поднималось все выше, и жара становилась все более ощутимой. Пот
заливал лицо. Я вынужден был часто останавливаться и протирать очки.
Прошагав под палящими лучами тропического солнца несколько километров,
мы достигли глубокой расщелины, рассекающей край плато. Квали нырнул в
нее, но вскоре появился снова и знаками предложил следовать за ним. Мы
спустились по расщелине к подножию обрывов. Здесь тянулись каменные
осыпи, доходившие до тростниковых зарослей. Над осыпями в стене
обрывов темнели входы в пещеры.
- Здесь, - сказал Квали, указывая на пещеры.
Мы подошли к одной из них. Черные воины побросали груз в тени
обрывов и тревожно озирались по сторонам.
Я шагнул в глубину пещеры. Навстречу по каменистому грунту
выскользнула большая серая змея и исчезла в густой траве. Стены пещеры
были покрыты грубыми рисунками, сделанными красной и желтой красками.
Здесь были изображения диких животных и сцены охоты. Различная
сохранность рисунков свидетельствовала, что они выполнены в разное
время.
Чаще других повторялись изображения буйволов, жираф и слонов.
- Эти рисунки, по-видимому, сделаны очень давно, - решил я. - Они
напоминают искусство палеолита и могли быть созданы двадцать пять -
тридцать тысяч лет назад.
- Эти рисунки сделан недавно, - возразил Квали. - Эти рисунки
сделан воины нашего племени. Вот рисунок мой отец. - Он указал на
какие-то изображения в углу пещеры, которых я вначале не заметил.
Я подошел ближе. На известняковой стене красной краской были
нарисованы удивительные животные с телами слонов, хвостами крокодилов
и длинными, тонкими шеями с маленькими головами. Вдоль спин торчали
крупные острые зубцы. Странные животные на рисунке бежали. Всего их
было три: два - побольше, одно - поменьше. Сомнений быть не могло.
Художник изобразил на стене пещеры трех бегущих динозавров.
- Ну, каково? - спросил я Джонсона.
- Хитрое дело, - проворчал охотник, внимательно разглядывая
рисунок. - А откуда знаешь, что это рисовал твой отец?
Квали что-то ответил на местном наречии.
Джонсон шевельнул выгоревшими на солнце бровями.
- Говорит, отец сам показал ему этот рисунок, когда его посвящали
в воины, - пояснил Джонсон, кивнув на Квали.
- Как бы там ни было, - сказал я, - этот рисунок бесспорно
доказывает существование динозавров в центре Африки в современную
эпоху или в самом недавнем прошлом.
Я не кончил. Странный звук послышался со стороны болот. В тот же
момент черные воины с воплями ринулись к нам в пещеру.
- Злые духи болот! - крикнул Квали, лицо которого приобрело
сероватый оттенок.
- Тихо! - приказал я.
Наступила тишина. Мы все напряженно прислушивались, и вот снова
откуда-то издалека донесся тот же звук. Он напомнил одновременно
шипение и свист, которые, постепенно затихая, вдруг сменились не то
кваканьем, не то мяуканьем. Странные это были звуки. В них слышались
угроза и вызов и какая-то неукротимая слепая ярость. Свист и мяуканье
повторились несколько раз и вдруг резко оборвались. Мы прислушивались
еще некоторое время, но над болотами воцарилась тишина. Я посмотрел на
африканцев. Их кожа стала пепельно-серой, губы дрожали, глаза
испуганно округлились. Квали тоже выглядел взволнованным.
- Что это могло быть? - спросил я Джонсона.
Старый охотник пожал плечами:
- В жизни не слыхал ничего подобного.
- Это злые духи болот, - хрипло сказал Квали. - Только зачем они
разговаривай утром? Квали не понимай... Может, сердятся, зачем мы
пришел...
- Видел кто-нибудь этих "злых духов"? - поинтересовался я.
- Злой дух видеть нельзя. Кто видел - сразу умирай...
- А может быть, так кричат эти звери? - спросил я, указывая на
динозавров, нарисованных на стене.
- Нет... Эти так делает. - Квали вытянул губы и зашипел.
- Как змея?
- Нет, змея тихо... Эти очень громко.
- Может, это был голос другого динозавра-хищника, - заметил я,
обращаясь к Джонсону.
- Вроде нашего тираннозавра? Может, так, а может, и нет.
Я открыл полевую сумку и достал фотографию тираннозавра. Протянул
ее Квали.
- Ты не слышал о таком звере?
Африканец осторожно взял фотографию, стал с интересом
разглядывать, потом возвратил мне:
- Квали не видел такой... Не слышал тоже.
Я попросил Вуффа перерисовать изображения животных со стены
пещеры.
Мой заместитель скорчил недовольную гримасу:
- А вы не уйдете отсюда?
- Ну, а если уйдем? Вы же вооружены.
- Я один тут не останусь, - объявил Перси.
- Успокойтесь. Мы никуда не денемся. Будем осматривать остальные
пещеры.
Перси проворчал что-то и велел одному из носильщиков принести ящик
с красками.
Мы пробыли у священных камней до вечера. Голосов "злых духов"
больше не слышали. Ни единого звука не доносилось со стороны болот.
Только тростник временами начинал шелестеть от порывов ветра. Джонсон
устроился в тени обрывов и несколько часов следил за болотами, но не
заметил ничего подозрительного. Мы с Квали лазали по пещерам,
распугивая змей, которые прятались там от дневной жары. В большинстве
пещер стены были покрыты рисунками. Однако все это были изображения
животных, встречающихся и поныне в Экваториальной Африке. Рисунок,
сделанный отцом Квали, был единственным.
Я попытался узнать, что означают все эти рисунки, но Квали не смог
объяснить. Ему не хватило слов.
- Но твой отец, Квали, видел больших зверей не здесь?
- Нет, начальник. Он видел у озера. Один день пути отсюда. Квали
там не был. Завтра пойдем...
- Скажи, Квали, а за что бельгийцы убили твоего отца?
Лицо молодого африканца стало мрачным, и в глазах вспыхнули
недобрые огоньки.
- Ты какой земля, начальник? Англичанин?
- Нет, я поляк. Есть такая страна - Польша, там, далеко. - Я
указал на север. - Советский Союз знаешь?
Квали кивнул.
- Это рядом. Только Советский Союз - большая страна, большая, как
вся Африка, а моя страна - маленькая...
- Знаю, - сказал Квали, - учитель говорил. Квали учился... Один
год, - пояснил он и вдруг улыбнулся. - Школа очень хорошо. Советский
Союз - очень хорошо, и твой страна - хорошо. Квали твой друг, - сказал
он. - Ты хороший человек. Квали тебе помогай, начальник. - Он взял
меня за большой палец правой руки и сильно потянул, а потом протянул
мне свой большой палец, и я тоже подергал за него.
Мы заключили дружественный союз.
Вечером с помощью Джонсона удалось узнать у Квали, что означают
рисунки в пещерах. На плато раньше происходили обряды посвящения
воинов. Бросали жребий, и каждый молодой охотник должен был убить
стрелой того зверя, который выпал ему на долю. Если это удавалось,
охотник рисовал на стене пещеры изображение убитого животного и
становился воином. Если от восхода до заката охотник не мог
подстрелить свое животное, обряд посвящения откладывался на год. Мясо
убитых животных не употреблялось в пищу. Пока охотник рисовал убитого
зверя, старшие воины уносили тела животных на берег озера и оставляли
там как жертву злым духам Больших болот. Раньше на этом плато обряды
посвящения были особенно торжественными и происходили раз в пять лет.
Потом, когда бельгийцы захватили места для охоты и запретили
африканцам охотиться на крупную дичь, плато стало своеобразным
заповедником, куда не смогли проникнуть европейцы, и обряды посвящения
происходили здесь каждый год.
Мы сидели у костра. Над нами было черное небо и неправдоподобно
яркие звезды. Легкий ветерок доносил из джунглей пряные ароматы
каких-то цветов. Вдали пронзительным смехом заливались гиены.
- Смейтесь, смейтесь, - проворчал Перси Вульф, прислушиваясь. -
Смеется тот, кто смеется последним...
Когда восток начал светлеть, мы с Джонсоном взяли карабины и пошли
к краю плато. Вскоре позади послышались чьи-то шаги. Нас догнал Квали
с длинным копьем в руках. Я отдал ему нести свой карабин. Он схватил
его жадно и бережно, погладил вороненый металл и осторожно забросил за
плечо. Мы остановились на краю обрыва. Было тихо. Внизу шелестели
тростники.
Я вслушивался в дыхание спящих болот и думал о том, что неведомое
всегда заманчиво, что природа полна загадок и что величайшее счастье
дано тем, кто, очутившись на пороге загадки, не задумается сделать
следующий шаг.
Путь к озеру занял целый день. Мы вышли на рассвете. Самые жаркие
часы переждали в тени обрывов, а когда зной начал спадать, снова
двинулись вдоль края плато на запад. По обнаженным плитам известняка
идти было легко. Стада полосатых зебр пробегали невдалеке среди густой
высокой травы и, казалось, не обращали на караван никакого внимания.
Я вначале недоумевал, почему Квали предпочел пеший маршрут. Но,
когда мы начали пересекать глубокие ущелья, уходившие от края обрывов
далеко в глубь плато, убедился, что машины здесь действительно не
прошли бы. Наконец обрывы повернули к северу.
Внизу простиралась холмистая саванна, поросшая группами высоких
деревьев. Холмы доходили до самого края болот. Между крайними холмами
блестело Большое озеро. С севера в него впадала река, вытекающая из
глубокой расщелины в обрыве плато.
- Там, - сказал Квали, указывая на озеро.
До озера оставалось еще около трех километров. Мы остановились
передохнуть.
- Будем спускаться? - спросил я у Квали.
- Нет. Лагерь надо ставить на гора у реки.
- А почему не у озера?
- Нельзя. Плохо будет...
- Боишься злых духов?
- Нельзя, - настойчиво повторил Квали. - Моя знает...
Пришлось согласиться. Мы повернули к северу вдоль края обрывов.
Носильщики, которые раньше растянулись длинной цепью, теперь сбились в
кучу. На ходу они перебрасывались тревожными восклицаниями и с опаской
оглядывались вниз, на озеро.
Я догнал Джонсона.
- Как вы думаете, Джонсон, это те же болота, по окраине которых мы
с вами лазали до наступления периода дождей?
- Кто их знает. Может, и те... - Джонсон помолчал, потом спросил
что-то у Квали.
Африканец долго объяснял, указывая на юг, на восток и рисуя
пальцем круги в воздухе.
- Выходит, не совсем те, - сказал Джонсон, когда Квали замолчал, -
хотя вот он уверяет, что они соединяются где-то на юге. Только дороги
туда нет.
- Мы взяли теодолит. Завтра определим координаты озера и точно
узнаем, где находимся, - пообещал я.
- А что толку? - заметил Джонсон. - Карты все равно нет.
- Нарисуем на глаз. А в следующий раз захватим с собой топографа.
- Вы думаете, сюда придется приезжать еще раз?
- Без сомнения, и не один.
Джонсон вздохнул. Я понял, что, несмотря на красоту окружающей
местности и обилие дичи, такая перспектива ему не улыбалась.
Место для лагеря выбрали на высокой террасе вблизи водопада. Река
вырывалась здесь из узкого ущелья и падала шумными, пенистыми
каскадами. Ниже водопада река растекалась широкими протоками. Между
протоками виднелась масса мелких островов, заросших травой и
кустарником. В полутора-двух километрах ниже по течению поблескивала
спокойная гладь озера. По его берегам тянулись густые заросли
тростника, но в дельте реки тростника было меньше, а местами желтели
косы и пятна песчаных пляжей. Значит, берегом реки было легче всего
добраться до озера.
Холмистая саванна по берегам озера казалась пустынной. Это нас
удивило. Ведь невдалеке, на плато, мы только что видели стада зебр и
антилоп. Пустынна была и зеркальная поверхность озера.
Пока разбивали лагерь, солнце село, и почти сразу стало темно. Мы
поужинали мясом антилопы и улеглись спать. По совету Джонсона была
