там...
Средняя голова с удовольствием плюнула на пол:
- Теперь начнем рассуждать. Представьте себе, что...
Горыныч не договорил. В том месте, куда угодил плевок, вспучились
обшарпанные доски и с треском разломились. Из дыры высунулась безобразная
бородавчатая голова и сказала, раскачиваясь на морщинистой шее:
- Ну, я Тысячеглавый Дракон! Не ждали? Крылья на брюхо, становись к
стене!
Протозавр и Дракон Нездорового Цвета в ужасе сиганули к отверстию в
потолке и, царапая друг друга, выскочили на поверхность. Там послышались
крики, будто за ними кто-то погнался. Вскоре какая-то морда заглянула в
отверстие и почтительно сообщила:
- Удрали, ваше превосходительство!
- Упустили, а не удрали! - разозлилась голова Тысячеглавого Дракона.
- Немедленно опубликовать высочайший вердикт о поголовном подрезании
крыльев! Хватать всех, кто не подрежет!
И голова повернулась к Горынычу.
Голова была огромна и похожа на толстый гречневый блин с коричневыми
разводами. От старости с ее бородавок сползала кожа. Она криво
ухмыльнулась и показала прокуренные обломки четырех клыков. От этой улыбки
Горыныч не ожидал для себя ничего хорошего.
- Теперь слушай меня, - сказала голова Тысячеглавого Дракона. - Эти
мерзавцы все хорошо тебе объяснили, но они не знают самого главного. Они
не знают, что драконий род давно завершил свою эволюцию и весь вымер.
- Вы, наверно, ошиблись... - пугливо возразил Горыныч. - Дракополь
переполнен драконами, плюнуть некуда. Взять хотя бы нас с вами...
- Это не драконы, - поморщилась Голова. - Это злая карикатура на
благородных вымерших драконов. Род вымер, а в живых остались только трое -
я, моя дочь, и вот ты, к счастью, объявился. Возможно, в джунглях Амазонки
еще обитают трое-четверо, но это уже несущественно. Все остальные -
инкубаторские. Я вижу, ты ничего не знаешь про инкубатор. О, это
уникальное заведение! В свое время наши дальновидные предки приняли меры
для спасения рода. Они оставили в южном леднике склад яиц и завещали его
нам, своим потомкам - последней драконьей популяции, говоря по-научному.
Мы вымирали не быстро и не медленно... но неотвратимо. Кто-то улетал на
охоту и не возвращался, кто-то уходил в гости к друзьям и не приходил к
ним, кто-то ложился спать в своем логове и засыпал навсегда. Стариков
становилось все меньше, а новых не прибавлялось. До старости мало кто
доживал. Когда в обществе мало стариков - плохой признак для общества.
Лично я склоняюсь к мысли, что мы стали жертвой очередного эксперимента,
проводимого неумолимой природой. Я думаю, что разумный дракон был всего
лишь пробным испытанием на нашей планете. Слишком много голов. Одной
достаточно. Мы мерли, вот и все. Никто в этом не виноват. Не мы будущие
хозяева планеты. Наши предки надеялись, что инкубаторные драконы вдохнут в
род новую искру, но все они оказались примороженными. В этом тоже есть
своя великая тайна. Вылупившись из яйца, они развиваются крайне
стремительно и через два года становятся глубокими старцами - где уж тут
до продолжения рода! Все они глупы, жестоки, слабосильны, паскудны и
мелочны. Они боятся незнакомых, в каждом слабаке подозревают сильного и
лебезят перед ним, а сильных не узнают и насмехаются над ними - за что
часто получают по морде; мнимые обиды помнят всю свою недолгую жизнь, зато
смертельные оскорбления сразу же забывают - если им, конечно, что-нибудь
пообещать... маковую плантацию, например. Страсть как боятся заболеть, и
потому у одних вся жизнь проходит в заботах о своем драгоценном здоровье,
зато другие по той же причине гробят свое здоровье, кувыркаясь в маке.
Есть, правда, особи поумнее - эти, как видно, хранились в центре
инкубаторного склада и не так сильно приморозили свой белок-желток - за
счет тепла других, разумеется. О, эти умники еще страшнее! Они очень
деятельны и о чем-то догадываются. Они собираются вести античеловеческую
войну, болваны! Они хотят уничтожить меня и мою дочь! Если они узнают, что
настоящие драконы давно вымерли, то с невиданной жестокостью раздраконят
всю разумную жизнь на Земле. А это они видели?
Тут Тысячеглавый Дракон как-то хитро выгнул шею, а голову просунул в
кольцо - вышло очень похоже на фигуру из пальцев, которую иногда в пылу
жаркого спора показывал Горынычу философ-дровосек.
- Вот и все, - сказала Голова. - Наконец-то появился настоящий
дракон, и я теперь спокоен за свою дочь. Она у меня не подарок... ты еще
попляшешь под ее дудку и посочиняешь стихи на заданную тему. Эта истеричка
собралась спасать драконий род - похвальное желание! - возможно, даже
родит с твоей помощью наследника, но вот вопрос: где для него невесту
найти? Как бы там ни было, я спокоен. Вот тебе, зятек, координаты
маленького островка... Лети, не оглядывайся, представься ей и скажи, что
меня уже нет на свете. А сейчас я взорву инкубатор.
- Не делайте этого! - воскликнул Горыныч. - Это жестоко...
бессмысленно!
- Мы мешаем, мы не нужны, - ответила Голова и вздрогнула. Потолок
затрясся. - Вот и все... Инкубатора больше нет. Я держал в нем одну из
лучших своих голов. Лети, не оглядывайся! Это будет тяжелое зрелище, не
для твоего мягкого сердца. Обещай мне не оглядываться!
Пришлось дать обещание.
Голова подтолкнула Горыныча к отверстию в потолке, высунулась на
поверхность и грустно глядела ему вслед.
Горыныч взмыл в небо.
- Не оглядывайся! - услышал он голос из овощного склада.
Горыныч не понимал того, что задумал Тысячеглавый Дракон и потому
решил схитрить - не оглянулся, но сделал круг над Дракополем.
Над городом опять сгущались облака. Пьяные добровольные женихи
сбегались после соревнования к дымящимся развалинам инкубатора и кричали:
- Вот смеху-то! Инкубатор взорвали!
По всему Дракополю сверкали вспышки, гремели выстрелы, горели живые
костры - это добровольные команды расправлялись с теми, кто не подрезал
крылья. Сотни дожей уже полегли, но к стенке ставились все новые и новые.
В тумане разносился стук топоров и треск заборов, - заборы выламывались на
дрова для огромного костра на площади Вымерших Динозавров - там поймали
самого Протозавра.
Когда Горыныч пошел на второй круг, Дракополь вздрогнул. Зашатались
логова, отстрельнулись крышки канализационных люков, треснули мостовые.
Это начал подниматься из-под земли Тысячеглавый Дракон.
Дым, пыль и туман заволокли центр столицы, клубы наползали на
окраины. Тысячеглавый Дракон поднимался из складов, ангаров, канцелярий и
всевозможных заведений; он напрягал все силы, слишком много тяжести
понастроили над его головами. Тысяча его окровавленных голов, извиваясь,
пробивали крыши, стены, фундаменты и, с перерезанными оконным стеклом
горлами, стремились перед смертью сделать еще одно движение, развалить еще
одну канцелярию, придавить еще одного инкубаторного дожа.
А дожи подрезали крылья, никто не мог взлететь!
Горыныч бросился вниз в надежде спасти хоть кого-нибудь. Он сел на
окраине, где меньше горело. Где-то совсем рядом поднималась очередная
голова Тысячеглавого Дракона. Земля так и ходила под ногами. Вот рухнула
какая-то контора, и Очередная Голова с проломленным черепом взвилась над
развалинами.
- Уходи! - взревела Очередная Голова, обнаружив Горыныча.
- Оставь их в покое! - крикнул Горыныч. - Они сами вымрут через два
года!
- Ты мне мешаешь! - простонала Очередная Голова. - Они опасны, их
надо уничтожить!
Очередная Голова забилась в предсмертной агонии и скончалась в грудах
битого кирпича.
Горыныч помчался по улице Имени Всех Рептилий. Улица раскачивалась,
Горыныча швыряло к падающим стенам. На разваленном перекрестке он вдруг
налетел на дрожащий выводок инкубаторных драконов и ужаснулся - они
подрезали друг другу крылья!
- Что вы делаете, безголовые!? - вскричал Горыныч. - Улетайте! Город
рушится!
- Гляди, крылья не подрезал... - тупо удивился один из безголовых.
- Заходи справа! - крикнул второй.
Безголовая свора бросилась на Горыныча, но в булыжной мостовой со
скрежетом распахнулась огромная трещина и проглотила их.
- Улетай! - послышался глухой голос из недр Дракополя.
Горыныч взлетел и пошел к океану.
Тысячеглавый Дракон одобрительно вздохнул и поднялся во весь рост.
Столица рухнула.
Невеста Горыныча оказалась точь-в-точь как на портрете. Они полюбили
друг друга, и не только потому, что выбора не было. Улетели в свой
дремучий лес на Горынь-реку, жили долго и счастливо, родили наследника,
рассказывали ему сказки - но жены тому уже не нашлось.
Борис ШТЕРН
РЕКВИЕМ ПО САЛЬЕРИ
Детективное либретто для исторического балета
в 2-х действиях с увертюрой и апофеозом
Действующие лица:
Все названные по ходу либретто
действующие лица и исторические личности
должны нам что-нибудь станцевать
УВЕРТЮРА
История - Великий Балетмейстер.
Не странно ли: исторические личности на сцене Истории
всегда танцуют парами - назовешь одного,
сразу же является второй.
Возьмем кого-нибудь наугад, например:
Кирилл и Мефодий,
Чернышевский и Добролюбов,
Гдлян и Иванов,
Тристан и Изольда,
Данте и Алигьери,
Робинзон Крузо и Пятница,
Карл Маркс и Фридрих Энгельс,
Каменев и Зиновьев,
Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко
и многие-многие другие -
этот список можно продолжать до бесчувствия.
Получается какая-то дурная закономерность:
ЕСЛИ НЕТ ПАРЫ, ЗНАЧИТ, ЛИЧНОСТЬ НЕ ИСТОРИЧЕСКАЯ
Получается так...
Объяснение этой парной закономерности простое:
у любого нормального человека всегда найдется
друг (например, Огарев), враг (Троцкий),
любовница (Клеопатра), сын (Дюма-младший),
брат (Райт, Гонкур или Вайнер), сват,
кум, сосед и так далее -
поэтому, как только человек становится
исторической личностью,
он автоматически тащит с собой
на сцену Истории того,
кто первым подвернулся за кулисами.
Впрочем, для закона парности существует и другое
простейшее объяснение: конечно же, в реальной жизни
исторические личности бродят не только парами,
но и триумвиратами, и дюжинами,
и даже волчьими стаями, -
но, к сожалению, господам Геродотам
(Флавиям, Карамзиным) лень или недосуг
