приехать...
Мария Захаровна шевельнула под фартуком пальцами и принялась неторопливо
размышлять вслух. О том, что племянник уехал из Новокузнецка поступать в
Новосибирский институт связи, ей сообщил полмесяца назад брат, Васин отец.
Он вызвал ее на телефонный разговор, сказал адрес института и попросил
съездить туда, чтобы узнать, как Вася устроился с общежитием. На следующий
же день после разговора с братом Мария Захаровна набрала в огороде корзинку
свежей клубники, чтоб не с пустыми руками явиться к племяннику, и на
утренней электричке отправилась в Новосибирск. В приемной комиссии
института ей сказали, что Василий Цветков поселился в общежитии рядом с
институтом, по улице Нижегородской, 23. Какая-то девушка, видать, из
студенток, проводила Марию Захаровну в это общежитие и помогла найти
комнату, куда поселили Васю, однако на месте его не оказалось. Товарищ,
живущий с ним, сказал, что Вася "поехал учить на пляж". Вернется поздно
вечером.
Пообедав в студенческой столовой, Мария Захаровна прождала племянника
весь день и, когда до отхода последней электрички в райцентр остался всего
час, побрела с корзиночкой клубники на железнодорожный вокзал
Новосибирск-Южный. На полпути неожиданно встретила Галину Тюменцеву,
Оказывается, Галина приехала к подруге, которая живет близко от института,
на улице Гурьевской, Узнав, что Мария Захаровна с расстройства не
сообразила оставить в комнате племянника клубнику, охотно взяла корзиночку,
записала адрес и фамилию Васи, чтобы завтра утром передать ему подарок от
тети.
- Получается, с Тюменцевой Вася все-таки был знаком?. - спросил Голубев.
Мария Захаровна помедлила с ответом.
- Нет. Галина, как вернулась из Новосибирска, сказала, что сама она не
смогла забежать в общежитие и оставила ягоды у подруги, а та якобы обещала
отнести.
- Имя или фамилию той подруги Тюменцева не говорила?
- Говорила... То ли Верка, то ли Ирка...
- Кажется, на днях какая-то подруга у Тюменцевой гостила. - намекнул
Слава.
- Не знаю, болтать не буду.
- А что это Вася задолго до приемных экзаменов в институт приехал?
- Подготовительные курсы хотел посещать. Неделю походил на них и бросил.
Самостоятельно Стал готовиться.
- С книжками к вам приехал?
- Нет, без книжек, - ответила Мария Захаровна таким тоном, как будто
только теперь догадалась, что племянник, находясь у нее, попросту говоря,
бездельничал.
Голубев еще раз перечитал короткую записку на розовой салфетке и опять
спросил;
- Куда же Вася уехал; в Новокузнецк или в Новосибирск?
- Должно быть, в Новокузнецк. Дом-то его там, - неуверенно проговорила
Мария Захаровна и, чуть подумав, добавила: - А может, он уже и общежитие
институтское домом считает.
- Деньги у него были?
- Наверное, были. Как-то давала рубль на мороженое - не взял.
- С девушками Вася как?.. Дружил?
- Слюнтяй он на этот счет. Семнадцать уж стукнуло, а не знает, с какой
стороны подойти к девушке.
- А вообще характер у Васи какой?
- Вообще-то характер у него материн: вспыльчивый, как порох. И уж что
зарубит, хоть кол на голове теши, своего добьется. Очень самолюбивый и
настойчивый. Взять с тем же институтом... Упирались родители всяко, чтоб он
в Новокузнецке учился. Помощь при поступлении обещали. Нет, сказал, поеду
учиться в Новосибирск, поступлю без вашей помощи. И поступит. У него за
десятилетку ни одной троечки нет, почти все пятерки. Этим в отца удался.
Братец мой сильно башковитый мужик. Большим начальником на металлургическом
комбинате работает, а вот дома - размазня. Жена в семье главенствует...
Заговорив о Васиных родителях, Мария Захаровна настолько увлеклась, что
Голубеву пришлось прервать ее. Слава записал новокузнецкий адрес Цветковых,
попрощался с разговорчивой пенсионеркой и заторопился на железнодорожный
вокзал.
Июльское солнце нещадно палило с безоблачного неба. На перроне вокзала
ожидающие очередную электричку пассажиры плотный кольцом окружили лоток с
мороженым. Разбитная мороженщица бойко привлекала покупателей:
- Мужчины, кто с похмелья, подходите без очереди! Всего пятнадцать копеек
за облегчение души! Девушка, не торопись, пропусти дядечку поправить
здоровье!...
Приглядываясь к подросткам и молодым парням. Голубев взад - вперед
прошелся по перрону - ни одного знакомого лица не было, Слава заглянул в
малолюдный зал ожидания. У киоска Союзпечати две девчушки старательно
перебирали открытки с портретами киноактеров. Лысый киоскер-пенсионер, едва
увидев Славу, развел руками; интересующий, мол, тебя парень так и не
появлялся. Слава молча кивнул - дескать, вас понял - и подошел к расписанию
поездов. Единственный в сутки поезд из Новосибирска на Новокузнецк проходил
райцентр в двенадцать часов ночи. Прикинув, что сидеть сложа руки до этого
времени в вокзале будет слишком роскошно, Голубев решил поручить контроль
за Васей Цветковым - если тот, конечно, появится - дежурному сотруднику
линейного отдела траиспортной милиции.
Пожилой приземистый сержант, как узнал Слава, заступил на дежурство в
середине дня. Он внимательно выслушал словесный портрет Васи, посмотрел
фотографию Грега Бонама и с украинским акцентом сказал:
- Нэ, такого хлопца нэ видав. Появится - нэ упущу.
Голубев вышел из линейного отдела, пересек привокзальную площадь и на
автобусной остановке присел на скамейку. Автобуса, как всегда, не было. Со
стороны железнодорожного перееэда показался желтый мотоцикл с коляской. По
белому хоккейному шлему Слава издали узнал сидящего за рулем Филиппенко.
Поднял руку. Когда начальник ГАИ остановился, попросил:
- Гриша, подбрось до прокуратуры.
- Мог бы и на своих двоих прогуляться, - видимо не забыв еще утреннюю
колкость, усмехнулся Филиппенко, однако тут же скосил взгляд на прикрытую
брезентом коляску мотоцикла: - Надевай шлем.
Слава мигом вытащил из-под брезента шлем и впопыхах нахлобучил его задом
наперед. Начальник ГАИ нахмурился:
- Надень как следует и ремешок застегни,
- Есть, надеть как следует! - козырнул Голубев, усаживаясь на заднее
сиденье.
Филиппенко плавно тронул с места. Не оборачиваясь, спросил:
- Не знаешь, чего Бирюков по Суржикову против меня копает?
- Видать, Гриша, ты промашку дал. Антон Игнатьевич зря копать не станет.
До прокуратуры доехали молча. В кабинете следователя Лимакива одиноко
курил судмедэксперт Борис Медников. Поздоровавшись с ним, Слава спросил:
- Чего здесь прохлаждаешься?
- А кофейку зашел попить да в картишки с прокурором сра-
зиться, - в обычной манере флегматично пошутил Медников.
- Заключение, наверное, принес?
- Угадал, сыщик.
- Ну и что там, Боря?
- Паралич дыхательного центра вследствие гипоксии, вызвавшей фибрилляцию
желудочков сердца и его остановку.
- Ой, как умно! Другими словами сказать можешь?
- Для умственно отсталых могу: смерть от утопления.
- В такой луже? - удивился Голубев, - Там же воды воробью по колено!
- Захлебнуться можно в ложке, - изрек Медников И многоаначительно
добавил: - Особенно если этому поспособствовать...
- Боря, не томи.
Судмедэксперт старательно раздавил в пепельнице окурок.
- На затылке потерпевшей имеется травма, от которой обычно наступает
помрачение сознания. Если в таком состоянии столкнуть человека в воду,
утопление гарантировано. К тому же красавица была пьяна...
- Когда наступила смерть?
- Около двенадцати ночи.
- Значит, сразу после танцев?
- Это вам, сыщикам, решать: после танцев или после ресторана.
Вошел Петр Лимакин. Бросил на стол папку с материалами начатого
расследования и посмотрел на Голубева невеселым взглядом. Слава, не
дожидаясь вопросов, принялся выкладывать информацию о племяннике Марии
Захаровны Данильчук. Когда он упомянул улицу Гурьевскую, на которой в
Новосибирске вроде бы живет подруга Тюменцевой, лицо следователя
повеселело. Но заговорил Лимакин лишь после того, как Слава, что
называется, на едином дыхании полностью выдал собранные сведения.
- Адрес по Гурьевской Тюменцева сообщила мне на допросе.- Следователь
раскрыл папку. - Я из кабинета Семена Трофимовича только что переговорил с
областной прокуратурой. Там через городское адресное бюро узнали: в
квартире по указанному адресу десятый год прописан Фарфоров Вадим
Алексеевич, а в прошлом году прописалась Крыловецкая Ирина Николаевна, на
семнадцать лет его моложе...
- На каком основании оформлена прописка?
- На основании свидетельства о браке...
- Крыловецкая - жена Фарфорова?
- Так выходит...
Зазвонил телефон. Лимакин ответил, сразу сосредоточился. По содержанию
разговора Голубев понял, что звонит Бирюков. Следователь подробно
пересказал полученную от Славы информацию о Васе Цветаеве, выслушал
оказанное в ответ, кинул короткий взгляд на Голубева и закончил:
- Он сейчас у меня. Сделаем, Антон Игнатьевич, быстро сделаем.
Когда Лимакин положил телефонную трубку, судмедэксдерт Медников поднялся:
- Ну я пошел...
- Спасибо, Боря, - пожимая ему руку, сказал Лимакин и повернулся к
Голубеву: - Слава, надо срочно выбрать из вашей картотеки всех, кто
привлекался по уголовным делам, с именем Валерий...
- Только имя... А фамилия?..
- Фамилию Бирюков пока не знает, но высказывает предположение, что в деле
замешан какой-то Валерий и что кража в Заречном и смерть Крыловецкой
завязаны в один узел.
- Откуда он звонил?
- Из райпо.
- Чего его занесло в торговую фирму?
- Не знаю, не стал он этого объяснять. Как управишься с картотекой,
побывай на вокзале в кассе предварительной продажи билетов на транзитные
поезда, Бирюков подсказывает, что племянник тети Маруси Данильчук,
возможно, заказывал там билет до Новокузнецка. Если только уже не уехал в
Новосибирск.
9. ЖЕЛЕЗНАЯ ИНТУИЦИЯ
В философии интуицией принято считать непосредственное постижение истины
без предварительного логического рассуждения. Не отрицая, в общем-то,
философского толкования, Антон Бирюков все-таки подобное определение
интуиции относил к категории чистой случайности. В своей работе, начиная
распутывать замысловатый клубок, он с первых шагов старался проникнуть в
самую суть преступления, и, когда это удавалось, эмоциональный Слава
Голубев обычно восклицал: "Игнатьич! У тебя железная интуиция!"
От Сергея Тюменцева Бирюков получил такие сведения, которыми следовало не
только заинтересоваться, но и срочно их проверить, Возникшее первоначально
подозрение в неискренности Галины Тюменцевой после разговора с ее бывшим
мужем окрепло. Опыт подсказывал Антону, что некоторые люди, впервые
оказавшись в роли свидетеля или потерпевшего, начинают нервничать уже от
необычности своего положения. Каждый уточняющий вопрос ведущего дознание
кажется им подвохом, и, стараясь не попасть впросак, они иногда несут
откровенную ахинею, доходящую до ссылки на внезапную потерю памяти. Галина
Тюменцева на свою память не жаловалась. Делая вид, что напугана запиской,
оставленной угонщиком мотоцикла, она боялась чего-то другого. Чего?..
Дверь долго не открывали. Лишь после третьего настойчивого стука в сенях
послышались шаги и нетрезвый женский голос спросил:
- Валерк, ты?..
- Я, - машинально ответил Антон.
Звякнул отброшенный крючок - в распахнувшейся двери показалась Галина
Тюменцева. Прическа ее была изрядно помята, а плотное тело обтягивал такой
мини-халатик, что, будь на месте Бирюкова остряк Борис Медников, он
наверняка бы пробурчал: "Мадам, вы очаровательно раздеты",
Немая сцена продолжалась несколыко секунд. Тюменцева, придя в себя,
демонстративно зевнула:
- А-а-а, снова угрозыск...
- Войти можно? - спросил Антон.
- Я одна дома.
- Тем лучше. Поговорим с глазу на глаз.
Тюменцева, покачнувшись, отступила в сторону, пропуская Бирюкова впереди
себя. Антон вошел в чистенькую светлую кухню. Все здесь на первый взгляд
было как прежде: справа - кафельная печь-плита, слева - полированный
современный буфет с обеденными яркими тарелками и чайными стаканами, рядом
- тумбочка с красным телефонным аппаратом, против окна - покрытый новой
