сняться Жан Маре, а их заменить некем. Так что придется с ними носиться,
приставить к ним всяких редакторов, менеджеров, секретарей, шоферов...
Мышке они сообщили великую новость только после того, как закончили
перевод.
- Мальчики! А я-то думала, вы так усердно уроки учите! Какие же вы умницы.
Так изумительно все сочинили! Я всегда думала, что вы ужасно талантливые. И
сами будете играть. Потрясающе!
Мышка восхитилась, еще не прочитав. И только такое восхищение чего-то
стоит. Прочитать и восхититься может всякий, но только подлинные поклонники
восхищаются заранее. А тем более - поклонницы. Но кому же стать первой их
поклонницей, как не Мышке?
Впервые Мышка превратилась в заказчицу и отнесла сценарий английской
машинистке. Вернулась возмущенная:
- Подумайте, она берет в два раза больше, чем я. А какая разница? Как будто
у нее на руке пальцев в два раза больше. Ну, ничего, это все в десять раз
окупится. В сто! Но мне противно в принципе. Латинский шрифт у этой цацы!
- Да, подгадили в свое время Кирилл и Мефодий, - сказал Борис.
- Какой Кирилл? - не поняла Мышка. - Лавров? Они с театром в Америку
ездили. Нет, цены подскочили не от этого.
Надо было посылать сценарий в Америку. Но по какому адресу? Не напишешь же:
"Голливуд, продюсеру".
Взялся все устроить тот же Иван Павлович. Не такой уж, может быть, и
противный. Похвастался, что у него есть знакомый, который летит в Штаты и
сможет там все узнать и отправить по точному адресу.
Сценарий отправился в путешествие через океан, и теперь оставалось одно -
ждать. Ждать, когда в такое же путешествие смогут отправиться они сами.
Решившись сниматься в кино, Борис и Глеб перестали стыдиться себя. Или -
почти перестали. После долгих лет безвыходного сидения в квартире им
захотелось выйти на улицу. Не просто выйти - поехать куда-нибудь погулять.
Принято гулять в парках, как они слышали, значит - в какой-нибудь парк. И
пусть глазеют. Не глазеют - смотрят. Ну не с восхищением, не с завистью -
но с пониманием того, что сиамские близнецы - явление исключительное. Не
уродство, а именно, исключительное явление. Посмотрят-посмотрят - и
привыкнут. Как привыкла Мышка, другие близкие. Даже Иван Павлович.
Его машиной и решили воспользоваться, благо она оказалась не в ремонте.
В солнечный день сразу после завтрака Борис и Глеб одевались, чтобы
отправиться в ЦПКО. Впервые приобрели значение и погода, и время года.
Специально послушали прогноз по радио. День был обещан без осадков,
температура четырнадцать-шестнадцать. Пальто у них не было, но зато можно
было обновить подаренный на день рождения свитер.
- Только бы не простудиться с непривычки! - волновалась Мышка. - Там же
ветер с залива. Может быть, лучше в Парк Победы?
- Нет, мы хотим в ЦПКО! - твердо сказали близнецы. - Мы никогда не видели
моря.
Решали они. Как мужчины. Как авторы сценария и киноартисты. Отныне приятная
роль Мышки - обслуживать знаменитостей.
И все-таки в последний момент их охватила робость. Сейчас они покажутся на
улице. Кто угодно сможет на них глазеть. Стены перестанут укрывать их.
Наверное, так же тревожно чувствует себя рак-отшельник, выбираясь из
привычной скорлупы.
- Ну чего? Двинулись!
Мышка игриво подтолкнула их в спины.
Двинулись!
Робость как-то разом сменилась лихорадочным нетерпением. Сейчас они
выйдут... Сейчас увидят...
Дверь на лестницу распахнулась перед ними.
Протиснуться они могли только боком. Каждый хотел идти первым, поэтому
перед дверью возникла тихая борьба. Глеб уперся сильной рукой в стену,
оттолкнулся, и его развернуло плечом вперед. Не мешкая, он схватился за
дверную ручку и потянул их тандем к выходу. Борису ничего не осталось, как
волочиться за братом - боком, приставными шажками.
Лифта в их доме нет, и хотя живут они низко, на втором этаже, два пролета
спуститься все-таки нужно. Они так давно не ходили по лестнице, что почти
забыли, как это делается. Глеб держался рукой за перила и страховал обоих,
а Борис только шарил ладонью по шершавой крашеной стене.
Спускались они медленно, нащупывая каждую ступеньку. Впереди шли Мышка с
Иваном Павловичем. Они уже прошли половину марша, когда внизу хлопнула
дверь и послышались быстрые шаги. Наверх взбегал мужчина. Иван Павлович, не
подумав, посторонился, и мужчина уперся в близнецов. Не понимая, кто перед
ним, он проговорил машинально: "Разрешите". Борис и Глеб занимали как раз
всю вершину лестницы, и посторониться никто из них не мог.
- Пропустите, прошу же, - повторил мужчина.
Воспитанный, просит. Но в следующий момент начнет толкаться.
Ерундовый случай, но близнецы были близки к панике.
Развернуться и стоять на разных ступеньках, на разных уровнях они не могли.
- Да объясните же! - нервно пискнула Мышка.
Иван Павлович опомнился, вернулся и что-то зашептал мужчине. Тот посмотрел
остолбенело и пятясь отступил на площадку.
Хорошенькое начало!
Внизу перед парадным стоял старенький "москвич" с распахнутой задней
дверцей. Борис и Глеб видели машины только в телевизоре, но все равно сразу
узнали марку. Прохожих почти не было. Близнецы разом присели и в таком
положении стали боком вставляться в машину. Борис опирался рукой на спинки
передних кресел, а Иван Павлович несильно, но равномерно напирал сзади на
Глеба, как бы вдвигая братьев на сиденье.
Упаковались благополучно, но с непривычки братья запыхались от стольких
усилий.
Мышка уселась впереди - и поехали.
Снова оказавшись в тесной раковине, близнецы успокоились. Преимущество этой
новой раковины было то, что она двигалась, что за окнами сменялись дома,
улицы, шли люди, ехали машины. Похоже было, как если бы Борис и Глеб
оказались на небывало роскошной передаче Клуба кинопутешествий, и в то же
время волновало сознание, что все происходит на самом деле!
Они выехали на мост через очень широкую реку.
- Малая Нева, - сообщил Иван Павлович. - стадион Ленина и "Юбилейный", где
хоккей и фигурное катание.
Малая! Какой же ширины Большая?!
Они чувствовали себя иностранцами, впервые приехавшими в Петербург.
Скоро остановились перед другим мостом, совсем невзрачным. Но зато на
другом берегу не было домов - одни деревья.
- Приехали, мальчики! - торжествующе объявила Мышка. - Вот и ЦПКО.
Перед парком народу было много. И все, конечно, начали оборачиваться, когда
Борис и Глеб вылезли из машины.
- Завидуют, вот и глазеют, - объяснил Глеб не то себе, не то брату.
- Их вон сколько, а мы одни, - подхватил как заклинание Борис.
И они зашагали по деревянному мосту своей неповторимой походкой -
складываясь-раскладываясь, складываясь-раскладываясь.
От реки шел запах воды и свежести. А когда перешли в парк, в голову ударили
запахи зелени и земли.
Самым удивительным в парке оказался воздух. В конце концов, цветы и
деревья, реки и лодки они видели в телевизоре. Цветы - даже крупнее и
подробнее, чем можно было разглядеть на клумбах.
Но воздух не мог подделать никакой телевизор.
И почему они давно не догадались приехать сюда?!
Близнецы медленно шли по дорожке вдоль Невки, смотрели на зеленеющие
деревья, на катера, проносившиеся по реке. Бесшумно выплыла навстречу и
настоящая яхта.
- Наденьте шапки, мальчики! - волновалась Мышка. - Головы простудите с
непривычки!
Шапки она накануне специально ходила покупать.
Шапки Борису и Глебу понравились тем, что их не пришлось никак подгонять,
перешивать. Шапки - единственная нормальная деталь их одежды. (Туфли,
например, им приходится покупать две пары с разницей в два размера. Большая
пара расходится на внешние ноги, более сильные, а меньшая - на внутренние.
Но сейчас не хотелось надевать даже удобные нормальные шапки.
Ветер шевелил волосы, холодил кожу на голове. И это необыкновенное ощущение
радовало само по себе. Да и встречные все шли без шапок кроме двух-трех
стариков. Чего ж они будут кутаться как старики?!
Иван Павлович выступал гордо рядом с Мышкой. Он вел себя как муж. То есть
он просто шел с мамой, но из-за этого его, наверняка, принимали за отца
близнецов. И хотя он не мог идти иначе, все равно Борис и Глеб смотрели ему
в спину с ревнивым раздражением, забывая, что именно он привез их сюда на
своей машине.
На прудах виднелись лодки.
- А мы бы как раз сели вдвоем на скамью, - сказал Борис. - И каждому по
веслу.
- Давай! - обрадовался Глеб. - И поплывем как пираты!
Это вышло бы здорово. Восемь лет они не выходили из дома, просидели в своей
зеленой комнате - сразу бы поплыли на лодке! Пусть хотя бы и по парковому
пруду. Для них это означало бы куда большее приключение, чем для привычного
гуляки уйти в настоящие пираты.
- Мама, пойдем на лодке кататься! - крикнул Глеб.
При посторонних он не мог назвать ее Мышкой.
- Мы будем грести, а вы сидеть! - крикнул Борис.
Он ведь первый придумал пойти на лодку, а Глеб выскочил, предложил, будто
его идея.
- Пошли, мальчики! - подхватила и Мышка. - Вот будет изумительно!
Все пошли быстрее, потому что появилась цель.
Лодки были причалены к длинному плоту, который соединялся с берегом
метровой ширины сходнями. Без перил. Пройти по ним, наверное, можно было,
но для Бориса и Глеба это означало бы примерно то же самое, что для
обычного человека пройти по узкой доске... По сходням у них на глазах
взбежал мужчина, и сходни под ним пружинили. Значит, то же самое, что
пройти по узкой шатающейся доске.
- Мальчики, не торопитесь, мы вам руки подадим, - предупредила мама.
А в это время внизу на плоту парочка садилась в лодку. Первым прыгнул
парень, лодка закачалась, он с трудом удержал равновесие, выпрямился и
протянул девице руку, и девица, балансируя, шагнула за ним.
Борис с Глебом так не смогут.
Стоящих странных близнецов заметил лодочник, только что отпускавший парочке
лодку. Откровенно уставился на такое чудо, а потом пошел по сходням с плота
на землю.
- Вот значит как... - сказал лодочник, пахнув потом и еще чем-то
противным. - вот значит... Крепление жесткое... Интересная конструкция... В
лодку хотите? Только если подъемным краном.
Они и сами уже поняли, что напрасно спешили сюда.
Дома Борис и Глеб, может быть, раскричались бы или расплакались от таких
определений. Впрочем, домой к ним такие личности не ходят. А на людях надо
было держаться.
- "Крепление жесткое", - хмыкнул Глеб. - Этого мы еще не слышали, да?
- Но зато "интересная конструкция", - откликнулся Борис.
Медленно развернувшись, они пошли прочь от недоступных лодок.
На их долю оставались тихие развлечения.
- Как можно таких на работе держать! - возмущалась Мышка. - От него же
перегаром несет как от бомжа какого-нибудь. Таких и не обслуживают, не то
что к работе допускать!
Так вот что это был за запах, оказывается, - знаменитый перегар! О котором
близнецы столько читали, но ни разу до сих пор не обоняли в натуре. Сколько
нового опыта за полчаса!
- Еще вода холодная, - храбрился Борис. - А то бы мы без лодки поплавали.
Чтобы в воду войти, подъемный кран не нужен.
- А мы в другой раз! - подхватил Глеб. - Когда лето.
И оба разом вообразили, как они поплывут. Как катамаран. А то ведь они и
мылись до сих пор только под душем, потому что в стандартную ванну им не
поместиться.
- В Америке у всех звезд дома в Голливуде, - сказал Глеб. - По
широкие, и два унитаза рядом.
- Закажем! - веско заключил Борис.
Они дошагали до окончания острова. Белесая вода уходила до горизонта.
- Вот и залив, - сказала Мышка.
- Это море, мама? - решил уточнить Глеб.
- Залив.
- Залив - значит море?
- Ну не знаю. Залив.
- Часть моря, - объяснил Иван Павлович.
И все-таки осталось непонятным, видят они настоящее море или нет.
На залив смотрели два льва. Одинаковых. Но не соединенных. А бывают ли
сиамские львы? И как они бегают и охотятся - если бывают?
Борис хотел обсудить этот вопрос, но в этот момент сзади послышался
серьезный детский голос:
- Папа, а они тянитолкаи, да? Две головы и четыре ноги.
