прибой разбивался об их основания удушающей белой полосой. Над темными
неспокойными волнами разносился его гул. Обессилевший и голодный, Теор все
еще сомневался, что сможет туда доплыть через эти буруны.
Тем не менее, он освободил обломок скамейки и начал грести.
Убийственно медленный темп его движения мог свести с ума. Теор ощущал
сильную боль в теле и жжение в жабрах. В горячке он потерял счет времени.
Когда, наконец, перед ним открылась панорама рифов с маленьким фьордом,
Теор не сразу сообразил, что это.
О, Силы Небесные! Он стал яростно грести. Аммиак вскипал при каждом
гребке и обломки неторопливо продвигались вперед. Тихая бухта все
приближалась.
И вдруг - перестала. Похоже было, что он стоит на месте. Когда его
мускулы ослабли и он откинулся на распорки, чтобы отдохнуть, то заметил,
что фьорд удаляется. Он не мог подплыть к нему.
Теор рискнул встать на ноги, чтобы лучше видеть. Вход в бухту
опоясывала полоска относительно ровной земли длиной в милю. Дальше
начинались скалы. Внутренняя часть бухты была освещена серым сиянием,
озарявшим склоны и уходящим вглубь аммиака.
Плавающая конструкция накренилась и чуть не перевернулась. Теор
поспешно присел и восстановил равновесие. Он недоумевал, но постепенно,
шаг за шагом, нашел объяснение этому явлению. Поверхность Юпитера редко
охлаждается настолько, чтобы замерзал аммиак. Но это иногда случается в
горах, когда с полюсов дуют ветры. Под действием гравитационного поля
образующиеся там ледники движутся быстрее, чем на равнине. Так как твердая
фаза аммиака плотнее жидкой, ледник не образует айсбергов. Огромные куски
льда обламываются и тонут. При небольшой глубине они быстро тают. Из
фьорда вытекал поток. Колесный корабль, возможно, преодолел бы его, но
Теору это было не под силу.
"Остается надеяться, что другая бухта будет дружелюбней", - подумал
он.
Но не стоило долго обманывать себя. Он видел карты исследователей
севера. Хотя они были неточными, их было достаточно, чтобы перечеркнуть
все надежды. Скоро течение отнесет его к Кеттлз, длинному мысу, где,
разбиваясь о рифы, поток образует водовороты, которые могут поглотить его
навеки. Там можно было надеяться только на удачу.
- Марк, - позвал он.
Море ответило эхом, и он вспомнил, что Фрезера сейчас не было у
приемника. Хотя... все равно... глупо ожидать дальнейших спасительных
советов от жителя Земли.
Но - стоп. Погоди. Ведь когда-то, очень давно, Фрезер рассказывал...
Теор судорожно вспоминал. Он вспомнил... фильм, который он видел в Доме
Оракула - "Серфинг." Если взять плоскую доску и попасть на самый гребень
прибоя, то он доставит вас на берег невредимым. И... поплавок сверху был
плоским и достаточно большим, чтобы удержать его на плаву.
К Теору вернулись силы. Он снова стал грести. Приблизившись он
почувствовал дыхание зыби. Ничего, кроме рычания у подножья рифов, не было
слышно. Теор начал орудовать ножом. Дело продвигалось медленно и трудно.
Барахтаясь в аммиаке, он держался одной рукой за балку, а другой отрезал
крепления, державшие распорки. Потеряв терпение, впрочем, как и надежду, и
страх, он лишь последовательно выполнял задания, не задумываясь над их
конечной целью. Наконец поплавок был освобожден. Теор трижды перевернулся,
прежде чем взобрался на него. Лежа на животе и обхватив ногами доску, он
продолжал грести.
Его подхватила волна. Он почувствовал, как его подняло и понесло
быстрее. Мимо пролетала ослепительно белая пена. Он помнил, что ему надо
взобраться на гребень волны и держаться там, иначе его сомнет. Он стал
неистово грести. Неуклюжее приспособление прибавило ходу, и он оказался
там, где ему положено было быть. Он припал к доске, и прибой понес его к
берегу.
Теора охватила странная тишина. Только шипение над головой и рокот
под ним, сотрясавший его внутренности. С высоты своего положения он
наблюдал за искривленным фронтом волны. С исключительной ясностью был
виден ее пенящийся гребень и изрезанный рельеф. Подошва волны была
абсолютно темной. Берег приближался с головокружительной скоростью. Теор
бросил весло, ставшее бесполезным. Все равно контролировать свое положение
он мог лишь за счет перемещения центра тяжести. Возможно, человек не смог
бы выдержать такое стремительное движение. Но у Теора были нечеловеческие
чувства, и он происходил из рода, который в течение многих поколений имел
дело с силами природы. Он передвигался внутри волны.
Волна достигла своей вершины и стала разрушаться. Пловец полетел
вниз. От такого удара любой, имевший легкие, испустил бы дух. Но Теор тут
же рванулся к поверхности. Вокруг кипел аммиак. Его бросало как щепку, и
он уже был готов распрощаться с жизнью.
"Разрази меня гром", - промелькнуло в голове у Теора.
Его ноги чиркнули о дно. Обратное течение дернуло их назад. Он
перестал плыть, опустился на дно и, крепко упираясь в песок, медленно
двинулся вперед.
Мелководье... шаткий бег... и сухой песок. Забытье и обволакивающая
ночь. Когда он очнулся, солнце уже спряталось за туманными западными
берегами. Прибой все еще ревел в сумеречном свете. А утесы казались
гигантскими с песчаного склона, на котором он лежал. Казалось, что он уже
видит возможный маршрут подъема. Но там, за утесами была неизведанная
земля. А он был один, вооруженный лишь ножом.
11
Некоторое время Фрезер сидел, глядя на передатчик. Затем сцепил руки
и положил их на панель. Лишь свист ветра нарушал тишину. Луч солнца,
проникший через передний иллюминатор, оттенял его вздутые вены и узловатые
пальцы. Глянув на них, он понял, что страдал от перенапряжения.
"Черт побери! Сорок - это же не старость. Но иногда чувствуешь себя
стариком. Ну, хватит хныкать! Соберись. Развонялся тут, как старый козел."
С надменным видом он поднялся и обошел вездеход. Данни Мендоза
предоставил ему машину специально для связи с Юпитером. Он мог
использовать аппаратуру и отдыхать в перерывах между сеансами. Раздевшись,
он налил в таз воды и стал тереть себя губкой, хотя в этом не было
необходимости. Раскаяние после встречи с конформисткой?
По-своему она была привлекательной. Он усмехнулся, вспомнив, как она
сунула ему записку. Это было в Авроре - очевидно, после роскошного
угощения динамитом никто не появился бы в штабе Свейна на корабле и не
рискнул бы закурить. Фрезер сопровождал Сэма Хоши. Там была Лорейн и двое
старших офицеров. Очевидно, она представляла город. Комната была
переполнена. Все угрюмо сидели на краешках стульев. Все, кроме Свейна,
доминировавшего на сцене. Не потому, что он кричал или ругался. Он
демонстрировал самообладание победителя.
Его рука рассекла воздух.
- Давайте прекратим споры, - сказал он. С моей точки зрения, вы -
мятежники. Вы убили и ранили много преданных людей. Ваши потери меньше
тех, которых вы заслуживаете.
Хоши открыл было рот, но, опомнившись, лишь хрустнул пальцами. Двое
из его сыновей были мертвы.
В глазах Свейна затаилась улыбка.
- У вас, конечно, другое мнение по этому поводу, - продолжал он. -
Маловероятно, чтобы сейчас кто-то изменил его. Так вот, я -
профессиональный военный и могу понять, что вы были искренни, хотя и
введены в заблуждение. Вопрос не в чувствах, а в делах. Я больше
заинтересован в успехе моего дела, чем в вынесении приговоров.
- А как насчет приговоров впоследствии? Скажем, когда появится
политическая полиция? - поинтересовался Фрезер. - Зачем нам сдаваться,
если через год нас арестуют, посадят в тюрьму, расстреляют или промоют
мозги?
Лорейн нахмурила брови.
- Это нехорошее слово, Марк.
- Назовите это перевоспитанием, - продолжал он. - Лучше умереть стоя.
- Я не могу дать вам никаких гарантий, - признался Свейн. - Однако, я
подумаю над этим.
Фрезер смотрел в аскетичное лицо и верил. Что касается полиции и
судов - да, но у Свейна было полно других возможностей свести счеты с
мятежниками. Как бы то ни было, поражение было тем комом, который надо
было проглотить. Хоши потянулся вперед.
- В системе Юпитера пять тысяч человек, - сказал он бесстрастно. -
Намного меньше, чем может убить одна из ваших ракет на Земле. Не говоря
уже о тех, кто погибнет от рук карательных отрядов. Мы же, со своей
стороны, готовы пожертвовать всей колонией, чтобы остановить вас.
- Однако у вас это не получится, - отвечал Свейн. - Будет задержка,
да. Но "Вега" по-прежнему останется на свободе. Есть другие места, куда мы
можем отправиться. Некоторые астероиды, например. Они не столь удобны, как
Ганимед, но в случае его потери могут быть использованы. Хотя я не верю,
что вам это удастся.
Он подался вперед и, сцепив пальцы, сверлил присутствующих взглядом.
- Признайте факт, - продолжал он. - Вы разбиты. У вас остался лишь
долг перед вашими женами и детьми. Я повторяю свое предложение:
расходитесь по домам и прекратите дальнейшее сопротивление. В свою очередь
мы оставим вас в покое.
- Можете взять с собой тех, кто хочет покинуть Аврору, - добавила
Лорейн. Оставшиеся продолжат снабжать вас всем необходимым.
- Хороший трюк, - фыркнул Хоши. - А заодно избавиться от
потенциальных мятежников и саботажников?
- Конечно, - сказал Свейн. - Но неужели вы настолько бесчеловечны,
что не возьмете их?
"Он еще говорит о человечности! - подумал Фрезер. - Никогда я не
пойму этих Гомо Сапиенс. Может быть, поэтому я так люблю Теора."
Он разволновался. Необходимо вернуться в машину. Возможно, Теор вышел
на связь. Между тем бесконечный бессмысленный разговор продолжался.
- Мы не можем отправиться сию минуту, - сказал Хоши. - Нам надо
позаботиться о раненых.
- Я пришлю медперсонал, - пообещала Лорейн.
- Я хотел бы, чтобы вы покинули город немедленно, - настаивал Свейн,
и дискуссия начиналась сначала.
В конце концов было заключено промежуточное соглашение. Ганимедяне
встали.
- Всего доброго, - попрощался Свейн и стал перелистывать какие-то
бумаги. Лорейн подошла к Фрезеру. Он уже был у двери и торопился выйти.
- Марк, - сказала она.
Он окинул ее холодным взглядом.
- Марк, мне очень жаль.
- В этом нет ничего удивительного.
Он открыл дверь.
- Неужели ты не понимаешь? Я должна делать то, что считаю нужным,
также как и ты. А откуда мы можем знать, что действительно нужно? Это
нечто, чего не взвесишь и не измеришь. Нет... - Она отвернулась, закусив
верхнюю губу. - Это раздваивает человека.
Она была одета в платье строгого покроя. Но все же были видны ее
стройные ноги и высокая грудь. В изумрудных глазах блестели слезы. Он
помнил их совместную работу, их общий смех и не мог ее ненавидеть.
- Давай пожмем друг другу руки, - прошептала она.
Хоши не смотрел в их сторону. Фрезер протянул руку. Она судорожно
схватила ее. Другая ее рука сжала его пальцы в кулак. Он почувствовал в
нем маленький жесткий предмет. Она неуловимо качнула головой. Его сердце
забилось. Он незаметно опустил его в карман, будто за ним следил целый
космос.
- Пока, Марк, - сказала Лорейн.
Она повернулась и пошла прочь. Фрезер последовал за Хоши до
следующего воздушного клапана. Их сопровождали двое вооруженных
космонавтов. Коридоры были пустынны. Большинству жителей Авроры было
предписано не выходить из своих квартир до окончания чрезвычайного
положения. Хоши шел сгорбившись, не говоря ни слова. В голове Фрезера
