Признавшись, она, казалось, освободила себя от власти старой вины и снова
была способна сражаться с жизнью.
- Робинсон, - сказала она, - этого ты от Тома требовать не можешь. Он
не имеет отношения к твоей гибели. Это была моя вина, о чем я очень
сожалею. Женское тело ведь вам не подходит, не так ли? И я бы вам свое не
отдала все равно. Что было, то было! А теперь уходите!
Робинсон не обращал внимания на Мэри и продолжал смотреть на Блейна.
- Я с самого начала знал, что это ты. Даже когда я еще вообще не знал
ничего об этом мире, я знал тебя. Я смотрел за тобой, Блейн, я спас тебе
жизнь.
- Да, это так, - тихо сказал Блейн.
- Ну и что из этого? - закричала Мэри - Ну, спас он тебе жизнь. Это
еще не значит, что она принадлежит ему. Если человеку спасают жизнь, он не
обязан потом до смерти за это расплачиваться! Том, не слушай его!
- Я не имею ни средств, ни намерений принуждать мистера Блейна, -
сказал Робинсон. - Блейн, ты можешь поступать по своему усмотрению, и я
примирюсь с твоим решением. Но ты будешь помнить все, не забывай. Блейн
посмотрел на зомби странным взглядом.
- Значит, это еще не все. Есть многое другое. Ведь так, Робинсон?
Робинсон кивнул, не спуская глаз с Блейна.
- Но как ты узнал? - спросил Блейн. - Как ты мог догадаться?
- Потому что я понял тебя. И именно ты придал моей жизни смысл. Я
думал только о тебе. И чем больше я те- бя узнавал, тем сильнее
становилась моя уверенность.
- Может быть, - сказал Блейн.
- О Боже, о чем вы говорите? - воскликнула Мэри. - О чем еще? Что там
может быть еще?
- Я должен подумать об этом, - сказал Блейн - Я должен вспомнить.
Робинсон, пожалуйста, подожди минуту снаружи.
- Конечно, - согласился зомби, и сразу же вышел. Блейн жестом
попросил Мэри молчать. Сев, он обхватил голову руками. Ему нужно вспомнить
что-то такое, о чем он подсознательно стремился не думать. Теперь, раз и
навсегда он должен решить этот вопрос.
В сознании его еще ясно звучали слова, что выкрикнул Рейли во Дворце
Смерти: "Это все твоя вина! Ты убил меня своим черным сознанием убийцы!
Да, ты, ты - чудовище из прошлого, проклятый монстр! Все живое бежит от
тебя, кроме дружка-мертвеца! Почему ты еще жив, убийца, а я нет?" Неужели
Рейли тоже знал?
Он вспомнил слова Сэмми Джоунса, когда они разговаривали после охоты:
"Том, ты прирожденный убийца. Ничего другого тебе не остается". Неужели
Сэмми угадал?
И теперь самое главное. Самый значительный момент его жизни -
мгновение смерти в ту ночь в 1958 году. Он ясно вспомнил...
...Внезапно, совершенно необъяснимым образом, руль снова заработал,
но Блейн не использовал эту возможность. Его вдруг с силой удара молнии
наполнило яростное возбуждение, он приветствовал надвигающийся удар, желал
его и боли, и хруста костей, и смерти...
Блейн вздрогнул, когда ожил в памяти момент, о котором он не думал
когда-либо вспоминать, момент, в который он мог еще избежать катастрофы,
но предпочел совершить убийство. Он поднял голову и посмотрел на жену.
- Я убил его, - сказал он. - И Робинсон это знал. И теперь я тоже
знаю.
Он тщательно объяснил все Мэри. Сначала она не захотела поверить ему.
- Это было так давно, Том! Откуда ты можешь наверняка знать, что
случилось на самом деле?
- Я уверен, - сказал Блейн. - Вряд ли человек может забыть мгновение
своей смерти. И я помню свою смерть очень хорошо. Я умер именно таким
образом.
- И все же, нельзя называть себя убийцей из-за одной секунды, одной
доли секунды...
- А много ли времени требуется для того, чтобы выстрелить или ударить
ножом? - спросил Блейн. - Это тоже доля секунды! На то, чтобы стать
убийцей, больше и не требуется.
- Том, но у тебя ведь не было причины?
Блейн покачал головой.
- Да, я убил не ради мести или выгоды. Но я убийца другого типа. Это
относительно редкий тип. Я - обыкновенный средний человек, у которого
внутри имеется всего понемногу, в том числе и немного от убийцы. Я убил,
потому что в тот момент у меня была возможность. Особая возможность,
именно для меня, исключительное сочетание событий, настроений, мыслей,
влажности, температуры воздуха и Бог знает, чего еще. Такое сочетание
могло бы не возникнуть еще двести лет.
- Но ты не виноват! - сказала Мэри. - Этого бы не случилось, если бы
Энергетическая система РЕКСа и я не создали для тебя это сочетание
условий.
- Да. Но я ухватился за эту возможность, - сказал Блейн, - ухватился
за нее и совершил хладнокровное убийство, просто так, для забавы, потому
что был уверен в безнаказанности. Я убил...
- ...Мы убили, - сказала Мари.
- Да.
- Ну хорошо, значит, мы с тобой убийцы, - спокойно сказала Мари. - Ну
и ничего. Не сходи с ума, Том. Мы убили раз, убьем и второй.
- Никогда, - сказал Том Блейн.
- Но ему осталось почти что ничего! Клянусь тебе, Том, он не протянет
и месяца. Один удар и все. Один толчок.
- Этого я не сделаю, - сказал Блейн.
- И не позволишь мне?
- Не позволю.
- Идиот! Тогда просто не делай ничего! Жди. Месяц, чуть больше - и
ему конец. Ты можешь потерпеть месяц, Том.
- Еще одно убийство, - устало сказал Том.
- Том! Ты не отдашь ему свое тело! А как же наша жизнь?
- Ты думаешь, все могло продолжаться по-старому после этого? -
спросил Блейн. - Я бы не смог так жить. Хватит спорить. Не знаю, сделал бы
я это, если бы не было страховки. Очень может быть, что нет. Но у меня
есть послежизнь. И я хочу отправиться туда с уплаченными долгами. Если бы
это была моя единственная жизнь, я бы держался за нее руками и ногами. Но
есть и другая возможность! Ты это понимаешь?
- Да, понимаю, - упавшим голосом сказала Мэри.
- Честно говоря, мне даже любопытно взглянуть на мир иной. И еще...
- Что?
Плечи Мэри вздрагивали, и Блейн обнял ее. Он вспомнил разговор с
Халлом, элегантным аристократом, Жертвой.
"Мы следуем наставлению Ницше, - говорил Халл, - умереть в нужный
момент! Разумные люди не цепляются за жизнь, словно утопающий за обломок
шлюпки. Они знают, что жизнь тела - лишь малая часть человеческого
существования. Почему бы этим способным ученикам не перепрыгнуть сразу на
класс или два вперед?"
Блейн вспомнил, какой атавистической, страшной, странной и
одновременно благородной показалась ему выбранная Халлом смерть.
Позерство, конечно, но ведь и жизнь сама, в океане мертвой материи - она
тоже претенциозна. Халл казался ему древним японским самураем, исполняющим
обряд харакири, подчеркивая тем важность жизни в самом выборе смерти. И
еще Халл сказал:
"Свершение смерти не является привилегией класса или воспитания. Это
понятие каждого человека о благородстве, его рыцарское приключение. И
каким образом он проявит себя в этом опасном предприятии и будет
свидетельствовать о его ценности как человека". Мэри прервала его
воспоминания.
- Что ты еще хотел сказать? - спросила она.
- Ох! - Блейн подумал одно мгновение. - Я хотел сказать, что
некоторые обычаи XXII века произвели на меня впечатление, в частности,
некоторые аристократические. - Он усмехнулся и поцеловал ее. - Но у меня,
конечно, всегда был хороший вкус.
Блейн открыл дверь.
- Робинсон, - позвал он. - Пойдем к кабине для самоубийц. Я уступаю
тебе тело.
- Другого от тебя я и не ожидал, Том, - сказал зомби.
- Тогда пойдем.
Они не спеша отправились вниз по склону. Мэри несколько секунд
смотрела им вслед из окна, потом сама покинула дом и пошла за ними. Они
остановились у двери в кабину.
- Ты думаешь, что соединишься нормально? - спросил Блейн.
- В этом я уверен, - сказал Робинсон. - Том, я очень тебе благодарен.
Я буду хорошо заботиться о твоем теле.
- Оно не совсем мое, - объяснил Блейн. - Раньше оно принадлежало
парню по имени Кранч. Но я к нему тоже привязался. Тебе придется к нему
привыкнуть. Главное, напоминай время от времени, кто хозяин. Иногда его
тянет поохотиться.
- Думаю, что мне понравится это, - сказал Робинсон.
- Да, наверное. Ну что же, желаю удачи.
- И тебе удачи, Том.
Их догнала Мэри и на прощание поцеловала Блейна ледяными губами.
- Что будешь делать? - спросил Блейн. Она пожала плечами.
- Не знаю. Я сейчас ничего не соображаю... Том, нужно ли это?
- Нужно - сказал Блейн.
Он еще раз взглянул на пальмы, в ветвях которых шелестел ветерок, на
голубое пространство океана, на темный склон горы над ним, с серебристыми
нитями водопадов. Потом он повернулся и вошел в кабину, и дверь за ним
закрылась.
Внутри не было ни окон, ни мебели, кроме одного стула. Укрепленная на
стене инструкция была очень простой. Вы просто садились на стул,
поворачивали выключатель справа и быстро, безболезненно умирали, а тело
ваше становилось свободным для следующего обитателя.
Блейн опустился на стул, убедился, что выключатель у него под рукой,
потом облокотился о спинку и закрыл глаза.
Он снова подумал о своей первой смерти и пожалел, что она была такая
неинтересная. Следовало бы на этот раз исправить ошибку и умереть вроде
Халла, погибшего в сумерках на вершине холма от руки охотника. Почему бы
ему не поступить так же? Почему не мог бы он встретить смерть, сражаясь с
тайфуном, или в схватке с тигром, или взбираясь на Эверест? Нет, почему
смерть его опять будет такой обычной, невыдающейся?
И, наконец, почему он так никогда и не занялся конструированием яхт?
Смерть в действии, как снова осознал Блейн, была не в его характере.
Несомненно, что ему было предназначено умереть вот таким быстрым, обычными
безболезненным способом. Вся его жизнь в этом веке указывала на это -
слабый намек, когда умер Рейли, определенная уверенность во время
посещения Дворца Смерти, неизбежная судьба, когда он поселился на Таиохэ.
Но жаловаться было не на что. Хотя он прожил в будущем меньше года,
он получил самое ценное его изобретение - послежизнь! Он снова
почувствовал то, что ощущал, покинув здание корпорации "МИР ИНОЙ" -
освобождение от тягостного бремени страха смерти. Больше бояться нечего!
Теперь старинный враг побежден! И люди больше не умирают: они
переходят в иной мир!
Но он выиграл даже больше, чем послежизнь. Он ухитрился втиснуть в
этот год целую человеческую жизнь.
Он родился в белой комнате, с ослепительным светом, и над ним
склонился бородатый доктор, и добродушная медсестра кормила его, пока он,
встревоженный, прислушивался к непонятным разговорам. Он рано вышел в
самостоятельную жизнь, без знаний и опыта, глазел на чудеса Нью-Йорка, и
позволил говорливому незнакомцу обмануть себя, и едва не расстался с телом
и жизнью, пока более мудрые люди не спасли его и не успокоили боль.
Облаченный в сильное, незнакомое тело, он снова окунулся в жизнь, и теперь
уже как равный действовал вместе с вооруженными блестящим и звенящим
оружием людьми в погоне за опасностью и честью. Он преодолел это
заблуждение тоже и нашел более достойное занятие. Но некие мрачные
предзнаменования, омрачавшие его жизнь с самого детства, наконец дали
ядовитые плоды, и ему пришлось бежать из родной страны в самый дальний
край планеты. Но по пути ему удалось обзавестись семьей. Как и у каждой
семьи, у нее имелись свои семейные тайны, скелеты в шкафу, как говорится,
и все же это была его семья. В расцвете зрелости он приехал в страну,
которую полюбил, женился и совершил свадебное путешествие, увидел горы
Муреа, пылающие в лучах заката. Свои последние месяцы склона жизни он
