Подъезжая к Сирлю, я в уме дал оценку случившемуся. Я не сомневался, что
это было покушение на мою жизнь. Отныне и далее мне следует вести себя
осторожнее. Меня очень интересовало, предупредил ли Венболт Рейза - о том,
что я знаю о существовании банды торговцев наркотиками. Это было вполне
возможно. Все зависело от того, сколько ему заплатили за то, чтобы он
провернул дельце с лягушачьей фабрикой.
За столом администратора я нашел старого Абрахама. Он заулыбался во весь
рот, заметив меня.
- Где мисс Пегги? - осведомился я.
- Здесь в офисе, мистер Уоллес. Разговаривает с Виллисом Поллэком,
нотариусом. Вы слышали о великой новости? Мисс Пегги стала богатой.
- А где ее отец?
Абрахам сразу перестал улыбаться.
- Он в постели. Такая жалость! Боюсь, что он недолго протянет.
Я постучал в дверь офиса и вошел.
Поллэк, выглядевший даже более чем обычно Рождественским Санта Клаусом,
сидел в шезлонге. Пегги располагалась за письменным столом. Они намеревались
распить бутылку шампанского.
- Привет, Дирк! - воскликнула Пегги с приветливой улыбкой. - Где вы
пропадали? - она достала третий фужер. - Мы празднуем. Присоединяйтесь к
нам!
Я прошел к столу.
- Это не для меня, но благодарю, мисс Пегги. Что именно вы празднуете?
- Я продала лягушачью фабрику... Гарри оставил мне ее.
Теперь я богата.
Я придвинул стул слева от стола и сел на него верхом.
- Быстрая работа. Везерспуна еще даже не похоронили.
- Расскажите ему, мистер Поллэк. Я хочу, чтобы он все знал! - воскликнула
Пегги, наливая шампанское в бокал и протягивая его мне. - Выпейте, Дирк. Вы
также участвуете в этом чудесном празднике, как и я.
После этого мне не оставалось ничего иного, как поднять бокал в ее честь,
отпить немного и снова опустить его на стол.
- Да, мистер Уоллес, к этому нечего добавить. Есть все основания
поздравить Пегги. Она поступила благоразумно, посоветовавшись со мной.
- Как только адвокат из Майами, мистер Венболт, сообщил мне о завещании
Гарри, - вмешалась Пегги, - и о том, что я могу продать фабрику, я вспомнила
о том, что вы мне говорили, и побежала к мистеру Поллэку. И он был со мной,
когда приехал покупатель, мистер Рейз.
Поллэк наградил меня старомодной улыбкой.
- Откровенно признаться, мистер Уоллес, с виду он мне страшно не
понравился, но показался человеком дела. Он объяснил, что намерен купить
фабрику, что промедление тяжело отразится на обслуживающем персонале, и к
тому же можно потерять клиентуру. Мне это показалось разумным. Он предложил
за фабрику двести пятьдесят тысяч. Я решил, что цена подходящая. Я напомнил,
что завещание мистера Везерспуна все еще не утверждено. Он ответил, что его
адвокат уверен, что фабрика принадлежит мисс Пегги, в отношении завещания
никаких проблем не возникнет. Если же он будет ждать официального
утверждения завещания, фабрика упадет в цене. Мне пришлось с этим
согласиться. Он предложил заплатить пятьдесят тысяч наличными, а после
утверждения завещания остальные двести тысяч. Если Пегги согласна взять
задаток, он завтра же пришлет своего управляющего на фабрику. Весь штат
сотрудников остается на местах, снабжение ресторанов не нарушается.
Предложение было вполне подходящим, поэтому я и посоветовал Пегги подписать
договор, так что с завтрашнего утра новым владельцем фабрики является мистер
Рейз, если, конечно, завещание мистера Везерспуна не будет признано не
имеющим силу. Но это представляется маловероятным. - Он погладил свою
бородку и улыбнулся. - Однако после длительных споров я заставил мистера
Рейза включить в договор пункт о том, что пятьдесят тысяч долларов не будут
возвращены в том случае, если окончательная сделка не состоится по вине той
стороны, - он вновь улыбнулся. - Когда в сделке одна из сторон слишком
заинтересована в ее заключении, вторая сторона при известном опыте знает,
когда можно завинчивать гайки. - Он наклонился вперед и похлопал Пегги по
руке: - Таким образом, что бы ни случилось, у этой симпатичной девицы в
банке будет лежать пятьдесят тысяч долларов.
Мне очень хотелось сказать, что сделка не будет заключена, потому что
через несколько дней фабрика будет наводнена агентами из отдела по борьбе с
наркотиками, а Рейз и Стобарт окажутся за решеткой, но зачем портить людям
счастливый момент? Ну а шампанское стоило выпить за предусмотрительность
мистера Поллэка: эти пятьдесят тысяч у Пегги никто не отберет.
Я вновь поднял бокал и провозгласил:
- Великолепная сделка!
- Вы так думаете? Теперь у меня достаточно средств, чтобы помочь папе! -
заявила Пегги, глаза у нее сверкали. - Я всегда мечтала об этом. Я устрою
его в клинику в Майами и буду молить Бога, чтобы его вылечили.
Я украдкой взглянул на Поллэка, тот печально качнул головой.
- Я предупредил Пегги, - произнес он, - что никакой надежды нет. Бедняга
Боб!
- Нет, я не верю. Уж очень бы это было бы несправедливо!
Он все равно поедет в клинику. Для чего тогда эти деньги, если я не в
силах помочь самому дорогому мне человеку?
- А отель? - спросил я. - Его вы тоже собираетесь продать?
Она покачала головой.
- Нет, я передумала. Папа хочет, чтобы отель продолжал работать. С теми
деньгами, которые я получила за фабрику, я собираюсь его модернизировать.
Мистер Поллэк считает, что я права, - Пегги злорадно улыбнулась: - К тому же
здешние кумушки перестанут злословить на мой счет. Тут деньги в почете...
- Что произошло на дознании по поводу смерти Везерспуна? - обратился я к
Поллэку.
- Все кончилось очень быстро: несчастный случай.
Я усмехнулся. Доктор Стид действительно был необычайно лоялен к своему
старинному другу-пьянице.
- Ну что ж, Пегги, еще раз поздравляю. Желаю вам самого настоящего
счастья!
Расставшись с ними, я поднялся к себе в номер. Улегшись на постель,
поскольку я еще не полностью оправился от шока, полученного мною в
результате покушения на мою жизнь, я в который уже раз принялся подводить
итоги.
Практически я собрал необходимые материалы для разоблачения преступной
банды торговцев наркотиками, но не с таким заданием я сюда прибыл. Я должен
был разыскать Джонни Джексона. Поэтому, следуя совету отца вернуться к
исходному моменту и постараться обнаружить что-то незамеченное ранее, если
ты оказываешься в тупике, я стал обдумывать свою деятельность в Сирле под
новым углом.
Я отбросил преступную группу по наркотикам - Рейза, Стобарта и Стеллу.
Они являлись отклонением и сосредоточил внимание на Велли Воткинсе,
добрейшем старичке, который выращивал розы. Я ясно представил себе его
растерянную физиономию в тот момент, когда я спросил у него, не видел ли он
недавно Джонни Джексона. Он заколебался, прежде чем мне ответить. Честные
люди не любят врать.
Сбросив ноги с постели, я взглянул на часы: 19.30. Мне захотелось есть, и
я спустился в ресторан. Поздоровавшись с собравшимися там торговцами, я
заказал натуральный бифштекс со сложным гарниром.
Поев, я сел в машину и отправился к маленькому чудо-домику Велли
Воткинса. Солнце закатилось, тени удлинились.
Я припарковал машину ярдах в двухстах от домика Воткинса и прошел
остальную часть пути. Повернув за угол, я увидел малюсенький коттедж. В
гостиной горел свет, занавески были опущены. Сильно пахло розами.
Пробираясь совершенно бесшумно по саду, я обошел дом с другой стороны.
Спальни были погружены во мрак. Я вытащил электрический фонарик, остановился
и прислушался. До меня доносился лишь шум грузовиков со стороны шоссе. Я не
сразу попал в садик. Я нашел маленькую калитку, которая привела меня в
задний садик, прошел по тропинке мимо роз с длинными стеблями, тех самых,
которые были уложены на могилу Фредерика Джексона, и добрался до дома.
Окна спален выходили в маленький садик, одно из них было широко раскрыто.
Я осветил фонариком внутренность помещения. Это, конечно, была спальня Велли
Воткинса: двухспальная кровать, стенные шкафы и никаких безделушек. Я прошел
к следующему окну и направил луч фонаря в это помещение. Типичная девичья
комната с односпальной кроватью. На туалетном столике находились флаконы и
баночки с кремом и всякими вещами, которые так необходимы женщине. Мое
внимание привлек парик светлых волос на ночном столике. Его локоны были
тщательно уложены и ниспадали почти до самого пола. Я подергал окно, но оно
было заперто. Пришлось вернуться к соседнему и неслышно забраться в спальню
Велли Воткинса, откуда я попал в маленький коридор.
Велли слушал новости: передавали что-то о землетрясении. Я подкрался на
цыпочках ко второй двери, приоткрыл ее и очутился в женском царстве. Закрыв
дверь, я обшарил комнату лучиком фонарика. Никакого сомнения: это была
комната юной девушки. На полках вдоль задней стены были расставлены куклы.
На другой стене была прикреплена афиша со снимком какой-то поп-группы. На
кресле лежал старенький, сильно потертый коричневый медвежонок. Но больше
всего меня поразила деревянная рамочка над изголовьем кровати.
Я сделал шаг вперед. В рамке под стеклом поблескивала медаль. "Медаль
Почета"... Медаль Митча Джексона, которая, как я был уверен, раньше висела
над кроватью Фредерика Джексона. Над чьей же кроватью висела она сейчас?
Джонни Джексона? Неужели его гомосексуальные наклонности зашли так далеко,
что он носил женский парик, а в комнате у него были куклы и лохматый
медвежонок?
Возможно, конечно, но я сомневался.
Я приблизился к стенному шкафу и заглянул внутрь. Там висело несколько
женских платьев - все для молодой девушки. Дешевенькие, которые можно купить
в любом универсальном магазине. Кожаная куртка, две пары джинсов "Левис". На
полке я обнаружил два бюстгальтера и три пары белых трусиков.
Взглянув еще раз на "Медаль Почета", я снова прошел через комнату Велли
Воткинса, выскользнул из окна и обошел вокруг дома, чтобы попасть в него
нормальным путем.
Подойдя к входной двери, я надавил на звонок. Мне было слышно, как
перестал работать телевизор, и в доме воцарилась тишина. Я обождал несколько
минут и вновь нажал на звонок. После довольно продолжительного ожидания
дверь отворилась, и на меня упала тень Велли Воткинса.
- Хэллоу, мистер Боткине. Это я, Дирк Уоллес.
- Да, - произнес он, загораживая собой вход. - Боюсь, мистер Уоллес, ваш
визит неудобен. Может зайдете завтра?
- Очень сожалею, но не завтра. Я должен поговорить с вами о вашем сыне.
Я увидел, что он окаменел. Дверная лампа не горела, так что лицо его
оставалось в тени.
- Мистер Уоллес, - нерешительно проговорил он, - помнится, я сообщил вам,
что мой сын меня больше не интересует. Если вы собираетесь мне что-то о нем
сообщить, то с этим можно подождать и до завтра. Вы должны меня извинить.
Он начал закрывать дверь.
Я шагнул вперед.
- К сожалению, мистер Боткине, это криминальное дело.
Вполне возможно, что вы тоже будете вовлечены, так что нам лучше
поговорить сегодня.
- Криминальное дело?
Он отодвинулся в сторону, и я вошел в коридор, прикрыв за собой дверь.
Боткине определенно колебался, затем покорно качнул головой и распахнул
дверь в гостиную.
- В таком случае, вам лучше войти, мистер Уоллес.
Я вошел в уютную гостиную. Стол там был сервирован для обеда на двух
человек.
- Надеюсь, это не займет много времени, мистер Уоллес, но я собираюсь
пообедать. - Ему очень не хотелось, но старомодное гостеприимство заставило
его вежливо осведомиться: - Может быть, я могу предложить вам, выпить?
- Спасибо, в следующий раз, - я подошел к шезлонгу и сел. - К сожалению,
