Двое белых и двое африканцев отправляются в джунгли. Они достигают
заповедного плато. Один снимает на кинопленку диких животных, другой
охраняет его в опасных маршрутах. Лагерь они устраивают на живописной
поляне над ущельем. Все четверо уходят в далекий маршрут к озеру.
Белый носорог, потревоженный тираннозавром, атакует маленький отряд.
Оба африканца падают его жертвами. Носорог смертельно ранен охотником,
но приблизиться к нему охотник и кинооператор не успевают. Над
издыхающим носорогом вырастает чудовищная громада тираннозавра. Жужжит
кинокамера. Оператор успевает отснять несколько кадров. Но охотник не
решается стрелять. Он не уверен, что сможет остановить гигантского
хищника. Пока тираннозавр терзает убитого носорога, оператор и охотник
отступают с поля сражения. Они возвращаются в свой лагерь над ущельем.
Но их уже только двое. Они стали обладателями сенсации, которая может
принести славу и деньги. Но, собственно, хозяином положения является
кинооператор. Он успел сфотографировать чудовище. Утром возникает
спор, который разрешается выстрелом из ружья восьмого калибра.
Оператор падает мертвым. Охотник вырывает кассету с пленкой из
аппарата. Кинокамера летит в ущелье. Теперь он один - обладатель
сенсации. Он закапывает тело невдалеке от лагеря и пускается в
обратный путь. Через несколько недель, проявив кинопленку, он отсылает
фотографию своему партнеру - мистеру Лесли Бейзу...
Как будто все получалось складно. Неясно лишь было, куда девалась
кинопленка и какую роль в этой истории играл Джек Джонсон.
- Квали, - обратился я к африканцу. - Я хочу сохранить в тайне
наше сегодняшнее открытие. Никто, понимаешь, никто не должен пока
знать, что мы нашли лагерь, сломанный аппарат, папиросу и пулю. Ты
понял меня?
- Квали понял, начальник. Квали будет немой, как карабин, когда
вынул затвор.
Мы заключили союз молчания.
Когда мы подошли к лагерю, я сразу почувствовал: в наше отсутствие
что-то произошло. Черные охотники молча стояли вокруг неподвижного
белого предмета, лежащего на земле. Никто даже не оглянулся на нас с
Квали.
Джонсон и Перси Вуфф сидели в палатке. Оба были очень мрачны.
- Жалко, что вас не было, шеф, - сказал вместо приветствия
Джонсон. - Вы много потеряли...
- Что случилось?
- Ничего особенного!.. Нас навестил "злой дух". И, надо отдать ему
должное, он-таки застал нас врасплох. Двое африканцев уже в раю, а
третий будет там до захода солнца.
- Объясните толком, что произошло.
- Пускай он рассказывает, - Джонсон кивнул в сторону Перси Вуффа.
- Он присутствовал на всем спектакле, а я успел только к концу.
Я взглянул на Перси.
- Я решил выкупаться, - начал Перси, избегая глядеть мне в глаза,
- и велел африканцам распугать крокодилов. Африканцы подняли на берегу
дьявольский шум, а потом полезли в воду и стали огораживать плетнем
место для купания. Я в это время стоял на террасе в нескольких
десятках метров от берега и смотрел в сторону озера. Вдруг я заметил
на реке что-то черное. Оно быстро плыло вверх по течению и было похоже
на небольшую подводную лодку. Когда оно подплыло ближе, я подумал, что
это исполинский крокодил. Пасть у него была метра три длиной, а зубы
вот такие... - Перси показал рукой, какой длины были зубы.
- Надо было предупредить негров об опасности, а не рассматривать
зубы, - резко бросил Джонсон.
- А зубы вот такие, - повторил Перси, не обращая внимания на слова
Джонсона. - Когда негры его заметили, они кинулись врассыпную, но было
поздно. Эта тварь выбралась на мелкое место, поднялась на задние лапы
и одним прыжком махнула на берег. Я сообразил, что это та самая
бестия, которая изображена на фотографии Ричардса. Клянусь вам, это
само исчадие преисподней. Оно скачет, как кузнечик, несмотря на свою
колоссальную тушу. Вмиг оно настигло одного из африканцев, разорвало
его на куски и пожрало на моих глазах. - Голос Перси дрогнул. -
Клянусь, все это продолжалось несколько секунд. Потом оно прыгнуло к
следующему, который, удирая, напоролся на корень дерева и, наверно,
повредил ногу. Слышали бы вы, как он заорал. Я принялся стрелять в
чудовище из моего пистолета, но клянусь...
- Врет он, - прервал Джонсон. - Он начал стрелять намного позже,
когда тираннозавра не было и в помине.
- Я принялся стрелять из моего пистолета... - упрямо повторил
Перси, даже не взглянув на охотника, - но пули были для него как
горох. Какой-то негр, кажется Мулу, бросился вперед и ударил бестию
копьем. Копье сломалось, как спичка, а чудовище отшвырнуло африканца
ударом хвоста, схватило свою жертву и прыгнуло в реку. В это время
прибежал Джонсон...
- Я всадил в уплывающего дьявола не меньше десяти пуль, - хрипло
сказал охотник. - Одна из пуль пришлась ему сильно не по вкусу, потому
что он нырнул.. Мы уже решили, что ему капут. Но бестия вынырнула
далеко впереди и на третьей скорости ушла в озеро, так и не выпустив
африканца, который был перекушен почти пополам.
- Что с Мулу? - спросил я.
- Безнадежен. Поломаны все кости, и пробита голова. Счастье, что
без сознания...
Черные воины, столпившиеся вокруг умирающего, завыли сначала тихо,
потом все громче и громче.
Я поспешно вышел из палатки.
Ко мне подошел Квали.
- Мулу кончай, - тихо сказал он.
По его черной, изуродованной шрамом щеке скатилась слеза.
Обряд погребения состоялся на рассвете, и затем мы сразу же
приступили к постройке большого плота. Раненый тираннозавр пересек
озеро и исчез в камышах на противоположном берегу. Мы решили плыть за
ним на большом тяжелом плоту. Мы рассчитывали, что если ящер не
издохнет от ран, то во всяком случае за сутки он сильно ослабеет и мы
сумеем добить его. Нечего было и думать захватить такое чудовище
живьем. Для начала я хотел добыть шкуру, череп и часть костей. Меня
особенно интересовало устройство задних конечностей, при помощи
которых такой исполин мог прыгать как кенгуру.
Плыть за ящером должны были Джонсон, я, Квали и еще девять черных
воинов. Перси Вуффа с остальными носильщиками я решил отправить в
главный лагерь за дополнительным снаряжением. Мой заместитель не
возражал против такого поручения.
К рассвету следующего дня плот был готов. Шесть длинных стволов, в
два обхвата каждый были прочно связаны нейлоновыми канатами. Такому
тяжелому кораблю был не очень страшен даже тираннозавр. Три пары весел
и косой парус на длинной мачте позволяли создать необходимую скорость.
На плот мы водрузили еще один плот, поменьше, сделанный из стволов
бамбука.
Бамбуковый плот мог понадобиться при плавании по узким извилистым
протокам на противоположной стороне озера. Груз состоял из оружия,
канатов, крепких нейлоновых сетей и двух ящиков, продовольствия.
Впрочем, ночевать на противоположном берегу озера мы не собирались.
Теперь надо было отобрать черных воинов. Это оказалось нелегким
делом. Африканцы были так напуганы тираннозавром, что вначале наотрез
отказались плыть с нами. Ни мои уговоры, обещания, ни угрозы Перси
Вуффа, ни авторитет Джонсона не могли заставить их сдвинуться с места.
Панический страх перед чудовищем парализовал даже яростное желание
отомстить за смерть товарищей. Охотники, стиснув зубы, молчаливо
трясли головами. Ни один из них не хотел ступить на сплетенные
канатами бревна плота.
Положение спас Квали. Когда я уже готов был отказаться от
преследования раненого тираннозавра, молодой африканец вышел вдруг
вперед, властным движением поднял руку и заговорил. Вначале я подумал,
что он выступает от имени черных воинов и требует отменить охоту на
чудовище. Я взглянул на Джонсона. Однако старый охотник внимательно
слушал Квали и время от времени одобрительно кивал лысой головой.
- Молодец, правильно говорит, - шепнул он мне, когда Квали
остановился, чтобы перевести дыхание.
Теперь мнения разделились. Черные охотники заспорили между собой.
Одни указывали копьями на озеро, другие качали головами, били себя в
грудь, втыкали наконечники копий в землю. Квали снова заговорил, но не
успел он кончить, как спор разгорелся с новой силой.
Я чувствовал, что решается судьба похода, но, боялся вмешиваться,
опасаясь испортить дело. Когда шум и гам достигли предела, Квали
подошел ко мне и спросил, сколько черных воинов я хотел бы взять с
собой. Я сказал.
- Пожалуйста, выбирай, - объявил Квали, делая широкий жест
жилистой черной рукой. - Теперь каждый из них хочет плыть...
- Как же ты добился этого? - изумленно спросил я.
- Объяснил великий закон охотников джунглей, - гордо выпрямившись,
ответил Квали. - Обещал, что каждый, кто вернется живой, получит от
тебя десять долларов, стальной нож и клетчатые штаны. Штаны ты можешь
не дать, если не захочешь, а вот нож и десять долларов, пожалуйста,
дай обязательно.
Я поспешил согласиться. Спустя несколько минут десять мускулистых
черных фигур уже стояли на бревнах плота, опираясь на длинные копья.
С восходом солнца наш "корабль" отчалил. Течение медленно сдвинуло
с места тяжелый плот, гребцы налегли на весла, и мы поплыли.
Через час плот благополучно выплыл на широкую гладь озера. Оно
оказалось глубоким. Даже вблизи берега длинный шест не доставал дна.
Поверхность озера была спокойна и совершенно пустынна. Лишь вдалеке, у
западного берега, на воде пестрел розовый рой - вероятно, стая
фламинго.
Я глянул в бинокль на наш лагерь. Он уже опустел. Очевидно, Перси
Вуфф и носильщики отправились в путь.
Солнце поднималось все выше и начало припекать. Мы натянули тент и
улеглись под ним, продолжая оглядывать в бинокль поверхность озера и
темную кромку берега, к которой постепенно приближались. Глубина
продолжала оставаться значительной. Дно не просвечивало в темной воде,
и нигде мы не смогли достать его.
Джонсон проверил штуцер и загнал в стволы патроны с разрывными
пулями.
- Какой калибр у вашей пушки? - поинтересовался я.
- Двенадцатый.
- Неплохо. Но сегодня не помешал бы и восьмой...
- Во всей Центральной Африке штуцером восьмого калибра пользовался
только покойный Ричардс. То действительно была пушка. Правда, она
иногда давала осечки. Последняя осечка стоила жизни бедняге Ричардсу.
Наконец тростники зашелестели совсем близко. Они росли сплошной
стеной и были гуще и выше, чем на северном берегу. Мы поплыли вдоль
зарослей. Ни один след не нарушал зеленой, тихо шелестящей чащи...
В одном месте широкий извилистый проток уходил в глубь тростников.
Мы направили в него плот и тихо скользили по спокойной темной воде.
Гребцы беззвучно орудовали тяжелыми веслами. Мы с Джонсоном стояли с
готовыми к выстрелу карабинами. Двенадцать пар глаз напряженно
вглядывались в окружающий лес тонких буровато-зеленых стеблей и узких
заостренных листьев. Серебристые метелки чуть заметно покачивались над
нашими головами.
Так мы проплыли около километра. Нестерпимый зной жег кожу, трудно
становилось дышать, перед глазами вспыхивали радужные круги. Проток то
суживался, то по-прежнему вел вперед, и в окружающих его зеленых
стенах по-прежнему не было заметно ни одного вылома.
Напряжение, охватившее всех нас при вступлении в тростники, начало
было ослабевать, как вдруг...
Квали, стоявший на носу плота, предостерегающе поднял руку. В тот
же момент до нас донесся невообразимо омерзительный запах, перед
которым аромат давно не чищенного свинарника - благовонное курение. И
сразу же в тростниковых зарослях, справа от нас, что-то тяжело
затрещало. Гребцы, как по команде, выхватили весла из воды и отступили
