проболтается. Конечно, с его стороны это было обыкновенное ребячество -
прятать свою жену в Реалито, но ребячество, типичное для человека, который
считает себя умнее других. Я принимал его у себя в бюро вчера вечером,
после того как с ним разговаривал прокурор. Он во всем признался. Сказал,
что Кэнино хороший телохранитель и поэтому он нанимал его время от
времени. О его забавах не имел понятия и ничего не хотел знать. Гарри
Джонса и Броуди он не знал, Гейгера хотя и знал, но ему ничего не было
известно о том, чем тот занимался... Мне кажется, вы тоже все это уже
слышали.
- Конечно.
- Должен признать, - продолжал Грегори, - что там, в Реалито, вы
разыграли все как по нотам. И правильно делаете, что сейчас ничего не
пытаетесь скрыть. Мы ведем картотеку неидентифицированных пуль. Однажды вы
еще раз применили бы свой кольт и наверняка запутались бы.
- Действительно, ловко я это разыграл, - согласился я, иронически
глядя на него.
Он выбил пепел из трубки и задумчиво посмотрел на нее.
- Что стало с женщиной? - спросил он, не поднимая глаз.
- Не знаю. Ее не задержали. Мы подписали три разных протокола: для
Уайльда, для шерифа и для отдела убийств. Ее отпустили. Больше я ее не
видел и не надеюсь увидеть.
- Говорят, это была хорошая девчонка, одна из тех, кто не хочет
участвовать в грязных делах. - Капитан Грегори вздохнул и взъерошил
реденькие усики. - Хочу сказать вам еще кое-что. Вы тоже похожи на
хорошего парня, но играете слишком остро. Если вы действительно хотите
помочь семье Стернвудов, то оставьте их в покое.
- Мне кажется, вы правы, капитан.
- Как вы себя чувствуете?
- Замечательно, - ответил я бодрым голосом. - Большую часть ночи я
простоял на коврах кабинетов на допросах. А перед этим промок до нитки и
был избит до потери сознания. Я в превосходной форме.
- А чего вы, черт возьми, ожидали?
- Ничего другого.
Я встал, улыбнулся ему и направился к двери. Взявшись за ручку, я
услышал, как он откашлялся и сухо сказал:
- Вы считаете, что я не слишком стараюсь, да? Вам все еще кажется,
что вы сможете отыскать Ригана?
Я повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.
- Нет, я не думаю, что могу отыскать Ригана. И даже не буду пытаться.
Это вас устраивает?
Он медленно кивнул, потом пожал плечами.
- Честно говоря, не знаю, какого черта я все это сказал. Успехов,
Марлоу. Моя дверь всегда открыта для вас.
- Благодарю, капитан.
Я вышел на улицу, сел в машину и поехал домой, в "Хобарт Армз". Там я
сбросил плащ, растянулся на кровати и уставился в потолок, прислушиваясь к
звукам уличного движения и наблюдая за солнечными лучами, медленно
ползущими по потолку. Все мои попытки заснуть ни к чему не привели. Тогда
я встал и сделал себе коктейль, хотя время для этого было неподходящее.
Потом снова лег, однако заснуть не мог. В голове у меня стучало. Я сел на
кровати, набил трубку и громко сказал сам себе:
- Этот старый хитрец что-то знает.
Дым казался мне горьким, как обман. Я положил трубку и снова
растянулся на кровати. Мысленно продираясь сквозь нагромождения
воспоминаний - я снова и снова делал одно и то же, посещал одни и те же
места, встречался с одними и теми же людьми, говорил им одни и те же
слова, все снова и снова, и каждый раз это было настолько реально, как
будто только что произошло, как будто происходило сейчас.
Я ехал с "Серебряной головушкой", ведя машину по автостраде с большой
скоростью. "Серебряная головушка", забившись в угол, молчала до самого
Лос-Анджелеса, так что мы казались чужими друг другу людьми. Я позвонил из
открытого всю ночь бара Берни Ольсу и сообщил ему, что убил в Реалито
человека и что сейчас еду домой к прокурору Уайльду вместе с женой Эдди
Марза, которая видела, как я это сделал. Тихими, вымытыми дождем улицами я
доехал до большого дома Уайльда, окна которого уже светились: Ольс успел
позвонить прокурору, предупредив, что я еду. Потом я сидел в кабинете
напротив закутанного в цветастый халат прокурора, с сосредоточенным
жестким выражением лица подносившего сигару к искривленным горькой улыбкой
губам. Там был Ольс и еще какой-то худощавый человек с бесстрастным лицом,
выглядевший и выражавшийся скорее как профессор, чем как полицейский. Я
рассказал, что произошло, а они молча слушали, вместе с "Серебряной
головушкой", сидевшей в полутени, со скрещенными на коленях руками и не
глядевшей ни на кого из нас. Потом было много телефонных звонков, а потом
приехало двое парней из отдела убийств, которые смотрели на меня так,
будто я был опасным зверем, сбежавшим из бродячего цирка.
Потом я снова ехал рядом с одним из них и снова находился в комнате,
где с лицом, стянутым предсмертной судорогой, сидел Гарри Джонс, а в
воздухе плавал горьковато-сладкий запах. Там уже находился полицейский
врач, молодой и здоровый, с шеей, заросшей рыжеватыми волосами. Был там
также специалист по снятиюд оттисков пальцев, рыскающий вокруг, и это
именно он нашел оттиск большого пальца Кэнино - единственный оттиск,
оставленный одетым в коричневое мужчиной, единственный, который мог
подтвердить мое изложение событий, происшедших здесь.
Потом я снова был в доме Уайльда, где подписал принесенный
секретаршей из другой комнаты протокол. Потом открылась дверь, вошел Эдди
Марз, и внезапная улыбка осветила его лицо, когда он увидел "Серебряную
головушку". "Привет золотце", - сказал он, но она ему не ответила, даже не
взглянула на него. Эдди Марз, свеженький и оживленный в темном костюме.
Потом все вышли, все, кроме меня и Уайльда, и Уайльд произнес холодным
злым голосом: "Все, Марлоу, это последний раз. Если вы совершите еще один
такой подвиг, я отправлю вас в тюрьму, несмотря на то, разобьет это
кому-нибудь сердце или нет".
И вот так я повторял все сначала, лежа на кровати и наблюдал за
солнечными пятнами на потолке.
Вдруг раздался телефонный звонок. Ко мне обратился Норрис, слуга
Стернвудов, этим своим полным благовоспитанности голосом:
- Это мистер Марлоу? Я звонил вам в бюро, но безрезультатно, поэтому
позволяю себе побеспокоить вас дома.
- Я всю ночь был в дороге, - пояснил я, - поэтому и отсутствовал в
бюро.
- Да, сэр. Генерал очень хотел бы встретиться с вами сегодня утром,
мистер Марлоу, разумеется, если у вас есть такая возможность.
- Я буду примерно ченрез полчаса, - ответил я. - Как он себя
чувствует?
- Лежит в постели, но чувствует себя неплохо, сэр.
- Посмотрим, как он почувствует себя, после того как увидит меня, -
сказал я и положил трубку.
Я встал, побрился и сменил одежду. Взял маленький револьвер Кармен с
рукоятью, инкрустированной перламутром, и сунул его в карман. Солнце
светило ярко и весело. Через двадцать минут я оказался в усадьбе
Стернвудов. В подстриженных деревьях ошалело пели птицы, террасные газоны
зеленели после дождя как ирландские флаги, и вообще вся усадьба выглядела
так, словно была построена десять минут назад. Я позвонил. Впервые я
оказался здесь пять дней назад, а мне казалось, что с тех пор прошел год.
Открыла мне служанка, провела в холл и удалилась, сообщив, что Норрис
появится здесь через пару секунд. Холл выглядел точно так же, как и
раньше. У портрета, висевшего над камином, были те же жгучие черные глаза,
а рыцарь на витраже все еще пытался, - ничего не предпринимая для этого
всерьез, - отвязать нагую даму от дерева.
Через несколько секунд появился Норрис. И он тоже не изменился.
Взгляд его голубых глаз, как обычно был полон отстраненности, розоватая
кожа казалась свежей и здоровой, а двигался он так, будто был на двадцать
лет моложе, чем на самом деле. Если из нас двоих кто и ощущал бег времени,
то это был я.
Мы поднялись по лестнице и свернули в сторону, противоположную
спальне Вивиан. С каждым шагом дом казался мне все тише и больше. Мы
подошли к массивной старой двери, похожей на церковную дверь. Норрис
осторожно открыл ее. Пройдя в нее, я оказался на чем-то, похожем на ковер,
площадью в четверть гектара, и зашагал по нему к большому ложу,
напоминавшему то, в котором умер Генрих VIII.
Генерал Стернвуд сидел на кровати, опираясь на подушки. Мертвенно
бледные руки сжимали конец покрывала и благодаря его белизне казались
грязновато-серыми. Огонек жизни все еще светился в черных глазах, хотя
лицо уже было лицом трупа.
- Садитесь, мистер Марлоу, - сказал он слегка усталым, словно
деревянным голосом.
Я пододвинул стул к кровати и сел. Все окна были закрыты, малейший
лучик солнца не проникал сквозь шторы. В воздухе витал сладковатый запах
старости.
Некоторое время генерал молча смотрел на меня. Наконец, подняв руку
так, словно хотел проверить, может ли еще двигать ею, он произнес.
- Мистер Марлоу, я не просил вас, чтобы вы разыскивали моего зятя.
- Но ведь вы меня наняли.
- Но об этом я вас не просил. Вы взяли на себя слишком много. Я
привык говорить, если хочу чего-то.
Я не ответил.
- Я заплатил вам, - холодно продолжал он. - Деньги тут, впрочем, не
имеют значения. Я расцениваю это так, как если бы вы, без сомнения, не
жклая того, злоупотребили моим доверием. - Произнеся эту реплику, он
закрыл глаза.
- Вы вызвали меня сюда для установления этого факта? - спросил я.
Он медленно открыл глаза, словно веки его были свинцовые.
- Мне кажется, вас задело это замечание.
Я тряхнул головой.
- У вас передо мной преимущество, генерал. Я не хочу отнимать его у
вас. Можете говорить мне все, что пожелаете, а я наверняка не обижусь и не
буду злиться. Я хотел бы предложить вам взять деньги обратно. Я знаю, что
для вас это не имеет значения, но для меня, наоборот, имеет определенное
значение.
- Какое?
- Для меня это значит, что я отказываюсь принять плату за поручение,
которое не смог выполнить так, чтобы удовлетворить заказчика. Вот и все.
- У вас часто бывают такие поручения?
- Бывают. Как иу всех.
- Почему вы пошли к капитану Грегори?
Я откинулся на стуле и перевесил руку через его спинку, вглядываясь в
лицо генерала. Я не прочел в нем ничего. У меня не было ответа на его
вопрос. Удовлетворительного ответа.
- Я был уверен, что вы передали мне вексель Гейгера, чтобы испытать
меня, - сказал я. - И что вы опасались, что Риган мог быть как-то замешан
в шантаже. Тогда я еще ничего не знал о Ригане. Лишь после разговора с
капитаном Грегори мне стало понятно, что участие такого человека как
Риган, в этом деле исключено.
- Это вовсе не ответ на мой вопрос, - прервал меня генерал.
Я кивнул.
- Да, это, собственно, не ответ на ваш вопрос. Просто мне не очень
хочется признаваться, что во всем этом деле я был не очень искренен по
отношению к вам. Когда в первый день после встречи с вами я выходил из
помещения для орхидей, за мной послала миссис Риган. Похоже, она была
уверена, что вы наняли меня для поисков ее мужа. Казалось, она не в
восторге от этого. В разговоре со мной у нее нечаянно вырвалось, что "они
нашли машину Ригана в одном из окрестных гаражей". Этими "они" могла быть
только полиция, а значит полиции было что-то известно. Если так, то дело
относилось к разыскному отделу. Разумеется, я не знал, вы заявили туда об
исчезновении Ригана или кто-то донес об этом или же просто сообщил о
брошенном в гараже автомобиле. Но я знаю полицейских и знаю, что если им
уже известно что-то, то они узнают еще что-нибудь, особенно, если у вас
