лодки, просвистела рядом.
- Эй вы, тупоголовые! Не стреляйте! Это я! Драгойка, ты жива?
- Да, - она, торжествующая, вышла из-за орудия. - Что дальше?
- Кто-нибудь пойдите на корму. Пристрелите всех остальных.
Драгойка вынула свой меч.
- Мы их будем преследовать.
- Это же идиотизм! Ты не сделаешь этого! - Флэндри рассвирепел. -
Тебе хватит забот, когда ты будешь сдерживать ситроллей.
- А ты.... сейчас, - она возбужденно дышала, - ты не мог бы
развернуть эти пушки на ваз-сираво?
- Тоже нельзя, - сказал Флэндри (Господи, как он устал!). -
Во-первых, мне одному с этой тяжестью не справиться, а вы не знаете, как
мне помочь. Во-вторых, не хотим же мы, чтобы какой-нибудь геройский
засранец, который мог затеряться внизу, решил, что он способен еще хорошо
послужить, утопив нас всех.
Он настроил свой коммуникатор. Нужно связаться с Военно-Морской
Командой, чтобы забрали тигерийцев и его самого. Если они испугаются
вмешиваться в политику, не захотят заполнить лодку анестезирующим газом,
взять ее в качестве приза, он сам лично устроит так, чтобы она затонула.
Наверняка к такому решению отнесутся благосклонно. Победителей не судят, а
политика - всего лишь извинения, которые ты выдумываешь по мере того, как
продвигаешься вперед, если у тебя есть разум. И с Сестринством надо
держать связь. Необходимо, чтобы они колоколами созвали боевую команду.
Если их организовать, курсовикянские корабли могут рассеять армаду
ситроллей, разве что она не уйдет сама, после того, как их карта будет
бита.
А дальше.... дальше Флэндри не знал, что будет. На выбор: неделю
отлежаться в постели, затем медаль и задание - делать на Земле
пропагандистские кассеты о себе самом. Однако он не собирался этим
заниматься. Мерсея продвинула войну еще не один шаг. Земля должна была
либо ответить, либо убраться. Он взглянул на Драгойку, которая расставляла
своих тигерийцев на посты. Она увидела его и улыбнулась. Он подумал, что
после происшедшего ему не слишком-то хочется убираться.
7
Руней Скиталец подался вперед так далеко, что его темные плечи и
мрачное зеленое лицо чуть не влезли в жилую комнату офиса Хоксберга.
- Мой лорд, вам известна правовая официальная позиция нашего
правительства. Морской народ суверенен в водах Старкада. Кораблям
тигерийцев можно уступить ограниченное право проезда - морской народ
согласен. Точно так же инопланетные корабли могут летать здесь только на
свой страх и риск. Вы обвиняете нас в эскалации напряженности? Честно
говоря, я проявил изрядную выдержку, не приказав моему Военно-Воздушному
Флоту начать боевые действия после вашего нападения на мерсеянскую
подводную лодку.
Хоксберг выдавил улыбку.
- Если мне позволено будет говорить так же откровенно, командующий, -
ответил он, - то замечу, что вступление в бой воздушных сил Земли
фактически целиком на вашей совести.
Руней пожал плечами.
- В таком случае, кто же нагнетает напряженность?
- Используя чисто мерсеянскую боевую единицу против... э-э... города
Тоборко, вы непосредственно втянули вашу планету в войну.
- Это возмездие, мой лорд, причем не с Мерсеи, а со стороны
шестиконечных обитателей Злетовара с использованием иностранных
добровольцев, временно отозванных со службы на своих основных базах. Ведь
Земля так долго провозглашала доктрину, что ограниченное возмездие не
повод для войны!
Хоксберг бросил на него сердитый взгляд. Представляя Империю, он не
мог высказать своего неодобрения этого принципа.
- Это уходит далеко в историю, в эру межнациональных войн. Мы
используем его теперь для того, чтобы наши люди в отдаленных частях
космоса имели некоторую свободу действий, когда нарастает напряженность,
чтобы не посылать курьеров домой с вопросом об указаниях. Конечно, принцип
этот не совсем удачен. Вероятно, можно договориться об его отмене, по
крайней мере между вашим и моим правительствами. Но, естественно, взамен
нам нужны гарантии.
- Ведь это вы дипломат, не я, - сказал Руней, - что же касается
нынешнего положения, я хочу, чтобы прежде всего были возвращены все
пленные, которых вы задерживаете.
- Я не знаю, взяли ли кого-нибудь, - ответил Хоксберг.
Он отлично знал, что их несколько и что Абрамс не отпустит пленных,
пока они не будут допрошены тщательным образом, возможно, и
гипнозондированы. Хоксберг почувствовал - Рунею известно о том, что он
знает о пленных. Очень неловко получилось.
- Я узнаю, если вы хотите, и потребую.
- Спасибо, - сухо сказал Руней. И через минуту продолжил: - Я не
спрашиваю о ваших военных секретах, но хотелось бы знать, каким будет
следующий шаг союзников Земли?
- Не союзников. Земная Империя ни с кем не воюет.
- Не надо продолжать! - фыркнул Руней, - я предупреждаю вас, как
предупреждал адмирала Энрике, что Мерсея не будет сидеть сложа руки, если
агрессоры попытаются разрушить то, что она помогала создавать для
улучшения всей жизни Морского народа.
"Вот удобный случай!"
- По сути дела, - сказал Хоксберг как можно небрежнее, - после
нападения на Юджанку мы пытаемся сдержать курсовикян. Они жаждут отмщения
и тому подобного, но мы убедили их провести переговоры.
На челюсти Рунея дрогнул мускул, глаза цвета слоновой кости
расширились на миллиметр, и с полминуты он сидел, не двигаясь.
- В самом деле? - сказал он бесстрастно.
- В самом деле, - Хоксберг завладел инициативой. - Очень скоро
отправится флот. Мы не могли это держать в секрете от вас, как не могли
скрыть и тот факт, что устанавливаем контакт с сираво. Так что вам сообщат
официально, так же, как я сообщаю сейчас, что флот не будет вступать в
бой, разве что в целях самообороны. Хочется верить, что ни один
мерсеянский доброволец не будет участвовать ни в каком нападении. Если это
случится, войска Земли вынуждены будут вмешаться. Но мы надеемся послать
под воду дипломатического представителя, чтобы обсудить возможность
перемирия с последующим установлением постоянного мира.
- Так, - пальцы Рунея забарабанили по крышке стола.
- Наша ксенологическая информация ограниченна, - сказал Хоксберг. - И
в первое время мы, конечно же, не будем по-детски доверчивы. Вы бы очень
помогли нам, если бы попросили шестиконечных принять нашу делегацию и
выслушать ее.
- Совместная комиссия, земляне и мерсеяне...
- Пока еще нет, командующий, пока нет. Это будут скорее неофициальные
предварительные переговоры.
- Вы подразумеваете, - сказал Руней, - что адмирал Энрике не даст
своих людей ни на какое дело, в которое вовлечены мерсеяне?
- Конечно. Нет-нет, ничего такого! Ничего, кроме желания избежать
осложнений. Ведь у Морского народа нет никаких причин, чтобы не держать
вас в курсе происходящих событий. Так ведь? Но мы должны знать, на каких
позициях мы с ними стоим. Фактически мы должны узнать их лучше, прежде чем
сможем внести какие-либо разумные предложения, а вы, к сожалению,
отказываетесь поделиться своими данными.
- Я подчиняюсь приказам, - сказал Руней.
- Совершенно верно, но политику нужно менять и нам, и вам, прежде чем
можно будет говорить о сотрудничестве. Оставим пока мысль о совместной
комиссии. Это как раз тот вопрос, ради которого я еду на Мерсею.
- Эта телега будет медленно ползти.
- А? О да, мы заговорили о колесах. Согласитесь, что ни одно
правительство вселенной при всем желании не может покончить с этим
конфликтом за одну ночь. Но мы можем положить этому начало - вы и мы. Мы
сдержим курсовикян, вы сдержите шестиконечных. Все военные действия в
Злетоваре прекратились бы до последующего предупреждения. Я уверен, у нас
найдется соответствующая власть...
- У нас - да, - сказал Руней, - у вас - да. Но местные жители могут
не согласиться. И если обе стороны начнут действовать, я буду вынужден
поддерживать Морской народ.
"Или если скажешь, чтобы они действовали", - подумал Хоксберг. - Это
вы можете. В таком случае у Энрике не будет иного выбора, кроме военного.
Однако предположим, что вы искренни в своем желании уладить этот конфликт
прежде, чем он выйдет из-под контроля. Я вынужден учитывать это. Иначе
остается только возвратиться домой и помогать Земле готовиться к
межзвездной войне".
- Вы получите официальный меморандум, - вслух сказал он. - Это
предварительный разговор, но я сам останусь здесь, чтобы посмотреть, к
чему приведут наши попытки на переговорах. Вы можете заезжать ко мне в
любое время.
- Спасибо. Всего хорошего, мой лорд.
- Всего хорошего. Ком. Фодайх, - хотя они говорили на англиканском,
Хоксберг гордился знанием Эриау.
Экран погас. Он закурил сигарету. Ну, что теперь? Теперь, дружок,
сиди и жди. Продолжай собирать отчеты, проводи интервью, инспекционные
поездки (но это все не касается сокращения расходов!), крутись среди этих
милитаристов с железными хребтами, которые считают тебя надоедливым ослом.
Тебя ожидает еще ой сколько бесполезных часов! Развлечений тут немного.
Хорошо, что ты предвидел это и взял с собой Персис.
Он поднялся и перешел из офиса в комнату. Персис сидела там и
смотрела фильм. Опять "Ундина" (бедняжка, местная видеотека не
представляла широкого выбора!). Он опустился на ручку кресла и положил
руку ей на плечо. В блузке с низким вырезом оно было почти обнаженным,
кожа мягкая, гладкая. Он уловил тонкий фиалковый аромат духов.
- Ты не устала от этого? - спросил он.
- Нет, - она даже не оторвала глаз от экрана. Ее голос был глух, губы
дрогнули, - хотя мне хотелось бы.
- Почему?
- Меня это пугает. Напоминает мне, как далеко мы от дома, впереди
неизвестность, а мы летим все дальше и дальше.
На экране полуженщина-полурусалка плыла в морях, которых не было
никогда.
- Может, на Мерсее будет более привычно, - сказал Хоксберг, - там уже
была промышленность, когда люди открыли ее. Мерсеяне так быстро освоили
идею космических путешествий...
- Разве это делает их хоть немного похожими на нс? Разве это делает
нас похожими на... нас самих? - Она сжала пальцы. - Люди привычно говорят
"сверхпередача", "световой год", но не понимают этого. Не понимают, или не
могут понять, или не хотят. Слишком поверхностны.
- Только не рассказывай, что ты овладела теорией, - мягко проговорил
он.
- О, нет. У меня для этого не хватит ума. Но я пыталась понять. Серия
квантовых скачков, которые не пересекают малоограниченное пространство и,
таким образом, не достигают истинной скорости, хотя и не скованы
ограничением скорости света... для тебя это звучит замечательно и научно,
не так ли? Ты знаешь, как это звучит для меня? Призраки, обреченные вечно
летать во тьме. А ты когда-нибудь думал о световом годе, одном несчастном
световом годе, как он огромен?
- Ну, ну, - он потрепал ее по головке, - у тебя будет компания.
- Твои сотрудники, твои слуги. Мелкие люди с мелким умом.
Поддакивающие рутинеры и карьеристы, положившие свое собственное будущее
на рельсы. Они - пустота между мной и ночью. Как я от них устала.
- У тебя есть я, - сказал он.
Она слегка улыбнулась:
- Конечно, эта компания исключение. Но ты так часто занят.
- Есть еще два-три парня из Военно-Морских Сил. Они могли бы
заинтересовать тебя. И они отличаются от придворных и бюрократов.
Она оживилась:
- Кто?
