Редди упрямо покачал головой.
- Очень сожалею, - обратился я к девушке, притворяясь,
что уже утратил надежду. - Я сделал все, что мог, но,
пожалуй, я слишком много требую от Пата. Не знаю, стоит ли
винить его за то, что он боится рискнуть...
Пат ведь ирландец.
- Тоже мне, храбрец нашелся! - буркнул он, надлежащим
образом реагируя на мое лицемерное заявление. - Только
почему именно я должен стать тем, кто убил Гадора? Почему
не ты?
Все! Он был мой!
- Потому что ты коп, а я нет, - объяснил я. - Меньше
шансов споткнуться, если мы скажем, что Гадор погиб от руки
настоящего, носящего звезду плоскостопа, стоящего на страже
общественного порядка. Я прикончил большинство тех пташек
наверху. Должен же ты сделать что-нибудь в доказательство
своего присутствия здесь?
Это была только часть правды. Дело заключалось в том,
что если Пат возьмет на себя гибель Гадора, то уже не
проболтается о нашей тайне, что бы там в будущем ни
произошло. Пат заслуживает доверия, и я мог положиться на
него во всем, но на всякий случай лучше было зашнуровать ему
рот.
Он молчал, качая головой, но в конце конов буркнул:
- Сам себе надел петлю на шею... Ну ладно, один раз
пусть будет по-твоему.
- Ты добрый парень! - Я поднял валявшуюся в углу шляпку
девушки. - Я подожду здесь, пока ты не вернешься. - И
протянул девушке шляпу со словами: - Пойдете домой с
человеком, которому Редди вас передаст. Ждите меня там. Не
говорите никому ничего, кроме того, что я велел вам молчать.
Это относится также и к вашему отцу. Скажете ему, что я
запретил вам говорить даже о том, где мы встретились.
Понятно?
- Да, и...
Благодарность - вещь очень милая, но только тогда, когда
есть время выслушивать любезности.
- Двигай, Пат...
Они ушли.
Как только я остался наедине с покойником, я переступил
через него и, опустившись на колени перед сейфом, принялся
искать среди писем и бумаг фотографии. Но не нашел. Один
из ящичков сейфа был заперт на ключ.
Я обыскал карманы погибшего. Ключа не было. Замок
ящичка не принадлежал к самым прочным, но и я не самый
лучший на Западе потрошитель сейфов. Прошло некоторое
время, прежде чем удалось открыть ящичек.
В нем я обнаружил то, что искал. Толстую пачку
негативов. Стопочку фотографий... пожалуй, с полсотни.
Начал их просматривать, разыскивая снимки сестер Бэнброк.
Хотел их спрятать до возвращения Пата и не знал, успею ли.
Мне не повезло... Кроме того, я потратил много времени на
взлом. Пат вернулся, когда я просмотрел шесть фотографий.
Снимки были что надо.
- Ну, сделано, - буркнул Пат входя. - Дик ее забрал. -
Элвуд мертв, и еще мертв один из негров - тот, которого мы
видели наверху. Все остальные, наверное, сбежали. Ни один
из наших полицейских еще не показался... я позвонил, чтобы
прислали парней и карету скорой помощи.
Я встал, держа в одной руке негативы, а в другой - пачку
фотографий.
- Это что? - спросил он.
Я еще раз на него нажал.
- Фотографии. Ты оказал мне огромную услугу. Пат, и я
вовсе не такая свинья, чтобы просить тебя еще об одной. Но
я хочу кое о чем поразмыслить, Пат. Представляю тебе дело,
а ты поступишь, как захочешь. Это источник существования
Гадора, Пат. - Я помахал фотографиями. - Снимки, используя
которые, он вымогал или собирался вымогать деньги у людей;
преимущественно сняты женщины и девушки, некоторые из
фотографий исключительно гнусные.
- Если завтрашние газеты сообщат о том, что в этом доме
обнаружен такой клад, то уже в следующих номерах будет
помещен длинный список исчезнувших. Если газеты не сообщат
о фотографиях, список, возможно, будет короче, но не
намного. Некоторые из клиентов знают, что здесь их
фотографии. Они будут ожидать, что полиция начнет розыски.
Из-за этих снимков женщины совершали самоубийства. Снимки
эти - динамит, который может разнести в клочья множество
людей, Пат, и множество семей...
Ну а если газеты сообщат, что Гадора убили, а прежде он
успел сжечь множество фотографий и бумаг, изобличающих его?
Тогда, может быть, самоубийств и не случится. И, возможно,
разъяснятся и многочисленные исчезновения людей за последние
месяцы. Что ты на это скажешь, Пат? Все зависит от тебя.
Пожалуй, еще никогда в жизни я не демонстрировал
подобного красноречия.
Но Пат не стал аплодировать. Он начал ругаться. Он
обкладывал меня основательно, с ног до головы, самым жутким
образом. Он награждал меня такими эпитетами, отпускал такие
словечки, каких я никогда не слышал от человека из плоти и
крови, а тем более от такого, которому можно дать в морду.
Когда он закончил, мы отнесли фотографии, бумаги и
найденный в сейфе блокнот с адресами в соседнее помещение и
загрузили все в железную печурку. В тот момент, когда все
ее содержимое превратилось в пепел, мы услышали наверху шаги
полицейских.
- Это последняя вещь, которую я для тебя сделал! -
заявил Пат. - Больше ни о чем не проси меня, пусть хоть
тысяча лет пройдет.
- Последняя, - повторил я за ним, как эхо. Я люблю Пата.
Он очень порядочный парень. Шестая фотография из пачки была
фотографией его жены... легкомысленной, с огоньками в
глазах дочки императора кофе.
Дэшил Хэммет
Мертвые китаянки
Перевод Э. Гюнтера
Когда я вошел по вызову Старика в его кабинет, на стуле
неподвижно и неестественно прямо сидела длинная девица лет
двадцати четырех - широкоплечая, с плоской грудью. Ее
восточное происхождение выдавала лишь чернота коротко
подстриженных волос и желтоватая кожа напудренного лица. От
низких каблуков темных туфель до верха ничем не украшенной
меховой шапочки это была современная американка китайского
происхождения.
Я знал, кто она, еще до того, как Старик представил меня.
Все газеты Сан- Франциско занимались делами этой мисс уже
несколько дней. Шанг Фанг, ее отец, в свое время дал деру
из Китая, прихватив кое-какое золотишко - по всей
вероятности, плод многолетнего злоупотребления властью в
провинции - и поселился в графстве Сан-Матео, где на берегу
Тихого океана отгрохал себе особняк - настоящий дворец, по
мнению прессы. Там он жил, там и отдал Богу душу - и то и
другое так, как подобает китайскому сановнику и миллионеру.
Что касается дочери, то эта молодая особа была маленькой
китаяночкой, десятилетней Ай-Хо, когда отец привез ее в
Калифорнию. Имя Ай-Хо, в переводе - Водяная Лилия,
претерпело естественную в Америке метаморфозу и превратилось
в Лилиан. Как Лилиан Шан она училась в одном из
университетов Восточного Побережья и приобрела пару научных
степеней.
После смерти отца Лилиан жила с четырьмя
слугами-китайцами в доме над океаном - там и написала свою
первую книгу. Теперь писала вторую. Чтобы выйти из тупика,
в который зашла работа, понадобилась одна старая рукопись,
находившаяся в Библиотеке Арсенала в Париже. Лилиан
упаковала чемоданы и в обществе китаянки по имени Ванг Мей
подалась в Нью-Йорк. Остальной прислуге поручила заботу о
доме. Где-то между Чикаго и Нью-Йорком ей стукнула в голову
идея, как решить проблему, из-за которой разгорелся весь
этот сыр-бор. Не задержавшись в Нью-Йорке даже на одну ночь
для отдыха, Шан понеслась обратно в Сан-Франциско. С
пристани парома стала звонить своему шоферу. Никакого
ответа. Вместе с Ванг Мей добралась домой на такси.
Позвонила в дверь. Безрезультатно.
Едва она коснулась ключом замка, как дверь внезапно
отворилась. На пороге стоял молодой незнакомый китаец. Он
загораживал дорогу, пока хозяйка не назвала себя.
Недовольно буркнул что-то себе под нос и пропустил женщин.
Как только они переступили порог, их схватили, связали и
завернули в какую-то тряпку вроде портьеры.
Часа через два Лилиан Шан удалось выпутаться, придя в
себя в каморке для белья на втором этаже. Она включила свет
и начала развязывать служанку. Ванг Мей была мертва. Те
ребята, затягивая шнур на ее шее, слегка перестарались.
Лилиан Шан сошла вниз, не встретив ни души, и позвонила в
участок в Редвуд-Сити.
Явились два помощника шерифа, выслушали потерпевшую,
обшарили дом и нашли еще один труп - тело второй китаянки,
спрятанное в подвале. По всей вероятности, она пролежала
там с неделю. Лилиан Шан показала, что эта женщина - ее
кухарка Ван Лай.
Остальные слуги - Ху Лун и Йин Хунг - исчезли. Из
барахла, находившегося в доме и стоящего сотни тысяч
долларов, не пропало ни одной мелочи. Никаких следов
потасовки не обнаружили. Все в идеальном порядке.
Ближайший дом находился на расстоянии почти километра.
Соседи ничего подозрительного не заметили.
Рассказано все это было сухо, кратко, по-деловому.
- Я не удовлетворена тем, что делают власти графства
Сан-Матео для того, чтобы отыскать убийцу или убийц, -
подытожила она свой рассказ, - и хочу воспользоваться
услугами вашего агентства.
Старик постучал по крышке письменного стола кончиком
своего желтого карандаша, с которым никогда не разлучался, и
кивнул головой в мою сторону.
- Что вы сами можете сказать об этом преступлении, мисс
Шан? - спросил я.
- Ничего.
- Что вы знаете о своих слугах, которые исчезли? О
девушках, которые погибли?
- По правде говоря, очень мало, а точнее - ничего вообще.
Их нанимал отец.
- Те двое, которые пропали, как они выглядели?
- Ху Лун - это старик, седой, худой, сгорбленный. Йин
Хунг, мой шофер и садовник, помоложе, ему, наверное, около
тридцати. Он низкого роста даже для кантонца, но крепкого
телосложения. Нос у него сломан и приплюснут посередине.
- Вы не допускаете, что они могли убить женщин? Или один
из них?
- Не думаю. Вряд ли.
- А как выглядел тот молодой китаец, чужой, который
впустил вас в дом?
- Худощавый, небольшого роста, лет двадцати... На
передних зубах золотые коронки. Он показался мне очень
смуглым.
- Я попросил бы, мисс Шан, подробнее объяснить, почему
вас не удовлетворяет то, что делает шериф?
Она взглянула на Старика, который охотно растянул губы в
вежливой, ничего не говорящей улыбке - его физиономия давно
стала маской, которая могла скрыть все, что угодно.
Минуту клиентка боролась с раздражением, потом сказала:
- Думаю, они ищут не там, где нужно. Я заметила, что
большую часть времени они толкутся возле дома. Ведь это
абсурд - ожидать, что убийцы возвратятся.
Не лишне было поразмыслить над ее словами.
- Мисс Шан, надеюсь, вы не думаете, что вас подозревают?
Казалось, она испепелит меня взглядом своих черных глаз:
- Что за вздор!
- Не в том дело, - не отступал я. - Мне важно знать ваше
мнение.
- Я не умею читать мысли полицейских. А вы?
- Мы пока ничего не знаем об этом деле, кроме того, что
пишут в газетах, и вашего рассказа. Для серьезных
подозрений требуется куда больше сведений. Однако
постарайтесь понять, почему у людей шерифа появились
сомнения. Вы очень спешили. Есть ваше объяснение, почему
вы уехали и почему вернулись - но больше ничего. Женщина,
обнаруженная в подвале, могла быть убита как до вашего
отъезда, так и после. Ванг Мей, которая, видимо, кое-что
знала, тоже мертва. Остальная прислуга исчезла. Ничего не
украдено. Уверяю вас, этого достаточно, чтобы у шерифа
появились мысли...
- Вы меня подозреваете? - спросила она в упор.
- Нет, - ответил я, нисколько не греша против правды. -
Но это ничего не доказывает.
Она обратилась к Старику, слегка подняв подбородок и
бросая слова как бы через мою голову.
- Вы что, не хотите заниматься этим делом?
- Мы охотно займемся им и сделаем все, что в наших силах.
Когда условия были оговорены, и мисс Шан принялась
выписывать чек, шеф повернулся ко мне:
- Ты этим и займешься. В помощники возьмешь, кого
захочешь.
- Сперва не худо бы заглянуть в дом и посмотреть, все ли
на месте.
Лилиан Шан спрятала в сумочку чековую книжку.
- Превосходно, - сказала она. - Я как раз возвращаюсь
домой. Могу вас захватить.
Это была очень спокойная поездка. Энергию на беседы
