М. Щербаков.
Бродяга шел, шаркая подошвами, по Плеханова. Было уже около двенадцати,
его знобило, и вообще противно все и домой не хочется. Он вышел к Казанскому
и сел на свою любимую ступеньку, обхватив руками колени. Спичек, как назло,
не было. В тени колонны - он только сейчас ее заметил - стояла слабо
знакомая девица. Кажется, он пару раз видел ее на Ротонде. Она подошла:
- Привет! - и села рядом.
- Здравствуй, - выдавил из себя Бродяга.
- Чего тебя так колотит?
- Н-не знаю...
- Бедняга... - сказала она и провела по его щеке теплой ладонью...
Целоваться она умела.
- 6 -
А вот ученый, хитер, как бес,
Глядит неизменно вдаль.
Оно понятно - ему прогресс,
А нам-то что за печаль?
М. Щербаков.
Дверь распахнулась от удара ногой где-то на уровне лица выходящего
профессора, что того приятно удивило. Следующий сокрушительный удар был
произведен по столу обрушившейся на него сумкой.
- Сид пришел, - флегматично констатировал Жорж, уворачиваясь от этого
полета.
- Народ, кто что-нибудь знает - признавайтесь сразу.
- Ах, сегодня же коллоквиум...
Последняя фраза всех почему-то особенно развеселила, тем более что на
всех оказался один учебник, и, пока Жорж искал ответ на свой первый вопрос,
остальные начали сочинять письмо Джексону, попутно заигрывая с девицами,
сидящими впереди, издеваясь над девицами, сидящими сзади, и играя в
крестики-нолики.
Минуте на пятнадцатой явился Сэм, прошелся туда-сюда по аудитории,
изрек:
- А вы что тут, собственно, коллоквиум сдаете?
- А что, сегодня разве коллоквиум?
- Сид, я для вас с Барковским нашел прибыльное дело.
Лида повернулась к ним, постаравшись придать своей мордашке выражение
серьезное и строгое:
- Мальчики, нельзя ли потише? Мешаете.
- Что бы ты понимала, - выдавил сквозь смех Саня. - У Сэма очередная
коммерческая идея.
Лидка взвизгнула и подпрыгнула на стуле - то ли от этого сообщения, то
ли потому, что Жорж ткнул ей пальцем под ребра.
Из-за спины стали раздаваться голоса сестренок, наперебой
декламировавших с завыванием какую-то неведомую классику.
- Сестренка, дай что-нибудь острое, - Сид, не оглядываясь, потянул
назад руку. В нее незамедлительно воткнулась булавка. - Ага, спасибо, -
только и сказал Сид и планомерно начал перфорировать по клеточкам первый
попавшийся ему под руку листок бумаги. Это, однако, не мешало ему слушать
Сэма, которому один из знакомых (не из Нарьян-Мара ли часом? ) обещал
достать партию сигарет. Сейчас, во время дефицита, это такой товар!..
Конечно, он будет продавать его оптом. Пусть те, кто хочет, сами торгуют в
переходах, если им это так нравится и больше нечего делать... Сид проткнул
последнюю дырочку в листе и теперь аккуратно распускал его по линиям
перфорации в одну узкую полоску... Так вот, Сэму могут понадобиться
телохранители: от рекетиров, от милиции.
- Моя роль?
- Ночью я звоню, говорю: "Выезжай". Ты конвоируешь стартовый рейс,
смотришь по сторонам, пока я отдаю коробки и получаю деньги, забираешь сто
рублей и идешь отсыпаться. Это если не появится злоумышленников. А раз не на
второй, так на третий они должны появиться.
Такая работа Сида устраивала. Жажда острых ощущений и рисковой
деятельности жила в нем, бродила в мускулах и закисала, оставляя осадок
вечно плохого настроения.
Саня хищно поглядел на посветлевшее в предвкушении суперменной работы
лицо Сида.
- А сколько вы, Сэмэн, сами рассчитываете иметь с одной такой операции?
- Ну, около двух кусков...
- А, ну-ну... Кстати, а как поживает твоя керамика?
- Ай, там меня обдули, - беззаботно ответил Сэм. - Обещали четыреста
рублей, а дали сорок, причем на всех.
- Суд больше вопросов не имеет. Кстати, никто здесь листок не видел?
- Какой листок? - Сид почувствовал себя слегка неприятно.
- Обычный, одинарный, в клеточку. Я там ответ на свой билет написал.
- Не этот?
- Да, пожалуй, это был он... Ладно, так и пойду отвечать, - и
Саня стал скатывать это подобие телеграфной ленты в шарик.
- Жорж, булавку сестренке передай.
- Которой из трех?
- Самой симпатичной.
- Все страшные.
- Тогда самой страшной.
- Ты же сказал - самой симпатичной?
- Правильно, но так как у тебя извращенные вкусы...
- Как и у тебя, впрочем. Так что какая из них, по-твоему, самая
страшная?
Польщенные сестренки с интересом ожидали ответа.
- Шлеймазлы, кто имеет что-нибудь дописать Джексону?
В дверь просунулась голова Барковского:
- Пиплы, вы еще долго?
- Вот Сэм всех тормозит. Мы-то уже все сдали.
- А у вас что, сегодня коллоквиум?
- У нас? Серьезно?
Саня с Сидом писали на доске за спиной преподавателя ответ на Сэмов
вопрос.
Жорж скорчил рожу и, закинув сумку на плечо, вышел за дверь.
Мя-а-ау!
- 7 -
Посмотри ты на людей -
Ведь это ж волки!
М. Щербаков.
- Какие все все-таки сволочи! - Сид тоскливо оглянулся по сторонам.
- Да, конечно... Кстати, почему на этот раз?
- Курить охота.
- Кури.
- Нечего.
- И незачем. А все-то при чем?
- Стрельнуть не у кого. Дефицит...
- Ну, ничего. Скоро будешь сигареты коробками таскать, - засмеялся Саня
(знал он Сэма).
- Ага, от машины до кладовки...
И Сид, и Саня любили пройтись после института пешочком и "развернуть"
какую-нибудь тему. Правда, дома их находились как раз в противоположных
сторонах, но они выбирали какое-нибудь компромиссное направление - обычно
равнонеудобное обоим.
- Да. Такой прикол: звонит мне вчера вечером Аркаша...
- "Вечером" - это часа в два ночи? Раньше тебя дома не было.
- Так вот, звонит ему какая-то девица. "Здравствуйте, - говорит, -
Аркадия можно? " "Можно", - отвечает. И тут начинается. Он мне цитировал и
изображал в лицах, но, отбрасывая все "мне так неудобно" и "я тебя
отвлекаю", сюжет таков: в старой записной книжке находит она невесть откуда
взявшийся телефон неведомого Аркаши. И, естественно, тут же идет к
телефону...
- Ну, "естественно" это весьма относительно. А в общем, склеротичка и
идиотка. Книжка, говоришь, старая?
- Два года не открывалась.
- Ну, и...
- Почерк чужой.
- Ладно, дальше.
- Что дальше? Аркаша ей свидание назначил.
- Растет на глазах...
- Как катаракта.
- А телефон - так и не выяснили, откуда?
- Да так ли это важно?
- Ну, вообще-то да.
- Во всяком случае, общих знакомых не нашли.
- Какая лажа!
- Если отбросить скучный вариант, что она идиотка, то я вижу три
возможности. Первая - что она врет, номер заполучила от какой-нибудь
подружки и просто не придумала лучшей сказки для заведения знакомства.
- Есть другие?
- Вторая - что телефон ей таки подсунут и должен был сработать два года
назад, а сейчас момент игры упущен.
- Это маловероятно.
- Пожалуй, но более, чем третья. Сейчас, погоди, сформулирую. Игра,
если она есть, рассчитана так, что срок, когда найдется телефон, не имеет
значения. Но тогда я хотел бы познакомиться с режиссером.
- Это был бы достойный противник. Не твоя работа? - и оба они так дико
захохотали, что распугали всех голубей и старушек в пределах видимости.
- А впрямь, давно у меня не было достойного противника.
- Ну, Сид, я всегда к твоим услугам.
- Увы, мы исключительно союзники: кой тебе смысл плести против меня
интриги?
- Ну, к примеру, мы можем заключить пари.
- Силами помериться?
- Что-то вроде. Типа поразвлечься.
Друзья остановились, пристально поглядели друг на друга. Лица их стали
серьезными, причем неожиданно оказались жесткими и волевыми.
- Играем по всем правилам?
В ответ Сид поклонился, как перед поединком на тренировке:
- Но тогда, Санек, первый ход - в открытую. Что ты намерен делать?
- Н-ну... ладно. Чего встали-то? Пошли дальше... Итак, я, видимо,
распространяю о тебе некий слух.
- Пользоваться имеющимся компроматом запрещено.
- Ага. Да и неинтересно, если ты про эту Марину с веранды...
- Не с веранды, а с Ротонды, кретин.
- Пожалуй, ты будешь, - Санек окинул собеседника оценивающим взглядом,
- будешь... будешь... наркоманом. Вот.
- Бред.
- А как же иначе.
- Настолько неправдоподобно, что я даже мешать тебе не стану. Хотя
эксперимент мог бы выйти интересный... Не поверят.
- Ну, это уже моя забота.
- Не поверят. Пари?
- По рукам.
- По рукам. Да, кстати, анашу курят или колют?
- В чай заваривают... Да, последнее. Я сейчас не домой.
- К Марине?
- Ну да. Так что первым шагов сегодня не предпринимай, а завтра звони с
отчетом: первый ход - в открытую.
- Заладил. Что я, правил не знаю? Что мне, ехать сегодня не к кому? Ну,
вот и метро. До завтра.
- Лапу.
- Ага. Кстати, вон цветы продают.
- Пока... Эй, постой, а на что спорим-то?
Саня застыл в задумчивости секунд на десять.
- О! На кружку пива!
- Идет. Ну, я на автобус.
Стоя на остановке, Сид видел, как Саня перебежал дорогу прямо перед
автомобилем, подошел к старухе, продававшей у метро чахлые тюльпаны, долго с
ней торговался, наконец взял букет и осмотрел его с видимой неприязнью: он
не любил цветы, он не любил ту, которой эти цветы предназначались, - он
вообще никого не любил...
- 8 -
Мы собирались все
У маленькой хозяйки.
М. Щербаков.
На полпути Саня вдруг вспомнил, что у Леночки, которую он, правда, не
видел уже полгода, день рождения, и изменил маршрут. Пошарив по карманам, он
решил, что подарит ей двухцветную шариковую ручку, одолженную у кого-то в
институте, так как грязный носовой платок дарить было бы неловко, а больше
ничего в вечно дырявых карманах не обнаружилось, если не считать пропажи
десяти рублей, только и оставшихся у него со стипендии на ближайшие три
недели. Ругнув про себя воображаемого счастливца, который найдет на дороге
червонец и даже спасибо ему - Сане - не скажет, он снова поглядел на цветы,
теперь уже одобрительно. Они-то подходили к случаю как нельзя лучше...
... Оказалось, конечно, что день рождения у Леночки через месяц - он
перепутал. Но какие-то гости, все равно, как обычно, были.
"Красным уголком" в старших классах прозвали они эту замечательную
квартиру, где собирались по любому поводу, а то и без оного, с ведома
хозяйки или не предупреждая ее, Леночкины ближайшие друзья, то есть все, кто
хоть раз ее видел. Пили чай, играли в карты, читали стихи, бренчали на
гитарах, говорили, говорили, говорили...
Компания, на удивление, оказалась знакомой почти вся. Леночкина
двоюродная сестра - кажется, тоже Лена, хотя, может быть, Оля или Наташа -
тщетно пыталась отвлечь мужа от тарелки с бутербродами на вещи более ей
интересные, а именно - на нее саму. Тот, в свою очередь, знал, зачем пришел,
и не думал ни танцевать, ни включаться в спор на религиозные темы между
Коляном по кличке Ржевский и Фаридом Мирасовым на другом конце стола. Это
был человек сугубо практического склада. Из всего многообразия русских
пословиц и поговорок он знал одну: "Заяц трепаться не любит, "- и пытался по
степени молчаливости угнаться за двумя, а то и тремя зайцами. Саня хохмил за
глаза, что тип этот и за своей нынешней женой, видимо, молча ухаживал. На
