заглянет в себя поглубже, а тот, кто сидит в нем, пусть тоже знает, что он
обнаружен, и пусть лучше оставит пациента в покое, потому что, прикрываясь
Бел Амором, из омута ему все равно не выбраться. И знахарь Грубиан
закончил ультиматумом:
- Пусть выбрасывает белый флаг!
- А ты не пугай, не пугай, - отвечал Бел Амор, и врачам было неясно,
ответил ли это Бел Амор или тот, кто сидел в нем.
Зато все ясно было медицинского консилиуму и яйцеголовым экспертам.
Их доклады наконец-то приблизились к концу: эксперты рекомендовали
правительственной комиссии немедленную эвакуацию близлежащих галактик и
строительство вокруг омута двойной сферы Дайсона с прокладкой из риголита
и стекловолокна и с отводом внутреннего тепла в запространство; а
медицинский консилиум, который никого лечить не собирался, предложил
пожизненно заточить Бел Амора в омуте, где так кстати образовался склад с
продовольствием.
- Можно будет предоставить пациенту и другие необходимые удобства, -
разрешили они. - Можно даже назвать планету в его честь.
Бел Амор лишился дара речи.
Даже правительственная комиссия смутилась, даже бродяги были
шокированы... но эксперты и медицинский консилиум стояли на своем: или
спасение Вселенной, или спасение Бел Амора, третьего не дано.
- Что дороже, - спрашивали они, - жизнь целой Вселенной или жизнь
одного человека с сомнительной к тому же репутацией?
Даже видавшие виды корреспонденты так удивились, что забросили
преферанс и примчались решать проблему:
"ЧЕЛОВЕК ИЛИ ВСЕЛЕННАЯ?"
Проблема со всех сторон выглядела надуманной. Во-первых, доказывали
корреспонденты, людей во Вселенной, как собак нерезанных. Во-вторых,
негуманоидных Братьев по Разуму на два порядка больше (примерно как собак
нерезанных в квадрате). В-третьих, каждый день цивилизации рождаются,
живут и умирают, а тут какой-то человечишко - пусть даже инспектор Охраны
Среды, пусть даже его жалко - знак равенства, а тем более разделительный
союз "или" между человечишкой и Вселенной недопустимы.
"Их много, а она одна, и нечего раздувать эту проблему аршинными
буквами!"
Так выразился корреспондент журнала "Столярофф", никогда не державший
в руках кирки или рубанка, но имевший свой интерес к проблеме (он
представлял тайное общество плотников-бетонщиков - этим очень хотелось
получить выгодный правительственный заказ на строительство двойной сферы
Дайсона с Бел Амором внутри: сорвать солидный куш, замуровать, обложить
стекловолокном, а уже потом жалеть и поклоняться).
Шеф Охраны Среды тяжко задумался и полез в карман за портсигаром, но
с досадой вспомнил, как самолично забросил портсигар в омут. Адъютант
услужливо подал ему сигаретку из своих и уже щелкнул зажигалкой, как вдруг
из шатра послышался голос того самого мальчика, которого недавно выгнали с
пресс-конференции - теперь этот голос звучал на заседании
правительственной комиссии.
19
Откуда берутся гениальные мальчики?
Ну, трудно сказать...
Во всяком случае, это был наш, наш мальчик - из кроманьонцев, а не
какое-то там инопланетное рыло, наш быстрый разумом Платон Невтонов, юный
пионер, корреспондент сразу двух журналов - "Юный натуралист" и "Уральский
следопыт", с двумя поплавками Барнаульского университета. Когда его
выгнали с пресс-конференции, он пробрался на заседание правительственной
комиссии, сидел тихо, как мышь, вникая в яйцеголовые доказательства и
изредка иронически улыбаясь. Потом он поднял руку и долго держал ее, как
примерный ученик, ожидая, пока его вызовут. Уже нельзя точно установить,
кто дал ему слово, - похоже, его мамаша хлопотала в кулуарах. Речь ее
сына, длившуюся всю ночь, здесь невозможно привести полностью (желающих
отсылаем в Центральный Архив Охраны Среды, хотя без допуска туда не
пустят). Вот эта речь в кратком изложении:
- Уважаемая правительственная комиссия! - произнес мальчик, взял в
левую руку мелок (он, как многие гении, был левша), в правую - мокрую
тряпку. И чем дальше он говорил, тем больше поднимались волосы, шерсть,
гребешки, хохолки, лепестки на головах членов правительственной комиссии.
И было отчего: его система доказательств оказалась величайшим научным
открытием, к которому с допотопных времен Большого Взрыва стремились все
Братья по Разуму. Имя этого мальчика до сих пор держится в секрете, чтобы
не произносить его всуе и не накликать беду. Свое суперфундаментальное
открытие, отпечатанное в виде доклада в одном экземпляре, он подписал
девичьей фамилией своей мамы, при получении паспорта сам попросил сменить
имя, отчество и фамилию, а потом всю жизнь, боясь собственной тени,
скрывался под разными псевдонимами и ничего уже не открывал, кроме
душеспасительных книжонок, потеряв к науке всякий интерес.
- Уважаемые яйцеголовые эксперты! - сказал этот новоявленный
Резерфорд Эйнштейнович Менделеев и принялся разъяснять всем этим взрослым
дядям, что они не то чтобы ошибаются или намеренно вводят в заблуждение
правительственную комиссию (в том нет их личной вины), но прошли мимо
замаскированного самой природой противоречия, обнаруженного еще голландцем
Дюр-Алюминером, который, вопреки здравому смыслу и правилу Оккама, умножал
на досуге сущности и первым заметил странную флуктуацию
пространства-времени после одиннадцатимерного нарастания. Ему показалось,
что время с пространством на этом уровне как будто начинают
разъединяться... или, вернее, образуют весьма странную конфигурацию
узла-времени и торбы-пространства ("узел" и "торба" - термины самого
Дюр-Алюминера). Рассказывают, что этот незаслуженно забытый разработчик
пространственно-временных котлованов отправил свои уравнения
двенадцатимерного пространства в "Нейчур", нарисовав на полях рукописи
этакую латанную торбу, завязанную узлом, а редакция опубликовала этот
парадокс в апрельском номере журнала в разделе "Физики шутят".
- Но всем известно, что в основе всякой шутки... - осторожно добавил
мальчишка, поглядывая в сторону медицинского консилиума.
- Более того... - уже смелее продолжал мальчик, убедившись, что его
пока еще не волокут в психушку, потому что не догадываются, к чему он
клонит. - Более того, сам высокоуважаемый мэтр Кури-Цын-Сан из
Диффузионно-гражданского колледжа... - хитрый мальчишка сделал реверанс в
сторону насторожившихся яйцеголовых экспертов, а те, услыхав имя своего
великого соотечественника, милостиво кивнули. - Более того, сам
достопочтенный мэтр Кури-Цын-Сан на смертном одре обратил свое милостивое
внимание на нестандартные уравнения Дюр-Алюминера и тоже в шутку
предположил, что время в виде веревки, завязанной бантиком, может очень
легко и естественным образом саморазвязываться и начинать существование в
чистом виде само по себе, не имея к торбообразному пространству никакого
отношения.
Мальчик был прав, и эксперты, хочешь не хочешь, опять с согласием
кивнули.
- Что же из всего этого следует? - продолжал мальчик, обращаясь уже
прямо к правительственной комиссии. Его голос крепчал, приобретал мужскую
бархатистость.
- А это мы должны у вас спросить! - сердито отвечал Министр
Окружающей Среды.
И мальчик из Барнаула, стуча мелом, стал набрасывать на железной
крышке черного ящика уравнения Дюр-Алюминера, выводя из них частный случай
Кури-Цын-Сана и рисуя сбоку векторный график, в самом деле напоминающий
веревку с петлей. Рядом он набросал нечто, похожее на мешок с мукой, и,
пользуясь замешательством разношерстных членов правительственной комиссии,
исчертил бока черного ящика (ящик был выкрашен в синий цвет) белыми
двенадцатиярусными стаями интегралов, диковинных букв и обозначений - эти
стаи проплывали перед обалдевшими членами комиссии навстречу гибели под
мокрой тряпкой, но за ними появлялись все новые и новые альфы, омеги,
иероглифы, мелькнуло мистическое число 666 с восемьюдесятью пятью нулями,
потом опять по синему морю поплыли гуси, лебеди и белые пароходы
интегралов, дифференциалов, радикалов и консерваторов...
Мальчишка при этом поясняюще бормотал, что "Е равное эмцеквадрату в
десятой степени справедливо только для сомнительного сомножества
подпространств одиннадцатимерной шкалы Римана-Лобачевского, а дальше надо
что-то придумывать..." или "как видите, получилось красивенькое уравнение
- природа-матушка любит симметрию". Или "Теперь поехали дальше... ну вы
меня понимаете, да?"
Наконец мальчишка умножил в уме все написанное на фундаментальную
постоянную Планка (6,626176 х 10-34 Дж-с), поставил знак равенства (=),
тщательно все стер, нарисовал на крышке ящика огромную прописную
ученическую букву "Д" и обвел ее ромбом.
Получилось вот что:
[Рис. 1]
Мальчик подул на пальцы, очищая их от мела и дожидаясь вопросов, но
все недоверчиво разглядывали этот ребус и не произносили ни слова. Мамаша
с любовью смотрела на сыночка из оркестровой ямы, пытаясь телепатировать,
чтобы тот вытер нос. Мальчишка полез в карман за носовым платком и будто
бы ненароком выронил из кармана рогатку.
Правительственная комиссия со знанием дела отметила: рогатка что
надо. Слона убьет.
Молчание затягивалось.
- Н-ну, хорошо... - наконец-то произнес самый надутый из яйцеголовых
экспертов по имени Индюшиный Коготь, тряхнувши красными соплями и
гребешком. - Все это остроумно. Можно согласиться: вы только что доказали,
что природа равна самой себе, а ноль равен нулю. Не возражаю. Да. Готов
согласиться, что вы впервые математически достоверно описали
двенадцатимерное пространство, хотя даже высокочтимый КуриЦын-Сан не
верил, что это возможно. Кстати, он любил повторять древний афоризм: "В
действительности все происходит не так, как на самом деле". Но, повторяю,
готов согласиться. Допустим, вы правы, что в этом омуте время лопнуло, как
резинка в рогатке. Это означает, что в объекте с четырьмя парами
оптических квазаров вообще ничего нет - ни бесов, ни духов, ни
пространства, ни времени, ни отрицательных энергетических полей - ничего.
Ноль на массу. Что ж, все может быть... Но кто возьмет на себя
ответственность рекомендовать правительственной комиссии: не верь глазам
своим? Кто при виде оазиса в пустыне возьмется точно определить: мираж
это, галлюцинация или реальный объект? Что если галлюцинация окажется
объективнее объективной реальности? Что если в действительности все
происходит не так, как описано вашими уравнениями? Или еще хуже: что если
ваши уравнения действительно правильные, но действительность все равно не
такова? Это первое. Второе... черт меня побери, не могу вспомнить, что
напоминает мне эта прописная буква "Д", обрамленная ромбом?
- Лично мне она напоминает юнцов, пачкающих светлые лики планет
лозунгами "ДИНАМО - ЧЕМПИОН!" - тут же завелся и загремел Министр
Окружающей Среды. - Именно так! Лично мне кажется, что один из таких
футбольных хулиганов дурачит здесь правительственную комиссию!
20
Когда неожиданно для такого высокого форума речь зашла о футболе, то
светопреставление отошло на второй план, все встрепенулись и обратили
внимание на подозрительное совпадение окончательной формулы
двенадцатимерного пространства с эмблемой известного футбольного клуба.
Даже Стабилизатор дернулся и прочитал фантастические стишки:
