гипнозом с толку сбивает. Ой, выдающийся жулик! Настоящей дурочкой меня
сделал.
- Какой там гипноз... - сухо сказал Антон. - За дешевизной погнались.
- Ну, знаете, я конечно, не миллионерша. За полную стоимость, понятно, не
стала бы одинаковое кольцо покупать, но тут... Перед людьми теперь
стыдобушка...
- А пока за бесценок покупали у знакомого парня золото, не стыдно было?
- Чес-слово, не знала я этого проходимца! Балбес мне рассказал, когда из
вокзальной милиции вчера домой пришла, в буфет глянула - и сердце обмерло.
Я ж за трудовые деньги свое колечко покупала...
- Зачем же ты, Боря, согласился на деньги играть? - спросил мальчишку
Антон.
- Васек все время проигрывал... Он еще карандаш мне подарил....
Мальчишка достал из кармана черный фломастер. Бирюков взял его и положил
перед собой на стол:
- На время заберу у тебя. С кем еще Васек в карты играл?
- Не видел, не знаю.
- А дружил на вашей улице с кем?
- С Галины Тюменцевой подружкой, которая в озере утонула.
- Где ты их вместе видел?
- На танцах и на пляже.
Борька, в общем-то, оказался осведомленным малым. Бирюков узнал от него,
что Васек не только танцевал и купался с "подружкой", но и часто катал эту
"подружку" на Галинином мотоцикле. Еще Борька видел, как позавчера после
обеда Васек укатил от дома Тюменцевой с каким-то парнем в белой футболке.
Был ли на футболке у парня нарисован волк, Борька сказать не мог, потому
что смотрел на мотоциклистов издали. К вечеру они вернулись и закатили
мотоцикл в гараж.
- Боря, а ты не знаешь, кто у Галины Тюменцевой в ту ночь угонял
мотоцикл? - спросил Антон.
- Не знаю.
Примолкшая было Муранкина внезапно вспыхнула:
- Чего прикидываешься незнайкой? А кто у дяди Вити Суржикова машину хотел
угнать?..
Мальчишка взглянул на нее исподлобья:
- Меня не про машину спрашивают.
- Рассказывай всю правду!..
- Минуточку, - остановил Муранкину Бирюков. - Давай Боря, спокойно
поговорим. Ты знаешь, кто хотел угнать машину Виктора Андреевича Суржикова?
Борька уставился в окно:
- Это на прошлой неделе было...
- Об этом тебя и спрашиваю.
Наступила пауза. Мальчишка заерзал на стуле. Молчание взрослых начало его
беспокоить, и он вдруг признался:
- Я хотел на дяди Витиной машине прокатиться.
В больших карих глазах Муранкиной метнулся ужас.
- Чего мелешь, балбес?! - сорвавшимся голосом крикнула она.
Борька поежился:
- Это правда, мам...
- Дык чего ты мне про Пашку Мохова молол?!
- Мехов мне уши надрал...
- За что?
- За то, что хотел на его молоковозе прокатиться.
- Ох, я тебя, балбес, сегодня прокачу! Ох... - От возмущения у Муранкиной
перехватило дыхание.
Изредка бросая на багровую от гнева мамашу боязливый взгляд, Борька
откровенно рассказал, как Павел Мохов застал его в кабине молоковоза и как
потом у него всю ночь горели уши. В отместку за это Борька решил проехаться
на машине Суржикова, а сказать на Пашку, Но самосвал врезался в избу
Исакова - пришлось убегать.
- Кто, Боря, научил тебя заводить машину? - спросил Бирюков.
- Дядя Сережа Тюменцев. Он любит пацанов. Когда у Галины жил, часто меня
в рейсы брал. Советовал, если после школы в институт не поступлю, на шофера
учиться.
Муранкина ядовито ухмыльнулась:
- В институт... В колонию для несовершеннолетних, дурачок, поступишь!
Бирюков кинул на нее строгий взгляд. Опять спросил мальчишку:
- Боря, а Галины Тюменцевой брата знаешь?
- Валерку? Знаю. Его фамилия Воронкин.
- Когда последний раз его видел?
- Давно, как судили...
- И ты, балбес, по Валеркиному пути пойдешь! - снова сорвалась Муранкина.
- Ну, миленький, сегодня высеку тебя как Сидорову козу!
- За правду сечь нельзя, - строго сказал Бирюков и обратился к мальчишке:
- Боря, выйди в коридор, мы с мамой поговорим.
Мальчишка с явным облегчением шмыгнул за дверь. Муранкина возмущенно
вздохнула, однако Бирюков остановил ее:
- Нельзя так воспитывать ребенка.
- Как... как это нельзя? - На лице Муранкиной появилось откровенное
недоумение. - Он же черт-те что на себя наплел!
- Дети, как правило, на себя не наговаривают.
- Так Борька же у меня неправильный! - Он как две капли воды в отца
дураком уродился. Тот, кровосос, мне нервы трепал, пока не подох от водки,
теперь... Ну разве нормальный ребенок станет такую несуразицу в уголовном
розыске плести?.. Это он Пашку Мохова выгораживает! Запугал Пашка его,
поверьте моему слову, запугал...
- Сами вы ребенка запугали, - сказал Бирюков. - Нельзя одними окриками да
ремнем детей воспитывать.
- По головке за такие дела надо гладить?
- Поймите, ребенок сказал правду... Получив за это наказание, он в
дальнейшем начнет лгать.
- Что ж мне с ним делать? - спросила Мураякина. - Я целыми днями на
работе, присмотреть некому...
- Постараемся помочь. Поставим Бориса на учет в инспекции по делам
несовершеннолетних, будем контролировать. - Бирюков снял телефонную трубку,
набрал номер Голубева: - Слава, к тебе сейчас придут мать с сыном. Оформи
их показания протоколом как положено. После сразу зайди ко мне, В
одиннадцать уеду в Новосибирск.
Муранкина заволновалась:
- Товарищ начальник, как же моя золотая печатка?..
- Вашим делом займется старший оперуполномоченный по делам
несовершеннолетних. По коридору направо шестнадцатый кабинет.
Голубев появился у Бирюкова только через час. Прямо с порога возбужденно
заговорил:
- Ну, Игнатьич, накрутил Вася Цветков! И наш начальник ГАИ товарищ
Филиппенко, кажется, "прокольчик" выдал по делу Суржикова, а?.. Но Вася -
феномен! Скажи: разве заурядный паренек отважится самой хозяйке продать ее
же кольцо?
- Сомневаюсь, что это сознательно... - Антон помолчал. -. Надо, Слава,
через областное управление внутренних дел срочно отыскать Валерия Петровича
Воронкина.
- Понял. Ты надолго в Новосибирск?
- К вечеру вернусь. Хочу с мужем Крыловецкой встретиться. Смотри, чтобы
Вася Цветков из больницы не улизнул, и срочно вызови из Новокузнецка его
родителей. - Бирюков протянул Голубеву взятый у Борьки Муранкина фломастер:
- А вот это передай следователю. Пусть Лимакин назначит экспертизу, чтобы
сравнить химический состав пасты с надписью на газете, в которую была
завернута туфля Ирины Крыловецпой.
13. ЖЕНИТЬБА ВАДИМА ФАРФОРОВА
В Новосибирске Антон Бирюков отыскал магазин "Хрустальный башмачок",
рядом с которым в сером многоэтажном доме по улице Гурьевской находилась
квартира Фарфорова.
За время работы в уголовном розыске Бирюкову много раз доводилось входить
в чужие квартиры незваным гостем, и поначалу при каждом таком визите он
испытывал неловкость. С годами это прошло, но чувство "незваного гостя"
все-таки осталось,
Дверь открыл невысокий мужчина с загорелым лицом и окладистой бородой.
Наморщив широкий обветренный лоб, он снизу вверх уставился на Бирюкова,
одетого в штатский костюм, и резко шевельнул сутулыми плечами, как будто
поправил за спиною тяжелый рюкзак.
- Фарфоров Вадим Алексеевич? - спросил Антон.
Мужчина несколько секунд помолчал:
- Да, я Фарфоров Вадим Алексеевич, А кто вы?
Бирюков достал удостоверение:
- Начальник уголовного розыска, из района.
- Пожалуйста, входите, - смутился Фарфоров.
Просторная комната, в которую он провел Бирюкова, походила на уголок
геолого-минералогического музея. Чего только здесь не было! Оригинально
устроенный из прозрачно-слюдянистых кирпичиков электрический камин, красные
и оранжевые сердолики, крупные куски ярко-зеленого малахита, яшмы
всевозможных тонов и узоров, отшлифованные до глянца пластинки белоснежного
мрамора и красновато-черного гранита. Камни загромождали двухтумбовый
письменный стол, зa которым на стене висел увеличенный портрет бородатого
хозяина квартиры. Камни лежали на пианино, книжных полках, подоконниках и
на полу по краям пушистого яркого ковра, устилающего всю комнату.
- Вы геолог? - обращаясь к Фарфорову, спросил Антон.
- Да, геолог. Вот мои документы... - Фарфоров вдруг занервничал, достал
из ящика стола паспорт и удостоверение личности.
- У меня безупречная репутация... Можете справиться в тресте...
- Разговор будет о вашей жене.
- Ирина совершила преступление?
- Трудно сказать...
Фарфоров указал на одно из кресел:
- Садитесь, пожалуйста, - и опустился в кресло напротив.
- Меня интересует прошлое Ирины, - усевшись, сказал Антон.
Широкий лоб Фарфорова бугристо наморщился.
- Стыдно признаться, но ее прошлого, можно сказать, я не знаю. Будем
взаимно откровенны: что случилось с Ириной? Если не скажете правды, отвечу
тем же...
Фарфоров смотрел на Бирюкова взглядом уставшего, мучительно переживающего
человека. Создалось щекотливое для Антона положение: с одной стороны, чтобы
установить с Фарфоровым контакт, надо было сейчас же сказать ему о смерти
жены, с другой - откровенность - могла оказаться преждевременной, Антон
пошел на компромисс:
- Вадим Алексеевич, я окажу вам правду, но прежде прошу ответить на
несколько моих вопросов. Согласны?
- Согласен, - чуть подумав, сказал Фарфоров.
- Когда вы узнали, что ваша жена уехала в райцентр?
- Несколько дней назад.
- Точнее?
Фарфоров зажал в кулак бороду.
- Точнее... Последние три месяца я был в нарымской тайге. В Новосибирск
прилетел неделю назад - Ирины уже дома не было, хотя я ее предупредил
телеграммой,
- И она получила эту телеграмму?
- Да, получила, - Фарфоров на несколько секунд отлучился на кухню.
Вернулся оттуда с телеграфным бланком. - Вот эта телеграмма валялась под
кухонным столом. Можете прочесть.
"Иришка буду завтра жди целую твой бородатый папочка", - прочитал Антон.
Подняв на Фарфорова глаза, спросил:
- Ирина называла вас папочкой?
- Да... То ли дурачилась, то ли из стыдливости, что я намного старше ее.
- От кого узнали, что Ирина в райцентре?
- Позавчера отыскал Лелю Кудряшкину - Иринину подругу. Леля дала телефон
какой-то Галины Тюменцевой из райцентра. В конце дня дозвонился до этой
Галины. Она сказала, что моей жены у нее нет и никогда не было.
- И вы поверили?
- Не поверил, но в райцентр не поехал.
- Почему?
- Вначале хотел поехать, но передумал. Зачем больше двух часов томиться в
электричке, если тебя не хотят видеть?.. - с обидой проговорил Фарфоров и
побагровел. - Больше не отвечу ни на один вопрос, если не скажете, что
случилось с Ириной.
- Ирина утонула, - тихо сказал Бирюков.
Морщинистый лоб Фарфорова стал быстро покрываться испариной, словно в
квартире наступила жара. Какое-то время он недоумевающе смотрел на
Антона...
- Что?.. Как?.. Нет! Вы шутите..,
- К сожалению, это правда.
- Как же... Как же о такой жестокой правде вы можете столь спокойно
говорить? - почти прошептал Фарфоров.
Бирюков встретился взглядом с немигающими глазами Фарфорова:
- Видите, Вадим Алексеевич... Сотрудникам уголовного розыска нередко
приходится говорить людям жестокие слова, однако это вовсе не означает, что
мы жестоки. Работа наша такая... Являемся к незнакомым без приглашений и,
большей частью, с бедою, хотя сами этих бед не делаем.
- Да-да, я понимаю... - словно соглашаясь с неизбежностью внезапно
свалившегося горя, сказал Фарфоров. - Где и как это произошло с Ириной?..
Бирюков уклонился от ответа:
- Сейчас в этом разбираемся. Думаю, вы нам поможете.
- Чем же я могу помочь? Три месяца меня не было дома. Как Ирина здесь
жила, почему уехала в райцентр - для меня такая же неизвестность, как и для
вас.
- Вы почти год жили с ней под одной крышей...
Фарфоров болезненно усмехнулся;
- Под одной крышей мы находились совсем мало. Я геолог-поисковик. Моя
работа не позволяет сидеть в городе.
- Ирина не высказывала по этому поводу претензий?
- Напротив. По-моему, ее даже устраивали мои длительные
командировки. Мне уже под сорок, Ирине позавчера исполнилось
девятнадцать. Разница, как видите, существенная...
- Это сказывалось в ваших взаимоотношениях?
