тебе понравилась, и Леля разоткровенничается. Умом она не блещет.
- О книгах завести разговор можно?
- Кудряшкина в них ничего не смыслит. Но для затравки можешь спросить
любую редкую книгу.
Бирюков встал. Шахматов тоже поднялся. Пожимая на прощанье руку, сказал:
- Будут вопросы - заходи.
Пришлось несколько раз продолжительно нажимать кнопку звонка, прежде чем
за дверью послышался раздраженный женский голос; "Подожди!" Через некоторое
время дважды щелкнул открываемый замок. В распахнувшейся двери прямо перед
Бирюковым появилась высокая пышнотелая девица с шелушащимся поблекшим
лицом. Старенькое летнее платье с глубоким вырезом на груди, если учесть
крупногабаритную фигуру, было до неприличия укорочено.
- Красавица, хозяин дома? - почти по-цыгански спросил Бирюков.
Девица бесцеремонно смерила его оценивающим взглядом.
- Зачем тебе хозяин?
- Книгу обещал...
- Детектив?
- Нет. "Княжну Тараканову" Данилевского.
- Разыгрываешь?.. Что это за княжна с рабоче-крестьянской фамилией?
- Честное слово, была такая! - поклялся Бирюков и сразу сделал вид, будто
удивился; - Вы, кажется, Леля Кудряшкина?
- Еще что?..
Антон изобразил смущение:
- Да нет, ничего. Ирина Крыловецкая нас как-то знакомила. Помните, я еще
в любви вам объяснялся?..
Тонко выщипанные брови Кудряигкиной чуть-чуть дернулись, а серые глаза с
напускным равнодушием скользнули по лицу Бирюкова.
- Наверное, в кабаке знакомились?
- Да, в ресторане.
- В каком?
Озираясь, как бы не назвать такой ресторан, в который Кудряшкина ни разу
не заходила, Антон улыбнулся:
- Сами, Леля, вспомните...
- Я кабацких знакомств не запоминаю. - Куаряшкина брезгливо ухмыльнулась.
- По пьянке все молодчики мне объясняются, а когда проспятся - ищи ветра в
поле. - И вдруг предложила: - Заходи, чего в дверях вытянулся?
Бирюков еле-еле разминулся с Кудряшхииой в узком коридорчике и вошел в
просторную комнату, уставленную книжными стеллажами. Рядом с новеньхими
томами современной литературы стояли старинные издания Гоголя, Льва
Толстого, Достоевского и основательно потрепанные комплекты дореволюционных
журналов. Все это было расставлено, как приметил Бирюков, в определенной
последовательности и, учитывая нынешний книжный ажиотаж, безусловно,
представляло большую ценность.
Кудряшкина небрежно предложила Бирюкову стул. Сама села у письменного
стола, заваленного номерами "Книжного обозрения", и в упор стала
разглядывать Антона.
- Ты кем работаешь? - внезапно спросила она.
- Геологом, - не моргнув глазом, ответил Антоя.
- O-о-o! - На лице Кудряшхиной появился нескрываемый интерес. - Вадьку
Фарфорова знаешь?
- Конечно. Ирины Крыловецкой муж.
- Вместе вкалываете?
- Нет, я в другом управлении.
- Денег столько же зашибаешь, как Вадим?
- Не меньше.
- Значит, шикарно живешь?
- Как сказать... Не бедствую.
- А Ирку откуда знаешь?
- В ресторане познакомились.
- Вот лошадь! - Кудряшкина скривила тонкие губы, - Богатого Фарфорова нa
себе женила да еще других по кабакам подбирает.
- Мы с Ириной по хорошему знакомы...
Кудряшкина лениво махнула рукой:
- Толкуй мне басни дедушки Крылова. Будто я не знаю кабацких знакомств. -
И вдруг без всякого перехода соросила: - Слышишь, геолог, у тебя толковые
знакомства есть?
- С кем?
- Понимаешь, до зарезу надо к зиме раздобыть дубленку. Есть у тебя кто из
энакомых, чтобы по госцене такое дельце провернуть?
- Надо подумать...
- Чего рядишься? Не бесплатно прошу, за деньги. Или, может, хороший
полушубок достанешь? Геологам ведь дают полушубки.
- Они самим нам нужны.
- Это дураку понятно. Сделай, если я тебе нравлюсь. Жене своей небось
толковые вещи достаешь..,
- Я не женат.
- Ой, мама моя!.. - Кудряшкина расхохоталась. - Все вы,
соловьи-разбойники, не женаты, когда с девушками заигрываете.
Антон тоже засмеялся:
- Серьезно, Леля, говорю. Работа такая, что не до женитьбы. Сплошные
командировки.
- Ну и что? Вадька Фарфоров тоже из командировок не вылазит, а ведь
подженился на молодячке.
- И теперь локти кусает...
- Не все же такие наглые лошади, как Ирка. - Кудряшкияа скосила глаза в
висящее на стене зеркальце и кокетливо улыбнулась Антону. - Вот я,
например, если выйду замуж эа хорошего человека, стану верной ему, как
преданная собака.
- Вы разве не замужем?
- Понятно, нет. Стерегу квартиру, пока эрудит-книголюб по своим делам
рыщет. Вернется - уйду отсюда совсем. В белых тапочках я таких мужей
видала.
- Ирина, по-моему, тоже от Фарфорова ушла. Сегодня Вадима встретил -
расстроеи ужасно.
- Так, лопуху, и надо! Я ж ему русским языком сказала, где Ирку искать.
Поехал бы в райцентр, всыпал бы eй как следует и на полном серьеэе
пригрозил, что выгонит из дому. Ирина мигом бы того фирмача-малолетку
забыла...
- Васю Цветкова?
Кудряшкияа недоуменна наморщила лоб!
- Как угадал?
- Секрет фирмы, Лелечка... - Бирюков интригующе подмигнул.
Кудряшкина задумалась. Шахматов оказался прав - Леля на самом деле умом
не блистала. Поверив в перспективного "женихагеолога", она перешла с
Антоном на "вы" и напропалую кокетничала, стала вовсю чернить Крыловетскую,
как будто никогда не водила с ней дружбу, а, наоборот, всегда осуждала
Ирину за легкомысленное поведение. Поначалу Бирюкову подумалось, что
Кудряшкина делает это ради собственного престижа, но после нескольких
вопросов он без особого труда узнал, что "яблоком" раздора между подругами
стал не кто иной, как Вася Цветков.
История, в общем-то, была самая банальная. Недели полторы назад
Крыловецкая попросила Кудряшкину отнести в общежитие института связи, на
Нижегородскую, какому-то Васе Цветкову корзинку с клубникой, оставленную у
Крыловецкой подругой из райдентра Галиной Тюменцевой. Цветков оказался
"фирмовым" мальчиком, мастером спорта, а его папа - крупным специалистом.
Своей радостью, что завела такое "козырное" знакомство. Кудряшкина
поделилась с Крыловецкой. Ирина тоже захотела познакопиться с Васей. По
простоте душевной Леля привела Цветкова к Крыловецкой, а тот "лопух мигом
втрескался в Ирку".
- Ирка умеет мужикам мозги компостировать...
- Зачем она за Фарфорова замуж вышла? - спросил Антон.
- Чтобы жить по козырному,
- Что ж не живется?
- А у Ирки семь пятниц на неделе. Сама не знает, чего хочет. - То
стюардессой стать хотела, то в киноартистки собиралась, то в физкультурный
техникум документы одавала, а нынче в торговый институт нацелилась - по
стопам мамочки решила идти. Только если мамочка протекцию не сделает, ни в
жизнь Ирке туда не поступить.
- Почему?
- Теперь же все на торговле помешались. Конкурс - страшно глядеть! А Ирка
в ученье балда балдой. Мы с ней в прошлом году в водный институт поступали.
Кое-как она схитрила на приемных экзаменах, на лекции походила полмесяца и
поняла, что мозги имеет не по циркулю, чтобы технические науки изучать.
Бросила, дура, институт и меня с толку сбила... - Кудряшкина вдруг
спохватилась: - Вообще-то, если я замуж выйду, в любой институт поступлю.
Сейчас у меня просто стимула нет учиться, а тогда...
- Вадим, наверное, ревнует Ирину? - стараясь не упустить
инициативу разговора, перебил Антон.
Кудряшкина звонко захохотала:
- В ревности Вадька юморной. Нынче перед Новым годом, как всегда, где-то
в тайге бродил, в командировке. Мы с Иркой в новогоднюю ночь забалдели от
шампанского и чувака знакомого у себя ночевать оставили. Сами в спальне
легли, а его, тоже забалдевшего, на диване в комнате уложили. Утром слышим:
трам-тарарам!.. Фарфоров домой заявился! Увидал спящего парня и, не
поверите, со злости джинсы его в форточку выкинул. Вот клоунада была!...
Народу уже на улице полно, а парень тот пляшет босиком на морозе, штаны на
себя напяливает, а штаны, как назло, не лезут, тесные...
Бирюков улыбнулся:
- Повеселил, значит, вас Вадим.
- Не говорите, прямо животики заболели от смеха. После, конечно, Ирке
пришлось поплакать. Фарфоров ее, как нашкодившую кошку, оттрепал. Неделю у
меня жила, кое-как я их помирила. Ох, если бы Вадька застал свою женушку с
Васьком!.. Убил бы обоих...
- Кудряшкина заметила недоверчивую улыбку Антона. Точно убил бы! Знаете,
насколько он раскипятился, когда парня того из квартиры выметал? Чуть дверь
в щепки не разнес...
Бирюков попытался выяснить, ездил или нет Фарфоров в райцентр, когда ему
стало известно, что Ирина находится там у подруги, но Кудряшкина этого не
знала. И вообще разговор о Крыловецкой Леле явно надоел. Видимо, не теряя
надежды понравиться Антону, она бестолково принялась искать на стеллажах
"Княжну Тараканову". Антон понял, что больше здесь делать нечего, и
поднялся.
- Вы уходите?! - словно испугалась Кудряшкина.
- Позже зайду, когда хозяин вернется.
В глазах Кудряшкиной мелькнула откровенная тоска:
- Заходите без хозяина. Правда, мне приятно будет,
- Спасибо, постараюсь, - на всякий случай обнадежил Антон.
15. БЕЗ ВЫСТРЕЛА
В Таежный Слава Голубев поехал автобусом, В распадке каменистых сопок
дымил заводскими трубами рабочий поселок. Когда автобус въехал на
поселковую улицу, Голубев спросил у соседки:
- Где у вас здесь стройка народного хозяйства?
Женщина широко провела рукой:
- У нас кругом стройки, какую надо?
- На которой осужденные работают.
- Химики?.. Так они по всем стройкам, а общежитие их - на следующей
остановке надо выходить. Одноэтажное длинное здание... - Женщина скосила
глаза на заклеенную пластырем скулу Голубева, затем смерила взглядом его
дорожный штатский наряд.
- Тоже отрабатывать по суду?..
- Нет, проверять, как работают, - улыбнулся Слава.
На лице женщины появилось недоверчивое выражение:
- А что химикам не работать? Оклады хорошие, знай не ленись. Общежитием
обеспечивают, свиданки с родными разрешают, Можно и вообще семью сюда
перевезти...
Автобус резко затормозил, распахнул двери. Голубев вышел на остановку,
увидел невдалеке одноэтажное длинное здание и зашагал к нему. Вспоминая
только что состоявшийся разговор с попутчицей, подумал о том, как сильно
укоренилось в обиходе насмешливое слово "химик", происшедшее оттого, что
после указа, разрешающего заменять лишение свободы исправительно-трудовыми
работами, первых осужденных, как правило, направляли на новостройки
химической промышленности, где в ту пору не хватало рабочих рук. Много воды
утекло с той поры. Давно уже выросли и окрепли химические гиганты, давно их
коллективы укомплектованы кадровыми рабочими, а осужденных по указу, как и
прежде, называют "химиками".
Общежитие "химиков" представляло собой два длинных ряда комнат,
разделенных прямолинейным широким коридором. В самом начале коридора
Голубев прочитал табличку "Комната отдыха" и открыл дверь. В просторном
помещении стоял большой бильярд, телевизор, несколько столов с подшивками
газет и журналов. У открытого окна два коротко стриженных парня - видимо,
недавно прибывшие из исправительно-трудовой колонии, - играли в шахматы.
Один из них - худощавый, в полинялой маечке-безрукавке - вежливо ответил на
приветствие Голубева, другой - богатырского сложения, с татуировкой "Нюра"
на запястье левой рули - лишь мельком глянул в сторону Славы, прикусил
толстую губу и мужественно стукнул по шахматной доске конем. Худощавый в
ответ по-лисьи двинул пешку.
- Гроссмейстер, вам - мат!.. - довольно потирая ладони, проговорил он и
засмеялся. - Теперь сдаешься, Толян?..
Богатырь изумленно уставился в шахматную доску:
- Дай перехожу...
- Ты уже семь раз перехаживал.
- Делать же нечего, пока бригадир придет...
- Уговорил, с тебя пол-литра. - Худощавый передвинул пешку назад,
повернулся к Голубеву: - Новенький или к бригадиру?
- К бригадиру, - сказал Слава, усаживаясь на расшатанный стул. - Когда он
появится?
- Сказал, через минуту, а уже полчаса ждем.
- Непыльно работаете.
- А чо нам, молодым да красивым.
- Каждый день так?
