прямо над своей головой услышал голос Монтейна и остановился. Рядом
находился люк, ведущий в шлюзовую камеру отделяемой капсулы. Этот уровень
в основном был загроможден оборудованием для капсулы, поэтому здесь
имелось лишь два жилых помещения - самого Кори Монтейна и его помощника
Воорсангера.
Монтейн и Нибз Аффлек стояли в дверях каюты Воорсангера, крепко
ухватившись за дверные скобы, чтобы не улететь при неловком движении. Из
каюты доносились лающие звуки. Никлин в первый момент решил, что
Воорсангер заболел, но через несколько мгновений понял, что тот плачет.
Мысль о том, что этот упрямый сухарь дал волю слезам, показалась Никлину
столь же странной, как и все события последнего часа.
- Что случилось? - спросил он Монтейна.
Монтейн повернулся к нему. Лицо его было искажено яростью.
- Это ваших рук дело?
- У меня не было выбора.
- Выбор! Кто вы такой, чтобы говорить здесь о выборе? - Губы Монтейна
затряслись от бессильного гнева. - Вы осознаете, что наделали? Десятки
семей остались там! Жена Роппа осталась там!
- Это очень печально, - сказал Никлин, - но я абсолютно ничего не...
- Мы не можем лететь, - оборвал его Монтейн. - Мы возвращаемся назад.
- Назад?! Мы не можем вернуться, Кори, ведь нам едва удалось
вырваться.
- Джим прав, - поддержал его Хепворт, поднявшись следом за Никлином.
- Вы! - проповедник нацелил на профессора дрожащий перст. - Вы два
сапога пара, и вы оба в равной степени ответственны за этот запуск.
- Вам следует успокоиться, Кори, - ровным голосом сказал Никлин. -
Если мы вернемся и причалим, то потеряем корабль. Толпа...
- Господь оградит меня от врагов.
Монтейн бросился к лестнице и с поразительной прытью побежал вверх к
рубке управления.
Аффлек, взявший, судя по всему, на себя роль охранника, укоряюще
взглянул на приятелей и последовал за Монтейном.
- Нам лучше поспешить за ними, - повернулся Никлин к Хепворту.
- Ты не сможешь применить бластер - он пробьет корпус.
- Я и не собираюсь. - Никлину надоели разговоры Хепворта об оружии. -
В конце концов, это предприятие задумал Кори Монтейн. Если он решит
вернуть корабль назад, никто не вправе его останавливать.
Хепворт фыркнул.
- Именно поэтому его надо образумить.
Никлин начал быстро подниматься вверх. Когда он добрался до палубы
управления, Монтейн был уже там и стоял рядом с Меган Флейшер.
Женщина-пилот сидела в центральном кресле лицом к основному экрану, на
который поступало изображение с кормы корабля. Картина на экране так
захватила Никлина, что он забыл обо всем.
Внизу изображения поблескивали медью двигательные цилиндры. Но Никлин
не стал задерживаться на этой детали. Большую часть экрана занимал
огромный небесно-голубой круг, в центре которого сияло солнце Орбитсвиля.
Это был Бичхедский Портал. Остальную часть экрана заполняла кромешная тьма
Орбитсвиля.
"Это произошло, это действительно произошло, - Никлин не мог оторвать
глаз от экрана, - я в космическом корабле, а мир остался там..." До его
сознания начали доходить слова пилота.
- ...надеюсь, вы понимаете, что никакой корабль не сможет сам
оторваться от причальных опор, - говорила Меган Флейшер. - Если мы
вернемся, то улететь еще раз без разрешения руководства порта не сможем.
Пилоту было около пятидесяти лет. Как многие из выдвиженцев Монтейна,
она была глубоко религиозна. На ее тонком, с правильными чертами лице
нельзя было заметить и следа косметических ухищрений. Хотя никто этого и
не требовал, Флейшер предпочитала носить форменный темно-серый костюм
почти военного покроя.
- Кори, вы не видели, что творилось на территории порта, когда мы
взлетали, - сказал Никлин. - Весь порт...
- Я не спрашиваю вашего мнения, Никлин.
Голос Монтейна стал жестким, взгляд выражал неприкрытую враждебность.
- И все-таки я выскажу его, - твердо ответил Джим, отметив, что
Монтейн впервые обратился к нему по фамилии. - Возвращение - это безумие.
- В конце концов, что вы здесь делаете? Что случилось с великим
неверующим? Почему вы не остались в Бичхеде насмехаться и зубоскалить,
рассказывая каждому, кто захочет слушать, что Орбитсвиль незыблем и вечен?
- Я... - Никлин растерялся под напором и логичностью упреков
проповедника.
- Джим прав, - вмешался Хепворт. - Если мы вернемся, то потеряем
корабль.
Монтейн повелительным жестом остановил его и повернулся к пилоту:
- Выполняйте мой приказ. Возвращайтесь к Порталу и причаливайте.
Какое-то мгновение казалось, что Флейшер собирается возразить. Но она
лишь молча кивнула, повернулась к панели управления и быстро начала
нажимать кнопки. Хепворт шагнул к ней, но Аффлек преградил ему путь.
Переполненный самыми противоречивыми чувствами, Никлин вгляделся в
сияющий голубизной диск Портала. По его оценкам звездолет находился
примерно в пяти километрах от Орбитсвиля. С такого расстояния причальные
опоры, надежно закрепленные на границе окна, выглядели как крошечные
заусеницы, нарушающие идеальность круга. Никлин попытался представить, что
будет твориться рядом с Порталом, когда толпа обнаружит, что "Тара"
возвращается, но воображение отказало ему. Человеческое поведение
непредсказуемо и в самые лучшие времена, а когда тысячи людей охвачены
первобытным ужасом... "Но что бы ни случилось, стрелять я не буду". Рука
сама собой скользнула к бластеру и извлекла батарею. Никлин, не отрывая
взгляда от экрана, опустил тяжелый цилиндр в карман. Внезапно он осознал,
что изображение на экране меняется удивительным и непостижимым образом.
Перемена была столь заметна и столь противоречила его мыслям, что он
вынужден был несколько секунд вглядываться в экран, прежде чем смог снова
поверить своим глазам.
Сверкающий голубой диск сжимался.
В первое мгновение у Никлина возникла мысль, что Флейшер
ослушалась-таки Монтейна и включила ионные двигатели на полную мощность,
резко увеличив скорость удаления "Тары" от Орбитсвиля. Но потом он
сообразил, что это физически невозможно - ни один созданный человеческими
руками двигатель не мог придать звездолету такое ускорение. К тому же Джим
совсем не ощущал увеличения гравитации. Между тем изображение Портала
уменьшалось на глазах. Единственное объяснение было самым невероятным из
возможных - экран отображал действительность.
Уменьшался сам Портал!
Все, кто находился в рубке управления, замерли. Менее чем за минуту
огромный круг уменьшился до размеров сияющей в бездне космоса голубой
планеты, затем крошечного спутника, затем звезды...
Эта звезда несколько мгновений еще мерцала, а затем исчезла.
Ловушка Орбитсвиля захлопнулась.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ...ЭТОТ КРУГ НЕДОСТУПЕН ДЛЯ ЛОГИКИ НАШЕЙ
18
- Похоже, мы вовремя убрались.
Это произнес Нибз Аффлек, обычно помалкивавший в присутствии
начальства. Крайняя банальность его замечания помогла остальным
освободиться от душевного и физического паралича.
- Боже, Боже, Боже, - шептал Монтейн, опускаясь на колени с
молитвенно сложенными руками. - Не покинь детей своих в час погибели.
- Нужно попытаться наладить радиосвязь, - сказал Хепворт пилоту
удивительно твердым и ясным голосом.
Флейшер повернулась в кресле и в упор взглянула на него.
- Зачем?
- Хочу узнать, что с другими порталами. Возможно, то, что мы видели,
произошло лишь с Первым Порталом.
Флейшер попыталась улыбнуться.
- Что-то подсказывает мне - это напрасная трата времени. Особенно
моего.
- Я сам могу этим заняться. - Хепворт взглянул на соседнее с пилотом
кресло.
Никлин отметил, что даже в состоянии крайнего потрясения физик
соблюдает установленный на космическом корабле этикет.
- Прошу вас, - Флейшер кивнула и снова повернулась к пульту
управления.
Как только Хепворт опустился в кресло с высокой спинкой, Никлин вновь
перевел взгляд на основной экран. Экран был затянут однородным, ничем не
нарушаемым мраком. Изображение двигательных цилиндров "Тары" исчезло после
того, как их перестало освещать солнце Орбитсвиля. Несколько
вспомогательных экранов, куда поступало изображение от телекамер,
направленных вперед и в стороны от корабля, показывали звездное небо. Но
сзади царил непроглядный мрак. Никлин знал, что эта черная пустота лишь
кажущаяся - огромная, не отражающая света оболочка Орбитсвиля занимает
сейчас половину неба, но его охватило тоскливое чувство покинутости.
Его рассудок находился в столь же неустойчивом состоянии. Как
примириться с тем простым фактом, что Кори Монтейн все-таки оказался прав?
Орбитсвиль не был вечным и неизменным. Он, Джим Никлин, всегда исходил из
того, что это естественное образование, материя, каким-то образом
перешедшая в состояние, которое человеческий мозг никогда не сможет
постичь. Но теперь Джим столкнулся с доказательством того, что Орбитсвиль
имеет искусственное происхождение. И возникали закономерные вопросы - кто
создал его и зачем?
Интуиция Никлина, его рассудок, само его существо отвергали
сверхъестественное происхождение Орбитсвиля. Но что же тогда?
Когда его мозг отвлекся от проблем, которые он не был способен
разрешить, Никлин обнаружил, что существует гораздо более насущный вопрос:
что будет дальше? Враждебны ли жизни те силы, которые, как полагал
Монтейн, ответственны за происходящее? Жизни не только человеческой - эта
идея выглядела столь параноидальной, что даже определение "абсурдная" для
нее не годилось - но жизни как форме существования материи? Может быть,
солнце внутри оболочки погаснет, и сфера таким образом очистится от
биологической накипи на своих внутренних стенках? Может, Большой О начнет
сжиматься, как коллапсирующая звезда, пока совсем не исчезнет? Или
разлетится на мелкие осколки в результате гигантского взрыва?
Апокалиптическое видение того, как оболочка Орбитсвиля разлетается во
все стороны, по ассоциации вызвало у Никлина воспоминание о зеленых
линиях, появлявшихся во многих местах тремя годами раньше. Силовое поле,
сопутствовавшее этим линиям, ослабляло физико-химические связи в стали и
бетоне. Не значит ли это, что то же самое может произойти с оболочкой
Орбитсвиля?
- Радио молчит, Орбитсвиль наглухо закупорен, наступило время для
внесения предложений. - Хепворт повернулся к Никлину. - Что скажешь, Джим?
- Мне кажется, у нас попросту нет выбора - мы должны продолжать
полет, но... - Тут Никлин взглянул на Монтейна, который все еще беззвучно
молился.
- Что но?
- Мы разговариваем так, будто являемся советом директоров, а дело
никогда так не обстояло. Только Кори имеет право брать на себя
ответственность.
- Джим! О чем ты говоришь? - Толстое лицо физика раздраженно
скривилось. - Да ты только взгляни на него! Совершенно ясно, что этот
человек не способен и прогулочной лодкой командовать, не то что...
Он осекся и сделал примиряющий жест в сторону надвинувшегося на него
Нибза Аффлека.
- Все, что я хочу сказать, монсиньор Джим, - тихо добавил он,
наклонившись к Никлину, - это то, что в прошлом я никогда не замечал в вас
особой уступчивости по отношению к Папе Кори Первому.
- Знаю, знаю. - От смятения, с которым он никак не мог справиться, у
Никлина перехватывало дыхание. - Но несколько минут назад он прямо
высказал мне... Мне не следует... Если бы не Кори Монтейн, я бы сейчас...
