тельно полюбуйтесь.
- А что, есть молнии?
- Марсианские. По мощности - миллионные доли земных.
Впрочем, все отчеты регулярно передаются по инстанциям.
- Пожалуй, я подумаю над вопросами. И тогда, может быть,
снова побеспокою вас.
- Уж в этом я уверен, капитан, - академик даже не привс-
тал со стула. Пренебрег. Ох, академик Леонидов, академик Лео-
нидов...
Музей Научного корпуса оказался дюжиной стендов: защит-
ный костюм покорителя, дыхательная маска покорителя, макет
приемо-передатчиков материи Попова - Гамова, образцы полезных
ископаемых, целый стенд отдан русину: химический состав,
сравнительный анализ местных и земных (боливийских) образцов,
макеты добывающих машин, схема рудника Русич, все очень поз-
навательно. Но Зарядин предпочел стенды натуры: флора и фау-
на. Шаров тоже полюбопытствовал. Марсианский шакал напоминал
карикатурного бульдога с огромной грудной клеткой и длинными
зубами.
- Это он с виду грозный, - Зарядин показал на чучело. -
А на деле, так видимость одна. Фунта четыре весит, массфунта.
Одни легкие внутри, а кости - что прутики, гнутся. Зубов,
правда, много, в три ряда.
Марсианские зайцы смотрелись почти как земные.
- Послушайте, Зарядин, сколько вам лет?
- С одна тысяча седьмого года. Тридцать два, если по
земному считать.
- Проводите меня в Департамент. Кажется, у меня там есть
кабинет.
ГЛАВА 4
Шаров запечатал пакет и протянул его Лукину:
- Это наш сегодняшний рапорт. Проследите, чтобы его пе-
реправили поскорее.
- Слушаюсь, камрад, - Лукин аккуратно спрятал пакет в
планшет. - Очередной сеанс перемещения совсем скоро, с ним и
перешлю.
- И помните: вы отвечаете за сохранность документов.
Здесь никто, повторяю, никто не вправе прикоснуться к пакету.
- Я лично вложу его в почтовый контейнер, - заверил под-
поручик.
- Прекрасно. И тогда будем считать сегодняшний день за-
вершенным. Отдыхайте. Жду вас завтра здесь - с самого утра.
День будет сложным.
Подчиненный должен быть загружен, чтобы времени не оста-
валось на доносы. Урывками, на бегу, второпях разве донос на-
пишешь? так, жалкую кляузу. Еще никто начальника за то, что
подчиненных школил, не наказывал. А наоборот - сплошь и ря-
дом. Он же, подчиненный, и наказывал. Как истинный патриот
любимого мною отечества, считаю обязанностью своею довести до
Вашего сведения, что...и т .д. и т. п. Доказывай потом - без
права переписки.
В дверь постучали. Никак, Лукин обернулся? Или налетели
на него шпионы и отбили пакет - шесть страниц рутины?
Оказалось - санитарный ответственный. Просто лист бан-
ный, а не человек.
- Я - за нарочного. Велели передать - он протянул неза-
печатанный конверт. Шаров открыл клапан, достал бумагу - бе-
лую, гладкую. Документы на такой не пишут. Смазывается текст,
стоит раз-другой пройтись по поверхности.
Это было - приглашение. Мол, по-простому, будут только
свои, без формальностей. К первому вожаку. Он посмотрел на
часы. Оставалось едва с полчаса.
- Большая честь, - пробормотал он.- А куда же идти?
- А я на что? - Зарядин был в курсе. - Успеете, успеете.
- Ну, тогда побежали... в номер два-а, так, кажется?
- Совершенно верно.
Наверное, он и один нашел бы свое пристанище. На следую-
щий день, или попозже, но нашел. Хотя чего легче: серый кори-
дор департамента, два коридора управления, затем городские
переходы: голубой, поворот налево, красный, поворот налево и
прямо, зеленый, два поворота направо. Все. Шесть минут в
хвосте Зарядина.
- Так я за вами зайду через двадцать минут, - деликатно
откланялся на пороге санитарный ответственный.
За это время Шаров успел израсходовать всю "первичную"
воду - оставил стаканчик для питья - и переодеться в парадный
мундир. Наставление для г.г. офицеров: всегда, в любом месте
вы должны иметь с собою парадный мундир и смену чистого
белья, чтобы, будучи приглашенными в светское общество, могли
выказать себя как подобает человеку военного звания. Не дура-
ками писано!
По Зарядину можно было часы проверять. Человек-хроно-
метр. Как рассказал ответственный Шарову, время на Марсе было
разное. В Алозорьевске - столичное, так столице было удобно,
и какая разница, все равно неба нет, а в поселениях времени
вообще не было, жили по гудкам: побудка, работа, поверка.
Шаров уже не удивлялся безлюдью переходов: не принято
было в городе гулять. Отслужил четырнадцать часов, поел где
кому положено - и отдыхай, зря кислород не жги. Общаться -
перед службой, на политчасе. Ничего, на Земле тоже к тому
шло.
Квартал вожаков - просторный, раза в три шире других,
охранялся. Тамбуров не было, но воздух всегда оставался свеж.
Отсюда он и растекался по всему Алозорьевску по сложной вен-
тиляционной системе, двести верст ходов и труб, а бежит сам,
без моторов, естественным током.
Шаров слушал пояснения Зарядина, недоумевая, зачем было
посылать на Марс его, Шарова. Спросили бы санитарного ответс-
твенного, кто шпион, и дело с концом. Очень даже просто.
Резиденция первого вожака узнавалась безошибочно: будоч-
ка с охранником, яркие панели люцифериновых светильников, да-
же что-то вроде площадки.
- Девятнадцать ноль-ноль. Я буду вас ждать. У входа в
квартал.
Охранник доложил о нем в переговорную трубу и, получив
разрешение, пропустил Шарова.
- Первый вожак ждет вас, - двери распахнул не то денщик,
не то вестовой - в армейской форме, но без погон. - Следуйте
за мной.
Следовать было куда: анафилада комнат, переходы, перехо-
ды...
- Капитан Шаров! - возвестил вестовой.
Гостиная была - впору и земной: большая, высокая, лишь
отсутствие окон выдавала Марс. За роялем сидела барышня, на-
игрывая упаднического Шопена, с десяток человек делали вид,
что слушали.
- Иван Иванович! - встретил его третий. - Хозяин сейчас
будет, а пока я познакомлю вас с нашим, так сказать, бомон-
дом.
Так сказать бомондом оказались местные вожаки - расселе-
ния, снабжения, добычи (опять с ударением на первый слог) и
перемещения вместе с женами. Шарова они встретили настороже-
но, хотя и улыбались, как улыбаются новой собаке начальника:
вдруг укусит, гад. Было сказано несколько приличествующих
слов о Матушке-Земле, выражены надежды на дальнейшее продви-
жение по пути народного благоденствия и все прочее, произно-
симое в присутствии офицера департамента. Скучно и неловко.
Наконец, процедура знакомства окончилась, и Шарову удалось с
видом озабоченного и занятого человека сесть в уголке рядом с
симпатичной акварелью - весна, лужи и проталины, опушка голо-
го леса.
- Нравится? - Барышня покинула рояль и присела рядом с
ним на диванчик. Тот и не скрипнул.
- Нравится.
- Это моя работа.
- Очень нравится, - Шаров не лукавил. - Крепко написано.
Школа Лазаревича?
- Угадали,- барышня смотрела на Шарова с неподдельным
интересом.- Или вы знали?
- Что знал?
- Лазаревич - мой учитель.
- Вам нравятся его работы?
- Я говорю не в переносном, а в буквальном смысле. Он
дает мне уроки живописи.
- Вот как? - непохоже, чтобы она шутила.
- Я - Надежда Ушакова, дочь Александра Алексеевича.
Дочь первого вожака Марса? Тогда понятно. И раньше по-
нятно было, а сейчас еще понятнее.
- А музыке кто вас учит?
- Рахманинов. Только я неважная ученица.
Девушке было лет семнадцать, и милая непосредственность,
с которой она говорила о своих учителях, не раздражала, нап-
ротив, казалось, так и должно Лазаревичу и Рахманинову учить
это диво.
- А про вас мне 1 рара 0 рассказывал, он на вас материал с
Земли получил. Вы - капитан Шаров, лучший в своем роде, прав-
да?
- Каждый из нас в своем роде многого стоит, - Шаров и не
пытался разгадывать планы первого. Разве не может он заинте-
ресовать юную барышню сам по себе? Все же офицер, новое лицо.
Имеет он право потешить себя иллюзией обычной жизни?
Конечно. Конечно, нет.
- Вы действительно видели цесаревича? Я имею ввиду -
близко? Разговаривали с ним?
- Как с вами, - вот теперь понятно. Девушка мечтает о
прекрасном принце. Дочь вожака - монархистка. Парадокс? Среди
молодежи приверженцев монархии становится больше и больше.
Скоро департамент сочтет это проблемой и начнет решать. Лад-
но, что это он все о плохом да о плохом.
- Он действительно красив, цесаревич? Я спрашиваю, как
художница, - поспешила добавить девушка, краснея.
- Вероятно. Я не ценитель мужской красы. Нормальный, хо-
роший мальчик. Ему всего четырнадцать лет.
- И у него нет страшной болезни его отца?
- Нет, цесаревич Николай совершенно здоров, - бедняжка,
наверное, искренне считает, что император Алексей скончался
от гемофилии. Почему нет? Она же не служит в Департаменте.
- Там, в бумагах с Земли написано, что цесаревич хотел
сделать вас бароном.
Ну вот, и до Марса дошли слухи.
- Баронами рождаются, Надежда Александровна.
- Просто Надя.
- Хорошо, Надя.
- Я знаю, цесаревичу этого не позволил регентский совет.
Но потом, когда он коронуется?
- Подождем и посмотрим, Надя. Вы давно на Марсе?
- Четыре года. Как 1 рара 0 сюда направили, так мы с мамой
здесь и живем. Четыре года - это много?
- Ну...
- Говорят, что если пробыть на Марсе пять лет, то потом
невозможно вернуться на Землю. Тяжесть придавит.
- Какая в вас тяжесть, Надя. И потом, разрабатываются
новые методы приспособления. Да, какое-то время тяжело, но
потом все входит в норму.
- Я тренируюсь. Знаете, кольчугу ношу, нет, не сейчас, -
она поймала взгляд Шарова,- гимнастикой занимаюсь, на охоту с
1рара 0 хожу. Это ведь поможет?
- Безусловно.
- Это вы так говорите. Успокаиваете.
- Я не врач, но думаю - движение никому не вредит. Физи-
ческая культура. Mens sana in corpore sana.
- Надеюсь,- вздохнула Надя.
Шаров осмотрелся. На них не то, чтобы глазели, но искоса
поглядывали. Замкнутое общество. Запасаются темой для пересу-
дов. Офицер, беседуя с дамами и, особенно, с девицами, вести
себя должен сообразно правил общества, не допуская громкого
смеха, излишне вольных жестов, двусмысленных выражений и про-
чих действий, кои можно было бы злым языкам толковать прев-
ратно.
- Конечно, вам скучно, - Надя понимающе вздохнула. - Вы
привыкли к великосветскому обществу, а мы здесь все - кухар-
кины дети. Кроме меня, я - кухаркина внучка, - она с вызовом
посмотрела на Шарова. Продукт великих перемен, здорового дви-
жения нации, обновление аристократии.
- Скажу вам по секрету - я сам сын кухаря.
- Ну, вы...- и, спохватясь, добавила: - то есть я хочу
сказать, что вам не приходится корчить из себя важную персо-
ну. Вожаки! Но ведь на Марсе.
- В древности говорили - лучше быть первым в деревне,
чем вторым в Риме.
- Быть в Риме и значит - быть первым, - возразила Надя.-
Но чтобы это понять, надо навсегда поселиться в деревне. Вы
пойдете с нами завтра на охоту?
- Боюсь, меня ждут другие дела.
- Но вы ведь быстро справитесь с вашим заданием, правда?
- Я постараюсь, - ну, вот, началось. Всем нужен скорох-
ват. Чтобы поймал поскорее, кого нужно, мы сами подскажем,
кого, и убрался бы отсюда подальше, людей не нервировал. А за
нами не пропадет, отблагодарим, не сумлевайся.
- Какая у вас интересная работа, я читала в книгах - про
майора Пронина, капитана Иванова. Даже жуть захватывает.
О, капитан Иванов! Герой списка разрешенных книг, дитя
отдела пропаганды, былинный богатырь, пачками отправляющий на
тот свет тайных и явных врагов нации! Голубоглазый русак с
соломенными волосами! Тебя любит, о тебе мечтает марсианская
