самостоятельность киркасан, а также малочисленность профессиональных
сплетников, исповедующихся литераторов и психоаналитиков.
- Я не согласен, - покачал головой Лаури. - Речь идет лишь о
получении научной информации. Ничего личного... Просто структура ДНК.
- Ну... может, вы и правы. Я обдумаю этот вопрос. - Грайдал сделала
явное усилие, желая изменить тему. Она отпила из своего бокала, улыбнулась
и сказала: - М-м-м, благородный вкус.
- Я надеялся, что вам понравится. У нас в Сообществе есть обычай... -
Он тронул ее бокал краешком своего.
- Прелестно. А теперь, когда мы с вами стали добрыми друзьями, выпьем
половину того, что есть в наших бокалах, и обменяемся ими.
- И мне можно?
Она вспыхнула снова, но от удовольствия.
- Конечно. Вы делаете мне честь.
- Нет, это вы делаете мне честь - И Лаури, совершенно искренне,
продолжал: - То, что сделали ваши люди, просто потрясающе. Каким же
великолепным союзником будет ваша раса!
Губы ее дрогнули.
- Если когда-нибудь мой народ будет найден.
- Конечно...
- Думаете, мы не пытались? - Она сделала еще один глоток из своего
бокала. Коктейль, конечно, быстро ударил в ее не привыкшую к алкоголю
голову. - Мы летели не вслепую. Поймите, что "Макт" не первым отправился в
путь. Но наши предшественники летали к ближайшим звездам, которые можно
видеть из дома. Их много. Мы не понимали, насколько больше их в Облачной
Вселенной, неразличимых даже для приборов. Мы намеревались сделать
следующий шаг. Только следующий шаг. Из нашей системы мы не могли
разглядеть этот солнечный заслон. Мы могли бы найти путь домой. Конечно,
могли! Нужно было лишь не терять из виду светила, которые еще поддавались
инструментальной съемке. Доберись мы до них, мы бы увидели знакомую
область космоса.
Сама того не замечая, она сжала его руку и с отчаяньем в голосе
продолжала:
- Но о чем мы не знали, о чем никто не знал, так это об опасности
следования указаниям приборов. Абсолютные величины, расстояния и взаимное
положение тех пограничных звезд были рассчитаны не точно, как полагали
астрономы. Слишком много мглы, слишком много сияния, слишком большие
колебания значений. Вы понимаете? И вот внезапно наши таблицы оказались
бесполезными. Мы думали, что сможем опознать некоторые солнца. Но мы
ошиблись. Направляясь к ним, мы, должно быть, проскочили тот участок
пространства, который искали, и понеслись дальше и дальше, теряя надежду с
каждым днем, с каждым бесконечным днем... Что заставляет вас думать, что
вы можете найти наш дом?
Лаури, который уже знал эту историю, почти не слушал - он просто
любовался ею. Застигнутый врасплох ее вопросом, он отпил из своего бокала,
проследил за тем, как разливается внутри него тепло, и только потом
сказал:
- Я могу попробовать. Я действительно имею инструменты, которые ваши
люди еще не изобрели, например инерционные приборы, хорошо работающие даже
при гипердрайве. Не оставляйте надежду. - Он помолчал. - Не скрою, мы
можем и проиграть. Что вы тогда будете делать?
Прямой вопрос, который поверг бы в слезы многих женщин его мира,
настроил ее на иронический лад. Она подняла голову и ответила:
- Ну что ж, мы попробуем найти новый дом, и я не думаю, что это будет
так уж плохо.
"Итак, - подумал Лаури, - она потомок выживших. В ее натуре смотреть
в лицо неприятностям и преодолевать их".
- Я уверен, что вы победите. Вам нужно время, чтобы привыкнуть к
нашим путям, и они могут показаться вам совсем не легкими, но...
- Что такое ваши браки? - спросила она.
- А? - Лаури на мгновение лишился речи.
Она не пьяна, разве что чуть-чуть. Просто вино, музыка и запахи,
наполняющие воздух, взбудоражили ее. Проснулся охотничий дух и всколыхнул
то, что больше всего волновало ее в глубине души. Но врожденная
сдержанность все же заявляла о себе: хотя она смотрела на него прямо, лицо
ее пылало.
- Нам следовало бы иметь равное число мужчин и женщин на "Макте".
Знай мы, что произойдет, мы бы так и сделали. Но как десять мужчин могут
найти себе жен среди чужестранок? Думаете, им придется туго?
- Э... да нет, почему же. Не думаю, - пробормотал он. - Они явно
представляют собой высший тип развития, и потом экзотика... необычность...
- Я не говорю о получении удовольствий. Но... то, что я слышала на
Сериве, раз или два... может быть, я неверно поняла? Действительно ли
среди ваших женщин есть такие, которые не рожают детей?
- На обжитых планетах это обычное явление. Контроль над ростом
населения...
- Тогда нам придется оставаться на Сериве или в мире, подобном ему. -
Она вздохнула. - А я надеялась, что мы сможем поселиться там, где делается
по-настоящему большая работа, и тогда наши дети могли бы стать великими.
Лаури изучал ее. Через мгновение он понял. Приспосабливаясь к
суровому нраву Киркасана, его обитатели прошли долгий и тяжкий путь. Чтобы
выжить, требовалось нечто большее, чем простое возмещение утрат. Желание
воспроизводиться сделалось необходимым условием существования. Оно стало
инстинктом.
Хотя Киркасан не мог похвалиться плодородием и рост населения истощал
его ресурсы, никто не осмеливался контролировать рождаемость. Когда кто-то
на Сериве спросил почему, реакция людей Демринга была очень резкой. Сама
мысль поразила их, как нечто абсурдное. Их вообще не заботили вопросы
генетической модификации или перенаселенности. И в то же время они были
вполне благоразумны и терпимы в отношении большей части аспектов их
культуры.
"Культура, - подумал Лаури. - Да. Она меняется. Но инстинкты остаются
неизменными; они закодированы в хромосомах. Ее люди должны иметь детей".
- Что ж, - сказал он, - вы можете найти женщин, которые хотят иметь
большие семьи. Такие женщины есть на некоторых планетах. Во всяком случае,
они с радостью выйдут замуж за ваших друзей. Для них большая проблема
найти единомышленников среди мужчин.
Грайдал наградила его улыбкой и подняла свой бокал.
- Обмен? - предложила она.
- Ой, да вы меня опередили. - Он уравнял количество жидкости в их
бокалах. - Теперь можно.
Они не без церемонности посмотрели друг на друга. С некоторым
колебанием он спросил:
- А что касается женщин - они что, хотят выйти замуж только за ваших
мужчин?
- Нет, - ответила она. - Это будет зависеть от того, захочет ли
кто-нибудь из людей вашей расы... сможет ли он захотеть этого.
- Ну, я это гарантирую!
- Я бы хотела выйти замуж за путешественника, - пробормотала она, -
если бы я и дети могли его сопровождать.
- Это устроить легко.
Она поспешно проговорила:
- Но мы забегаем вперед, не так ли? Вы говорили, что, может быть,
найдете нашу планету.
- Да. Я надеюсь на это и хочу думать, что в случае успеха еще увижу
вас.
- Конечно.
Они допили свои коктейли и приступили к обеду. "Джаккаври" была
превосходной кухаркой. И выбор вин удовлетворял самый тонкий вкус. Нет
смысла пересказывать то, что говорилось и что казалось смешным во время
обеда, - это было интересно только Лаури и Грайдал.
В конце трапезы она чрезвычайно серьезно и нежно сказала:
- Если вы хотите взять мою клетку на исследование... можете это
сделать.
Он протянул руку через стол и взял ее ладонь в свою.
- Я не хочу, чтобы вы делали что-то такое, о чем позднее можете
пожалеть.
Она покачала головой. Темные глаза избегали встречи с его взглядом.
Голос ее был медленным, слегка напряженным, но твердым.
- Я пришла для того, чтобы узнать вас. Если это сделаете вы, мы не
нарушим обычай.
Лаури поспешно объяснил:
- Это очень просто и совсем не больно. Мы можем прямо сейчас пройти в
лабораторию. Компьютер все подсчитает. Я дам вам обезболивающее и возьму
маленький кусочек плоти, настолько маленький, что завтра вы сами не
сможете точно сказать, где я его взял. Конечно, анализ займет долгое
время. На борту нет всего необходимого оборудования. И у компьютера есть
другие дела - пилотирование и прочее. Но в конце концов мы сможем вам
сказать...
- Тише. - Улыбка ее была сонной. - Неважно. Если вы так хотите, этого
достаточно. Я попрошу только об одном.
- О чем же?
- Не доверяйте машине нож, иглу... или что там вы используете? Я
хочу, чтобы вы сами это сделали.
- ...Да. Наше небо далеко. - Физик Хирн Оран говорил медленно и тихо.
Космические помехи заглушали звучание его голоса в наушниках Лаури и
Грайдал.
- Нет, - сказал скиталец. - Оно не там, куда вы указываете. Мы уже
установили это.
- Что? - Две фигуры, облаченные в скафандры, которые казались
серебристыми на фоне камня, обернулись и посмотрели на него. Он не мог
видеть выражения их лиц, но мог представить то, что на них написано, -
удивление, смешанное с благоговением.
Он замолчал, подбирая нужные слова. Шум звезд пульсировал в
наушниках. Ландшафт ошеломил его.
То была не просто безвоздушная планета. Ни одна планета никогда не
бывает по-настоящему простой, а эта обладала более чем странной историей.
Миллиарды лет тому назад она, очевидно, походила на Юпитер: имела облачную
водородно-метановую атмосферу и была скована огромной толщей льда и
замерзших газов, ибо от солнца ее отделял почти биллион километров, и хотя
оно было новым и ярким, на таком расстоянии оно могло давать не больше
тепла, чем искорка.
Так было до тех пор, пока звездная эволюция - ускоренная, как считал
Лаури, ненормальной плотностью космической материи - не изменила развитие
звезды. Она воспалилась, поверхность ее охладилась и стала красной, но
общая мощность настолько чудовищно возросла, что ближние планеты были
поглощены. На дальних же, подобных этой, атмосфера улетела в космос. Лед
растаял; мировой океан закипел; каждый раз, как пульсация солнца достигала
максимума, улетало еще некоторое количество паров. Теперь не осталось
ничего, кроме шара из металла и камня, едва ли большего, чем земной. Когда
исчезло давление верхних слоев, проснулись должно быть, тектонические
силы. Горы - молодые, ощерившиеся утесами, и старые, разрушенные
метеоритами и термической эрозией, - возвышались над мрачной каменной
долиной. Изношенная, но все равно невероятно толстая - семь полных
градусов в поперечнике - голубая кора казалась блеклой в красноватом свете
тлеющего вдали солнца.
Мрачное это светило не был единственным. Другая звезда по временам
проходила достаточно близко, чтобы показать свой диск, который безопаснее
было наблюдать на видеоэкране, потому что человеческий глаз не мог бы
прямо противостоять потокам ослепительной лазури. Эта сверкающая гостья,
рожденная из пыли и газа, обладала энергией сотен Солнц.
Но никакой свет не мог рассеять тень, отбрасываемую остроконечным
образованием, которое изучала группа Лаури, кроме искусственного.
Темные глубины таили в себе еще много чудес. Звезды тысячами
припудривали небо, но эта была только бахрома созвездия. По мере того как
поворачивалась планета, глазам Лаури открывалось небывалое зрелище. В
огромном сфероидном облаке света пламенели красные долгоживущие гномы и
умирающие гиганты, подобные тому, что мрачно высился над ним. Но были там
и золотые, изумрудные, сапфировые светила. Некоторые из них не могли быть
старше, чем та блуждающая голубая звезда. Все это великолепие проглядывало
сквозь мягкое сияние, прекрасный мерцающий туман, в котором затерялся дом
его спутников.
- Вы живете среди чуда, - сказал Лаури.
