курсовикян прижатыми к палубе за мачтами и швартовыми тумбами, нейтрализуя
их. Бой шел своим ходом.
Пуля расколола доску в метре от Флэндри. На мгновение он в панике
застыл на месте. Что делать, что делать? Он не мог умереть, он не должен
умереть. Ведь это он, Доминик. Впереди еще целая жизнь. Стоит ситроллям
посеять панику, чтобы огонь вышел из-под контроля, и тогда он погиб.
"Мама! Помоги мене!"
Без всякой на то причины он вспомнил лейтенанта Даниэльсона. Ярость
охватила его. Он устремился вниз, к лестнице, через палубу. На него
замахнулся ситролль. Он уклонился и побежал дальше.
Дверь Драгойки была под ютом. Он отодвинул панель в сторону и
ворвался в ее каюту. Она была обставлена с варварской роскошью. Солнечный
свет прорвался сквозь овальное окно, коснувшись бронзовых канделябров,
тканого гобелена, примитивного секстанта, морских карт и навигационных
таблиц, начертанных на пергаменте. Он схватил то, что оставил здесь для
удовлетворения их любопытства, - свой импеллер, - пристегнул прыгающими
пальцами блок на спине и конденсаторы. Теперь меч, надеть который у нее не
хватило времени. Он все перепроверил, включил контроль и поднялся.
Вверх, к рубке! Ситролль с автоматическим пистолетом залег около
рубки, командуя всем боем, от носа до кормы. Он был неудобной мишенью для
винтовки. Флэндри обнажил меч. Существо услышало легкий шум и неуклюже
пыталось поднять головы. Флэндри ударил. Он не попал по руке, но пистолет
все-таки выбил, и тот отлетел в сторону. Флэндри с шумом понесся к корме,
разя врагов сверху.
- Я обезвредил его, - кричал он. - Я его обезвредил! Выходите и
перестреляйте их!
Бой скоро закончился, и ему понадобилось еще немного энергии, чтобы
помочь расправить мокрый парус, которым затушили пожар.
После того, как стемнело, Эгрима и Бурус вновь правили небесами. Они
разбрасывали по воде дрожащие прогалины света. Очень мало звезд доносили
сюда свой свет, но это не отвлекало от царящей в небе красоты. Корабль шел
на север по журчащей глади воды.
Драгойка стояла рядом с Флэндри возле тотема. Она смотрела на него
благодарным взглядом.
Курсовикянской религией было язычество, более рудиментарное, чем
какое-либо из известных на древней Земле: умы тигерийцев, меньше, чем
людские, занимали поиски первопричины, для них важен был ритуал.
Часть команды вернулась к своим вахтам, часть - отдыхала, и теперь
они остались вдвоем. Ее мех искрился серебром, а глаза были словно озера
света.
- Мы очень благодарны тебе, - сказала она мягко. - Я занимаю высокое
положение в Сестринстве. Я им все расскажу, и они будут помнить о тебе.
- Да ладно, Флэндри шаркнул ногой и покраснел.
- А разве ты не подвергал себя опасности? Ты же рассказывал, как мало
силы осталось в ящиках, которые поддерживают твою жизнь. Но ты ее
потратил, чтобы летать?
- Ничего, если понадобится, насос можно привести в действие вручную!
- Я дам тебе помощников.
- Не нужно. Видишь ли, теперь я могу использовать блоки питания
ситроллей. У меня в сумке есть инструменты для того, чтобы их
приспособить.
- Хорошо, - некоторое время она смотрела на палубу, исполосованную
тенями и светом. - Этот, у которого ты выбил пистолет... - голос ее был
свистящим.
- Нет, мэм, - твердо сказал Флэндри. - Его нельзя трогать. Он
единственный оставшийся в живых. И он должен быть целым и невредимым.
- Я просто хотела расспросить его об их планах. Я немного знаю их
язык. За столетия мы научились ему от пленных и парламентеров. Он не
сильно пострадает от этого, я думаю.
- Мои начальники в Хайпорте могут сделать это лучше.
Драгойка вздохнула.
- Как хочешь, - она прижалась к нему. - Я встречала раньше вас,
землян, но ты первый, кого я действительно хорошо узнала. - Она виляла
хвостом. - Ты мне нравишься.
Флэндри смутился.
- Я... ты мне тоже нравишься.
- Ты сражаешься, как мужчина, а думаешь, как женщина. Это что-то
новое. Даже на дальних южных островах... - Она обняла его за талию. Ее мех
был теплым и шелковистым. Кто-то говорил ему однажды, что если он вдыхал
ее воздух неразжиженным, то почувствовал бы, что тигерийки пахнут
свежескошенным сеном. - Мне хорошо с тобой.
"Гм-м... Что я могу сказать?"
- Жаль, что ты должен носить этот шлем, - сказала Драгойка. - Мне бы
хотелось попробовать твои губы. Но в остальном ведь наши два вида несильно
различаются? Может, пойдем ко мне в каюту?
В какой-то момент Флэндри охватило искушение. Он бы многое отдал,
чтобы как-то ответить ей. В нем говорили вовсе не принципы, не прошлые
лекции о том, чтобы стараться не оскорблять местные обычаи и привычки, и,
конечно же, не разборчивость. Если на то пошло, ее непохожесть делала
Драгойку еще более пикантной. Но он не мог предугадать, что ей придет в
голову во время близких отношений.
- Я очень сожалею, - сказал он. - Мне бы хотелось, но я... как бы это
сказать? Закодирован.
Она не оскорбилась и не очень удивилась. Она видела много разных
культур.
- Жаль, - сказала она. - Ну, ладно. Ты найдешь, где носовой кубрик.
Спокойной ночи.
Она бесшумно пошла к корме. По пути остановилась, чтобы забрать
Ферока.
"А все-таки ее клыки страшноваты!"
5
Когда лорд Хоксберг прибыл в Хайпорт, Адмирал Энрике и верхний эшелон
командования устроили официальный прием по поводу приезда высокого гостя и
его свиты, как предусматривал протокол. Ожидали, что Хоксберг ответит тем
же накануне своего отъезда. Эти мероприятия были скучны. Однако он
пригласил различных офицеров на короткие встречи. Будучи проницательным и
любезным гостем, он, таким образом, сгладил то презрение, которое
неизбежно вызывал своими разговорами с переутомленными людьми и чрезмерным
отвлечением вооруженных сил на службу безопасности.
- Я все никак не пойму, как ты удостоился приглашения, - жаловался Ян
ван Зуйл, растянувшись на койке. - Какой-то паршивый энсин.
- Ты ведь и сам энсин, мой мальчик, - напомнил ему Флэндри, стоя у
зеркального шкафа. Он в последний раз одернул голубой мундир, натянул
белые перчатки и потер несколько раз пламенные снопы своих эмблем на
плечах.
- Да, но не паршивый, - сказал товарищ по комнате.
- Я герой, не забывай!
- Я тоже герой. Мы все герои, - ван Зуйл окинул взглядом их унылую
маленькую комнату. Картинки с девушками почти не оживляли ее. - Поцелуй за
меня л'Этуаль.
- Ты хочешь сказать, что она будет там?
- Она тем была, когда Каррутье приглашали. Она, Марина и...
- Каррутье, младший лейтенант. Следовательно, он лжец ex officio [по
обязанности (лат.)]. Лакомые кусочки от Мадам Сефейд недоступны тому, кто
званием ниже командирского чина.
- Он клянется, что у милорда на руках были девицы, как, впрочем, и в
руках. Так, значит, врет. Сделай одолжение, дополни его фантазии, когда
вернешься. Мне бы не хотелось рассеивать эту иллюзию.
- Обеспечь виски, а я обеспечу тебе байки, - щегольским, выверенным
до микрона движением Флэндри поправил фуражку.
- Корыстный подлец, - простонал ван Зуйл, - мог бы солгать для
удовольствия и престижа.
- Знай же, о несчастный, что я обладаю душевным спокойствием, которое
поднимает меня далеко за пределы потребности в твоем почтении. Однако не
за пределы потребности выпить с тобой. Особенно после последней партии в
покер. Желаю тебе замечательно провести вечер. Я вернусь.
Флэндри спустился в холл и вышел за двери общежития для младших
офицеров. Сильный ветер налетел на него. Морской воздух двигался небыстро,
поскольку был слишком плотный, но на такой высоте, в горах, Саксо рождало
бури более свирепые, чем на Земле. Сухой снег летел со свистом сквозь
холод и несмолкаемый шум. Флэндри завернулся в плащ так, что его было не
узнать, надвинул фуражку и побежал. В его возрасте он быстро привык к
гравитации.
Штаб командования был самым большим зданием в Хайпорте и включал этаж
с гостевыми апартаментами. Флэндри как-то сказал об этом командующему
Абрамсу в одном из их разговоров, после расспросов об его опыте общения с
тигерийцами. Шеф разведки умел расположить людей, чтобы они чувствовали
себя непринужденно.
- Да, сэр, некоторые мои товарищи удивляются, не...
- Не ожирели ли мозги у Империи, что она занимает пространство для
кораблей под роскошные хоромы для вредных и опасных кутил, которые могли
бы быть использованы, чтобы присылать нам больше оборудования. Да? -
подсказал Абрамс.
- Э-э-э... Никто не совершает lese majeste [государственная измена
(фр.)], сэр.
- Черта с два, не совершает. Но я думаю, что ты не можешь так прямо
сказать это. В данном случае, однако вы, ребята, ошибаетесь. - Абрамс
ткнул в сторону Флэндри своей сигарой. - Подумай, сынок, мы здесь для
политических целей. Поэтому нам нужна именно политическая поддержка. Мы не
получим ее, враждуя с придворными, которые пьют шампанское, нежатся в
постели и воспринимают это как само собой разумеющееся. Скажи своим
друзьям, что этот идиотский отель - блокада.
"Вот где я разузнаю..."
Телекамера осмотрела Флэндри, и дверь открылась. Внизу, в холле, было
тепло, кругом полным-полно вооруженной охраны. Ему отдали честь и
пропустили, посмотрев на него с завистью. Но, по мере того, как он
поднимался в лифте, его самоуверенность улетучивалась. Вместо упругой
легкости переход в земной вес принес ощущение неустойчивости.
- Довольно бесцеремонно, - сказал Абрамс, когда узнал о приглашении,
- милорду захотелось новизны, и он позвал тебя. Я думаю, что каждый из его
званых вечеров служит определенной цели - негласная информация о том, что
мы ожидаем, что по этому случаю собираемся делать и как относимся ко всей
этой ситуации.
К этому времени Флэндри уже знал Абрамса достаточно хорошо, чтобы
осмелиться ухмыльнуться:
- И как же мы относимся, сэр? Мне бы хотелось узнать.
- А каково твое мнение? Твое собственное, там, внутри, что ты
думаешь? Давай, у меня нет магнитофона.
Флэндри, нахмурившись, подыскивал слова.
- Сэр, я всего лишь работаю здесь, как говорится. Но... теоретически
наша бескорыстная цель - спасти земную цивилизацию от разрушения;
островитяне зависят от моря в такой же степени, в какой и рыбий народ. А
цель Империи сдерживать экспансию мерсеян в любом районе, Однако я не
перестаю удивляться, почему эта планета привлекает всех.
- По секрету, - сказал Абрамс, - моя основная задача - найти на то
ответ. Пока мне не удалось...
...Слуга в ливрее объявил о прибытии Флэндри. Тот вступил в
апартаменты с радужными стенами и комфортабельными креслами; на экране шла
постановка "Ундины". За буфетной стойкой стояли пара осанистых слуг... и
еще трое. Разносили напитки. С дюжину человек беседовали стоя - офицеры
представительства в парадной форме. Персонал Хоксберга был в разноцветной
гражданской одежде. Здесь была только одна девушка. Флэндри слегка
занервничала от разочарования. Он облегченно вздохнул, увидев квадратную
фигуру Абрамса.
- А-а, вот и наш доблестный энсин, - человек с волосами соломенного
цвета поставил стакан (официант с подносом подоспел раньше, чем тот
завершил движение) и неторопливо направился к Флэндри. Его одежда была
традиционно пурпурно-серой, но сидела так, будто была второй кожей, и
говорила о том, что он был в лучшей физической форме, чем большинство
знати.
- Добро пожаловать, Хоксберг.
