- Нет, ваша честь.
- Решение будет объявлено завтра утром. Вы оба свободны.
Они поднялись и вышли из кабинета. В коридоре он с улыбкой сказал
Дженифер:
- Вы теряете нюх, адвокат.
Она пожала плечами.
- Нельзя же все время выигрывать...
Спустя пять минут он позвонила из автомата Майклу Моретти.
- Можешь не беспокоиться! Марко Лоренцо отправится в Синг-Синг.
16
Время - это быстрая река без берегов и границ. У него свои сезоны. Не
зима, лето и осень, а дни рождения, радости, неприятности и боль. Это
выигранные битвы в суде и проигранные дела, это деятельность Майкла и
воспоминания об Адаме. Но главным календарем был Джошуа. Он постоянно
напоминал о том, как быстро текут годы.
Ему исполнилось семь лет. Казалось, всего за одну ночь он перескочил
от цветных карандашей и книжек с картинками к моделям самолетов и занятием
спортом. Он был высок для своего возраста и с каждым днем все больше
становился похожим на своего отца, причем не только внешне. Он был
чувствительным и нежным, и имел хорошо развитое чувство честной игры.
Когда она наказывала его за что-нибудь, он упрямо говорил:
- Хотя я ростом всего четыре фута, но у меня есть свои права.
Он был Адамом в миниатюре. Атлетически сложен. Героями его были Бебл
и Карл Стотс.
- Я никогда не слышала о них, - говорила Дженифер.
- Где ты была, мама? Они придумали маленькую Лигу.
- А! Так это они?
По уикэндам он смотрел спортивные передачи по телевизору: футбол,
бейсбол, баскетбол. Поначалу она оставляла его у телевизора одного, но
когда потом он хотел обсудить с ней все перипетии игры, она была абсолютно
не в курсе дела, и ей пришлось составлять ему компанию. Они вместе
устраивались на диване, жевали кукурузные хлопья и подбадривали игроков.
Однажды Джошуа вернулся после игры на улице с озабоченным выражением
на лице и спросил:
- Мама, мы можем поговорить с тобой как мужчина с мужчиной?
- Конечно, Джошуа!
Они присели за кухонный стол и она сделала ему сэндвич.
- Так в чем проблема?
Его голос звучал тихо и печально:
- Ну, я слышал... ребята говорили... Мне хочется знать, как ты
думаешь, когда я вырасту, секс еще будет существовать?...
Дженифер купила небольшую парусную лодку. По уикэндам они стали
совершать прогулки под парусами. Ей нравилось наблюдать за его лицом,
когда он был на руле. На его лице появлялась довольная улыбка, когда она
называла его Эриком Рыжим. Он был прирожденным моряком, так же как и его
отец. Эта мысль болью отзывалась в ее сердце. Не пытается ли она прожить
свою жизнь с Адамом, используя для этого Джошуа?
Ведь и с его отцом она ходила под парусом и смотрела спортивные
передачи...
Она говорила себе, что все это она делает для сына, но не была
уверена в том, откровенна ли она сама с собой до конца.
Она смотрела на загорелые щеки Джошуа, на его сияющее лицо, и решила,
что причины, в конце концов, не имеют значения.
Важно было то, что ее сыну нравится такая жизнь с ней. Он не был
суррогатом своего отца. Он был личностью. И Дженифер любила его больше
всего на свете.
17
Антонил Гранелли умер, и Майкл приобрел неограниченную власть над
своей империей. Похороны были роскошными. Они соответствовали положению
человека, имеющего статус Крестного отца. Главы и члены семей со всех
концов страны приехали, чтобы отдать долг своему почившему другу и
выразить новому капо свою лояльность и поддержку. На похоронах были люди
из ФБР, непрерывно фотографирующие, полдюжины других правительственных
агентов.
Роза была в отчаянии. Она любила своего отца, но находила утешение в
том, что ее муж занял место отца во главе семьи.
С каждым днем Дженифер все больше и больше доказывала свою ценность
для Майкла. Если возникала проблема, он консультировался именно с ней.
Томас Колфакс становился аппендиксом, который доставлял все больше и
больше беспокойства.
- Не беспокойся о нем, - говорил он ей, - он скоро уйдет в отставку.
Дженифер проснулась от телефонного звонка. Некоторое время она
лежала, потом посмотрела на светящиеся электронные часы, стоящие на
тумбочке. Было три часа ночи. Она сняла трубку.
- Алло?
Это был Майкл.
- Ты можешь сейчас одеться?
Она попыталась окончательно проснуться.
- Что случилось?
- Только что Эдди Сантини забрали по обвинению в вооруженном грабеже.
Он уже попадался два раза. Если его сейчас осудят, ему конец.
- Есть свидетели?
- Трое. И все они прекрасно его видели.
- Где он сейчас?
- В семнадцатом участке.
- Я еду, Майкл.
Она одела халат, спустилась в кухню и приготовила себе чашку крепкого
горячего кофе. Она пила кофе, размышляя о случившемся. Три свидетеля... И
все прекрасно его видели...
Она взяла трубку и набрала номер.
- Дайте мне отдел новостей.
Дженифер говорила быстро:
- У меня есть для вас информация. Парня по имени Эдди Сантини взяли
на грабеже. Его адвокат - Дженифер Паркер. Она старается выручить его.
Потом она позвонила еще в две газеты и на телестудию. После этих
звонков она посмотрела на часы и сделала глоток кофе. Нужно было дать
время репортерам, чтобы добраться до участка на 52-ой улице. Потом она
поднялась наверх и оделась.
Перед уходом она зашла в комнату сына. Он крепко спал. Скомканное
одеяло лежало в стороне. Она осторожно поправила одеяло, нежно поцеловала
его в лоб и на цыпочках направилась к двери.
- Ты куда?
Обернувшись, она ответила:
- Я иду работать. Спи.
- Который час?
- Четыре часа.
Он хмыкнул.
- Странное время работы для леди...
Она подошла к кровати.
- И самое время спать для мужчины.
- Мы посмотрим финал по баскетболу завтра вечером?
- Обязательно. Спи.
- О'кей, мам. Желаю успехов.
- Спасибо, дружок.
Несколько минут спустя она в своем автомобиле направлялась к
Манхэттену.
Когда она прибыла на место, ее поджидал одинокий репортер из "Дейли
Ньюс". Он посмотрел на нее и сказал:
- Так это правда? Вы действительно взяли дело Сантини?
- Откуда вам это известно? - потребовала она ответа.
- Птичка нащебетала, адвокат!
- Вы понапрасну тратите время. Никаких снимков!
Она вошла вовнутрь и стала оформлять залог, стараясь затянуть эту
процедуру до прибытия нужных людей. Когда она убедилась в присутствии
телеоператора и фотографа из "Нью-Йорк Таймс", то решила, что
представителей из "Пост" можно и не ждать.
Дежурный полицейский капитан сказал:
- Там газетчики и люди с телевидения, мисс Паркер. Вы можете
воспользоваться черным ходом, если хотите.
- Все в порядке, - сказала она, - я разберусь с ними.
Она вывела Эдди в коридор, где их поджидали репортеры, и сказала:
- Смотрите, господа, никаких снимков!
И отошла в сторону, пока они занимались своим делом.
Один репортер спросил:
- Что заставило вас заниматься таким незначительным делом?
- Узнаете завтра... А пока я попросила бы вас не пользоваться этими
снимками.
Другой репортер выкрикнул:
- Да что вы, Дженифер! Разве вы не слышали о свободе печати?
В полдень ей позвонил Майкл Моретти. В его голосе чувствовался гнев.
- Ты видела газеты?
- Нет.
- Фото Эдди на первых полосах и в теленовостях. Я не просил тебя
превращать это дело в цирк.
- Я знаю, что ты не говорил об этом. Это целиком моя идея.
- Боже! Какой же в этом смысл?
- Смысл, Майкл, в этих трех свидетелях.
- Не понимаю...
- Ты сказал, что они его хорошо видели. А теперь, когда он явится в
суд, чтобы опознать его, им придется доказывать, что они не видели его
фотографий в газетах и на телевидении...
Последовало долгое молчание, потом он произнес восхищенно:
- Я - сукин сын...
Дженифер рассмеялась.
После полудня, когда она вошла в кабинет, Кен Бейли уже поджидал ее.
Взглянув на его лицо, она сразу поняла, что что-то случилось.
- Почему вы не сказали мне? - требовательно спросил он.
- О чем?
- О вас и Майкле Моретти...
Она с трудом сдержала готовое сорваться с ее губ выражение. Сказать,
что это не его дело, было слишком легко. Кен был ее другом, он имел право
знать... И в какой-то мере это было и его дело. Она все помнила. И
крошечную комнатку, которую они делили, и то, как он помогал ей... "Один
из моих друзей-законников предложил мне доставить по адресам несколько
судебных повесток, но у меня нет времени. Он платит по двенадцать
пятьдесят за каждую повестку плюс транспортные расходы. Не займетесь ли вы
этим?..."
- Кен, давайте не обсуждать это...
Его ответ был наполнен холодной яростью:
- А почему бы и нет? Все говорят об этом! Все знают, что вы - девочка
Моретти.
Его лицо побледнело.
- О, боже!... Моя личная жизнь...
- Он живет в сточной трубе, и вы провели эту трубу сюда. Вы
заставляете нас работать на Моретти и его бандитов.
- Прекратите!
- Хорошо... Это все... Я ухожу...
Это для нее был удар.
- Вы не можете уйти. Вы неправильно думаете о Моретти. Если бы только
вы встретились с ним, вы увидели бы...
Произнося эти слова, она сразу же поняла, что совершила ошибку. Он
грустно посмотрел на нее и сказал:
- Да, он действительно завладел вами... Я помню девушку, которая
знала, кто она есть. Эту девушку я и хочу запомнить... Попрощайтесь за
меня с Джошуа...
И он вышел.
Слезы подступили к ее глазам и горло сжало так, что стало тяжело
дышать. Она уронила голову на стол, стараясь заглушить боль.
Когда она открыла глаза, было уже темно. Она подошла к окну и
посмотрела на город, раскинувшийся внизу. Он был похож на ночные джунгли,
где лишь свет затухающего костра помогает отогнать надвигающийся страх.
Это были джунгли Майкла Моретти. И дороги обратно из них не было.
18
Дворец в Сан-Франциско был сумасшедшим домом, заполненным шумными,
непрерывно болтающими делегатами со всей страны. Трое из них добивались
выдвижения в кандидаты на пост президента, причем каждый одержал победу на
предварительных выборах. Но звездой, затмившей всех, был Адам Уорнер. Его
партия наконец получила человека, которого с гордостью можно было
продвигать вперед.
Нынешний президент, лидер оппозиционной партии, не пользовался
популярностью. Большинство людей считали его слишком инертным.
"Если ты только не вынешь свой член и не помочишься перед камерой,
снимающей новости, ты будешь следующим президентом США" - сказал Адаму
Стюарт Нидхэм.
После избрания его кандидатом Адам полетел в Нью-Йорк на встречу с
Нидхэмом и несколькими влиятельными членами партии. На встрече
присутствовал также Блер Роман, глава второго по величине рекламного
агентства в стране.
Стюарт Нидхэм сказал:
- Блер уполномочен вести рекламную сторону твоей компании, Адам.
- Не могу сказать, как я рад, что присутствую здесь, - расплылся тот
в улыбке. - Вы будете моим третьим президентом.
- Действительно?
Этот человек не понравился Адаму.
- Разрешите мне объяснить вам план игры.
Блер Роман начал расхаживать по комнате, размахивая воображаемой
клюшкой для гольфа.
- Мы собираемся насытить страну телерекламой, представляющей вас как
человека, способного решить проблемы, стоящие перед страной. Большой
Папочка, только молодой и симпатичный. Понимаете, мистер президент?
