не обманешь - в восторженном голосе я чувствовала фальшь...
- Вам известно, что Ирина проходила свидетельницей в суде по делу
картежников?
- Боже... Когда?..
- В прошлом году, перед самым замужеством.
- Моя вина - не знала... Ира тогда уже не жила со мной, - сказала
Крыловецкая и умолкла.
Бирюков отчетливо видел, насколько трудно ей говорить. Он налил из
графина воды, протянул стакан Алле Константиновне. Молчаливо сидевший рядом
с ней Фарфоров совсем ссутулился, схватил бороду в кулак и нервно дернул
плечом. Странно было смотреть на эту пару - даже убитая горем теща
выглядела моложе зятя. Отпив всего один глоток, Крыловецкая поставила
стакан на стол и продолжила:
- Наш конфликт с Ириной начался, когда она училась в десятом классе. За
погибшего в испытательном полете мужа мне установили приличную пенсию и
выплачивали до совершеннолетия дочери. Ирина, можно сказать, ни в чем не
нуждалась. Когда Ира перешла в десятый класс, она стала слишком много
уделять внимания своей внешности. Краситься стала до неузнаваемости. Часами
просиживала перед зеркалом... Из вещей не признавала ничего отечественного
- только импортное. Надолго исчезала из дома к подругам. Однажды пришла
нетрезвой... В другой раз в кармане ее шубы я обнаружила пачку дорогих
американских сигарет... Не на шутку испугалась и перестала давать Ирине
деньги. В ответ она закатила такую истерику, что меня с инфарктом уложили в
больницу. На какое-то время Ира стала прежней послушной девочкой, но... -
Алла Константиновна дрогнувшей рукой взяла со стола стакал, сделала еще
глоток, чуть помолчала. - Но стоило только мне немного отойти, все началось
сызнова. Школу Ира закончила еле-еле и заявила, что надо с годик отдохнуть.
Я кое-как уговорила ее хотя бы попытаться поступить в вуз. Она выбрала
водный и на приемных экзаменах познакомилась с Лелей Кудряшкиной...
Крыловецкая опять замолчала. Бирюков воспользовался паузой:
- Какие интересы, объединяли Ирину с Лелей?
- Точнее сказать: отсутствие интересов. - Алла Константиновна, видимо,
стараясь сдержать слезы, потерла переносицу, - Обе девочки хотели жить, не
затрачивая ни умственного, ни физического труда,
- Почему Ирина ушла от вас?
- Как-то я пришла с работы в накуренную квартиру и застала дочь у зеркала
за раскрашиванием ресниц. Не сдержавшись, назвала Иру тунеядкой и
нахлестала по щекам... В этот же день Ира ушла... Поселилась она вместе с
Лелей Кудряшкиной на улице Тургенева... Как они там жили и на какие
средства, не знаю... Несколько раз я приходила туда, пыталась установить с
дочерью контакт - бесполезно. Ира стала высокомерной, дерзкой... Больно
говорить такое о своем единственном ребенке, стыдно сознаваться в своей
беспомощности, но... так было. Все мои слова и мольбы отскакивали от Ирины,
как горох от стенки. Это были самые черные дни в моей жизни... Где, как я
упустила из-под контроля дочь - до сих пор не могу понять... Вот уж на
самом деле... Малые дети - малое горе, большие дети - большое горе...
Бирюков посмотрел на сутулящегося Фарфорова:
- Вадим Алексеевич, говорят, вы сильно ревновали Ирину...
Фарфоров вздрогнул:
- Кто такую чушь мог сказать?
- Знающий вас человек.
- Наглая ложь! Единственный раз я выставил за дверь полупьяного молодца,
который с комфортом разлегся спать в моей квартире.
- Простите, - извинился Антон и снова повернулся к Крыловецкой; - Вы
приехали, чтобы забрать... Ирину?
Алла Константиновна утвердительно склонила голову,
- Для этого вам надо зайти в прокуратуру и переговорить со следователем
Лимакиным, - сказал Антон.
- Нам разрешат увезти Иру?
- Да, конечно.
- Можно идти?
- Пожалуйста,
Наступило молчание. Крыловецжая, прижимая ладонь к сердцу, с трудом
поднялась, тихо попрощалась и медленно пошла к двери. Направившийся следом
за ней Фарфоров у самого порога вроде бы остановился. Антон быстро спросил:
- Вадим Алексеевич, хотите что-то сказать?
- Да... собственно, нет, - растерянно буркнул Фарфоров и, словно
опасаясь, что его сейчас задержат, торопливо вышел из кабинета.
Бирюков уперся руками в стол, немного подождал. Затем снял телефонную
трубку и набрал номер следователя Лимакина. Едва тот ответил, заговорил:
- Петя, только что от меня ушли в прокуратуру мать и муж Ирины
Крыловецкой. Допроси-ка обстоятельно мужа. Чувствую, приезжал все-таки
Вадим Алексеевич в райцентр и виделся с Ириной накануне смерти.
- Сделаю все, как надо, - ответил следователь. - А с Васей Цветковым ты
не передумал встретиться? Знаешь, с ним произошла метаморфоза. Вначале
признал себя виновным и в магазинной краже, и в смерти Крыловецкой. Когда
же дело коснулось подписания протокола допроса, категорически отказался.
Улыбается, мол, понарошке наговорил...
- Направь его ко мне.
- Жди, вызываю конвойного.
17. СПЛОШНЫЕ ПАРАДОКСЫ
В сопровождении сержанта-конвоира Вася Цветков вошел в кабинет Бирюкова с
таким видом, с каким провинившийся ученик обычно входит к директору школы,
ожидая крепкой взбучки. Антон отпустил козырнувшего у порога сержанта,
глянул на потупившегося Васю и миролюбиво сказал:
- Садись, Василий, беседовать будем.
Цветков покосился на спул и присел на самый краешек. Бирюков посоветовал:
- Усаживайся надежней, беседа предстоит долгая.
Вася послушно придвинулся к спинке стула. Насупившись, буркнул:
- Если хотите, признаюсь сразу.
- Мне не признание твое надо, а правда.
- Правды я не знаю.
- В чем же тогда хочешь признаться?
Цветков капризно отвернулся. Бирюков строго заговорил:
- Не буду с тобой заигрывать и обещать помилования. За то, что натворил,
ответишь по закону. Однако предупреждаю: чистосерлечкое признание
учитывается судом при вынесении приговора. Так вот...
- В чем хотите обвинить?
- Обвинение будет после, а сейчас давай кое-что выясним. Я стану
приводить факты. Ты будешь или подтверждать их, или опровергать. Да или
нет. Третьего не дано.
Бирюков раскрыл папку и подал Васе протокол с показаниями Борьки
Муранкина о проигранном в карты золотом кольце. Вася, словно заучивая
наизусть, долго читал написанное. Возвращая протокол, буркнул:
- Это не факт... На днях я отобрал у ребят сигареты, вот Борька по злости
и плетет на меня.
- Ты знаешь Борину маму?
- Нет, Кроме тети Маруси, я никого в райцентре не знаю.
- Это тебя и подвело. Выигранное у Бориса колечко ты продал его же маме -
она на вокзале мороженым торгует.
Цветков вроде бы растерялся, но упрямо повторил:
- Ничего я не выигрывал и не продавал.
- Откуда, в таком случае, Муранкина узнала, сколько у тебя было денег? -
спросил Бирюков и, заметив, как Вася насторожился, пояснил: - Мороженщица
говорит, что заплатила тебе за свое же кольцо пятьдесят рублей. Если к тем
деньгам, которые обнаружены у тебя при задержании, приплюсовать стоимость
купленного тобою билета до Новокузнецка, то как раз пятьдесят рубликов и
получается. Чем объяснишь такое совпадение?
- Не знаю. Наверное, случайность...
- Случайяых совпадений, Вася, бывает немного. Позавчера на твоем стуле
сидела Галина Тюменцева и пыталась доказать, что случайно пошла за огород и
обнаружила там угнанный у нее мотоцикл... В действительности, как
выяснялось, пошла она туда совсем не случайно, а по записочке, которую ей
подсунули. Не ты написал записку?
Цветков натянуто усмехнулся:
- Ничего я не писал.
- Следователь прокуратуры брал у тебя образец почерка?
- Ну... брал.
- Как у тебя в школе с русским языком было?
- Нормально, без ошибок писал.
- А записка, подсунутая Тюменцевой, написана с ошибками. Только вот
почерк... - Бирюков умышленно сделал паузу, и Вася не сдержался:
- Какой там почерк...
- Тебе разве известно, что записка написана печатными буквами? - спокойно
спросил Антон.
Цветкова словно укололи:
- Я так не говорил!
- Как?
- Что записка печатными буквами написана.
- Но знать-то об этом знаешь.
- Ничего я не знаю! - Вася опустил глаза. - В прокуратуре сладователь
допытывался, кто Ирку Крыловецкую утопил. Вы начинаете загадывать ребус про
мотоцикл Тюменцевой и какую-то запаску. Я не отгадчик...
Бирюков взял из подставки карандаш. Рисуя на листке перекидного календаря
большой вопросительный знак, заговорил:
- К сожалению, отгадывать приходится нам со следователем, а вот загадали
этот "ребус", судя по имеющимся фактам, вы с Воронкиным. Знаешь брата
Галины Тюменцевой?
Цветков молчал.
- Повторяю: брата Галины Тюменцевой Валерия Вороккина знаешь? - снова
спросил Антон.
Цветков долго хмурился, нгрвно ерзал на стуле. Наконец сказал:
- Один раз видел у Галки.
- В Заречное за сигаретами "Мальборо" с ним ездил?
- Нет, не с ним. - Вася сказал и осекся. Это был явный промах: он
признался, что пользовался мотоциклом Тюменцевой, этого не следовало
допускать. Васино лицо сделалось пунцовым. - Кстати, мотоцикл Галка сама
разрешила мне взять - сигареты для ее подруги нужны были, для Ирки
Крыловецкой, Да и, приехав из Заречного, я сразу поставил мотоцикл на
место.
- С кем ты ездил в Заречное?
- Парень какой-то попросил попутно подвезти. - Вася смутился еще больше.
- Он мне дорогу показывал.
- Докуда же ты довез того парня?
- До Заречного, там он остался.
- Как его зовут?
- Не спрашивал...
- Жаль! А тот парень обворовал в Заречном магазин. В момент кражи было
покушение на сторожа. Следы от мотоцикла, на котором умчались преступники,
абсолютно схожи с протекторами мотоцикла Тюменцевой. И еще: тот парень
говорит, что под крыльцо дома Галины спрятал ворованные запонки... Кто бы,
ты думал?.. Вася Цветков! Выходит, он тебя знает, а ты его нет?..
Цветков с искренним удивлением уставился Бирюкову в глаза и вдруг
выпалил:
- Вранье! Подлое вранье!.. Никаких запонок я не прятал;
- И к магазинной краже в Заречном, конечно, никакого отношения не имеешь,
- с легкой иронией сказал Антон.
Вася опустил глаза:
- Конечно, нет.
- Мотоцикл у Тюменцевой тоже не угонял?
- Зачем угонять, если Галка сама разрешила ездить...
- Логично, но... Где ты провел ночь после того дня, когда ездил за
сигаретами в Заречное?
Цветков, сосредоточенно наморщил лоб, молчал чуть не минуту. Наконец
через силу выдавил:
- Не помню где.
- Как же так, дружок?.. Всего-то ничего с той поры прошло, а ты уже
начисто забыл... - Бирюков сунул карандаш в подставку.
- Ладно, прекратим разговор о краже. Скажи, из-за чего поссорился с
Ириной Крыловецкой?
- Не ссорился я с ней, - еле слышно проговорил Цветков.
- Вот тебе раз! А что ты говорил нашему сотруднику Голубеву, когда он
задержал тебя на вокзале? Помнишь, заглянул в паспорт Ирины и узнал, что
она замужем...
- Ну это было. Я думал о другом...
- Значит, еще одна ссора была?
- Нет, не было.
- З-ачем же подаренную тебе фотографию разорвал?
- Какую?
Антон положил на стол репродукцию с разорванной фотографии. Заметив, как
насторожился Вася, сказал:
- Чтобы не играть в кошки-мышки, сразу поясню: на снимке
сохранились отчетливые отпечатки твоих пальцев...
- Это правда совпадение, - с большим трудом выговорил Цветков.
- Нет, Вася... Вот таких совпадений никогда не бывает. История
криминалистики не знает случая, чтобы пальцевые отпечатки разных людей
оказались идентичными.
Стараясь не запугать Цветкова и не подсказывать ответы наводящими
вопросами, Бирюков в конце концов вызвал его на разговор. Однако
рассказанное Васей ничего нового к тому, что уже было известно Антону, не
добавило. Собственно, Цветков добросовестно пересказал то, что говорил
Славе Голубеву в момент задержания. Антон слушал не перебивая, следил за
интонацией Васиного голоса и присматривался к выражению его волевого
красивого лица.
На какое-то время внимание. Антона привлекла "рэнглеровская" бирочка на
кармашке Васиной рубахи. Под этикеткой темнела вертикальная полоса, похожая
на замытое кровяное пятно. Тотчас вспомнилась засохшая кровь на пожарном
