возраст, адрес, сведения о родственниках и о религии. Кэтрин сказала, что у
нее нет никакой религии, и женщина поставила против этого слова в книге
черточку. Кэтрин сказала, что ее фамилия Генри.
- Я отведу вас в палату, - сказала женщина.
Мы поднялись на лифте. Женщина остановила лифт, и мы вышли и пошли за ней
по коридору. Кэтрин крепко держалась за мою руку.
- Вот это ваша палата, - сказала женщина. - Пожалуйста, раздевайтесь и
ложитесь в постель. Вот вам ночная сорочка.
- У меня есть ночная сорочка, - сказала Кэтрин.
- Вам удобнее будет в этой, - сказала женщина.
Я вышел и сел на стул в коридоре. [269]
- Теперь можете войти, - сказала сестра, стоя в дверях.
Кэтрин лежала на узкой кровати, в простой ночной сорочке с квадратным
вырезом, сделанной" казалось, из простого холста. Она улыбнулась мне.
- Теперь уже у меня хорошие схватки, - сказала она.
Сестра держала ее руку и следила за схватками по часам.
- Вот сейчас была сильная, - сказала Кэтрин. Я видел это по ее лицу.
- Где доктор? - спросил я у сестры.
- Спит внизу. Он придет, когда нужно будет. Я должна кое-что сделать
madame, - сказала сестра. - Будьте добры, выйдите опять.
Я вышел в коридор. Коридор был пустой, с двумя окнами и рядом затворенных
дверей по всей длине. В нем пахло больницей. Я сидел на стуле, и смотрел в
пол, и молился за Кэтрин.
- Можете войти, - сказала сестра. Я вошел.
- Это ты, милый? - сказала Кэтрин.
- Ну, как?
- Теперь уже совсем часто.
Ее лицо исказилось. Потом она улыбнулась.
- Вот это была настоящая. Пожалуйста, сестра, подложите мне опять руку
под спину.
- А вам так легче? - спросила сестра.
- Ты теперь уходи, милый, - сказала Кэтрин. - Иди поешь чего-нибудь.
Сестра говорит, это может тянуться очень долго.
- Первые роды обычно бывают затяжные, - сказала сестра.
- Пожалуйста, иди поешь чего-нибудь, - сказала Кэтрин. - Я себя хорошо
чувствую, правда.
- Я еще немного побуду, - сказал я.
Схватки повторялись совершенно регулярно, потом пошли реже. Кэтрин была
очень возбуждена. Когда ей было особенно больно, она говорила, что схватка
хорошая. Когда схватки стали слабее, она была разочарована и смущена.
- Ты уходи, милый, - сказала она. - При тебе мне как-то несвободно. - Ее
лицо исказилось. - Вот. Эта уже была лучше. Я так хочу быть хорошей же[270]
ной и родить без всяких фокусов. Пожалуйста, иди позавтракай, милый, а потом
приходи опять. Я не буду скучать без тебя. Сестра такая славная.
- У вас вполне хватит времени позавтракать, - сказала сестра.
- Хорошо, я пойду. До свидания, дорогая.
- До свидания, - сказала Кэтрин. - Позавтракай как следует, за меня тоже.
- Где тут можно позавтракать? - спросил я сестру.
- На нашей улице, у самой площади, есть кафе, - сказала она. - Там должно
быть открыто.
Уже светало. Я дошел пустой улицей до кафе. В окнах горел свет. Я вошел и
остановился у оцинкованной стойки, и старик буфетчик подал мне стакан белого
вина и бриошь. Бриошь была вчерашняя. Я макал ее в вино и потом еще выпил
чашку кофе.
- Что вы тут делаете в такой ранний час? - спросил старик.
- У меня жена рожает в больнице.
- Вот как! Ну, желаю счастья.
- Дайте мне еще стакан вина.
Он налил, слишком сильно наклонив бутылку, так что немного пролилось на
стойку. Я выпил, расплатился и вышел. На улице у всех домов стояли ведра с
отбросами в ожидании мусорщика. Одно ведро обнюхивала собака.
- Чего тебе там нужно? - спросил я и наклонился посмотреть, нет ли в
ведре чего-нибудь для нее; сверху была только кофейная гуща, сор и несколько
увядших цветков.
- Ничего нет, пес, - сказал я. Собака перешла на Другую сторону. Придя в
больницу, я поднялся по лестнице в тот этаж, где была Кэтрин, и по коридору.
дошел до ее дверей. Я постучался. Никто не отвечал. Я открыл дверь; палата
была пуста, только чемодан Кэтрин стоял на стуле и на крючке висел ее
халатик. Я вышел в коридор и стал искать кого-нибудь. Я увидел другую
сестру.
- Где madame Генри?
- Только что какую-то даму взяли в родильную.
- Где это?
- Пойдемте, я вам покажу. [271]
Она повела меня в конец коридора. Дверь родильной была приотворена. Я
увидел Кэтрин на столе, покрытую простыней. У стола стояла сестра, а с
другой стороны, возле каких-то цилиндров - доктор. Доктор держал в руке
резиновую маску, прикрепленную к трубке.
- Я дам вам халат, и вы сможете войти, - сказала сестра. - Идите,
пожалуйста, сюда.
Она надела на меня белый халат и заколола его сзади у ворота английской
булавкой.
- Теперь можете войти, - сказала она. Я вошел в комнату.
- Это ты, милый? - сказала Кэтрин напряженным голосом. - Что-то дело не
двигается.
- Вы monsieur Генри? - спросил доктор.
- Да. Как тут у вас, доктор?
- Все идет очень хорошо, - сказал доктор. - Мы перешли сюда, чтобы можно
было давать газ во время схваток.
- Дайте, - сказала Кэтрин.
Доктор накрыл ее лицо резиновой маской и повернул какой-то диск, и я
увидел, как Кэтрин глубоко и быстро задышала. Потом она оттолкнула маску.
Доктор выключил аппарат.
- Не очень сильная. Вот недавно была одна очень сильная. Доктор сделал
так, что меня как будто не было. Правда, доктор? - У нее был странный голос.
Он повысился на слове "доктор". Доктор улыбнулся.
- Дайте, - сказала Кэтрин. Она крепко прижала резину к лицу и быстро
дышала. Я услышал, как она слегка застонала. Потом она сдвинула маску и
улыбнулась.
- Эта была сильнее, - сказала она. - Это была очень сильная. Ты не
беспокойся, милый. Уходи. Позавтракай еще раз.
- Я побуду здесь, - сказал я.
Мы поехали в больницу около трех часов утра. В полдень Кэтрин все еще была в родильной. Схватки опять стали слабее. Вид у нее был очень усталый и измученный, но она все еще бодрилась.
[272]
- Никуда я не гожусь, милый, - сказала она. - Так обидно. Я думала, у
меня все пройдет очень легко. А теперь - вот, опять... - Она протянула руку
за маской и положила ее себе на лицо. Доктор повернул диск и следил за ней.
Схватка скоро кончилась.
- Эта так себе, - сказала Кэтрин. - Она улыбалась. - Мне ужасно нравится
этот газ. Чудесная вещь!
- Мы возьмем немного домой, - сказал я.
- {Сейчас еще будет}, - сказала Кэтрин торопливо. Доктор повернул диск и
посмотрел на часы.
- Какой теперь промежуток между схватками? - спросил я.
- Около минуты.
- Вы не голодны?
- Я сейчас пойду завтракать, - сказал он.
- Вам непременно нужно поесть, доктор, - сказала Кэтрин. - До чего мне
обидно, что я так долго вожусь. Может быть, мой муж сумеет давать мне газ
пока?
- Если хотите, - сказал доктор. - Будете поворачивать до цифры два.
- Понимаю, - сказал я. На диске была стрелка, и он вращался с помощью
рычажка.
- {Дайте}, - сказала Кэтрин. Она крепко прижала маску к лицу. Я повернул
диск до цифры два, а когда Кэтрин отняла маску, повернул его назад. Я был
очень рад, что доктор дал мне занятие.
- Это ты давал газ, милый? - спросила Кэтрин. Она погладила мою руку.
- Я.
- Какой ты хороший!
Она была немного пьяна от газа.
- Я поем в соседней комнате, - сказал доктор. - Чуть что - вы можете меня
позвать.
Я смотрел, как он ест; потом, немного погодя, я увидел, что он прилег и
курит папиросу. Время шло. Кэтрин все больше уставала.
- Как ты думаешь, я все-таки сумею родить? - спросила она.
- Конечно, сумеешь.
- Я стараюсь, как только могу. Я толкаю, но оно опять уходит. {Сейчас
будет. Дай скорей}. [273]
В два часа я вышел и пошел поесть. В кафе было несколько человек, и на
столиках стоял кофе и рюмки с киршвассером. Я сел за столик.
- Что у вас есть? - спросил я кельнера.
- Второй завтрак уже кончился.
- Разве нет порционных блюд?
- Можно приготовить choucroute (1).
- Дайте choucroute и пива.
- Кружку или полкружки?
- Полкружки светлого.
Кельнер принес порцию Sauerkraut (2) с ломтиком ветчины сверху и
сосиской, зарытой в горячую, пропитанную вином капусту. Я ел капусту и пил
пиво. Я был очень голоден. Я смотрел на публику за столиками кафе. За одним
столиком играли в карты. Двое мужчин за соседним столиком разговаривали и
курили. Кафе было полно дыма. За цинковой стойкой, где я завтракал утром,
было теперь трое: старик, полная женщина в черном платье, которая сидела у
кассы и следила за всем, что подается на столики, и мальчик в фартуке. Я
думал о том, сколько у этой женщины детей и как она их рожала.
Покончив с choucroute, я пошел назад, в больницу. На улице было теперь
совсем чисто. Ведер с отбросами не было. День был облачный, но солнце
старалось пробиться. Я поднялся в лифте, вышел и пошел по коридору в комнату
Кэтрин, где я оставил свой белый халат. Я надел его и заколол сзади у
ворота. Я посмотрел в зеркало и подумал, что я похож на бородатого
шарлатана. Я пошел по коридору в родильную. Дверь была закрыта, и я
постучал. Никто не ответил; тогда я повернул ручку и вошел. Доктор сидел
возле Кэтрин. Сестра что-то делала на другом конце комнаты.
- Вот ваш муж, - сказал доктор.
- Ах, милый, доктор такой чудный! - сказала Кэтрин очень странным
голосом. - Он мне рассказывал такой чудный анекдот, а когда было уж очень
больно, он сделал так, что меня как будто совсем не стало. Он чудный. Вы
чудный, доктор. ---------------------------------------(1) Кислая капуста
(франц.). (2) Кислая капуста (нем.). [274]
- Ты пьяна, - сказал я.
- Я знаю, - сказала Кэтрин. - Только не нужно говорить об этом. - Потом:
- {Дайте скорее. Дайте скорее.}
Она вцепилась в маску и дышала часто и прерывисто, так что в респираторе
щелкало. Потом она глубоко вздохнула, и доктор протянул левую руку и снял с
нее маску.
- Эта была очень сильная, - сказала Кэтрин. У нее был очень странный
голос. - Теперь я уже не умру, милый. Я уже прошла через самое опасное,
когда я могла умереть. Ты рад?
- Вот и не возвращайся туда опять.
- Не буду. Впрочем, я не боюсь этого. Я не умру, милый.
- Вы такой глупости не сделаете, - сказал доктор. - Вы не умрете и не
оставите вашего мужа одного.
- Нет, нет. Я не умру. Я не хочу умирать. Это глупо - умереть. Вот опять.
{Дайте скорее}.
Немного погодя доктор сказал:
- Выйдите на несколько минут, мистер Генри, я исследую вашу жену.
- Он хочет посмотреть, как двигается дело, - сказала Кэтрин. - Ты потом
приходи назад. Можно, доктор?
- Да, - сказал доктор. - Я за ним пошлю, когда можно будет.
Я вышел из родильной и пошел по коридору в палату, куда должны были
привезти Кэтрин после того, как родится ребенок. Я сел на стул и огляделся
по сторонам. В кармане у меня лежала газета, которую я купил, когда ходил
завтракать, и я стал читать ее. За окном уже темнело, и я зажег свет, чтобы
можно было читать. Немного погодя я перестал читать и погасил свет и
смотрел, как темнеет за окном. Странно, почему доктор не посылает за мной.
Может быть, это лучше, что я ушел оттуда. Он, видимо, хотел, чтобы я ушел. Я
посмотрел на часы. Если еще десять минут никто не придет, я все равно
вернусь туда.
Бедная, бедная моя Кэт. Вот какой ценой приходится платить за то, что
спишь вместе. Вот когда захлопывается ловушка. Вот что получают за то, что
[275] любят друг друга. Хорошо еще, что существует газ. Что же это было
раньше, без анестезии? Как начнется, точно в мельничное колесо попадаешь.
Кэтрин очень легко перенесла всю беременность. Это было совсем не так плохо.
Ее даже почти не тошнило. До самого последнего времени у нее не было
особенно неприятных ощущений. Но под конец она все-таки попалась. От
