кисть руки выглядит как белая перчатка. Лира подходит к столику и
наливает бокал яблочного сока. Вся правая ягодица у нее желтеет
застарелым синяком.
- Где ты такой синяк заработала.
- С Бычка свалилась. - пытается изогнуться и осмотреть синяк.
- Это когда с Блудвилом билась?
- Ага. - переключает передатчик на большой экран, поворачивается
нужным ракурсом к объективу, изучает увеличенное изображение синяка на
экране и очень огорчается.
- Лира, объясни мне, как тебе в голову пришло вызвать на бой
до смерти такого медведя? Он же весит вдвое больше тебя.
- Коша, не ругайся. У меня все было продумано. Я копье к
аккумулятору подключила, две тысячи вольт! Бычка заземлила. Потом
покажу, какие ему подковы заказала, как башмаки. На лошадях и быках
все проверила. Мне нужно было только копьем его коснуться. Его
лошадь сразу бы через голову кувырнулась. Только Бычок не понял,
и мы столкнулись.
- И сэр Блудвил рубил тебя, лежачую, как дровосек. Куда ты так
торопилась? Ведь только-только в замке закрепилась.
- Коша, - говорит она совсем тихо, - у меня времени не было.
Я думала, тебя уже нет, а мне на все подвиги три месяца осталось.
- А потом?.. Церкачи?
Молчит, думает.
- Нет... Помнишь, ты согласился взять в замок женщин с
грудными детьми? Меня возьмешь?
- Так ты..?
- Ага. Мне одна бабка на седьмой день сказала. Сначала
сказала, что у меня походка изменилась, потом долго-долго пульс
щупала, на двух руках сразу, глаза разглядывала, в мочку уха иголкой
колола, а потом говорит, что я маленького жду. Я вначале сомневалась,
а потом компьютер в медицинском центре подтвердил. Только если
спросишь, кто отец, я тебе больше не друг! Нет у него отца.
- Кто будет? Мальчик? Девочка?
- Не знаю и знать не хочу. Когда будет, сама увижу. Можешь
спросить у компьютера, только мне не говори.
- Вот почему. А мы с Титом головы ломали, куда ты так торопишься.
Да, за что ты с оруженосцем так жестоко обошлась? Ты же мне обещала!
- Я справедливо все делала! Что он с тобой, то и я ему! - даже
слезы на глазах от обиды - А он сам дурак! Хвастаться не будет. Он
твой зуб принес, два когтя, уши и кончик хвоста. И еще крыло. Сказал,
что все зубы тебе выбил, лапы отрубил, только они тяжелые, без лошади не
вывезти, а там болото. А потом Сэм пришел, сказал, что ты сам мертвый,
но лапы на месте. Только уже поздно было. Коша, а тебе очень больно было?
- Нет. Я все видел, слышал, но ничего не чувствовал. Как под
наркозом.
- Под кем?
- Лекарство такое, боль снимает.
- Коша, я никак не пойму, что бы ты не делал, такое впечатление,
что ты играешь. Даже когда тебе совсем плохо. И тебе всегда все
удается. Сейчас я даже не знаю, воюем мы с церкачами, или играем.
Почему так? Почему у тебя все получается? Ты ни одного церкача не
убил, а делаешь с ними все, что хочешь. Даже мне, когда ты рядом,
все удается, а когда тебя нет, все кувырком. Тебя два месяца не
было, а я на сто лет постарела. У меня руки по локоть в крови, мне
по ночам кошмары снятся, как Ребекка со стены падает, и другие...
Я ничего не совершила, а уже 14 человек погубила. Я хотела церкачам
сдаться, только бы они остальных не губили. И тут ты, как из сказки.
Опять в последний момент. Появился, всех спас, все исправил. Коша,
если мне знать нельзя, так и скажи, но только как тебе все удается?
- Лира, ты всерьез так думаешь? Неужели не заметила, что у
меня ошибка на ошибке? Ты же все лето со мной была. Не успею одну
расхлебать, как другую, еще хуже сделаю. Когда тебя схватили, отбить
не смог. Сам чуть в болоте не утонул. Ты сама сказала, к тебе на
помощь в последний момент пришел. Если в последний момент, это же
почти провал! Я ведь тебя учил планировать операции. Не должно быть
такого, что что-то в последний момент. Ты за два дня до этого с сэром
Блудвилом дралась. Я все видел, а ничего сделать не мог. Тебя не
остановил. Всего-то надо было по рации поговорить. На следующий
день опять прозевал, когда ты в замок Тэриблов уехала. Даже не
видел, что там делалось. Знаешь, как мы с Титом переволновались!
- Как не видел? Ты же на разборке показал, как мы оттуда
уехали.
- Все, что видел, то и показал. А что было до этого, не видел.
Раньше у меня ежиков не было. И вертолета не было. Как сделал, так
сразу к тебе полетел. Да, завтра второй вертолет будет готов.
Можешь к себе в замок перегнать. Эта машина лучше первой. У нее ноги
с пальцами, как руки. Может ходить, а может на трех ногах стоять,
а тремя веревки в узлы вязать. Еще много всякого нового внутри.
А помнишь, как мы базу оживляли? Как второй ветряк ставили? Я же
тогда чуть все дело не завалил. Не подумал вовремя, и два дня
вкалывал как негр на плантации. Ты на пульте главного компьютера
стакан с такими невзрачными цветочками видела?
- Да.
- Это аптечная ромашка. Памятка моей глупости. Когда я укротил
главный компьютер, для проверки послал двух киберов наружу, за
ромашками. Если бы не эта травка, киберы бы до сих пор ромашки
искали.
- Коша, а как ты справился с главным компьютером? Ты пароль
знал?
- Подожди минутку.
Вызываю главный компьютер.
- Компьютер, рядом с нами есть стационарные или мобильные
разведчики-передатчики?
- Кроме того, через который задан вопрос, нет.
- Хорошо. Связь через 15 минут. Как только включу передатчик,
веди запись, - выключаю компьютер. - Нет, Лира, пароля я не знал.
Я обманул компьютер. Выключил и подсунул ему в память другой пароль.
А потом включил и назвал его. Видимо, в молодости я был неплохим
хакером.
- Кем?
- Ну, жуликом. Тех, кто по чужим карманам шарит, карманниками
зовут, а тех, кто по памяти компьютеров - хакерами. Как правило,
очень умные люди.
- Трудно было?
- Нет, совсем просто. Понимаешь, все замки и защиты в компьютерах
делают от пользователя, который сидит, в экран смотрит, на кнопки давит.
А от инженера, который этот компьютер чинит, защиты нет. Если от
инженера защиту поставить, как же он узнает, что сломалось. И еще одна
тонкость есть. В операционной системе есть очень важные файлы. Они все
сидят в первом блоке памяти. Трогать их - ни-ни. Вот в таком файле и
пароль сидел. А я вынул из компьютера этот первый блок и воткнул в
другой, вторым номером. И все! Со вторым блоком что хочу, то и делаю!
Он мой, личный. Заменил в нем пароль, а потом поставил на место, первым
номером. Вот так и работал, то как инженер, то как пользователь.
- Сэм так не смог... Взял, сколько унести смог, и пошел мне
помогать. Мои латы взял, а свои уже не смог. Представляешь, киберы
ему меч не дали из Замка вынести. Сказали, оружие нельзя... Коша, а
что мне теперь с замком Блудвилов делать? Я хотела там пушки лить,
порох делать, помнишь, как ты рассказывал. А теперь это все не нужно.
- Ты, Повелительница, и не знаешь, что делать?
- Опять смеешься?
- Вот те раз! Что ты мне о Повелителях рассказывала? На драконах
летали. На самолетах-вертолетах, по нашему. Ты летала? Летала.
Хоть и экзамен по вождению не сдавала. А на моем загривке кто летал?
Дальше - вещи их слушались. Если ты сейчас позовешь, сюда прибежит
полсотни киберов. Или вертолет. Или ежик на задних лапках. Дальше
- повелители могли новую руку или ногу человеку вырастить. Вот она,
в шезлонге лежит. Твоя работа?
- Коша, но я только киберам приказала...
- А Повелители, думаешь, что делали? Да, кто-то рыжий, в
черных доспехах недавно читал мысли церкачей. Не знаешь такую?
- Ну как ты все повернешь. Я же притворялась.
- Ты хочешь сказать, что не знала, что в монастыре делается?
- Ты же сам мне сказал.
- От меня до твоего замка два дня пешком идти, так? Я сказал, а
ты услышала. Простые люди так могут? А, Повелительница?
Лира сначала хмурится, подыскивая аргументы, потом на ее лице
появляется гордо-мечтательное выражение. Потом снова озабоченное.
- Коша, может я и повелительница, а все равно не знаю, что
делать. Там такие мастера собрались. Им работу надо дать, а то
по домам разойдутся. Я сказала, чтоб пока пацанов в ученики подыскивали.
- А ты поручи им изобрести паровую машину. Пусть изобретут
ее под твоим чутким руководством. Только прямо ничего не подсказывай,
а так, намеками. Пусть думают, что сами догадались. Мозговой штурм
церкачей видела, вот и устрой такой же. Да, перед этим пусть Сэм
их ученикам велосипеды подарит, а ты притворись, что в первый раз
видишь, распроси, что это такое, как работает, для чего нужно.
Только сначала вопрос задай, а потом срочно по делам куда-нибудь
убеги. Пусть у людей будет время к ответу подготовиться, голову
поломать. Тогда, готов на свой хвост спорить, первая паровая машина
будет из велосипедных частей сделана.
- Мне притворяться не надо. Я о паровой машине в первый
раз слышу.
- У компьютера спроси, - включаю компьютер.
- Никак не привыкну. Коша, у меня к тебе серьезный разговор.
Что мы будем с Энни делать, если она не захочет с нами остаться?
- Дадим понюхать газа, чтоб забыла наш разговор, отвезем к
монастырю и отпустим на все четыре стороны.
- Вот я как раз об этом. Я долго думала. Нельзя у человека
память отнимать.
- Так что же нам с ней делать? Убить что-ли?
- Лучше убить.
- Ты что, с ума сошла?!
- Ну как ты не понимаешь! У человека дом может сгореть,
деньги могут украсть, а памаять - это его! Это никому трогать
нельзя, потому что тогда ничего не останется.
- Как будто мы мало забываем. Тебе сейчас 14 лет. Это
около 5000 дней. Ты многие из них вспомнить сможешь? Вот что ты
делала в этот день ровно год назад?
- Картошку копала.
- Гмм... А два года назад?
- Картошку копала. Не веришь? Хочешь, поклянусь?
- А три года назад?
- Дождь шел. Сидела у окна и на мешки заплаты пришивала.
- Убедила. Я так не умею.
- Не будешь память отбирать?
- МЫ не будем.
- Тогда я секрет открою. Вчера день такой, когда все начинают
картошку копать. Традиция такая. Тит говорит, вредная, неправильная,
но все равно все так делают. Мы всегда три дня копали, если дождя
не было. А еще я знаю, что ты двадцать раз подумаешь, прежде, чем
кого-нибудь убить.
Замечаю, что Энни шевельнулась, показываю глазами Лире.
- Лира, скажи мне правду, я страшный?
- Ага.
- Тогда почему меня никто не боится? Я думаю, люди должны
бояться дракона, когда в первый раз увидят, а никто не пугается.
Даже когда я делаю вид, что нападаю.
- Ну, я не знаю, у тебя вид всегда - как у домашнего кота.
Хвост кверху. Издали ты страшный, а вблизи сразу чувствуется, что
хороший. Когда тебе плохо было, я тоже чувствовала. И когда ты
очень уставал. Я не знаю, как это объяснить.
Лира наливает себе еще один стакан сока. От звяканья стекла
Энни вздрагивает.
- Коша, если она сейчас не проснется, я лопну, - заявляет
Лира умышленно громко.
- Она уже проснулась. Пусть немножко понежится на солнышке,
нас послушает.
- Обгорит ведь. Посмотри, как покраснела, - Лира с полуоборота
включается в игру. - Может, одеялом накрыть?
- Не надо. Так она красивее. Ты знаешь, теперь она снова
девственница. Побочный эффект. Слышишь, Энни?
Энни даже дышать забыла. Лира тоже поражена.
- Не отзывается, - говорю я Лире. - Энни воровка, смышленая
головка!
- Неправда! Не воровка я! - не выдерживает Энни, пытается
сесть и тут обнаруживает руку. Глаза ее округляются, сама белеет.
- Точно солдат говорил, больше тебя ничем не пронять. Руку
пока не напрягай, кости еще не окрепли.
- Она настоящая? - Энни осматривает, ощупывает руку, пытается
шевелить пальцами. Рука слушается плохо.
- Вот, возьми, - Лира протягивает маленький мячик. - Неделю
подожди, а потом учись его сжимать. Вот так. И еще упражнение - берешь
