самоубийством и исчезновением ее падчериц существует
какая-то связь.
- Когда я последний раз видела миссис Коррелл - две или
даже три недели назад, - она выглядела, как всегда,
довольной и счастливой, - сказала миссис Бэнброк. - Она
действительно была капризна по своей натуре, но не до такой
степени, чтобы совершить подобное.
- Не было ли у нее неприятностей с мужем?
- Нет. Насколько я знаю, они были счастливы, хотя...
Она оборвала фразу. В ее глазах мелькнули сомнение,
озабоченность.
- Хотя? - повторил я.
- Если теперь я вам не скажу, вы подумаете, что я что-то
скрываю, - сказала она, покраснев, с усмешкой, в которой
было больше нервов, чем веселья. - Я всегда немного
ревновала к Ирме. Она и мой муж... ну, все думали, что они
поженятся. Это было перед нашим браком. Я никогда не
выдавала своих чувств, здесь, наверное, просто мнительность,
но я всегда подозревала, что Ирма вышла замуж за Стюарта
скорей из духа противоречия, нежели по другой какой-то
причине... и что она по-прежнему любит Альфреда... моего
мужа.
- Был ли какой-нибудь определенный повод, чтобы так
полагать?
- Нет, откуда! Я никогда по-настоящему не верила...
Так, неясное чувство. Скорее всего, просто моя
подозрительность...
Приближался вечер, когда мы с Патом вышли и? дома
Бэнброков. После того, как мы разбежались, я зашел к
Старику - директору филиала агентства в Сан-Франциско, моему
шефу, и попросил его, чтобы он дал задание кому-нибудь из
агентов изучить прошлое Ирмы Коррелл.
Я просмотрел утренние газеты, - те, что появляются чуть
ли не сразу после захода солнца, - прежде чем пойти спать.
Они подняли немалый шум вокруг нашего дела. Поместили все
факты, кроме тех, которые касались Ирмы Коррелл, плюс
фотографии и богатейший набор обычных в таких случаях
домыслов и всяческого вздора.
На следующее утро я подался на поиски тех приятелей
девушек, с которыми еще не разговаривал. Кое-кого из них
нашел, но ничего стоящего узнать не удалось. Около полудня
я позвонил в агентство, чтобы выяснить, не появилось ли
что-нибудь новенькое. Появилось.
- Был недавно телефонный звонок из конторы шерифа в
Мартинесе, - сказал Старик. - Один виноградарь-итальянец из
Кноб-Вэлли нашел два дня назад обгоревшую фотографию, на
которой он, после того, как познакомился с сегодняшними
утренними газетами, опознал Рут Бэнброк. Поедешь туда?
Помощник шерифа ждет тебя с тем итальянцем в полицейском
отделении в Кноб-Вэлли.
- Еду.
На пристани я использовал оставшиеся до отплытия парома
четыре минуты на то, чтобы попытаться дозвониться до Пата.
Безрезультатно.
Кноб-Вэлли - городишко с неполной тысячей жителей,
грязный и унылый. Меня доставил туда местный поезд
Сан-Франциско - Сакраменто сразу же после полудня.
Я немного знал тамошнего шерифа - Тома Орта. У него я
застал ожидавших меня людей. Орт представил нас друг другу.
Помощник шерифа, Эбнер Пейджет, неповоротливый тип лет
сорока с небольшим обвислым подбородком, худым лицом и
блеклыми умными глазами, мне сразу понравился. Итальянца
звали Джио Кереджино - низкорослый брюнет с пышной
шевелюрой, крепкими желтыми зубами, которые он
демонстрировал в вечной усмешке, обитавшей под черными
усами, и кроткими карими глазами.
Пейджет показал мне фотографию. Обгоревший кусочек
бумаги величиной с монету в полдоллара, вероятно, часть
снимка, которую не уничтожил огонь. Рут Бэнброк - никаких
сомнений. Необычно возбужденное, как у людей, чем-то
одурманенных, и глаза больше, чем на всех других
фотографиях, но ее, несомненно ее лицо.
- Говорит, - пояснил Пейджет сухо, указывая движением
головы на итальянца, - что нашел это позавчера. Ветер
швырнул снимок ему прямо под ноги, когда он шел неподалеку
от своей усадьбы. Он поднял фотографию и, сам не зная
почему, сунул ее в карман.
Эбнер замолчал, задумчиво глядя на Кереджино. Тот
энергично закивал головой.
- Так или иначе, - продолжал помощник шерифа, - он
приехал сегодня утром в город и увидел снимки в газетах из
Фриско. Тогда пришел сюда и рассказал обо всем Тому, а мы с
Томом решили, что лучше всего будет позвонить в твое
агентство, так как в газетах писали, что вы ведете дело.
Я взглянул на итальянца. Пейджет, читая мои мысли,
пояснил:
- Кереджино живет на холмах. Там у него виноградники. В
наших краях он несколько лет, и я еще не слышал, чтобы он
кого-нибудь убил.
- Вы помните, где нашли снимок?
Улыбка под усами стала еще шире, а голова совершила
движение вверх и вниз.
- Пожалуй, помню.
- Едем туда, - предложил я Пейджету.
- Ладно. Едешь с нами, Том?
Шериф ответил, что он не может: неотложные дела в
городе. Пейджет, Кереджино и я уселись в пропыленный форд
помощника шерифа.
Ехали около часа по дороге, вьющейся по склону
Моунт-Диабло. Потом, соответственно указаниям итальянца,
свернули с шоссе на пыльную и разбитую дорогу. По ней
проехали еще милю.
- Где-то здесь, - сказал Кереджино.
Пейджет затормозил. Мы вылезли из машины. Полянка.
Деревья и кусты отступили от дороги метров на семь,
образовав в лесу небольшую площадку.
- Примерно здесь, - заявил итальянец. - Сдается мне, что
здесь, возле пня. Наверняка, между тем и этим поворотом...
Пейджет был сельским жителем. Я - нет. Поэтому я ждал,
чтобы он начал действовать.
Стоя между мной и итальянцем, Эбнер Пейджет неторопливо
разглядывал поляну. Потом его блеклые глаза оживились. Он
обошел форд и направился к дальнему краю поляны. Я и
Кереджино шли следом.
Там, где начинались кусты, костистый помощник шерифа
остановился, чтобы присмотреться к чему-то. На земле
виднелись следы покрышек. Какой-то автомобиль сворачивал
сюда.
Пейджет пошел дальше в глубь леса. Итальянец едва не
наступал ему на пятки. Я оказался замыкающим. Пейджет шел
по чьим-то следам. Я никаких следов не видел: то ли они с
итальянцем стирали их, то ли не такой уж из меня индеец.
Так мы шли некоторое время.
Помощник шерифа остановился. Остановился и итальянец.
- Ага, - сказал Пейджет так, как если бы нашел то, что
надеялся найти.
Итальянец выкрикнул что-то с упоминанием имени Бога. Я
придавил ногою куст, чтобы увидеть то, что увидели они. И
увидел.
Возле дерева, на боку, с подтянутыми к подбородку
коленками лежала мертвая девушка. Вид у нее был не особо
приятный. Птицы уже добрались до жертвы.
Табачно-коричневый плащ наполовину сполз с плеч. Я знал,
что это Рут Бэнброк, еще до того, как перевернул ее на
другой бок, чтобы увидеть часть лица, прижатую к земле,
которую птицы не расклевали.
Кереджино стоял и глядел на меня, когда я осматривал
девушку. Его лицо выражало спокойную скорбь. Помощник
шерифа не обращал внимания на труп, а бродил по зарослям,
всматриваясь в следы на земле. К трупу он вернулся тогда,
когда закончил осмотр.
- Ее застрелили, - сказал я. - Один выстрел в висок.
Перед тем, пожалуй, была борьба. На прижатой телом руке
остались следы. При девушке ничего нет... ни денег, ни
драгоценностей.
- Согласен, - кивнул Пейджет. - На поляну из автомобиля
вышли две женщины. Может быть, три, если две несли эту. Не
могу сообразить, сколько их вернулось в машину. Одна была
крупнее, чем та, что лежит здесь. Началась возня. Ты нашел
пистолет?
- Нет.
- Я тоже нет. Наверное, его увезли в машине. Там есть
следы костра. - Он кивнул налево. - Жгли бумаги. От них
ничего не осталось. Думаю, что тот снимок, который нашел
Кереджино, унес из костра ветер. В пятницу вечером или в
субботу утром, по-моему... Не позднее.
Я поверил помощнику шерифа на слово. Дело свое он знал.
- Пойдем, я что-то тебе покажу, - сказал он и повел меня
к кучке пепла.
Нечего было там показывать. Он хотел поговорить со мной
так, чтобы итальянец не слышал.
- По-моему, с ним все в порядке, - сказал Пейджет, - но
будет лучше, если я малость задержу его, чтобы убедиться.
Этот участок дороги несколько в стороне от его дома, а кроме
того, что-то малый запинался, когда объяснял, как оказался
здесь. Возможно, ничего особого. Все местные итальянцы
потихоньку торгуют вином; возможно, именно с этим и связано
появление тут Кереджино. Так или иначе, но я задержу его на
день-другой.
- Ладно, - согласился я. - Твоя территория, ты знаешь
здешних людей. А нельзя ли пошарить по округе? Может,
кто-нибудь что-то заметил? Видел кабриолет... или что
другое.
- Пошарю, - пообещал Пейджет.
- Отлично. В таком случае я возвращаюсь в Сан-Франциско.
Ты останешься возле трупа?
- Да. Возьми мой форд и поезжай в Кноб-Вэлли.
Расскажешь Тому, что тут и как. Пусть приедет сам или
пришлет кого-нибудь. Итальянца я задержу здесь.
В ожидании поезда из Кноб-Вэлли я позвонил в агентство.
Старика не было. Рассказал одному из сотрудников, как
обстоят дела, и попросил, чтобы он как можно скорее передал
эти сведения шефу.
Когда я вернулся в Сан-Франциско, то застал всех в
агентстве. Альфреда Бэнброка с мертвым, как камень,
розово-серым лицом. Его седого и румяного адвоката. Пата
Редди, развалившегося в кресле. Старика с его добродушными
глазками за стеклами очков в золотой оправе и с мягкой
улыбкой, скрывающей тот факт, что пятьдесят лет работы
детективом выжали из него все чувства.
Никто не произнес ни слова, когда я вошел. Я сказал то,
что должен был сказать, так коротко, как только мог.
- Таким образом, та другая женщина... та, которая убила
Рут, была?..
Бэнброк не закончил вопрос. И никто на него не ответил.
- Я не знаю, что там произошло, - произнес я после
затянувшейся паузы. - Ваша дочь поехала туда с кем-то, кого
мы не знаем. Может быть, она была убита до того, как там
оказалась. Может, ее...
- Но Мира! - Пальцы Бэнброка рвали ворот рубашки. - Где
Мира?
Я не мог ответить. Ни я, ни кто-либо другой.
- Вы поедете теперь в Кноб-Вэлли? - спросил Бэнброк.
Я не сожалел о том, что не могу поехать.
- Нет. Нужно кое-что сделать здесь. Я дам записку для
шерифа. Хотелось бы, чтобы вы хорошенько рассмотрели
кусочек фотографии, который нашел итальянец... может,
вспомните этот снимок.
Бэнброк и его адвокат вышли.
Редди раскурил одну из своих отвратительных сигар.
- Мы нашли автомобиль, - заявил Старик.
- Где он был?
- В Сакраменто. Его оставили в мастерской в пятницу
вечером или в субботу утром. Фоли поехал, чтобы заняться.
А Редди обнаружил новый след.
Пат, окруженный клубами дыма, кивнул.
- Сегодня утром к нам пришел владелец ломбарда, - сказал
он, - и сообщил, что Мира Бэнброк и еще одна девушка были у
него на прошлой неделе и оставили много вещей. Они
назвались вымышленными именами, но он клянется, что одной из
них была Мира. Он узнал ее, как только увидел фотографии в
газете. Женщина, бывшая с ней, - не Рут, а какая-то
маленькая блондинка.
- Миссис Коррелл?
- Ага. Обдирала вряд ли согласится присягнуть, но, мне
кажется, именно так. Часть драгоценностей принадлежала
Мире, часть - Рут, а часть - еще кому-то. То есть, мы не
можем пока доказать, что вещи принадлежали миссис Коррелл...
но докажем.
- Когда это произошло?
- Драгоценности они сдали в ломбард в понедельник, перед
отъездом.
- Ты виделся с Корреллом?
- Угу. Я много ему наболтал, но мало из него вытянул.
Говорит, что не знает об исчезновении драгоценностей жены, и
это его не касается. Драгоценности принадлежали жене,
говорит он, и она могла делать с ними что угодно. Я не
назвал бы его очень любезным. Лучше пошло дело с одной из
горничных. Она рассказала, что на прошлой неделе несколько
побрякушек миссис Коррелл исчезло. Вроде бы госпожа
одолжила их на время приятельнице. Завтра я покажу
горничной те вещи из ломбарда, может, она сумеет опознать
их. Больше она ничего не знает... вот разве что: миссис
Коррелл на какое-то время в пятницу вышла из кадра... в
день отъезда сестер Бэнброк.
- Что значит "вышла из кадра"? - поинтересовался я.
- Она вышла из дома утром и вернулась только в третьем
