могут напасть?
- Шакалы? Нет, что вы. Я и не в шакала могу попасть то-
же.
Шаров не стал уточнять характер мишеней Нади. Меткая, и
довольно.
Город был темен. Скудный свет луны (показалась все-таки
какая-то крошка-торопыга) едва обозначал громаду у горизонта.
Без окон. И дверей мало.
Блестела игла грозоуловителя - загадочно, призрачно, се-
ребряный кол на могиле вурдалака. Надежнее осинового, хоть и
дороже. Одна беда - украсть могут. Что могут - украдут непре-
менно. Всенепременнейше. Пережитки тлетворного влияния упад-
нических наций. Маргиналов. Ничего, очистимся, и тогда - про-
щайте, замки и запоры. Нравственность, черта исконно славянс-
кая, воссядет у каждого очага, и народ, взлелеянный вожаками,
радостно и доверчиво пойдет навстречу великому жребию. Уже
идет. Прямо-таки вприпрыжку, штаны некогда поддернуть.
Гоп-гоп, братки, веселей!
Ничего не видно. Не срываются с иглы искры, не разбега-
ются лучи. Теориям, не подкрепленным практическими результа-
тами, не место в нашей науке. Всякие там открытия на острие
пера - вредная выдумка. Открытия должны давать плоды народу.
Не дают - удобрить маленько, пусть быстрее зреют. Полить.
Потрясти, наконец. На это мы мастера. Я - мастер.
Он смотрел на мрак города, надеясь вопреки своим же вык-
ладкам увидеть сигналы. Ерунда, конечно. Существуй такие -
давно бы увидели другие. Сигнал на триста верст - это вам не
флажками семафорить.
Или у него зрение притупилось, или нюх врет. А почему,
собственно, зрение? Уши есть. Ладно, отметем, хотя если в
ультразвуке... Нет, триста миль... Осязание? Почву простуки-
вать. Три точки, тире, точка. Тоже незаметно не сделаешь.
Письмо послать, имперской почтой. Голубиной тоже неплохо. Во-
обще, ерунда лезет в голову. Неуверенность в собственных мыс-
лях.
- Это что, Надя? Шакалы?
Вокруг мигали красные огоньки. Парные, они придвигались
ближе и ближе.
- Зайцы, - сразу ответила Надежда. Не спит. Пусть и
вправду постережет. Мало ли...
- Чего это они?
- Зайцы всегда к экипажам жмутся. Наверное, принимают за
Больших Зайцев, защищающих от шакалов. Или просто тепло ма-
нит. Они любят тепло.
- На них, наверное, просто охотиться? Сиди да пострели-
вай себе.
- Мы на них не охотимся. Я не охочусь, - поправилась
она. Существенная поправка. Значит, другие охотятся. Да что
далеко ходить, других искать, он, капитан Шаров охотится пре-
имущественно на зайцев. Во-первых. это просто, во-вторых, бе-
зопасно, а в-третьих - служба такая. Да-с.
Было действительно тепло, неудивительно, что зверькам
манило погреться. Там, снаружи, мороз градусов за тридцать,
не до гуляний. Опять же темнота. Спи, капитан, отдыхай. Копи
силы на день завтрашний. Уже сегодняшний? Тем более копи.
- Надя, только не стреляйте, если кого-нибудь заметите.
Меня разбудите прежде.
- Хорошо.
- Я ведь тоже - стрелок отменный. Когда вижу цель.
Так можно всю ночь впустую проболтать. Тары-бары на Мар-
се.
Он закрыл глаза, удобнее устроился в кресле. Будем счи-
тать слонов. Марсианских. Мохнатых-мохнатых, неслышно трубя-
щих за триста верст своим собратьям по хоботу. Такая у них
особенность - у слонов, трубить. Даже во вред себе. Не могут
они иначе. А приметить слона довольно просто. Нужно только
немножко отступить назад и поднять голову.
ГЛАВА 8
Уют кресла оказался обманчив. Тело страдало и плакалось.
Совсем не хочет долг исполнять. Не хочет - заставим.
Марсианский рассвет не бодрил, не вдохновлял. Причем тут
рассвет? Честно надо признаться - годы. На диванчике надо ле-
жать, или на печи, а не шастать в поисках шпионов. Ничего,
лет через двадцать уйдет в отставку с полным пенсионом и ме-
далью за выслугу лет.
Шаров посмотрел на часы. Пять часов сна, однако. Ровно
на пять больше, чем он заслужил. И еще жалуетесь, капитан?
Стыдно, стыдно, батенька.
- Проснулись?
А Надежда вот не поспала. Охраняла сон мужественного ка-
питана Департамента.
- Проснулся. Давайте, Надя, назад двигать. В город. Ве-
ликие дела ждут.
Она ни о чем больше не просила, не напоминала. Интерес-
но, что думалось ей ночью? Поняла бессмысленность просьб, или
просто разозлилась? Да будет ей Земля, будет. Служба в Депар-
таменте имеет много гитик. Объявить, например, ее свидетель-
ницей на процессе. Правда, как минимум, нужен процесс. Хоро-
ший такой показательный процесс. Или, напротив, тайный: никто
ничего толком не знает, никому ни о чем не известно.
Они въехали в шлюз. Надя, пряча глаза, попрощалась. Сты-
дится.
Он успел написать рапорт и попользоваться водичкой. Вес-
товой невозмутимо приветствовал Шарова и подал завтрак: яич-
ницу с салом и большой термос сбитня. На третей кружке подос-
пел и Лукин со своим списком. Большой получился список, на
двадцать листов. Земля, наверное, тоже до этого додумалась и
уже готовится их проверять. Сколько там за два года набра-
лось? Сто восемьдесят человек ровно. После эффективного доп-
роса в империи прибавится сто восемьдесят сломленных людей.
Рутина, повседневная работа.
- Вот, - протянул он подпоручику пакет с рапортом. -
Отправьте. И подождите ответа.
- Ответа? С Земли?
- Откуда же еще?
- Слушаюсь, - подпоручик, наверное, ждал другого. Заду-
шевного разговора, посвящения в тайны ремесла, или просто
предложения присесть. Все, все будет - потом.
Он допил сбитень - все-таки здорово сушит Марс, почечный
курорт открывать можно, - когда пожаловал Спицин.
- Слышал, вы поездку предприняли, ночную?
- Так, идейка в голову пришла, пришлось проверить. Ниче-
го особенного, но любой пустяк может оказаться важным. А что,
имеются возражения?
- Помилуйте, какие возражения? Просто я беспокоился.
Случись что - мы и на помощь придти не смогли бы.
- Обошлось, как видите.
- Да, еще Александр Алексеевич просил, как выпадет у вас
минутка, навестить его.
- Обязательно зайду. Немножко попозже.
- Я так и передам.
- Вы меня очень обяжете.
Приятно, что ни говори, быть представителем Земли. Какие
люди захаживают. И не приказывают - просят. Интересно, что
Ушакову нужно? Дела интересуют, или жениться заставит? Какая
он партия...
Запасы белья подходили к концу. Пора, пора, друг милый,
покончить с этим делом. Пережил два покушения, не дожидайся
третьего. Для здоровья вредно.
В переходах он встретил человек тридцать. Час пик. Похо-
же, он приладился к ритму Алозорьевска, начинает жить в ногу
со всеми.
Научный корпус он нашел легко. Скоро сам сможет работать
чичероне. Посмотрите налево, милостивые государи: здесь ровно
два дня назад впервые побывал капитан Шаров, исполненный рве-
ния и отваги. Где тот капитан теперь, никому не известно. По-
тому что неинтересно.
Наверное, сработала какая-то система оповещения: магистр
Семеняко перехватил его почти у самого входа.
- Опять в наши края? Чем могу помочь?
- Опять. Директор у себя?
- Кирилл Петрович на полигоне. Испытывает аэростат.
- Далеко этот полигон?
- Версты две. Вы подождете, или необходимо подготовить
парокат?
- Пешочком пройдусь. Ножками. Что две версты, пустяк. Вы
только направление укажите.
- У нас свой выход из города. Пройдемте. Я только распо-
ряжусь, чтобы для вас подготовили костюм.
Шлюз, декомпрессия, облачение в костюм. Положительно, он
превращается в обывателя города Алозорьевска.
Трубочка привычно скользнула в ноздрю.
- Надолго хватит батареи?
- Да, часов на двенадцать. Плюс часовая резервная. Вый-
дете наружу - и направо, там колея наезжена. Вы полигон заме-
тите непременно, по аэростату. Или все-таки дать вам сопро-
вождающего?
- Не стоит. Хочется немного побыть одному.
Магистр попрощался - начиналась декомпрессия. Присядем
на дорожку, подумаем. Полчаса туда, с запасом, пол - обратно.
как раз успеет ответ придти с Земли.
Вот, капитан, ты и на вакациях. Дорога - словно в Айда-
ровке, пыльная, неширокая. Того и гляди, на коровьи лепешки
наткнешься, да на конские яблоки. Или баба погонит гусей к
речке, купаться. Удочки не хватает, да самой речки. Зато
здесь грязи не бывает, не развозит шлях. Ступай и ступай,
хоть до самой станции Берд.
Он приблизился к щиту - большому, на бетонном основании,
возвышающемуся над округой на три сажени. Дитя департамента
пропаганды. Большими, аршинными буквами выведен был призыв
превратить Марс в рукотворный сад, за буквами ветвились ябло-
ни с налитыми румяными яблоками. То есть можно было догады-
ваться, что это - румяные яблоки: краски выцвели, выгорели.
Солнце, хоть и слабое, а злое.
Он подошел поближе, желая попробовать, из чего сделан
щит - дерево, пластик, железо, ногтем провел по поверхности.
Похоже, пластик.
Что-то громко треснуло, и в щите - на два вершка выше
его головы - появилась аккуратная круглая дырочка. Трехлиней-
ка, однако.
Шаров быстро побежал, огибая щит. Быстро, да не очень -
еще одна дырочка, и опять выше. Наконец, он укрылся за ним,
для верности присел - бетон понадежнее пластика будет.
Стреляли в спину. Издалека - верста, не меньше. Он осто-
рожно выглянул. Никого. Так и станут тебя дожидаться.
Кому-то он здорово мешает. Или просто - нелюбовь. Не лю-
бит его стрелок хороший, даже отличный, но к Марсу непривыч-
ный, иначе сделал бы поправку на низкое притяжение, и была бы
у Шарова лишняя дырка.
Ничего, не поздно еще. Подойдет поближе, только и все-
го. А у него, у Шарова, всего оружия, что фига в кармане.
